Исход сражения, по Сунь-цзы, определяется правильной оценкой обстановки. "Кто - еще до сражения - побеждает предварительным расчетом, у того шансов много; кто - еще до сражения - не побеждает расчетом, у того шансов мало. У кого шансов много - побеждает; у кого шансов мало - не побеждает; тем более же тот, у кого шансов нет вовсе" (гл. I, п. 9). "По этой причине войско, долженствующее победить, сначала побеждает, а потом ищет сражения; войско, осужденное на поражение, сначала сражается, а потом ищет победы" (гл. IV, п. 6). Победа и поражение, по мнению Сунь-цзы, предрешены обстановкой и правильной ее оценкой. На деле же оценка обстановки - важный, но не решающий момент достижения победы. К тому же в оценку обстановки Сунь-цзы включал только пространственные и количественные величины, не понимая политического содержания войны. Это видно из следующего его утверждения: "Согласно "законам войны", первое - длина, второе - объем, третье - число, четвертое - вес, пятое - победа. Местность рождает длину, длина рождает объем, объем рождает число, число рождает вес, вес рождает победу" (гл. IV, п. 8). Таким образом, в определении истоков победы древний теоретик исходил из внешних явлений войны, а не из ее внутренней сущности.
Сунь-цзы перечисляет пять случаев, когда победа обеспечена: "побеждают, если знают, когда можно сражаться и когда нельзя; побеждают, когда умеют пользоваться и большими и малыми силами; побеждают там, где высшие и низшие имеют одни и те же желания; побеждают тогда, когда сами осторожны и выжидают неосторожности противника; побеждают те, у кого полководец талантлив, а государь не руководит им" (гл. III, п. 8). Эти пять положений, в которых в одном ряду стоят некоторые стратегические и тактические моменты, Сунь-цзы назвал "путем знания победы". Они неверны. Нельзя, например, утверждать, что талантливый полководец всегда победит. Наполеон был талантливым полководцем, но в 1814-1815 годах он потерпел поражение, имея против себя весьма посредственное командование, так как не было налицо объективных предпосылок для его победы. Нельзя также утверждать, что осторожность и выжидание обеспечат победу, так как они часто исключают быстроту. Здесь Сунь-цзы сам себе противоречит, ибо в другом месте он говорит, что "в войне самое главное - быстрота, надо овладеть тем, до чего он (противник) не успел дойти; идти по тому пути, о котором он и не помышляет; нападать там, где он не остерегается" (гл. XI, п. 6).
Далее Сунь-цзы приводит три случая, в которых правитель своим незнанием армии может навлечь на нее бедствия: случай, когда правитель приказывает наступать или отступать, не зная того, что армия не может этого выполнить, и связывает этим армию; когда он пытается управлять армией подобно тому, как управляют государством, что приводит командиров в растерянность; когда он, не зная тактики армии, руководствуется при назначении полководца теми же принципами, что и в государстве, так как это приводит командиров в смятение, а армию - к поражению.
Необходимым условием обеспечения успеха на войне Сунь-цзы считает сохранение военной тайны. "Передвигая войска, действуй согласно своим расчетам и планам и делай так, чтобы никто не мог проникнуть в них" (гл. XI, п. 8). С целью сохранения в тайне своих замыслов он рекомендует полководцу вводить в заблуждение даже своих офицеров и солдат. Полководец "должен уметь вводить в заблуждение глаза и уши своих офицеров и солдат и не допускать, чтобы они что-либо знали. Он должен менять свои замыслы и изменять свои планы и не допускать, чтобы другие о них догадывались. Он должен менять свое местопребывание, выбирать себе окружные пути и не допускать, чтобы другие могли что-либо сообразить" (гл. XI, п. 17). Сохранение военной тайны - важное требование военного искусства. Но держать свое войско в полном неведении, более того, вводить своих солдат и офицеров в заблуждение - значит лишать их возможности проявлять разумную инициативу.
Далее следует остановиться на вопросе о формах боевых действий, как их понимал Сунь-цзы. Основными формами он считал оборону и наступление, которым приписывал разные свойства. Сунь-цзы писал: "непобедимость есть оборона, возможность победить есть наступление. Когда обороняются, значит есть в чем-то недостаток; когда нападают, значит есть все в избытке. Тот, кто хорошо обороняется, прячется в глубины преисподней; тот, кто хорошо нападает, действует с высоты небес" (гл. IV, п. 2). Оборону китайский теоретик понимал лишь как умение укрыться, как пассивную форму борьбы. Для наступления он считал необходимым иметь общее превосходство в силах. Оборону и наступление он метафизически разрывал, рассматривая их вне связи и взаимодействия.
Военное искусство Сунь-цзы видел лишь в искусном использовании либо той, либо другой формы боевых действий. "Напасть и при этом наверняка взять - это значит напасть на место, где он (противник) не обороняется; оборонять и при этом наверняка удержать - это значит оборонять место, на которое он не может напасть. Поэтому у того, кто умеет нападать, противник не знает, где ему обороняться; у того, кто умеет обороняться, противник не знает, где ему нападать. Тончайшее искусство - нет даже слов, чтобы его выразить. Поэтому он и может стать властелином судеб противника" (гл. VI, п. 4). Следовательно, в основе успешного наступления и успешной обороны, по мнению Сунь-цзы, лежит скрытность действий, которая должна обеспечить внезапность. Но предпосылки успешных наступательных и оборонительных действий этим не исчерпываются. Сила обороны, например, заключается не в том, что противник не знает, где ему нападать. Непреодолимость обороны определяется прежде всего моральными качествами солдат и офицеров, количеством и качеством их вооружения, искусством оборонительных действий и т. д. Сила наступления заключается, в частности, в умении создать численное и техническое превосходство на направлении главного удара, в моральных качествах войск, в их подготовке к ведению наступательного боя и искусного маневрирования и т. п.
Заслуга Сунь-цзы заключается в том, что он одним из первых пытался теоретически осмыслить основные формы боевых действий и показать, что военное искусство заключается в умении использовать их для разгрома противника.
Большое место в трактате Сунь-цзы занимают вопросы тактики, к которым он относит организацию и обеспечение боеспособности войск, умение использовать местность, способы действий войск и вопросы управления войсками в бою.
Первая забота полководца, получившего повеление от правителя, пишет Сунь-цзы, заключается в формировании войска и его сосредоточении. Затем он должен войти в соприкосновение с противником и занять позицию.
Сунь-цзы не касается вопроса о способах комплектования войска, освещение которого составляло основное содержание "законов" деспотий древнего Двуречья, Египта и Индии. Он лишь отмечает, что сил надо иметь столько, сколько их необходимо для поражения врага. Вопросы организации войска Сунь-цзы не рассматривает и лишь исчисляет средства, необходимые для вооружения и обеспечения войска. В армии должны в достаточном количестве иметься легкие и тяжелые колесницы, лошади и волы, шлемы, панцыри, луки и стрелы, рогатины, пики, большие и малые щиты. Пополнять свое войско, особенно боевыми колесницами, следует за счет трофеев. С пленными Сунь-цзы рекомендовал обращаться хорошо, заботиться о них; это позволяло включать пленных в состав китайского войска.
Бесперебойное снабжение войска имеет решающее значение. Если нет обоза, провианта, запасов, войско гибнет. Умный полководец, по словам Сунь-цзы, старается кормиться за счет противника.
Чему и как учить войска, - об этом Сунь-цзы в своем трактате не говорит. Тем не менее он уделяет большое внимание дисциплине, рекомендует средства ее укрепления. "Когда солдаты сильны, a командиры слабы, - говорит он, - это значит, что в войске распущенность. Когда командиры сильны, а солдаты слабы, это значит, что войско попадет в руки противника" (гл. X, п. 9). Когда командиры не подчиняются своему начальнику и самовольно завязывают бой, в войске происходит развал. "Когда полководец слаб и не строг, когда обучение солдат отличается неопределенностью, когда у командиров и солдат нет ничего постоянного, когда при построении в боевой порядок все идет вкривь и вкось, это значит, что в войске беспорядок" (там же). Таким образом, источником недисциплинированности, по мнению Сунь-цзы, бывают слабая подготовка солдат и офицеров и несоответствие полководца своему назначению.
Средством укрепления дисциплины Сунь-цзы считал отеческую заботу о солдатах. "Если будешь смотреть на солдат, как на детей, сможешь отправиться с ними в самое глубокое ущелье; если будешь смотреть на солдат, как на любимых сыновей, сможешь идти с ними хоть на смерть. Но если будешь добр к ним, то не сможешь ими распоряжаться; если будешь любить их, то не сумеешь им приказывать; если у них возникнут беспорядки, a ты не сумеешь установить порядок, это значит, что они у тебя - непослушные дети, и пользоваться ими будет невозможно" (гл. X, п. 13). Заботы о солдатах должны сопровождаться требовательностью, которая создает необходимую дисциплину. Для обеспечения моральной стойкости войск Сунь-цзы требовал запретить всякие предсказания и устранить всякие сомнения. Но для того, чтобы солдаты были храбры, надо поставить их в положение, из которого нет выхода. "Бросай своих солдат в такое место, откуда нет выхода, и тогда они умрут, но не побегут. Если же они будут готовы идти на смерть, как же не добиться победы? И воины и прочие люди в таком положении напрягают все свои силы. Когда солдаты подвергаются смертельной опасности, они ничего не боятся; когда у них нет выхода, они держатся крепко, когда они заходят вглубь неприятельской земли, их никто не удерживает; когда ничего поделать нельзя, они дерутся" (гл. XI, п. 9).
То, что Сунь-цзы предлагает для повышения боеспособности солдат ставить их перед выбором: победа или рабство, говорит о невысокой моральной стойкости тогдашнего войска.
Считая, что победа зависит исключительно от творческой деятельности полководца, Сунь-цзы требовал обращаться с солдатами, как со стадом овец: "их гонят туда, и они идут туда; их гонят сюда, и они идут сюда; они не знают куда идут" (гл. XI, п. 18). Это не согласуется с его требованием об отеческой заботе о солдатах. Сунь-цзы, переоценивая роль полководца, не понимал решающего значения для победы войсковых масс, народа. В этом сказалась классовая ограниченность древнего теоретика. Армия рабовладельческой деспотии не могла не быть слепым орудием в руках полководцев.
Чтобы войти в соприкосновение с противником и правильно занять позицию, надо умело использовать местность. Рассмотрению этого вопроса Сунь-цзы отвел четыре главы своего трактата. Полководец, по его мнению, должен учитывать характер местности и знать, что условия местности это помощь для войска.
Прежде всего Сунь-цзы определил "формы местности", насчитав шесть таких "форм": открытую, наклонную, пересеченную, долинную, гористую и отдаленную. "Когда и я могу идти и он (противник) может идти, такая местность называется открытой" (гл. X, п. 2). На открытой местности надо располагаться на солнечной стороне возвышенности, обеспечив себе пути подвоза провианта.
"Формы местности" Сунь-цзы оценивает с точки зрения действий своих войск и войск противника. Так, например, пересеченной он называет такую местность, когда обеим сторонам наступать невыгодно. В таком случае надо отвести войско и уйти.
Затем в трактате перечислено "девять местностей": рассеяния, неустойчивости, оспариваемая, смешения, перекрестки, серьезного положения, бездорожья, окружения, смерти. Местность рассеяния - это когда сражаются на собственной земле. Когда неглубоко вторгаются в чужую землю - это местность неустойчивости. Когда глубоко вторгаются - местность серьезного положения. "Когда, бросаясь быстро в бой, уцелевают, а не бросаясь быстро в бой, погибают, это будет местность смерти" (гл. XI, п. 2). Точно так же Сунь-цзы определяет и другие виды "местности", подразумевая под местностью обстановку действий войск.
В зависимости от видов "местности" Сунь-цзы устанавливает способы действий: "...в местности рассеяния я стану приводить к единству устремления всех; в местности неустойчивости буду поддерживать связь между частями; в местность оспариваемую направлюсь после противника; в местности смешения буду внимателен к обороне; в местности-перекрестке стану укреплять связи; в местности серьезного положения установлю непрерывный подвоз продовольствия; в местности труднопроходимой буду продвигаться вперед по дороге; в местности окружения сам загорожу проход; в местности смерти внушу солдатам, что они в живых не останутся. Чувства солдат таковы, что, когда они окружены, они защищаются; когда ничего другого не остается, они бьются; когда положение очень серьезное, они повинуются" (гл. XI, п. 21).
С тактической стороны Сунь-цзы для своего времени оценивает местность достаточно верно, он рассматривает действия на открытой и закрытой местности, на равнине, в солончаковых степях, при форсировании речных преград и, наконец, в горах. Сунь-цзы считает, что в горах войска должны стремиться занимать высоты и тщательно охранять свои коммуникации. Руководить армией на марше можно лишь в том случае, если хорошо изучена местность - ее горы, леса и всякие препятствия (болота, топи).
Сунь-цзы рассматривает пространство с точки зрения его воздействия на моральное состояние войск. Глубокое проникновение на территорию противника "обеспечивает спайку войск", неглубокое вторжение "создает распыление".
Придавая большое значение географическому фактору, Сунь-цзы вместе с тем предостерегает от чрезмерной его переоценки. Природные .условия страны являются лучшими союзниками солдата, но задача полководца заключается в том, чтобы правильно оценить силы противника и тщательно учитывать опасности, которые можно определить по различным признакам на местности. Так, например, о наличии или отсутствии противника можно судить по движению в кустах или высокой траве, по поведению птиц, по пыли и т. п. Намерения противника можно выявить по поведению его солдат. По пыли можно определить рода войск (боевые колесницы поднимают столб пыли, при движении пехоты пыль стелется по земле), и также определить характер действий противника наступает или отступает, располагается лагерем, выстраивает боевой порядок или обходит фланг и т. п. С целью выявления засад надо тщательно осматривать закрытую местность.
Рассматривая способы действий войск, Сунь-цзы прежде всего подчеркивает важное значение военной хитрости. Он писал: "Война - это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем сомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает" (гл. I, п. 7). Сунь-цзы допускал известную переоценку военной хитрости, что было обусловлено уровнем развитая военного искусства. Хитрость и в эпоху Сунь-цзы не была основным способом действий войск, хотя ее роль была весьма значительна. Поэтому нельзя утверждать, что "война - это путь обмана". Сам китайский теоретик говорит о различных путях достижения победы. В частности, он заявляет, что "в войне устанавливаются на обмане, действуют, руководствуясь выгодой, производят изменения путем разделений и соединений" (гл. VII, п. 7).
Второй момент, определяющий способы действий войск, это, по мнению Сунь-цзы, порядок и беспорядок, являющиеся формой существования войск. Сунь-цзы пишет: "Беспорядок рождается из порядка, трусость рождается из храбрости, слабость рождается из силы. Порядок и беспорядок - это число; храбрость и трусость - это мощь; сила и слабость - это форма" (гл. V, п. 9). При этом мощь сочетается с рассчитанностью удара. "То, что позволяет быстроте бурного потока нести на себе камни, есть ее мощь. То, что позволяет быстроте хищной птицы поразить свою жертву, есть рассчитанность удара. Поэтому у того, кто хорошо сражается, мощь - стремительна, рассчитанность - коротка. Мощь - это как бы натягивание лука, рассчитанность удара - это как бы спуск стрелы" (гл. V, п. 7). Мощь и рассчитанность удара действительно являются одним из главных моментов, обеспечивающих .успешные действия войска. Но для каждой эпохи они имеют свое особенное выражение.
Следствием мощи и рассчитанности удара является захват инициативы. Сунь-цзы пишет: "Кто является на поле сражения первым и ждет противника, тот исполнен сил; кто потом является на поле сражения с запозданием и бросается в бой. тот уже утомлен. Поэтому тот, кто хорошо сражается, управляет противником и не дает ему управлять собой" (гл. VI, п. 1). Управлять противником - это значит захватить и удержать в своих руках инициативу, что имеет важное значение для обеспечения успеха.
Рассматривая способы действий войск, Сунь-цзы резко выступал против шаблона в тактике и требовал применения различных форм борьбы в зависимости от обстановки. "Все люди знают ту форму, посредством которой я победил, но не знают той формы, посредством которой я организовал победу. Поэтому победа в бою не повторяется в том же виде, она соответствует неисчерпаемости самой формы... Вода устанавливает свое течение в зависимости от места; войско устанавливает свою победу в зависимости от противника" (гл. VI, пп. 12 и 13). Сунь-цзы требовал захвата инициативы и одновременно рекомендовал действовать в зависимости от противника, что приводило к утрате инициативы.
Правильный бой и маневр, по мнению Сунь-цзы, делают армию при встрече с противником непобедимой. Китайский теоретик рассматривает бой и маневр в единстве, в котором первенство отдает маневру. Он пишет: "Вообще в бою схватываются с противником правильным боем, побеждают же маневром. Поэтому тот, кто хорошо пускает в ход маневр, безграничен подобно небу и земле, неисчерпаем подобно Хуан-хэ и Янцзы-цзяну" (гл. V, п. 5). Это неправильно. Фактически ведущим началом является бой, маневр же обеспечивает успешное ведение боя. Этого Сунь-цзы не понимал. Его заслуга заключается в понимании связи боя и маневра.
Далее Сунь-цзы образно показал многообразие форм ведения боя и маневра и их сочетаний. "Кончаются и снова начинаются - таковы солнце и луна; умирают и снова нарождаются - таковы времена года. Тонов не более пяти, но изменений этих пяти тонов и слышать невозможно; цветов не более пяти, но изменений этих пяти цветов и видеть невозможно; вкусов не более пяти, но изменений этих пяти вкусов всех ощутить невозможно. Действий в сражении всего только два - правильный бой и маневр; но изменений в правильном бое и маневре всех и исчислить невозможно. Правильный бой и маневр взаимно порождают друг друга, и это подобно круговращению, у которого нет конца. Кто может их исчерпать?" (гл. V, п. 6). Это указание на неисчерпаемое многообразие форм боя и маневра направлено против шаблона, являющегося самым вредным фактором на войне, в бою.
Тактическое маневрирование Сунь-цзы считал самым трудным делом. Цель его, во-первых, "превратить путь обходный в прямой, превратить бедствия в выгоды" (гл. VII, п. 2); во-вторых, раздробить силы противника; в-третьих, вбить клин между фронтом и тылом.
Сунь-цзы писал: "Если я покажу противнику какую-либо форму, а сам этой формы не буду иметь, я сохраню цельность, а противник разделится на части. Сохраняя цельность, я буду составлять единицу; разделившись на части, противник будет составлять десять. Тогда я своими десятью нападу на его единицу. Нас будет много, а противника мало. У того, кто умеет массой ударить на немногих, таких, кто с ним сражается, мало, и их легко победить" (гл. VI, п. 7). Китайский теоретик рекомендовал раздробить силы противника искусным маневром, а свое войско иметь сосредоточенным, что дает возможность уничтожать противника по частям. То же самое он говорил и о распылении сил противника в пространстве: "Мало сил у того, кто должен быть всюду наготове; много сил у того, кто вынуждает другого быть всюду наготове" (гл. VI, п. 8).
Характерно, что Сунь-цзы, резко осуждая шаблонные действия, сам часто скатывается к шаблону и догмам. Например, пытаясь помочь полководцу принять решение в зависимости от соотношения сил, Сунь-цзы вывел следующее догматическое правило: "Если у тебя сил в десять раз больше, чем у противника, окружи его со всех сторон; если у тебя сил в пять раз больше, нападай на него; если у тебя сил вдвое больше, раздели его на части; если же силы равны, сумей с ним сразиться; если сил меньше, сумей оборониться от него; если у тебя вообще что-либо хуже, сумей уклониться от него. Поэтому упорствующие с малыми силами делаются пленниками сильного противника" (гл. III, п. 4).
При окружении противника Сунь-цзы рекомендует "золотой мост". "Если окружаешь войско противника, оставь открытой одну сторону; если он находится в безвыходном положении, не нажимай на него" (гл. VII, п. 17). Если замкнуть кольцо окружения, противник окажется в безвыходном положении, а опасность может породить отчаянное сопротивление (пленение в то время означало превращение в раба). Поэтому Сунь-цзы рекомендовал при окружении противника оставлять "золотой мост", т. е. свободный проход в кольце окружения, чтобы толкнуть противника на отступление, которое дезорганизует его и снижает силу сопротивления. По мнению Сунь-цзы, отступающего противника уничтожить легче, чем окруженного. Эта идея "золотого моста" была очень популярна в XVII и XVIII веках в Западной Европе, особенно в так называемых кабинетных войнах, хотя уже сражение под Каннами в 216 году до н. э. показало, что выпускать войска противника из окружения опасно (вырвавшиеся из окружения дезорганизованные войска римлян оказались ядром новых вооруженных сил, продолживших борьбу с карфагенянами).
Маневр, по мнению Сунь-цзы, должен иметь цель разобщить силы противника и прежде всего вбить клин между его фронтом и тылом. Он писал: "Те, кто в древности хорошо вели войну, умели делать так, что у противника передовые и тыловые части не сообщались друг с другом, крупные и мелкие соединения не поддерживали друг друга, благородные и низкие не выручали друг друга, высшие и низшие не объединялись друг с другом; они умели делать так, что солдаты у него оказывались оторванными друг от друга и не были собраны вместе, а если войско и было соединено в одно целое, оно не было единым" (гл. XI, п. 4). Раздробление сил китайский теоретик понимал не только в количественном отношении, но и в качественном, т. е. е отношении обострения внутренних противоречий в войсках противника.
Наконец, в специальной главе своего трактата Сунь-цзы говорит об "огневом нападении", отмечая пять его видов: когда сжигают людей, запасы, обозы, склады, отряды. Он рекомендует всеми средствами защищаться от "огневого нападения" и использовать его в своих целях: "...помощь, оказываемая огнем нападению, ясна. Помощь, оказываемая водой нападению, сильна. Но водой можно отразить, захватить же ею нельзя" (гл. XII, п. 4). Таким образом, для борьбы с противником Сунь-цзы рекомендует не только "огневое нападение", но и использование воды, чтобы отрезать противника от его базы, тыла, союзников и т. п.
В своем трактате Сунь-цзы рассматривает и вопросы управления войском. По его словам, "управлять массами все равно, что управлять немногими: дело в частях и в числах. Вести в бой массы все равно, что вести в бой немногих: дело в форме и названиях" (гл. V, пп. 1,2). Это утверждение логически вытекало из организационного принципа древнего китайского войска, в котором каждое подразделение состояло из 4-5 единиц. Искусство управления войском, по словам Сунь-цзы, заключается в том, чтобы распоряжаться им так, как если бы это был один человек. Принцип командования заключается в том, чтобы, отдавая распоряжение, не вдаваться в объяснения и всегда говорить только о выгодах, а не о вреде. Сунь-цзы сформулировал следующий "закон руководства массой": "Если все сосредоточены на одном, храбрый не может один выступить вперед, трусливый не может один отойти назад" (гл. VII, п. 12).
Средствами управления были гонги и барабаны, знамена и значки, которые китайский теоретик назвал ушами и глазами солдат. Знамена и значки, гонги и барабаны, а в ночном бою и огни рекомендовалось использовать для введения противника в заблуждение. Много огней и барабанов ночью, много знамен и значков днем помажут противнику сил значительно больше, чем фактически их имеется, что может оказать влияние на моральное состояние войска врага и его полководца ("отнять дух" войска, "отнять сердце" полководца).
Разведывательной службе Сунь-цзы придавал большое значение. Однако его внимание привлекала лишь агентурная разведка ("использование шпионов"). Об органах войсковой разведки он не упоминает, пак как их, повидимому, не было. Древнекитайский теоретик говорит лишь о признаках, по которым можно обнаружить присутствие и характер действий противника, а также выявить наличие засад.
Обосновывая расходы на агентурную разведку, Сунь-цзы писал: "Защищаются друг от друга несколько лет, а победу решают в один день" (гл. XIII, п. 2). Поэтому все надо предвидеть. Знание же будущего нельзя получить от богов и демонов, знания о противнике можно получить лишь от людей, от шпионов. "Пользование шпионами - самое существенное на войне; это та опора, полагаясь на которую действует армия" (гл. ХIII, п. 13). Шпионы чрезвычайно важны для войска, поэтому их следует награждать лучше всех, а их дела сохранять в большом секрете. Для руководства деятельностью шпионов надо располагать совершенными знаниями, обладать гуманностью и справедливостью, тонкостью и проницательностью.
Шпионы бывают пяти видов: местные, внутренние, обратные, шпионы смерти и жизни. Способы их деятельности - непостижимая тайна. Местные шпионы - из местных жителей страны противника, внутренние - его чиновники, обратные шпионы противника; если обратные шпионы передают противнику ложные сведения, то это шпионы смерти; возвращающиеся с донесениями, - это шпионы жизни. Прежде чем начать какие-либо военные действия, надо получить через шпионов исчерпывающие сведения о противнике, в частности сведения о его военачальниках, начальниках охраны и воинах стражи. Затем с помощью шпионов надо ввести противника в заблуждение. Все это обеспечит успех.
Таково основное содержание трактата Сунь-цзы, этого выдающегося произведения древнейшей военно-теоретической мысли. Следует отметить, что среди китайских специалистов по древнекитайскому языку существуют разные толкования текста трактата Сунь-цзы. Еще больший разнобой царит в переводной литературе.
В трактате Сунь-цзы нашло наиболее полное и глубокое отражение состояние военного искусства древнего Китая. Трактат содержит много важных догадок: возражения против шаблона, признание важной роли морального элемента, знание противника, изучение командного состава и т. п. Однако Сунь-цзы допустил ряд ошибок: во-первых, он переоценил роль полководца и недооценил роль войсковых масс; во-вторых, бой он считал неизбежным злом; в-третьих, он не знал войсковой разведки; в-четвертых, не понимал силы организации и силы дисциплины; в-пятых, не уделял должного внимания вопросу обучения войск.
Военная техника и военно-теоретическая мысль древнего Китая были передовыми для своего времени. Согласно китайским хроникам, как отмечает Энгельс, пушки были известны в Китае уже в 618 году до н. э. Китайские рукописи описывают зажигательные ядра, которые выбрасывались из бамбуковых труб. Широкое применение пушек китайцами относится к 1232 году, когда они обороняли Канг-Фэнг-Фу, осажденный монголами. Китайцы стреляли каменными ядрами и разрывными бомбами.
Маркс и Энгельс считали, что история древнего Востока, особенно Китая и Индии, представляет большой интерес Маркс советовал Энгельсу разработать вопрос о возникновении и развитии вооруженной организации древнего Китая и Индии. Эта задача не решена еще до сих пор.
Следствием возникновения на Востоке древних рабовладельческих деспотий, было появление армии как органа государственной власти, предназначенного для подавления эксплуатируемых масс внутри государства, для грабежа и угнетения соседних народов. Племенные ополчения были непригодны для выполнения этих задач. В Египте и Индии возникла военная каста, которая, став мощным орудием в руках рабовладельческой деспотии, осуществляла ее внутреннюю и внешнюю политику. Когда социальная база деспотизма в этих рабовладельческих государствах сузилась и военная каста стала ненадежной опорой, появилось наемничество, следствием чего было возникновение военной профессии.
С развитием орудий производства вооружение в армиях древнего Востока совершенствовалось и становилось все более разнообразным. Возрастное деление войска постепенно стало вытесняться делением на специальные отряды по родам оружия (лучники, копейщики и т. д.), что определило возникновение в армии первых организационных форм.
У народов, занимавшихся земледелием, первым и единственным родом войск сначала была пехота. Затем появились боевые колесницы, которые стали господствовать на поле боя. Народы, занимавшиеся коневодством, создали иррегулярную конницу. Так зарождались рода войск.
В многочисленных войнах восточных деспотий зародились первые элементы тактического расчленения армии. Прежде всего из походного порядка были выделены авангард и арьергард. Функции охранения и разведки еще совмещались. Маневрирование в предвидении боя имело целью достижение внезапности.
Боевой порядок заключался в размещении на поле боя различно вооруженных отрядов: пехоты, боевых колесниц и конницы. Тактика пехоты выражалась в построении шеренг и в правильности их движений. Бой имел форму фронтального столкновения, но уже выявилось значение фланга как уязвимого места. Тактические расчеты производились для определения протяжения фронта и глубины построения боевого порядка. Увеличение фронта построения проводилось с целью охвата фланга противника; глубина построения увеличивалась для усиления удара с целью прорыва и дезорганизации боевого порядка противника. В том и другом случае силы, как правило, равномерно распределялись по фронту.