Затем Наполеон отправился в Мюнхен и прибыл туда 24 числа.
Австрийская армия была почти уничтожена, и французы очутились под Веной. 10 ноября их главная квартира была в Мольке. Между тем русские войска успели подкрепить австрийцев; первое сражение русских с французами произошло 11 ноября под Дирнштейном и было славным для русского оружия.
Тринадцатого ноября великая армия вступила в Вену. Маршал Ланн и генерал Бертран первые прошли по мосту, которого неприятель не успел сжечь. Наполеон не надумал въехать в город и учредил главную квартиру в Шенбруннском дворце.
Ни австрийского императора, ни его двора уже не было в столице. Правительственные лица, остававшиеся в ней, и в том числе граф Бубна, явились к Наполеону в Шенбрунн с просьбой пощадить город. Наполеон принял их очень ласково и отдал приказ по армии строжайше уважать все лица и всякую собственность.
Занятие Вены не мешало, однако же, продолжению военных действий. Мюрат и Ланн бились с русскими и 16 под Голланбруном и Юнкерсдорфом. В последнем из этих сражений участвовал также и маршал Сульт. Победа осталась опять на стороне русских войск.
Тем временем маршал Ней, на которого было возложено завладеть Тиролем, успешно исполнял данное ему поручение. Взяв крепости Шартниц и Нестарк, он 16 ноября занял Инсбрук, где нашел шестнадцать тысяч ружей и огромное количество пороху. В числе войск, составляющих его корпус, находился и семьдесят шестой линейный полк, у которого в прошлую войну было отбито неприятелем два знамени. Знамена эти найдены в инсбрукском арсенале; один из офицеров узнал их, и когда маршал Ней приказал с торжеством возвратить эти знамена полку, то немногие старые солдаты плакали от радости, а молодые радовались, что возвратили этим ветеранам их прежнюю потерю.
Между тем Наполеон, прибыв 20 ноября в Брюн, разместил свою армию на тесных кантонир-квартирах. 1 декабря 1805 года, накануне первой годовщины дня коронации Наполеона, французская и русско-австрийская армии были одна в виду другой. Главное начальство над союзными войсками было вверено генералу Кутузову. Французская армия была расположена между селениями Беланницем и Рейгерном, а именно: левое крыло, корпус Ланна (дивизии Сюше и Каффарелли) и конница Мюрата (легкие дивизии Вальтера, Бомона и Келлермана и кирасирские Нансути и Гопульта) по обеим сторонам Ольмюцкой дороги, позади селения Дворошны и горы Сантон, занятой одним пехотным полком и восемнадцатью батарейными орудиями. Центр, корпусы Бернадота (дивизии Раво и Друэ д'Эрлона) и Сульта (дивизии Вандама и Сент-Илера) по ту сторону Ржишского ручья, впереди селения Шлапаница и у Понтовица, прикрываясь к стороне Працена легкой кавалерийской бригадой генерала Маргарона; правое крыло, дивизия Леграна (принадлежащая корпусу Сульта), и часть корпуса Даву (пехотная дивизия Фриана и кавалерийская Бурсье), первая на высотах позади Кобельница, Сокольница и Тельница, занимая эти селения, другая несколько позади, у Отмарау и Клейн-Регерна; резервы, то есть десять батальонов гвардии (маршал Бесьер) и столько же гренадеров генерала Удино (под начальством Дюрока), на высотах позади Шлапаница и Беловицы. В союзной армии считалось 68 000 пехоты и 17 000 конницы; французская превосходила это число двадцатью пятью тысячами человек. Наполеон лишь только узнал о прибытии к союзной армии российского императора, как отправил генерал-адъютанта своего Савари поздравить его величество с приездом. Савари возвратился в то самое время, когда Наполеон обозревал часть неприятельской позиции. Он не мог довольно нахвалиться милостивым обхождением и приветливостью русского монарха и его высочества великого князя Константина Павловича.
Еще 27 ноября русские двинулись к Вишау и нечаянным нападением взяли в плен передовой французский пост. Вслед за тем император Александр присылал к Наполеону генерал-адъютанта своего князя Долгорукова с некоторыми предложениями, которые, однако же, не имели успеха.
Наполеон, наблюдая 1 декабря движения союзников с Праценских высот и с Бозепицкой горы, решился напасть на них на другой день, во время самого движения, и тогда же сообщил свой план действий всей армии; он издал воззвание к своему войску, в котором, между прочим, говорил:
"Воины! Неприятель хочет обойти нас справа, но он обнаружит свой фланг... Я сам направлю на него ваши удары... Победа несомненна... она окончит войну миром, достойным моего народа, достойным меня и вас".
Между тем союзники двигались фланговым маршем влево. Французы выжидали дальнейшего развития их движения.
Вечером Наполеон пожелал инкогнито обойти все бивуаки своих войск; но едва сделал несколько шагов, как был узнан, и невозможно описать восторга, с которым приняли его воины. Тысячи пучков соломы были воткнуты и зажжены на тысячах жердей, чтобы поздравить великого вождя с наступлением первого годичного праздника его коронования.
Возвратясь в свой бивуак, наскоро построенный гренадерами, Наполеон сказал: "Вот лучший вечер в моей жизни".
Второго декабря император сел верхом в час пополуночи, чтобы обозреть огни неприятельских бивуаков и узнать от своих передовых постов, нет ли каких новых сведений о распоряжении союзников.
Наконец рассвело. Император, окруженный всеми своими маршалами, отдал им последние приказания, и все во весь галоп поскакали, каждый к своему месту.
Левое крыло союзников, выступив на рассвете, спустилось тремя колоннами к Ржишскому ручью. Корпуса Кинмейера и Дохтурова, овладев Тельницом, выстроились на противолежащих высотах; граф Ланжерон, взяв Сокольниц, дебушировал из него с правого фланга Дохтурова; генерал Пржибышевский приблизился к Сокольницкому замку. В восемь с половиной часов утра яркое осеннее солнце осветило поле битвы и показало императору, что важные Праценские высоты, оставленные левым крылом союзников, еще не были заняты их центром, медленно приближавшимся со стороны Крженевица, между тем как конница Лихтенштейна принимала от них вправо, а русская гвардия спускалась с аустерлицких высот.
Увидев все это, Наполеон вскричал: "Неприятель сам предается в наши руки; решим войну громовым ударом!" - и приказал произвести общее нападение. Французские центр и резерв свертываются в колонны; Сульт с дивизиями Вандама и Сент-Илера устремляется к
Праценским высотам; Бернадот поддерживает его, направляясь на
Блазевиц; Мюрат и Каффарелли наступают к селениям Кругу и
Голубицу; гвардия и гренадеры следуют за Сультом и Бернадотом. В
то же самое время Даву, заняв высоты у Сокольница и Отмарау, останавливает Буксгевдена; Ланн, с дивизией Сюше, удерживает Багратиона. Русский генерал Милорадович, выстроив поспешно свою дивизию, бросился навстречу маршалу Сульту, но был вынужден отступить; Праценские высоты заняты французами, и на них немедленно устроены сильные батареи, которые начали громить. Неприятельский центр отступил за речку Цитаву. Линия союзников прорвана.
Однако русский гвардейский уланский полк бросился в атаку на легкую кавалерию Келлермана, опрокинул ее и гнал до кирасиров; но атакованный в свою очередь кирасирами и взятый во фланг дивизиями Риво и Каффарелли, был опрокинут.
В этом чрезвычайно опасном положении русско-австрийской армии завязался упорнейший бой между корпусом Бернадота и русской пешей гвардией, между тем как русский же гвардейский конный полк, напав на левый фланг Вандама, врубился в каре четвертого линейного полка и овладел его орлом. Наполеон тотчас же подкрепил Бернадота гвардейской конницей Бесьера. Русская гвардия отступила к Крженевицу, а потом на аустерлицкие высоты.
Дивизия князя Багратиона обойдена дивизией Каффарелли, а Ланн, прорезав неприятельскую линию и отбросив часть ее к Крженевицу, принудил остальную отступить к Раусницу и потом к Аустерлицу. Это движение открыло французам дорогу в Ольмюц, и они захватили большую часть обоза. Между тем граф Буксгевден стремился овладеть сокольницкими высотами. Тогда Наполеон, разбив центр союзников, приказал Сульту занять дивизией Вандама селение Ауэзд, лежащее на берегу Сачанского озера, а дивизии Сент-Илера, поддержанной резервами, атаковать Буксгевдена. Участь левого крыла союзников вскоре была решена, и многие из русских потонули в озере.
Генерал Дохтуров, следуя за Ланжероном, поворотил тогда обратно в Тельниц и упорной защитой этого селения одним полком дал время как своей дивизии, так и авангарду Кинмейера пробраться к Отницу и Милешевицу, причем, однако же, французские войска овладели немногими орудиями.
Вся потеря союзников в этот достопамятный день достигла до 25000 человек и восьмидесяти орудий. Французы лишились до 10000 человек. Победа под Аустерлицем принадлежит к числу самых блистательных побед Наполеона. Но русские не остались в долгу: через семь лет они отплатили ему на славу!..
Третьего числа, на утренней заре, князь Лихтенштейн, главнокомандующий австрийских войск, явился к императору на главную квартиру, под которую был занят простой сеновал. Они долго оставались наедине. Между тем союзники продолжали отступать от Аустерлица по Гедингской дороге, а французы быстро их преследовали.
ГЛАВА XX
[Морская битва при Трафальгаре. Пресбургский мир. Война с
Неаполем. Возведение Баварского и Виртембергского курфюршеств в
степень королевств. Возвращение Наполеона во Францию.]
Между тем война Франции с Англией продолжалась. Нельсон в знаменитом морском сражении при Трафальгаре, на южном берегу Испании, уничтожил соединенный французский и испанский флоты, но заплатил жизнью за одержанную победу.
Известие об истреблении флота глубоко опечалило императора. Он видел, что этот случай надолго оставит за англичанами владычество над морями, и потому еще более стал стараться вредить им на суше или в лице их союзников, или стеснением их колониальной торговли. Говоря впоследствии о Трафальгарской битве, Наполеон сказал: "Я никогда не переставал отыскивать человека, способного к морскому делу, однако же все усилия мои остались тщетными, и я не мог никаким образом найти такого человека. В этом роде службы есть такие особенности, такая техника, что все мои соображения не удавались... Встреть я кого-нибудь, кто бы сумел отгадать и привести в исполнение мои мысли, чего бы мы с ним не сделали! Но во все продолжение моего царствования у меня не нашлось гениального моряка".
На другой день после Аустерлицкой битвы император австрийский предложил Наполеону через князя Лихтенштейна иметь с ним свидание, и оно последовало в тот же день в лагерной палатке победителя.
- Вот уже два месяца, как я не знаю другого дворца, кроме того, в котором принимаю ваше величество, - сказал Наполеон, встречая императора Франца.
- Вы извлекаете из него такие выгоды, - отвечал тот с усмешкой, что он должен вам нравиться.
За несколько часов было заключено перемирие и оговорены главнейшие статьи мира.
Когда император австрийский поехал обратно, Наполеон проводил его до кареты и отправил с ним для переговоров с всероссийским императором генерал-адъютанта своего Савари.
Перемирие, условленное 3 декабря австрийским и французским императорами, шестого подписано маршалом Бертье и князем Лихтенштейном. Вслед за тем Наполеон издал два декрета: одним назначались пенсионы вдовам и детям всех, без исключения, воинов, павших в Аустерлицком сражении; другим повелено расплавить отбитые у неприятеля в этом деле пушки и слить из них колонну, которую и поставить на Вандомской площади. Спустя некоторое время после довал еще один, третий декрет, повелевающий детей генералов, офицеров и солдат, убитых под Аустерлицем, содержать и воспитывать на казенный счет и к имени и фамилии каждого из них прибавить имя Наполеон.
Главная квартира перенесена в Брюн. Здесь Наполеон велел представить к себе русского кавалергардского полковника князя Репнина и сказал: "Я не желаю лишать российского императора таких храбрых людей, как воины его мужественной гвардии: соберите их всех и возвратитесь с ними в отечество".
Тринадцатого декабря Наполеон снова переехал в Шенбрунн, где принимал депутацию мэров Парижа, которым возвестил о скором заключении мира и отдал знамена, отбитые у неприятеля, для украшения ими собора Парижской Богоматери.
В бытность свою в Шенбрунне император, делая смотр войск и приблизясь к первому батальону четвертого линейного полка, у которого русские во время аустерлицкого сражения отбили орел, вскричал: "Солдаты, где орел, который я вверил вам? Вы клялись, что он для вас будет всегда пунктом соединения, и что за него вы положите свои головы. Как сдержали вы вашу клятву?" Батальонный командир отвечал, что они за дымом не заметили, как был убит знаменосец, и потому не могли защитить своего орла. Наполеон заставил всех офицеров и солдат присягнуть в том, что их батальонный командир говорит правду, и дал им другого орла.
Наконец 26 декабря в Пресбурге подписан мир, которым венецианские владения присоединены к Итальянскому королевству, а курфюршества Баварское и Виртембергское возведены в достоинство королевств. Наполеон известил армию об этих событиях прокламацией от 27 числа, в которой, между прочим, было сказано: "В Париже, в первых числах мая, я устрою большое празднество и приглашу всех моих воинов принять в нем участие, а потом пойдем туда, куда призовут нас слава и пользы отечества... Мы не забудем также воздать и должных почестей нашим товарищам, павшим на полях чести в две последние кампании, и свет увидит, что мы готовы следовать их примеру..."
Все это, конечно, шарлатанство; но такого рода речь всесильна над сердцем солдата, и это одна из причин, по которым Наполеон был так любим своими воинами.
Прощальные слова, обращенные Наполеоном к столице Австрии, заслуживают тоже быть сохраненными на страницах истории.
"Жители Вены, - говорил он, - я мало показывался между вами, но это не от презрения или суетной гордости, а только потому, что не желал нисколько отвлекать вас от чувства обязанностей ваших к монарху, с которым готовился заключить мир. Оставляя вас, прошу принять, как доказательство моего уважения, ваш арсенал, сохраненный в совершенной целости и, по законам войны, принадлежащий мне: пользуйтесь им для всегдашнего охранения порядка. Все перенесенные вами бедствия считайте неминуемым следствием всякой войны, а на снисхождения моих войск при разных случаях смотрите, как на знак заслуженного вами уважения".
Едва была обнародована эта прокламация, как в тот же самый день, 27 декабря, последовала другая, объявляющая войну Франции с Неаполитанским королевством, которое, вопреки существующим договорам, открыло свои порты англичанам.
"Воины, - говорил Наполеон в этой прокламации, - идите в Италию и скорее известите меня, что она вся покорна моей власти или власти моих союзников".
Итальянская армия, приведенная победами Массены к границам Австрии, достойно исполнила ожидания императора и быстро заняла Неаполитанское королевство. Генерал Сен-Сир занял Неаполь, и царствующая королева лишилась престола.