Император не показал, что страдал всю ночь; он был спокоен, спросил трактат и подписал его.
Императоры российский и австрийский посетили Марию-Луизу в Рамбульете; но она не могла ехать в Фонтенбло, а вынуждена была отправиться с сыном в Вену. Наполеон потерял все сразу: и благородные наслаждения политического величия, и сладкие утешения частной жизни. Тщетно полковник Кентолон указывал ему на преданность некоторых провинций и советовал еще раз попробовать счастье войны. "Все кончено, - отвечал Наполеон; теперь будет междоусобная война, а я на это никак не решусь". Действительно, 10 апреля раздался последний выстрел в Тулузской битве, на которую решился маршал Сульт, не зная событий в Париже и Фонтенбло.
Комиссары, назначенные союзными монархами, должны были сопровождать Наполеона до острова Эльбы. Отъезд назначен 20 (8) апреля. В ночь отъезда камердинер Констан и мамелюк Рустон, идя по стопам некоторых маршалов, оставили своего повелителя.
20 числа, в полдень, Наполеон явился на дворе, называемом le cheval blanc, где выстроилась императорская гвардия. Увидев его, солдаты заплакали. Император подал знак, что хочет говорить, и воцарилось благоговейное молчание.
"Генералы, офицеры и солдаты старой моей гвардии, - сказал он, я прощаюсь с вами: вот уже двадцать лет, как я доволен вами; я всегда встречал вас на пути к славе.
Союзники вооружили против меня Европу; некоторая часть армии изменила долгу, и сама Франция захотела другой судьбы.
С вами, и с храбрыми, которые остались мне верными, я мог бы продолжить междоусобную войну еще на три года, но Франция была бы несчастна, а это противно моей цели.
Не жалейте обо мне; я всегда буду счастлив, когда буду знать, что вы счастливы.
Я мог бы умереть: нет ничего легче; но я всегда пойду по пути чести; мне остается еще написать то, что мы совершили.
Не могу поцеловать каждого из вас; но поцелую вашего генерала... Подойдите, генерал! (Сжимает его в объятиях...) Подайте мне орла! (Целует его...) Драгоценный орел! Пусть поцелуи мои раздаются в сердцах всех храбрых!.. Прощайте, дети мои!.. Я буду всегда вас помнить; не забудьте меня!"
Солдаты и все окружающие рыдали. Наполеон, глубоко тронутый, кинулся в карету, где сидел уже генерал Бертран; немедленно подали сигнал к отъезду. Наполеон удалился из Фонтенбло в сопровождении обер-маршала, генералов Друо и Канбронна и нескольких других лиц. Везде по дороге раздавались перед его каретою крики: да здравствует император! Такая народная любовь его тронула и утешила. Тут он убедился, что никто не истребит во Франции сожаления о его падении.
Между Лионом и Валенсом Наполеон встретил маршала Ожеро и говорил с ним, не зная еще, что маршал в прокламации своей упрекал его, говоря, "что он не сумел умереть солдатом". Через час Наполеон встретил на дороге несколько отрядов из корпуса Ожеро, которые сказали ему громко: "Государь! Маршал Ожеро продал вашу армию".
26 (14) апреля ночевал он близ Люка и виделся с принцессою Полиною; на другой день прибыл во Фрежюс и пробыл сутки в этом городе; в восемь часов вечера отплыл к острову Эльбе.
ГЛАВА XLIX
[Пребывание на острове Эльбе. Возвращение во Францию. Прибытие в
Канн. Поход на Париж.]
Какое странное стечение обстоятельств. В Фрежюс прибыл Наполеон, возвращаясь из египетского похода, сопровождаемый Мармоном, Мюратом, Бертье и другими; он шел завоевывать верховную власть представителей Франции и основывать обширную и могущественную империю. Через пятнадцать лет он прибыл в тот же город, но прибыл с другими надеждами, лишенный власти, побежденный теми народами, которые удивлялись его гению, отверженный тем самым сенатом, который так часто осыпал его самыми лестными похвалами, оставленный Мармоном, Мюратом, Бертье и многими другими, которых и называть не стоит.
Наполеон прибыл в Портоферрайо 3 мая, в тот самый день, как Людовик XVIII въезжал в Париж. Власти острова Эльбы поспешили поднести поздравление новому своему государю и явились к нему на английский фрегат, на котором он прибыл на следующий день. Наполеон сошел на берег и был встречен сто одним выстрелом. Все жители, с городским начальством и духовенством, вышли ему навстречу.
"Императору и свите его, - говорит очевидец, - любопытно и трогательно было видеть простодушную радость молодых жительниц Эльбы и восторг этих рыбаков, которые давно уже заставляли солдат рассказывать про блестящие подвиги и славные битвы, превозносившие имя Наполеона. Его знаменитость и несчастия равно привлекали их внимание. Спокойствие и веселость, с которыми император расспрашивал самых незначительных граждан, еще более увеличивали общий восторг".
Наполеон занялся управлением острова, как бы намереваясь долго на нем царствовать. Он изучал произведения земли и средства промышленности, осмотрел все части острова и везде приготовил важные улучшения.
26 (14) мая прибыл Канбронн с солдатами старой гвардии, пожелавшими следовать за императором в изгнание. Через некоторое время принцесса Полина и Летиция приехали к Наполеону и решили не расставаться с ним.
Наполеон нетерпеливо ждал известий из Франции. Как прежде, на берегах Нила, жадно пробегал он европейские журналы, желая знать, не пора ли перелететь через моря и ниспровергнуть Директорию, так и теперь справляется он в газетах или письмах, как французы терпят Бурбонов, и как Бурбоны с ними поступают. Впрочем, он мало заботился об оскорблениях, наносимых ему газетами. "Что? Хорошо ли меня ругают?" - спросил он однажды у генерала Бертрана, когда тот подавал ему французские газеты. - "Нет, - отвечал обер-маршал, - сегодня не говорят о вашем величестве". - "Ну, так будут говорить завтра; это перемежающаяся лихорадка; припадки эти пройдут".
Скоро непостоянные французы начали жаловаться на Бурбонов и говорили, что обещания герцога д'Артуа не исполнены, эмигранты получали все почести, а солдаты армии - одно презрение. Дух неудовольствия ходил по Франции. Узнав о таком брожении умов, Наполеон решился еще раз попробовать счастья и явиться в Париж. Много писали и говорили о его сношениях во Франции
и Италии, о его корреспондентах и сообщениях и непременно хотели уверить, что он оставил остров Эльбу с помощью заговора. Ныне достоверно известно, что весь заговор родился в его одной голове, что он ни с кем не советовался, и что даже накануне отъезда с острова никто не знал о его намерениях, кроме генералов Друо и Бертрана.
26 (14) февраля 1815 года, в час пополудни, Наполеон приказал гвардии своей готовиться к отъезду. Солдаты горели восторгом и кричали: "Париж или смерть!" Прокламацией известили жителей острова Эльбы об отъезде Наполеона; сестра и мать его оставались у них под их защитою.
В четыре часа вечера все четыреста человек старой гвардии находились у него на бриге Непостоянный; на пяти других судах отправились двести пехотинцев, сто конных егерей и батальон фланкеров. В восемь часов император, сопровождаемый генералами Друо и Бертраном, сошел на бриг, и флотилия пустилась в путь.
Встречный ветер заставил было моряков воротиться, но Наполеон настоял, чтобы продолжали путь. 1 марта, в три часа, пришли в залив Жуан и вышли на берег при Канне. Всю ночь вел он свое войско по направлению к Грасу.
4 числа прибыли они в Динь. Тут приказал он напечатать прокламации, написанные им во время плавания. Вот замечательнейшие места из этих прокламаций, отличавшихся магическим стилем Наполеона.
Прокламация к французскому народу
"Французы! Я возведен на престол вашим выбором; все, что совершено без вас, противозаконно.
В изгнании услышал я ваши жалобы и желания; вы хотите избранного вами правления; вы обвиняли мое успокоение; вы упрекали, что я ради своего покоя жертвую благом отечества!
Я переплыл моря, невзирая на опасности; хочу вступить снова в права мои, основанные на ваших. Все сказанное, написанное или сделанное со взятия Парижа останется мне навсегда неизвестным и не будет иметь влияния на важные услуги, мне оказанные".
Прокламация к армии
"Солдаты! Мы не побеждены! Два человека, вышедшие из наших рядов, изменили нашим лаврам, отечеству, государю и благодетелю своему.
Враги наши воспользуются ли плодом наших славных трудов? Если их царствие продолжится, все исчезнет, даже память о бессмертных подвигах.
Ваш полководец, призванный народным избранием на трон, с вами: присоединяйтесь к нему.
Солдаты! Становитесь под знамена вашего вождя. Он существует только вами; его права суть права народа и ваши. Победа пойдет скорым шагом; орел полетит по высотам и сядет на храме Парижской Божией Матери: тогда вы станете с честью указывать на раны, тогда можете гордиться тем, что совершили, - вы будете спасителями отечества".
Народ и солдаты спешили на призыв знакомого голоса и везде восторженными кликами встречали знаменитого изгнанника.
Наполеон прибыл в Гап 5 марта; его встретили с возможными почестями. Далее по дороге народ выходил к нему навстречу; но еще неизвестно было расположение армии. Подъезжая к Греноблю, Наполеон узнал, что против него отправлен батальон пятого линейного полка. Авангард императора встретился с этим отрядом близ Лафрета и не мог увлечь его на свою сторону. Наполеон отправился к своему авангарду и один стал перед батальоном, который своим примером мог иметь влияние на всю армию. "Друзья мои! - сказал он. - Вы не узна°те меня: я ваш император; если кто из вас хочет убить своего императора, своего полководца, вот грудь моя!" При последних словах он раскрыл грудь, офицер хотел командовать, но весь батальон закричал: "Да здравствует император!" В одну минуту все солдаты смешались и братскими поцелуями скрепили новый союз. Конные егеря преследовали офицера, который спасением своим обязан быстроте своей лошади.
Император продолжал путь к Греноблю посреди толпы, ежеминутно возраставшей. Прибыв в Везуль, Наполеон убедился, что восторг жителей дижонской провинции не уменьшается; прокламации его принимались с радостными кликами. Народ кричал:
"Здесь Франция видит зарю своей чести и независимости!".
Пока император предавался радости, видя, как дижонцы приветствуют его возвращение, к нему явился офицер седьмого линейного полка с известием, что весь полк идет скорым маршем навстречу герою Франции. Во всех случаях своей жизни Наполеон всегда оставался внешне спокойным; но теперь лицо его оживилось глубоким выражением удовольствия: он чувствует, что это событие приведет его в Тюильри без кровопролития. Выразив офицеру чувства свои к седьмому полку и к его полковнику, Наполеон пришпорил лошадь и поскакал вперед, как будто уже видел парижские ворота на карусельной площади. Вскоре раздались крики седьмого полка, смешивавшиеся с восклицаниями толпы. Впереди всех шел полковник, высокий и красивый мужчина. Его пылкий характер, доброе сердце, рыцарские привычки доставили ему полную власть над солдатами и офицерами. Он вышел из Гренобля в три часа после обеда (7 марта н.ст.), в нескольких шагах от города приказал прекратить барабанный бой, разбил один барабан, вынул из него орла и, показывая его солдатам, сказал: "Вот славное знамя, за которым вы шли в дни бессмертные! Тот, кто так часто водил вас к победе, идет к нам, желая отомстить за наше унижение, за наши бедствия! Пора лететь под его знамена, которые не переставали быть нашими. Кто меня любит, тот да идет за мною! Да здравствует император!" Солдаты, с трудом удерживавшие восторг в то время, пока говорил полковник, все разом повторили в упоении неописанной радости: "Да здравствует император!"
Густая толпа людей всех сословий, всех возрастов последовала за ними навстречу герою, который олицетворял собою народную французскую славу. Нетерпение, равное с обеих сторон, сократило путь. Уже восклицания и тех и других смешиваются и сливаются. Военные товарищи, разлученные событиями 1814 года, соединились и обнимаются при кликах: "Да здравствует гвардия! Да здравствует седьмой полк! Да здравствует император!" Жители Гренобля, шедшие за седьмым полком, соединяют радость свою с восторгом горцев, которые сошли с утесов, составляя свиту Наполеона. Между тем красивый и бесстрашный полковник седьмого полка, благородный и решительный Лабедоер, пробрался сквозь толпу и бросился в объятия Наполеона. Император прижал его к сердцу и сказал ему с чувством: "Полковник! Вы возвращаете мне трон!"
Ночью император прибыл к стенам Гренобля. Присутствие его было замечено жителями и гарнизонами по необыкновенному движению около него, заметному даже в темноте. Жители и солдаты, обманув осторожность коменданта, который приказал запереть ворота и взял себе ключи, перелезали через стены и спешили навстречу свите героя. Внезапно послышался в крепости звук оружия; все думали, что артиллеристы хотят начать пальбу, и толпа спешила искать убежища от картечи в соседних домах. Наполеон, не знающий страха, стоял неподвижно на мосту против батареи; его спокойствие имело влияние на дух толпы. "Император не бережет жизни, - сказал один из граждан, - станем ли мы бояться за свою?" - и бросился к бесстрашному воину, который уже приучил многих к пушечному грому. Этот пример привел опять толпу к великому человеку.
Наполеон желал знать, какого рода движение происходило в крепости. Он позвал Лабедоера и велел ему поговорить с артиллеристами. Полковник поднялся на возвышение и громким голосом сказал: "Солдаты, мы привели к вам героя, за которым вы так часто следовали в битвах; примите его и повторите с нами прежнее восклицание победителей Европы: Да здравствует император!" Канониры, которых удерживала только дисциплина, не замедлили с ответом. "Да здравствует император!" - закричали они в один голос; все окружавшие их военные и граждане повторили то же восклицание.
Среди всеобщего восторга вне и внутри города Наполеон с нетерпением видел, что ворота не отворяются. Работники, жившие в предместьях и желавшие скорее видеть императора внутри Гренобля, принесли балки. Скоро Бонские ворота развалились под ударами этих новых военных орудий, изобретенных усердием рабочего класса народа; осажденные так громко приветствовали императора, что осаждающие едва могли подражать им.
"Ни в какой битве не предстояло Наполеону такой опасности, как при вступлении в Гренобль, говорит Лас-Каз. Солдаты бросились на него с бешенством; думали, что его разорвут; но это было упоение любви и радости; его подняли на воздух вместе с лошадью".
Прежние прокламации перепечатаны снова в Гренобле и распущены по окрестностям в большом количестве. Император пробыл в Гренобле два дня. Он делал смотр войскам и национальной гвардии, принимал поздравления властей, академий и духовенства.
На смотре Наполеон был в маленькой своей шляпе и в знаменитом сером сюртуке; он подошел к артиллеристам четвертого полка и сказал: "Между вами начал я учиться военному делу; люблю всех вас, как старых товарищей; следил за вами на полях битвы и всегда был вами доволен; но надеюсь, что не будем нуждаться в ваших пушках".