Сергей перебирал в руках трос. Три минуты давно прошло, и четыре. И пять… Лис был под водой уже почти восемь минут.
Мужчины, появившиеся на берегу, принесли к воде еще одну лодку. Один из них сейчас греб к Сергею. Он уже был достаточно близко, чтобы можно было различить явное сходство с Шаманом. «Петр», — догадался Сергей.
Отец Лиса очень спешил: лицо раскраснелось, глаза горят, рот перекошен яростью и страхом. Еще не доплыв до Сергея, он закричал:
— Тяни! Что ты медлишь? Он же утонет! Тяни!
Сергей взялся за трос и медленно выдохнул.
Двое бежали вниз по лестнице. Ноги соскальзывали, руки уже были содраны о скалы. Тринити то и дело падала. Падала и снова поднималась. Лис попробовал взять ее на руки, но ничего не выходило — поврежденный бок не давал нести ее долго.
А позади был слышен топот. И крики. За ними шли, и те, кто шел, были быстрее.
Сбоку от лестницы нависал небольшой козырек. Его и плато-то назвать было сложно. Но с дальнего края этого выступа можно было спрыгнуть в воду. Лис аккуратно подполз к краю и посмотрел вниз. Кажется, подводных скал не было. Высота метров восемь. Выступ узкий. Но если выходить по одному, то все получится.
— Надо прыгать. Мы не успеем спуститься.
— Я не… Нет! Очень высоко и… Я не умею плавать!
— Плавать и не надо. Надо нырнуть. Глубоко нырнуть. И выпустить воздух.
— Но мы же тогда утонем!
— Не утонем. Я много раз пробовал.
— Я боюсь!
— Верь мне, — Шаман взял ее за руки. Оба были готовы рухнуть от усталости. У Тринити подкосились ноги. Она упала на ступени. Лис опустился перед ней на колени. — Слышишь? Верь мне!
Тринити отвела глаза. Лис зажмурился. Что же сделать! На поясе странно дернулся карабин. «Сейчас потянут», — понял он. План складывался молниеносно. Надо было действовать.
— Вот, — его глаза снова загорелись, — в моем мире меня называют Шаманом. — Лис раскручивал муфту карабина. — Это мой самый сильный амулет, — он защелкнул обвязку на поясе Тринити. — Теперь он у тебя! Ты точно попадешь куда надо. И вот еще, — он сдернул с руки Алькины браслеты, так и оставшиеся у него на запястье, и надел их на Тринити. — Так тебя точно узнают. Они все поймут.
Тринити подняла глаза. Открытый, детский взгляд. Верить? Она ему верила.
— Ну же, давай. Мы там не поместимся вдвоем, — он протянул руку и погладил ее пальцами по щеке. Она прижалась к его ладони и закрыла глаза. — Давай, Рыжик. Ты должна жить, обязательно. Выходи первая. Вперед.
Тринити поднялась и на четвереньках поползла к краю. Съежилась, собираясь падать.
— Не так, маленькая. Встань на ноги, прижми руки к груди, ноги в полете подтянешь к животу.
Тринити несмело поднялась, держась рукой за скалы, и оглянулась. На лестнице уже показались охранники «Доты».
— Лис, сзади!
Шаман обернулся:
— Прыгай! — Тринити не двигалась. — Я им не нужен! Прыгай! — Лис кричал. — Иначе все будет зря! Вперед, Рыжик! Ну же!
Тринити зажмурилась и сделала шаг вперед.
Петр не выдержал, подплыв вплотную, вырвал трос из рук Сергея и потянул его наверх. Серега не спорил, он смотрел на отца Шамана, у которого с губ то и дело срывались ругательства, а в глазах стояли слезы. Ему ничего не надо было объяснять, потому что он бы не принял ни одного объяснения. Ему сейчас нужен был только Лис.
Трос шел очень легко и быстро. Слишком легко и быстро. Вдруг что-то резко потянуло вниз, от рывка лодка покачнулась, Петр еле устоял на ногах, но вытягивать трос стал с удвоенной силой.
Рывок, ещё один, и из воды, хватая ртом воздух, вынырнула странного вида девушка с ярко-рыжими волосами. Петр остолбенел и бросил трос. Серега подскочил и схватил девушку за руку. Та вцепилась в него, как в спасательный круг. У нее на запястье красовались Алькины браслеты. Точно Алькины. Один из них Сергей подарил ей сам.
— Кто это? — голос Петра дрожал.
— Похоже, — девушка явно была не способна говорить, отвечал Сергей, — похоже — это Тринити.
— А Лис? — девушка ошалело озиралась по сторонам. Сергей укутывал ее в одеяло и старался не смотреть на Петра.
— Где мой сын? — Петр кричал. — Я вас спрашиваю, где Лис?
Серега виновато посмотрел на него. Петр закричал, как раненый зверь, скинул куртку, бросился в воду. Он выныривал и снова нырял, раз за разом. Где-то у берега послышался плеск весел: подтащили еще одну лодку. Двое мужчин подплыли к ним, попытались поймать Петра:
— Петь, все, Петро, хватит. Так не найдешь! Петр. Остановись! Остановись, тебе говорят, — наконец один из мужчин ухватил Петра за плечо. — Остановись. Поплыли на берег. Сейчас соберем всех мужиков. Будем искать.
— Так время же, может, еще откачаю, — Петр плакал, просто и не таясь плакал.
— Петь, Татьяна сказала, что уж больше получаса, как он нырнул.
Петр снова завыл в голос, но подал руки мужикам. Те втащили его в лодку, укутали в плед.
Молчавшая до того Тринити тронула за руку Сергея. Тот аж вздрогнул.
— Он жив, — Тринити говорила очень тихо, но почему-то в этот час над озером ее было хорошо слышно. — Он жив, но он не вернется.
Петр посмотрел на нее, отвернулся, обхватил руками голову и замолчал. И только плечи его тряслись от беззвучных рыданий.