Впрочем, наиболее важно другое. "Егорий Храбрый", как уже говорилось, в конечном счете восходит к ставшему известным на Руси древнейшему сказанию о св. Георгии, но все же перед нами совершенно иное, вполне самостоятельное произведение; так, его герой отнюдь не погибает на плахе, а, напротив, торжествует, убивая (в некоторых записях - обезглавливая) враждебного Христианству царя. Кроме того речь идет не о римском и не о персидском царях.
Мы располагаем множеством сделанных в разное время и подчас существенно отличающихся друг от друга записей "Егория Храброго", но в самой ранней из них, сделанной самим Владимиром Далем, сказано:
Выходит из той земли, из жидовския,
Жидовския, босурманския(,
Ц(рища Мартемьянища...
Святому Егорию глаголует:
"Ой ты гой еси, Егорий Харабрый свет!
Ты не веруй самому Христу,
Самому Христу, Царю Небесному..."
После долгих мучений и испытаний
Святой Егорий Харабрый свет...
Берет он свою палицу железную,
Поразил он тута ц(рища Мартемьянища.
Потопила Егория кровь жидовская,
Кровь жидовская, босурманская:
По колена во крови стоит
Святой Егорий глаголует:
"Ох ты гой еси, матушка сыра земля!
Приими в себя кровь жидовскую,
Кровь жидовскую, босурманскую".
Расступилася матушка сыра земля
На две стороны, на четыре четверти,
Пожрала в себя кровь жидовскую,
Кровь жидовскую, босурманскую.
(см. Народные русские легенды А. Н. Афанасьева.- Новосибирск, 1990, с. 65, 69).
Следует напомнить, что слова "жид" и "жидовский" приобрели "бранный" смысл лишь в новейшее время; в древней Руси они являлись, в сущности, равноправными вариантами, синонимами слов "иудей" ("июдей") и "иудейский": так, в древней "Повести временных лет" словосочетания "царь жидовескъ" и "царь июдейскъ" предстают как взаимозаменяемые.
Целесообразно в связи с этим сопоставить "былинный" духовный стих "Егорий Храбрый" с однотипным и даже явно родственным ему - "Федор Тырянин". Он восходит к образу современника св. Егория, который также был римским воином в той же Малой Азии, и, ратуя за Христианство, сжег храм высокочтимой в Римской империи языческой богини Кибелы, за что сам был в 306 году сожжен. В русском сказании - по-видимому, не без воздействия "Егория Храброго",- с древним преданием о св. Федоре произошла та же самая "метаморфоза": герой борется не с языческим Римом, а с пришедшим "с восточной стороны" "иудейским царем" и не гибнет, а побеждает.
В зачине одной из записей этого былинного духовного стиха, впервые опубликованного Петром Киреевским, сообщается:
Со восточныя было стороны,
От царя иудейского,
От его силы жидовския
Прилетела калена стрела...
(Голубиная книга. Русские народные духовные стихи ХI-ХХ веков. М., 1991, с. 85).
Св. Федор не имел на Руси столь давнего и широкого признания, как св. Георгий; "духовный стих-былина" о нем сложился, вероятно, позднее, чем "Егорий Храбрый" и испытал сильное воздействие последнего: ряд элементов "Федора Тырянина" скорее всего был перенесен из "Егория Храброго",например, только что цитированное изображение победы героя (привожу запись сподвижника Петра Киреевского - П. И. Якушкина, сделанную в 1840-х гг.):
Побивал царя Иудейского,
Его силу жидовскую,
Жидовскую, бусурманскую.
Обливала его кровь жидовская,
Жидовская, бусурманская...
"Уж ты, матушка сыра земля,
Расступися на четыре на четверти,
На все четыре на стороны!
Ты пожри в себя кровь жидовскую,
Жидовскую кровь, бусурманскую".
По Божию соизволению
Расступалася мать сыра земля
На четыре на четверти,
Пожирала в себя кровь жидовскую,
Жидовскую, бусурманскую,