Гоголь, восклицая: "Русь, куда ж несешься ты, дай ответ? Не дает ответа", [8] - обращался мыслью ко всей стране; Тургенев же увидел источник исторического движения в крестьянской массе, Показав богатство внутреннего духовного мира простого человека, Тургенев, однако, изобразил подобного героя синтетически, без проникновения в его психологический "механизм". Крестьянство Тургенев воспринимал как силу, многое решающую в жизни нации, силу влекущую и прекрасную, но цельную и не поддающуюся анализу.
Средоточием поэтической линии "Записок охотника" является рассказ "Бежин луг". Автор окружен ночной природой, живущей своей, независимой от него, человека, жизнью. "Темное чистое небо торжественно и необъятно высоко стояло над нами со всем своим таинственным великолепием. Сладко стеснялась грудь, вдыхая тот особенный, томительный и свежий запах - запах русской летней ночи". Даже собаки, принадлежащие мальчикам, пасущим ночью лошадей, не принимают "чужака": "Они еще долго не могли примириться с моим присутствием и, сонливо щурясь и косясь на огонь, изредка рычали с необыкновенным чувством собственного достоинства" (IV, 97).
Чуждо писателю и общество людей, в котором он оказался. Его окружают крестьянские дети, для которых он чужой - взрослый человек и барин. Писатель остро чувствует свою отчужденность и от природы и от людей, с которыми он сошелся теплой ночью под таинственным летним небом.
Все, что у другого могло вызвать чувство одиночества и тоски, у Тургенева-лирика возбуждает жажду слияния с окружающим, любовь ко всему, не похожему на него. Он с поэтическим волнением слушает разговор мальчиков-крестьян, вникая в легенды ж поверья, в которые они свято верят. Оставаясь скептиком, совершенно чуждым древней полуязыческой вере крестьянских детей в чудесное, он допускает, что в традиционной, старинной народной системе понятий их вера оправдана и занимает свое, органическое место. Лирическое ощущение писателем своей отчужденности от народного мира во многом объясняет то обстоятельство, что Тургенев не делает попытки проникнуть в душевный мир крестьянина.
В повести "Муму" (1852, напечатана в 1854), написанной после "Записок охотника", он создает эпический образ крепостного крестьянина - Герасима. Помимо своей духовной цельности, физической мощи, помимо других нравственных достоинств, которыми наделяет его писатель, этот герой может считаться образцом изображения народного героя у Тургенева и по непроницаемости своего внутреннего мира, по тому, что его психология представляет собою "черный ящик", а его поступки для посторонних наблюдателей всегда неожиданны. Он все делает как бы "вдруг". Внутренняя логика его духовной жизни непонятна окружающим, хотя и может быть приблизительно восстановлена или разгадана. Неожиданно он проникается любовью к, казалось бы, непримечательной, запуганной и кроткой дворовой девушке, затем к собаке и так же неожиданно и резко по требованию барыни жертвует той и другой привязанностью. Следующим неожиданным и решительным его поступком является "бунт", разрыв с барыней, отказ от повиновения и уход.
Выше мы говорили, что в "Записках охотника" Тургенев выразил представление о народе как "психее" жизни нации, таинственном истоке исторического развития страны. Однако нигде герои его рассказов не выходят за узкую сферу личного бытия, ни одна из их огромных творческих потенций не находит себе подлинного выражения.
Ум Хоря, его способность к критике, его смелый рационализм приводят к тому, что старику удается создать себе относительное, шаткое благополучие. "Добрый барин", сознавая, что не в его выгоде разорить крестьянина, не теснит Хоря, дает ему подняться. Даже откупиться на волю Хорь не желает, понимая, что при крепостнических порядках, откупившись, он остается бесправным и, не приобретя подлинной независимости, лишается защиты барина, который для собственной выгоды способен вступиться за него перед чиновниками.
"Записки охотника" - книга о народе и его огромных возможностях является вместе с тем повествованием о несбывшихся надеждах, загубленных силах. В этом отношении в "Муму" и в последовавшей за ней повести "Постоялый двор" (1855) Тургенев "сделал шаг вперед".
В обеих повестях друг другу противопоставлены два мира - мир крестьянский и "общество" помещиков. Герой-крестьянин выделен по своим нравственным качествам из среды дворни, развращенной близостью к помещице (в обеих повестях судьбою крестьянина-героя распоряжается самодурка-помещица). И в "Муму", и в "Постоялом дворе" герой лишается всего имущества, разлучается с существом, которое любит, испытывая при этом глубочайшее потрясение, и отвечает на насилие уходом. Однако разница, и разница существенная, между двумя этими произведениями состоит в том, что Аким герой "Постоялого двора" - от бунта (он делает попытку поджога) переходит к смирению. Герасим, отказываясь от повиновения помещице и возвращаясь в деревню, остается внешне невозмутим и непроницаем.
Помимо этого резкого колебания настроений героя (впоследствии изображение такой реакции простого человека на насилие получило широкое распространение - ср. "Горькая судьбина" Писемского, "Расточитель" Лескова), важно и то, что уход Акима связывается с принципиальными нравственными решениями, принимающими религиозную форму. Наличие у героя своего рода теоретического, принципиального ответа на зло жизни и ее "неразрешимые" вопросы - важнейшая черта, которая предвещает новые трактовки народной темы в 60-е гг.
Уже Белинский заметил, что лиризм составляет существенный элемент "Записок охотника", зная всего несколько рассказов, вошедших впоследствии в книгу: "С каким участием и добродушием автор описывает нам своих героев, как умеет он заставить читателей полюбить их от всей души!". [9]
Гуманизм Тургенева, лирическая интонация его авторского голоса и найденная им позиция рассказчика имели при этом особое значение. Писатель, обозревающий Россию как огромную панораму с высоты своего поэтического духа, лирик, голос которого произносил высший приговор мелочным, раздробленным характерам в "Мертвых душах", в книге Тургенева сменился человеком, стоящим на земле, равным своим героям, затерянным в их толпе. Ему дана четкая социальная характеристика - он барин; его взгляды, даже его характер выявляются в столкновении с героями. Вместе с тем рассказчик в "Записках охотника", блужданиям которого по полям и лесам родных ему мест дана убедительная бытовая мотивировка (охота), своими гуманными взглядами и сельской простотой своего занятия, одинаково доступного и крестьянину и помещику, свободой - "неприкрепленностью" к определенному месту и практическому делу (он не рисуется как помещик, ведущий свое хозяйство, или служащий-чиновник) - выделен из среды, которая предстает в рассказах в своих будничных делах и интересах.
Гончаров, считавший лучшим произведением Тургенева "Записки охотника" и неизменно "прикреплявший" к этой книге повести и рассказы писателя, которые ему особенно нравились, заявлял: "Да, Тургенев - трубадур (пожалуй, первый), странствующий с ружьем и лирой по селам, полям, поющий природу сельскую, любовь - в песнях и отражающий видимую ему жизнь - в легендах, балладах, но не в эпосе". [10] Характерно, что Гончаров соединил, говоря о рассказчике "Записок охотника", бытовой атрибут - ружье с условно-поэтическим - лирой. Черты странствующего поэта совмещаются в образе рассказчика в "Записках охотника" с бытовой характеристикой барина-охотника. "Отчужденность" рассказчика от описываемой среды, встречи его с народными героями при пеших переходах и отдыхе в случайных убежищах, где возникает возможность сближений, которые при других, более обычных условиях могли бы оказаться невозможными, - все эти ситуации "Записок охотника" получили развитие в дальнейшей литературе. Отзвуки образа писателя, проходящего по Руси, можно найти и у Левитова, и у Слепцова, и у ряда других писателей-демократов второй половины XIX в. - вплоть до М. Горького.
В "Записках охотника" Тургенева в полной мере обнаруживалась его способность через типы выражать основные проблемы времени. Именно этим прежде всего "Записки охотника" отличались от других "деревенских историй" как русских (Григорович) , так и европейских (Ауэрбах, Ж. Санд).
2
Наряду с лирической линией в "Записках охотника" прослеживается сатирическая, имеющая в них немалое значение. Генетически и структурно "Записки охотника" родственны "Мертвым душам" Гоголя. В обеих книгах русский мир раскрывается странствующему по губернии наблюдателю во встречах и беседах с ее. обитателями. Однако в "Мертвых душах" на передний план выдвинуты встречи с помещиками и соответственно их характеристики, а в "Записках охотника" передний план картины оказался занятым образами крестьян. Соответственно этому, а также и отношению писателя к народу лирическая тема в "Записках охотника" звучала особенно сильно. Но подобно тому как сатирический аспект изображения действительности в поэме Гоголя пронизан лирическими мотивами, в книге Тургенева сатирическое изображение владельцев крепостных душ освещает трагическим светом лирические образы крестьян. Если "Бежин луг" является средоточием выражения авторского идеала в книге, то в рассказе "Бурмистр" сконцентрированы ситуации и образы, являющиеся объектом сатиры писателя.
Определяя отличие обличения действительности в творчестве писателей натуральной школы от сатиры Гоголя, А. П. Скафтымов справедливо отмечает: "В изображении порочных сторон русской действительности центр тяжести был перенесен от внутренней анатомии самого порока к его действенным результатам и последствиям дм окружающих. В "Деревне" и "Антоне Горемыке", в рассказах Тургенева и стихотворениях Некрасова, в романе "Кто виноват?" и повести "Сорока-воровка" Герцена, в "Запутанном деле" Салтыкова изображены не только пустота, духовная ограниченность, сытая, скучающая барственность, но и судьба людей, которые зависят и страдают от них". [11]
Основная работа над рассказом "Бурмистр" велась в мае-июне 1847 г. в Зальцбрунне во время тесного общения Тургенева с Белинским - главой натуральной школы, вдохновителем молодых писателей-реалистов и интерпретатором их произведений. Белинский высоко оценил этот рассказ. Впоследствии Герцен, имея в виду сатирическую линию рассказов Тургенева и среди них "Бурмистра", утверждал: "У Тургенева есть свой предмет ненависти, он не подбирал крохи за Гоголем ...> Тургенев никогда не сгущает краски, не употребляет энергических выражений, напротив, он рассказывает совершенно невозмутимо, пользуясь только изящным слогом, что необычайно усиливает впечатление от этого поэтически написанного обвинительного акта против крепостничества". [12]
Помещик Пеночкин - герой "Бурмистра" - образ, родственный Манилову Гоголя. Однако он лишен тех черт провинциальности, которыми наделен Манилов. Пеночкин - джентльмен, воспитанный и "либеральный" дворянин. Вместе с тем он предстает в книге Тургенева как воплощение крепостничества. Гоголь изобразил крепостническое дворянство, воплотив его во всех градациях его типов - от сентиментально-сладкого Манилова до звероподобного Собакевича. Тургенев рисует не столь разнообразный мир типов владельцев душ. Объектом своей сатиры он делает не носителей крайних, "экстремальных" черт дворянского сословия, а культурных, смягченных воспитанием и знанием норм "европейского" поведения его представителей.
Эту особенность своего сатирического письма Тургенев сохранил на протяжении всего творческого пути. Мягко говоря о "мягких" людях, он несколькими точными штрихами раскрывает социально эгоистическую, антигуманную сущность их образа жизни, общественной позиции и характера. Его беспощадный скептический анализ направлен чаще всего па сливки общества, на высший, а подчас и идеальным тип сторонников status quo.
Уже в пьесе "Нахлебник" (1848) Тургенев рядом с помещиком "ноздревского типа", скандальность которого выражается в издевательствах над зависимыми, бедными людьми (Тропачев), рисует петербургского барина - чиновника Елецкого. В списке действующих лиц автор характеризует этого героя следующим образом: "Петербургский чиновник: холоден, сух, неглуп ...> Человек дюжинный, не злой, но без сердца" (II, 122). Несомненно, Елецкий на голову выше и самодура Тропачева, и помещиков вроде умершего отца Ольги - дикого тирана и развратника, но острие обличения Тургенева направлено именно против Елецкого. Ею нравственная глухота, эгоизм и примитивность выявляются на фоне тонкой одухотворенности, эмоциональной одаренности "маленького человека" "нахлебника" Кузовкина. Обличение современного общества через сатирическое изображение господствующей его элиты, скептическое отвержение претензий либеральных чиновников и помещиков на роль вождей общественного мнения, носителей прогресса Тургенев неизменно осуществлял через разоблачение духовного примитивизма подобных деятелей.
В этом русле им были созданы образы Паншина ("Дворянское гнездо"), Курнатовского ("Накануне"), Колязина ("Отцы и дети").
От произведения к произведению сатирические характеристики в творчестве Тургенева приобретают вес более ощутимый политический оттенок. Психологическая характеристика делается средством дискредитации системы политических взглядов. Таковы сатирические характеристики генераловвыразителей государственной политики в романе "Дым".
Помимо изображения крестьянской Руси и постановки проблемы значения народного характера в исторических судьбах страны, помимо сатирического обличения помещиков-крепостников и карьеристов-чиновников, "Записки охотника" начинали в творчестве Тургенева еще одну важную для его развития линию - линию анализа психологии и идеологии современного человека, мыслящего, страдающего, заблуждающегося и ищущего истину. Таков герой рассказа "Гамлет Щигровского уезда". Тургенев впервые подверг здесь анализу человеческий тип, порожденный кружковой культурой "философского" периода русской литературы конца 30-40-х гг., т. е. периода, в недрах которого сложился он сам. Изображая "провинциальность" претензий и отвлеченную замкнутость умственных интересов "воспитанников" московских философских кружков, писатель размышлял о своем поколении, о его историческом пути и критиковал не столько характеры людей этой эпохи, сколько этический и эстетический идеал, повлиявший на их формирование.
Уже в начале 40-х гг. Белинский поражался проницательности Тургенева, в качестве примера меткости его суждений приводя данную им характеристику семейства Бакуниных. Главной чертой членов этой семьи Тургенев считал способность всех их (кроме Михаила Бакунина) "наполовину помириться и с самим собою и с действительностью на основании какого-нибудь морального чувствованьица или принципика". "У них нет сил прямо смотреть в глаза черту", - заканчивал свой анализ, как передает Белинский, Тургенев. [13]
В первом своем романе "Рудин" (1855) Тургенев организовал действие именно вокруг такого характера. Образ Рудина впитал многие черты Михаила Бакунина. [14] Характер прототипа был "дополнен" многими другими чертами, в частности чертами других членов бакунинской семьи. Тургенев сознательно не воспроизвел черт характера Бакунина, делающих его личность уникальной. Он ставил перед собою цель показать историческое движение русской жизни, выраженное в идейных исканиях, в изменении этических идеалов, в человеческих характерах и людских судьбах. Осмысляя тип человека своего поколения, он пронизал повествование лирическим элементом, чувством своей причастности к болезням, заблуждениям и исканиям изображаемой им генерации идеологов.
В первом осуществленном полностью Тургеневым романе - "Рудине" самобытная форма его романа проявилась в таких же законченных, характерных очертаниях, как его новелла и рассказ - в "Записках охотника".
Структура романа "Рудин" определяется общественно-историческим типом, стоящим в его центре и представляющим динамическое начало эпохи, выступающим как его носитель и жертва. Герой является извне в консервативное, живущее традиционно общество, в усадьбу - и приносит с собою исторический ветер, дыхание мировой жизни, отдаленные раскаты громов судьбы. С его появления начинается действие романа не только в силу личных его свойств как нового в данной среде и яркого человека, но и потому, что он выражает историческую задачу своего поколения, призванного разрушить устоявшуюся, казалось бы, незыблемую рутину жизни, открыть новые силы, дремлющие в неподвижном обществе, воззвать их к активности. Таким образом, центральным героем повествования в романе Тургенева становится активный человек, несущий новые идеалы.
В 1879 г., ретроспективно характеризуя свое романное творчество в специальном предисловии к романам, Тургенев писал: "Автор "Рудина", написанного в 1855-м году, и автор "Нови", написанной в 1876-м, является одним и тем же человеком. В течение всего этого времени я стремился, насколько хватало сил и умения, добросовестно и беспристрастно изобразить и воплотить в надлежащие типы и то, что Шекспир называет "the body and pressure of time", [15] и ту быстро изменявшуюся физиономию русских людей культурного слоя, который преимущественно служил предметом моих наблюдений" (XII, 303). Таким образом, подводя итоги, сам Тургенев считал, что основа его романа сложилась уже в "Рудине" и что суть ее - выражение особенностей времени через типические характеры. Писатель считает нужным отметить и быстроту изменений, происходящих в "культурном слое", отражающую историческое движение русского общества в целом.
Носители исторического прогресса в романах Тургенева зачастую озарены отсветом обреченности, и это не потому, что их деятельность бесплодна, а потому, что они рисуются под знаком идеи бесконечности прогресса. Рядом с обаянием их новизны, свежести, смелости стоит сознание их исторической ограниченности, недостаточности. Эта недостаточность обнаруживается, как только они выполняют свою миссию, ее видит по большей части уже следующее за ними поколение, разбуженное ими, вырванное ими из нравственного индифферентизма, присущего старшему, реакционному поколению (сюжетно отцам, идейно - нередко дедам). Герои Тургенева всегда "накануне" не потому, что они бездействуют (Инсаров в романе "Накануне", например, сражался с турками в период, тяжелейший для болгар), а потому, что каждый день является "кануном" другого дня, и ни на ком так трагически не сказывается быстрота и неумолимость исторического развития, как на "детях рока", носителях идеала времени.
Добролюбов справедливо утверждал, что герои Тургенева - теоретики и пропагандисты и что сюжет "пропаганды" составляет основу многих его произведений. Он пишет о галерее созданных Тургеневым типов: "Каждое из этих лиц было смелее и полнее предыдущих, но сущность, основа их характера и всего их существования была одна и та же. Они были вносители новых идей в известный круг, просветители, пропагандисты - хоть для одной женской души, да пропагандисты". [16]
Отметим, что эта особенность романов Тургенева имела огромное влияние и на литературу, и на реальные, жизненные отношения между людьми, в частности его произведения способствовали укоренению пропаганды, просвещения "одной женской души" как формы отношений в любви.
Наряду с ситуацией "пропаганды", "охватывающей" в романах Тургенева отношения героя и его последователей - молодых душ, нередко идущих дальше учителя, - огромное, подчас центральное место в них занимает ситуация идейного спора, в котором противопоставляются точки зрения и исторические идеалы. Две эпохи, как бы глядя в глаза друг другу, ведут спор-диалог умственную форму борьбы. В споре, выявляющем историческую новизну взглядов и характера героя, обнаруживалась острота его конфликта с представителями старшей общественной генерации. Ситуация пропаганды составляла средоточие романа "Рудин", идейный спор стал основным структурным элементом романа "Отцы и дети".
"Разговоры" Рудина, его пламенные речи, "пропаганда" идей, которую он ведет, являются необходимым, исторически прогрессивным делом. Однако, внушив новые мысля молодому поколению, Рудин и ему подобные способствуют изменению ситуации в обществе, рождению потребностей, которые не могут быть удовлетворены деятельностью людей их тина. Сделав свое дело, разбудив "новизну", они подвергаются критике за свое несоответствие новым требованиям, становятся архаичными. Это констатировал Добролюбов, говоря о подобных героях: "... в свое время они, видно, очень нужны были, и дело их было очень трудно, почтенно и благотворно ...> Но в последнее время в пашем обществе обнаружились требования, совершенно отличные от тех, которыми вызван был к жизни Рудин и вся его братия ...> Их уважают как старых наставников, но ...> нужно идти дальше". [17] Рудин - "гениальная натура" "муж рока", он принадлежит к тем характерам, которые выдвигаются на общественную арену, когда в них возникает историческая необходимость, личные свойства их соответствуют роли, которую они призваны сыграть в истории. Тургенев рисует его как человека мыслительного типа - теоретика, "русского Гамлета", но показывает, что разбуженная им и подобными ему героями русская действительность заставляет их выступить в несвойственной их характеру роли деятелей. Мужество и чувство ответственности за историческую судьбу своих идей не дают им уклониться от опыта практического воплощении этих идей, и Тургенев приписывает к своему роману концовку, изображающую Рудина, умирающего за дело французских блуз-пиков, не знающих еще, что в России существуют революционеры, тогда как он, один из первых, пытается в революционных боях Европы "проверить" русские освободительные идеи. Гибель па баррикаде вновь возвышает развенчанного героя, но и придает его подвигу "мечтательный", отвлеченный характер. Не сумев ответить практическим делом на "вызов" молодого поколения, воспринявшего его освободительную проповедь, готовый остановить самоотверженный порыв к свободе чувства и личности, он не может вынести и зрелища торжества "благоразумной" реакции, подавляющего подобные порывы штыками ж пулями (характерно, что Рудин появляется на разгромленной баррикаде).
Еще в современной Тургеневу критике отмечалось, что любовь в произведениях Тургенева служит критерием, проверкой героя. Темы любви и революции сплетены в романах Тургенева. Молодость - "дети" - несет в романах революционное начало, буйство жизни, и любовный сюжет выступает как специфическая форма историко-социального сюжета. "Первая любовь - та же революция: однообразно правильный строй сложившейся жизни разбит и разрушен в одно мгновенье, молодость стоит на баррикаде, высоко вьется ее яркое знамя, и что бы там впереди ее ни ждало - смерть или новая жизнь, - всему она шлет свой восторженный привет", - писал Тургенев в лирической повести "Вешние воды" (XI, 87). Герой романа "Рудин" оказывается слабым и несостоятельным в любви, и недостаток непосредственного чувства выявляет противоречие, внутреннюю разорванность его натуры не только потому, что, проповедуя свободу, он отступает перед рутиной и готов примириться с действительностью, но и потому, что в этот момент он перестает сам представлять ту социальную стихию молодости "идеализма", риска, которая была выражена в самом стиле его проповедей, соответствовала его неустроенности, внутренней свободе от влияния консервативных устоев быта и привлекала к нему молодых людей.
Совершенно иной тип был поставлен в центре следующего романа Тургенева"Дворянское гнездо" (1859). Этого своего героя Тургенев наделил полудемократическим происхождением (его мать - крестьянка), физической силой, богатырством, вызывающим уважение к нему в народной среде, душевной целостностью и способностью к практической деятельности. Это - гуманный и скромный человек. Его облик противостоит своей демократической окраской не только протестующим и тоскующим аристократам - Онегину, Печорину, Бельтову, но и герою первого романа Тургенева - Рудину.
Острое ощущение быстроты исторического движения, смены общественных сил, осуществляющих это движение, ставило писателя перед необходимостью наблюдать и анализировать новые характеры, возникающие в обществе типы, что повлияло на структуру его романа. Основные соотношения сил в романе Тургенева сохранялись на всем протяжении творчества писателя: носитель новых идей в его романах неизменно сталкивался с убежденным сторонником недавней, но прочно устоявшейся старины, спорил с ним, активизировал свежие силы, испытывался проверкой теоретической полемики, практического дела и любви и более или менее остро ощущал предвестия заката своей гегемонии. Однако резкое изменение содержания центральных образов - не только героя-идеолога, но и его учеников, и женщины, которая его любит и которую любит он, изменение самого "стиля" мысли, практической деятельности и отношений в любви, эволюция характера "реакционера", антагониста главного героя романа, - все это приводило к тому, что каждый последующий роман Тургенева не походил на предыдущий.
"Дворянское гнездо" - лирический роман, в центре которого проблема соотношения идеологических концепций современной дворянской интеллигенции, ее духовных исканий с традиционным народным мировоззрением, - поразил современников после "Рудина", где эта проблема не ставилась. Помимо того, само построение романа с двумя равноправными героями (Лаврецкий и Лиза Калитина), с подчеркнутым воспроизведением обстановки, передающим органическую связь героя с родной страной, с почвой, резко отличалось от лаконичной организации материала в "одноцентренном" романе "Рудин".
В "Дворянском гнезде" идейный спор героев впервые занимает центральное место и впервые "сторонами" этого спора становятся любящие. Сама любовь превращается в арену борьбы идеалов.
Интерес к народу, желание быть полезным ему, найти свое место в исторической жизни страны, главным смыслом развития которой должно быть улучшение народного быта, основанное на познании потребностей и устремлений народа, характерны для Лаврецкого.
Лаврецкий - мыслитель. Сознавая необходимость действия, он считает главной для себя заботой разработку смысла и направления этого действия. Уже в первой молодости он погрузился в ученые занятия, которые должны были придать теоретические основания его деятельности. Тургенев одновременно работал над "Дворянским гнездом" и статьей "Гамлет и Дон-Кихот". В роман "Дворянское гнездо" введено немало моментов, долженствующих подчеркнуть гамлетизм главного героя. Автор сталкивает Лаврецкого с тремя людьми деятельного характера, с тремя носителями законченных, устоявшихся убеждений, с людьми, живущими в соответствии со своими убеждениями. Со всеми этими тремя персонажами его герой вступает в споры. Спор с Михалевичем, наиболее полно л прямо воплощающим образ тургеневского Дон-Кихота с его бесконечной добротой, убежденностью и непрактичностью, рисуется кат; обмен мнениями, бурный и ожесточенный характер которого определяется и противоположностью натур героев, и родством их умственных интересов.
Михалевичу Лаврецкий задает важный для них обоих вопрос: "Что делать?". Вопрос этот для них имеет не узкопрактическое значение, а соотносится с самими основами теоретического решения проблем истории, политики я философии.
Подлинный Дон-Кихот - Михалевич считает этот вопрос решенным, и решенным не разумом, а чувством, интуицией и верой.
Для него задача человека - не размышления о смысле деятельности и ее плодотворности, а активная, практическая работа по воплощению добытой интуицией истины.
Укажем на черту, характеризующую друзей-антагонистов и затем нередко встречающуюся в литературе 60-х гг. при характеристике подобной "пары", столкновении гамлетического и донкихотского характеров: Лаврецкий оказывается практически гораздо более состоятельным, чем превозносящий значение "работы, деятельности" Михалевич. Михалевич счел бы достижение результатов, которых добился Лаврецкий, прямым путем в царство свободы и благоденствия. Лаврецкого же эти результаты не спасают от чувства глубокой неудовлетворенности.
Принципиально иной характер, чем спор Лаврецкого с Михалевичем, носит его спор с Паншиным, также убежденным человеком "дела". Паншин не только не Дон-Кихот, он противостоит этому роду людей. Главные его черты - эгоизм, честолюбие и животная жажда благ жизни. Он до мозга костей петербургский чиновник, "исполнитель". Вместе с тем он готов проводить в жизнь самые решительные реформы, ломать и крушить. Идеалы его ограничиваются последними "видами" правительства, так как верность этим "видам" и безоглядность деятельности по их выполнению сулит ему личные выгоды.
Реформаторский зуд "сугубого" (выражение Салтыкова) молодого администратора - камер-юнкера, внешний либерализм его речей яснее всяких датировок свидетельствуют о том, какая эпоха изображена в романе. Еще более ясно это следует из конспективного авторского пересказа возражений Лаврецкого Паншину: "... отдавал себя, свое поколение на жертву, - но заступался за новых людей, за их убеждения и желания" (VII, 232). Таким образом, речь идет о новом, молодом поколении, которое должно сменить людей, живших под гнетом николаевского царствования.
Оговоримся, что историко-политический план здесь хронологически не совпадает со временем, необходимым для осуществления лирического сюжета. Между спорами, о которых идет речь, и эпилогом романа, рисующим последнюю встречу Лаврецкого с молодежью дома Калитиных и с Лизой-монахиней, проходит 8 лет. Именно поэтому Тургенев, очевидно, вынужден был отнести начало действия романа к 1850 году вопреки всей исторической обстановке, изображенной в нем.
Характерно, что Паншин называет Лаврецкого отсталым консерватором.