Поскольку молитвенная встреча имеет очень важное значение, ее надо хорошо спланировать. Для нее следует выделить такое время, когда никуда не надо спешить, и день, когда не поджимают другие дела. Это значит, что здесь нельзя обойтись просто лишним часом в обычном графике консультаций и терапевтических встреч. Нельзя, чтобы кто–то — консультант или пациент — вынужден был следить за часами. Пастор или консультант не должен тревожиться о том, что кто–то с нетерпением его дожидается, или думать о каком–нибудь собрании, которое вот–вот начнется. Чтобы чувствовать себя достаточно свободно, я обычно планирую на проведение молитвенной встречи не менее двух часов свободного времени.
Мне хотелось бы здесь вместе с вами шаг за шагом рассмотреть весь процесс исцеления памяти. Я подробно опишу молитвенную встречу, давая вам инструкции, объясняя и приводя примеры так, как если бы мы на самом деле проводили эту работу вместе с пациентом, который прошел соответствующую подготовку.
Начнем с объяснения или напоминания пациенту такого представления о молитве, которое служит основой для работы по исцелению памяти. Напомним ему, что Иисус Христос — это Вседержитель, а значит Властелин времени (см. раздел «Принять Христа как помощника в настоящем» в главе 5). Объясним пациенту, что Христос будет сопровождать нас в путешествии назад во времени и что Он мог бы повернуть данную ситуацию по–другому, если бы мы Его тогда об этом попросили. Еще раз разъясним смысл этого: «На самом деле проблемы возникают не у взрослого, уже выросшего, как вы сейчас, человека. Поэтому нам надо устремиться назад в прошлое и дать возможность Иисусу помочь живущему в вас ребенку в те моменты, когда требовалось подлинное исцеление. Вы как будто остановились, застряли именно на этих отдельных болезненных моментах вашей жизни. Я хочу, чтобы вы, насколько это возможно, говорили с Господом, как если бы сейчас были тем самым ребенком (подростком, юношей или девушкой), которым вы были тогда, в те ранившие вас моменты жизни».
Далее объясним, что мы будем делать:
«Мы будем использовать самый свободный способ молитвы. Мы станем просто–напросто говорить с Богом так же искренне, как мы разговаривали друг с другом. Ничего не будем придумывать, никаких вступлений или заключений, просто поговорим с Ним так, как если бы Он сидел вот здесь, напротив вас.
Я буду прерывать вашу молитву, если почувствую, что вы отклоняетесь от намеченной цели, например, слишком очерняете себя, выпячивая перед Богом свои недостатки, если понадобится обратить ваше внимание на новую идею или понимание, дарованные Святым Духом.
И вы тоже можете свободно останавливаться во время молитвы, если возникнет потребность заглянуть в свой список, задавать вопросы или делиться тем, о чем напомнил вам Святой Дух и о чем вы не вспоминали раньше».
Если серьезной частью проблемы являются искаженные представления пациента о Боге, постарайтесь, содействуя этому пациенту в поисках наиболее приемлемого для него образа Бога, помочь ему представить этот образ еще и зрительно. Это важно, поскольку пациента ожидает очень личный разговор с Господом. Может показаться странным, но я часто спрашиваю человека, что ему будет легче — говорить с Богом или с Иисусом? Чаще всего ответ звучит примерно так: «Я лучше чувствую себя с Иисусом, мне кажется, Бога я боюсь» или «Иисус — это нормально, а Бога я терпеть не могу». Изредка утверждают обратное: «Не знаю, Иисус — это, пожалуй, слишком близко, чуть–чуть слишком реально; Бог, наверное, дальше, Он, думаю, немного безопаснее».
Если у пациента были нездоровые или разрушительные отношения с родителями, избегайте в совместной с ним молитве называть Бога Отцом, даже если вы привыкли молиться именно таким образом. Я надолго запомню молитву с женщиной, которая была жертвой инцеста. К концу часовой молитвы она, обращаясь к Господу, неожиданно вымолвила: «Мой Небесный Отец». Тут же остановилась, слезы брызнули у нее из глаз, и она сказала: «О, Боже, Ты знаешь, ведь я в первый раз смогла так назвать Тебя!» Иногда лучше использовать более или менее нейтральное слово, например, «Господь». Но я обнаружил, что большинству людей удобнее представлять себе во время молитвы образ Христа.
Объясните, о чем пациенту предстоит молиться. Ему надо говорить Богу о том, что он уже рассказал вам, не стесняясь заглядывать, если нужно, в свой список. Пациент должен быть уверен, что он сказал Господу о своих чувствах, которые переживал, когда происходили описываемые им события, то есть о том, что чувствовал тогда ребенок, подросток или юноша, которым он был.
Я всегда начинаю встречу с молитвы. Хотя здесь нет заранее установленной формы, но такая молитва обычно включает в себя примерно такие слова:
«Господи Иисусе, мы усмиряем сейчас перед Тобой свои сердца… Мы знаем, что Ты был здесь всякий раз, когда мы беседовали, так что Ты знаешь, о чем мы говорили. Мы счастливы, что Ты понимаешь нас даже лучше, чем мы сами понимаем себя.
Мы теперь нуждаемся в Твоей помощи, потому что не знаем точно, как надо молиться. Но Ты обещал в Своем Слове, что в такие времена Ты пошлешь Духа Своего Святого, чтобы Он подлинно вошел в наши сердца и молился в нас и через нас. И даже когда мы не знаем точно, что сказать, Ты примешь наши воздыхания, и стоны, и страдания и переложишь их на язык молитвы. Мы просим Тебя совершить это прямо сейчас — войди в сердце (имя пациента) и молись за него (нее). Дай ему (ей) нужные слова для молитвы и пробуди те чувства, которые должны у него (нее) пробудиться.
Сейчас, Господи Иисусе, я хочу передать Тебе маленького (возраст) — летнего ребенка по имени (имя пациента). Он (она) хочет рассказать Тебе о чем–то, что причинило ему (ей) много боли. Я знаю, что Ты выслушаешь его (ее). Итак, я передаю Тебе (имя пациента).
Теперь, (имя пациента), просто поговори с Иисусом и расскажи Ему обо всем, что находится в твоем сердце».
Обычно вскоре после вводной молитвы консультанта пациент начинает молиться сам. Однако если возникает длинная пауза, будьте готовы терпеливо и в молитвенном настрое дождаться ее окончания. Если болезненные переживания вполне конкретны, пациенты, как правило, начинают рассказ с каких–то более ранних происшествий своего детства. Если же речь идет скорее об общей атмосфере в семье, они часто могут начать с поздних общих впечатлений, а уже затем перейти к отдельным событиям. Тем не менее решить, с чего начать, они должны самостоятельно в зависимости от того, что занимает основное место в их воспоминаниях.
Молитвенное время невозможно каким–то образом упорядочить или формализовать. Это одна из причин, по которой многие консультанты опасаются заниматься исцелением памяти: течение этого процесса не всегда управляемо, а содержание не всегда можно предугадать. Честно говоря, это пугает, и консультантам надо просто «расслабиться», целиком вверив руководство Святому Духу, и всерьез постараться отказаться от всяких ожиданий.
Иногда пациенту нужно довольно много времени, чтобы действительно открыться в молитве. Вам следует без колебаний прерывать или направлять его молитву, если вы чувствуете, что пациент начинает говорить слишком «в общем», избегая болезненных воспоминаний. Даже во время молитвы старайтесь сделать все возможное, чтобы помочь пациенту оживить в памяти его настоящие чувства.
На этом этапе особенно важна открытость; хорошо, если в ходе молитвы вы будете побуждать пациента к этому. Вполне уместны и полезны, например, такие фразы: «Почему бы вам не рассказать Иисусу и о том, что вы чувствовали, когда это случилось?» или «Когда вы говорите Богу об этом, не бойтесь дать волю своим чувствам, не сдерживайте себя в их проявлении». Если вам кажется, что пациент пытается сохранить жесткий контроль над своими чувствами, можно сказать: «Не надо спешить, просто побудьте какое–то время в той ситуации, которую вы вспомнили, и позвольте включиться своим чувствам. Мне кажется, что это событие причинило вам много невысказанной боли». Если чувства пациента бурно выплескиваются в слезах и стонах, терпеливо ждите, безмолвно молясь в своем сердце. Для вашего пациента очень важно это время, когда он делится с Господом своей глубочайшей болью, и его ни в коем случае нельзя торопить.
Иногда, если Святой Дух придает вам глубокое ощущение проницательного сопереживания, не надо бояться вмешиваться в молитву пациента собственной молитвой, молясь так, как если бы вы были этим пациентом, и используя местоимение «мы». Например, так: «Господи, Иисусе Христе, Ты знаешь, как мы тогда чувствовали себя, мы действительно хотели, чтобы такой–то (имя) умер», или «Нам было так стыдно и горько, что хотелось покончить с жизнью», или «Господи, мы так злились на Тебя, просто ненавидели Тебя за то, что Ты взял от нас нашу маму, — ведь она была для нас всем». Такой подход придает пациенту смелости увидеть свой гнев на Бога или на человека, которого он, как считается, должен был бы любить, и открыто проговорить это вслух.
В другом случае, если молитва пациента начинает угасать, полезно прояснять его проблемы и чувства, задавая такие вопросы: «Что, по вашему мнению, действительно составляет в этом проблему? Что именно причиняло вам такую сильную боль и заставляло так негодовать?» Или: «Я чувствую, что за тем–то и тем–то (проблема, названная пациентом) есть что–то еще. Не дает ли Святой Дух вам какое–то слово или чувство об этом?» Вот некоторые слова, которые пациенты говорили в ответ на последний вопрос:
покинутый
одинокий
уничтоженный
охваченный паникой
выброшенный на помойку
пристыженный
грязный несправедливо обиженный
загнанный в угол
отверженный
никчемный
безнадежный
истребленный
преданный
Не удивляйтесь, если пациент, вновь пережив какое–то событие прошлого, как бы вернется в тот возраст, когда оно случилось. Его голос может стать похожим на детский, пациент, возможно, начнет говорить и действовать, как ребенок в том возрасте. Он также может теперь высказывать то, чего не мог (или не разрешал себе) сказать тогда. Например: «Мама, папа, пожалуйста, не бросайте меня (или «не бейте меня», или «сделайте то–то»)».
Могут также посыпаться вопросы, адресованные людям, участвовавшим в тех событиях, или вам, или Богу. Например:
«Как он мог (она могла) так поступить со мной?»
«Почему они усыновили меня, если на самом деле они меня не хотели?»
«Где был Бог, когда все это случилось?»
«Как они могли так сделать, если говорили, что любят меня?»
«Как я мог вообще такое сделать?»
«Если бы я только мог понять, почему…»
Вопросы говорят о многом. Они могут быть попыткой прояснить все для себя — и тогда пациент способен все время задавать их на чисто интеллектуальном уровне, чтобы не встретиться с болью от этих событий. Или же эти вопросы могут явиться выражением самых глубоких чувств — сильнейшего гнева на Бога, других людей и самого себя, или настоящего взрыва непонимания того, как вообще могли случиться такие болезненные события.
Одно из самых поразительных переживаний, которые могут случиться во время молитвы, — это появление воспоминаний о давно забытом. Тогда вы услышите такие высказывания: «Это просто невероятно, я никогда не вспоминал об этом раньше!» или «Удивительно! До сих пор я не мог припомнить ничего, что было со мной до такого–то возраста, а теперь все это для меня стало понятно». Подобное озарение может быть одним из наиболее важных результатов молитвенного этапа работы. В такие моменты Святой Дух буквально пронизывает нас Своей Божественной энергией, неким образом вмешиваясь Своим светом и Своей мощью в работу синапсов нашей нервной системы и вызывая в нашем сознании воспоминания, которые до тех пор насильственно удерживались в глубинных пластах нашей психики. Неудивительно, что апостол Павел назвал Святого Духа «испытующим сердца» (Римлянам 8:27). В этом сверхъестественное действие Духа, Великого Утешителя, Который способен открыть нам наше же сердце и наше подсознание. Много раз во время встречи с пациентом мы вместе с ним начинали действовать так, как полагали нужным. Но затем, во время молитвы, возникало какое–то новое или более подробное воспоминание, которое показывало нам другой путь, непременно приводящий нас туда, где происходило подлинное исцеление.
Джордж обратился ко мне за помощью по поводу целого ряда эмоциональных и духовных проблем, которые обычно сопровождают перфекционизм. Он был чрезмерно чувствителен к одобрению или неодобрению со стороны других людей, постоянно раздражен и нетерпим к ошибкам «тех, кто притворяется христианином». Он всегда чувствовал, что Бог не принимает его полностью, и часто страдал от довольно глубокой депрессии. Мы с Джорджем сошлись на том, что Господь по милости Своей помог ему найти именно такую жену, какая была ему нужна, — сердечную, уступчивую и все понимающую. Но, как нередко бывает с перфекционистами, это и стало частью его проблем — ему оказалось трудно принимать ее привязанность и любовь, хотя сам он по–настоящему любил свою жену и всей душой хотел выразить это отношение к ней. В ходе наших встреч он рассказал мне о нескольких происшествиях из своего детства, которые он, будучи чрезвычайно ранимым ребенком, пережил очень тяжело и с тех пор стал сторониться людей. Одно из таких болезненных переживаний постоянно тревожило его память. Маленьким мальчиком он нашел множество спрятанных его отцом порнографических журналов. Когда он сказал об этом родителям, мать очень рассердилась, но отец только посмеялся над ним. Позже мать заговорила с мальчиком об этом наедине. Она осуждала отца и прочитала Джорджу целую нотацию насчет сексуальных грехов, выразив надежду на то, что он никогда не станет таким «непристойным мужланом, как его отец». Когда Джордж написал свой список болезненных переживаний, этот эпизод он привел одним из первых. Мы стали молиться об этих детских переживаниях, и он простил своих сверстников и тех, кто, как он считал, отвергал его. Когда мы в молитве коснулись этого случая с порножурналами, он смог простить и отца, и мать за их действия в этой ситуации и получить прощение за свои так долго хранимые обиды на них.
Но во время молитвы он вспомнил и о других эпизодах, которые, как выяснилось, действительно происходили с ним и сильно повлияли на его теперешнюю жизнь и отношения в браке. Так, из его сознания, оказывается, вытеснилось то, что он, рассматривая найденные журналы, испытал сексуальное возбуждение и из–за этого ощутил себя ужасно «нечистым». Нотации матери загнали эти чувства еще глубже в неосознаваемые пласты психики. Но в результате сформировалась установка, благодаря которой он, не принимая проявлений своего сексуального развития в подростковом возрасте, стал весьма по–ханжески относиться к сексуальной жизни и высокомерно, с сознанием собственной правоты, резко осуждал других людей. Неожиданно Джордж вспомнил, как жестоко и совсем не по–христиански он отнесся к забеременевшей старшекласснице в их школе. В отчаянии обратившись к нему за помощью, эта девушка искала в нем друга–христианина, но он совсем по–фарисейски отверг ее. Затем ему на память пришли еще несколько подобных случаев, и он начал понимать истинную природу своего перфекционизма, заставлявшего его осуждать и критиковать других. Еще он осознал, почему у него не получалось принять любовь жены и ее близость с ним: он слишком крепко держался за ложное ханжеское чувство своего морального превосходства, считая себя лучшим христианином, чем жена. После того как у Джорджа появились эти новые воспоминания и мысли, мы с ним смогли молиться именно о том, что было действительно повреждено, и он получил глубокое исцеление. Потребовалась еще лишь небольшая работа по смене установок, чтобы Джордж смог осуществить значительные перемены в своей духовной жизни и семейных отношениях. А все это стало возможным потому, что Святой Дух во время молитвы выявил некоторые подавленные воспоминания.
Как мы уже отмечали, уникальность работы по исцелению памяти заключается в том, что мы вместе с Господом совершаем путешествие в свое прошлое и просим Его исцелить нас именно там и тогда, где это нужно. В первых двух главах моей книги «Избавиться от инфантильности» я в общих чертах описывал этот процесс и приводил примеры того, как Христос исцеляет «скрывающегося в каждом из нас ребенка». Вот в это время терапевт–консультант как временный помощник Святого Духа и может проявить все свои способности в таком качестве. Ведь именно во время такой молитвы, после того как пациент рассказал Богу о своих наиболее мучительных воспоминаниях, мы можем больше всего помочь ему как терапевты. Нам надо в молитве обратиться ко Христу с просьбой непосредственно вмешаться в ситуацию и явить Свое целительное присутствие. Мы должны попросить Иисуса, Который, как мы верим, пребывает с нами во вновь переживаемых воспоминаниях, помочь пациенту обрести то, что ему в то время было необходимо.
Допустим, пациент рассказал Господу о каком–то своем очень болезненном переживании, например, о том, как его отвергли. Человек ощущает глубокое унижение, чувствует себя глупым, никчемным, нелюбимым. Он переполняется этими эмоциями и, рыдая, прекращает молиться.
Это самый подходящий момент для того, чтобы консультант начал молиться о пациенте, используя образ Христа, благословляющего детей: «Господи, Иисусе Христе, Ты, Который обнял пришедших к Тебе детей, возложил руки на них и благословил их[36], сделай то же теперь для (имя пациента), одного из так сильно страждущих чад Твоих. Позволь (имя пациента) сесть у Твоих ног и обними его (ее) руками Твоими. Поведай (имя пациента), как сильно Ты любишь его (ее) и как Тебе жаль, что он (она) так страдает. Пусть (имя пациента) почувствует, что Ты принимаешь его (ее) и что Ты рад ему (ей)».
Еще один замечательный библейский образ Христа, который может быть очень полезным в подобных случаях, — образ Доброго Пастыря. Вы можете молиться так: «Господи, Ты как
Пастырь Добрый обещал принять малую овцу Своего стада в Свои руки и даровать ей Свои покровительство и любовь. Сделай же это прямо сейчас. Пусть (имя пациента) ощутит себя в Твоих руках, которыми Ты с сердечной и нежной заботой обнимаешь его (ее). Подобно пастырю доброму, который промывает и перевязывает порезы и ушибы своих овец, промой раны (имя пациента) Своим целительным бальзамом».
Основная идея такой образной молитвы — сопоставить конкретную нужду пациента в данное время с какой–то из сторон личности Христа. Так, если у пациента есть чувство отверженности, мы зрительно представляем Того, Кто знает, каково быть презираемым и отвергнутым людьми, и Кто изо всех Своих сил старается заботиться о людских нуждах. Если пациент охвачен страхом одиночества и боится, что его все бросят, мы обращаемся к образу Христа, Который понимает нас, ибо от Него отреклись все Его ученики. Он знает даже, что значит быть неспособным ощущать присутствие Божие, ведь на кресте Он возопил: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» Это чувство одиночества Иисус понимает так хорошо, что обещает нам никогда не оставлять нас покинутыми и сиротами.
Когда пациентов наполняют смешанные чувства, сопровождающие воспоминания о пережитом насилии, или чувства вины и стыда за сексуальные грехи, мы представляем Христа во всей Его чистоте. Христос чист, но Он не ханжа; Он безгрешен, но не склонен осуждать других. В случаях детских эмоциональных травм мы просим нежных и ласковых объятий Христа, Его ободряющего шепота, который восстанавливает в нас чувство чистоты. Для переживаний, за которые наши пациенты несут ответственность, мы молимся о Его поддержке и Его прощающих словах. Мы преклоняем колени перед распятием, получая омовение и очищение, которые восстанавливают чувство собственного достоинства и самоуважение.
Для тех, кого терзают мучительные воспоминания о вечно недовольных родителях, учителях и христианах–критиках, в наших молитвах надо представлять образ Христа, Который поднимает их из унижений, пока они, распрямившись, не встанут перед Ним в полный рост. Тогда мы слышим, как Он говорит им: «Ты чадо Мое возлюбленное, Я весьма возрадовался на тебя!»
Мы лишь поверхностно очертили возможные варианты применения такого метода «представления образов» — зрительного сопоставления того, что особенно заставляет пациента страдать, с образами особого Божественного исцеления, основанными на реальном служении Христа, как оно описано в Евангелии.
Теперь мы подходим к теме прощения, которая является очень важной для исцеления памяти. Речь идет о способности прощать и получать прощение. Невозможно переоценить, что значит прощение для процесса исцеления. Именно здесь понадобятся величайшие молитвенные усилия, а от христианских терапевтов–консультантов потребуется больше всего духовных сил. И именно в этот период консультанты наиболее всего подвержены искушению сдаться, прекратить работу — поэтому обычно именно на таком этапе в битве наступает перелом или к победе, или к поражению. Рассмотрим этот вопрос подробнее.
Нет сомнения в том, что Библия считает прощение основой всяких отношений. Это справедливо для всех наших отношений — с Богом, другими людьми и самими собой. Мы часто говорим, что благодать Божия и наше спасение безусловны. И это действительно так в том смысле, что не существует каких–то условий добродетельности, которым мы, люди, могли бы соответствовать. Мы ничего не можем сделать, чтобы заслужить или добиться милости Божией. Она дается нам ни за что, как дар Его любви.
Но в ином смысле прощение зависит от нашего ответа Богу. Оно все равно остается безусловным, поскольку сама наша способность отвечать зависит от Его милости. Без этой предваряющей, данной авансом благодати мы не были бы способны сказать в ответ на Его предложение ни «да», ни «нет». Но Господь создал нас так, что основой нашего ответа на Его благодатный дар является прощение. Похоже, Он сотворил нас таким образом, что мы, пока по–настоящему не простим других, непроницаемой стеной отгораживаемся от Его прощения нас самих. Непроницаемой не потому, что Бог отказывается нас простить, пока мы первыми не простим других людей; нет, в определенном смысле, как об этом говорит Павел во Втором Послании к Коринфянам (5:18–19)[37], Господь уже простил наши грехи через крестную смерть Иисуса Христа и предлагает Свое прощение каждому человеку свободно и безвозмездно. Преграда непроницаема потому, что психологически мы созданы Богом так, что не способны принять Его прощение, пока не простим сами. Об этом ясно говорится во всем Новом Завете, и это единственное условие, которое наш Господь подчеркивает снова и снова. Говоря нам о том, как надо молиться, Он произносит: «И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим» (Матфея 6:12). Поясняя молитву, Он растолковывает эти слова так: «Ибо, если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный; а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Матфея 6:14–15).
В Евангелии от Матфея есть притча Господня о немилосердном заимодавце[38], которая заканчивается тем, что разгневанный хозяин передает виновного истязателям. Истолковывая затем эту притчу, Христос говорит: «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его». В Евангелии от Марка Иисус вновь устанавливает такое условие, говоря: «И когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши» (Марка 11:25).
Очевидно, что Господь этот крайне важный принцип сделал частью самой структуры межличностных отношений. Этот принцип основывается на природе и личности Самого Бога; и, поскольку мы созданы по Его образу, он присущ и нашей природе. Таким образом, здесь идет речь об одном из основных библейских и психологических законов. Весь опыт моей работы по исцелению памяти подтверждает это. Если мы хотим, чтобы нас простили, а сами при этом не прощаем других, мы просим Бога поступить против Его нравственной природы. Он этого не может и не станет делать.
Столь важное значение прощения — причина того, что я так многократно подчеркиваю необходимость быть честным в отношении своих чувств. Ибо первый шаг к прощению — это осознание своих чувств обиды и ненависти. Когда человек переживает сильную боль, он, как правило, в конце концов возненавидит того, кто причиняет ее. Если же он заталкивает эту боль в глубь своего сознания, он глубоко заталкивает и ненависть. Однако Господь создал нас такими, что мы не можем, пересиливая запрятанные в нас чувства, жить нормально. Мы не в состоянии долго впитывать и вбирать в себя скрытую обиду, точно так же, как наш желудок не способен переваривать и усваивать битое стекло. В обоих случаях мы будем испытывать сильнейшее внутреннее беспокойство и боль! В обоих случаях необходима серьезная операция. Исцеление памяти и является одной из форм духовной хирургии и лечения.
Чтобы никого не ранить, я до кончины своих родителей никому не рассказывал о подробностях своего собственного исцеления. Я родился в Индии в семье методистских миссионеров, которые отдали сорок лет своей жизни служению в этой стране. Моя мать умерла в 1981 году. Отцу было 92 года, когда он, уже выйдя на пенсию и в двенадцатый раз поехав в Индию как миссионер–путешественник, в 1984 году внезапно заболел и умер. Он и похоронен в своей любимой Индии. Я всегда буду помнить нашу последнюю встречу, когда я прилетел, чтобы быть рядом с ним в больнице. У меня нет слов, чтобы выразить, как я обязан своему отцу. Благодаря праведной жизни моего земного отца мне несомненно было гораздо легче уверовать в Отца Небесного.
Но мои отношения с матерью — совершенно иная история. Мы оба были нервными, легко возбудимыми людьми, и нам с самого начала было нелегко вместе. Я помню, как в детстве я пытался совладать с двойственными чувствами в отношении матери, чувствами, которые я был не способен выразить и никогда не мог никому рассказать о них. Мы приехали в США, когда мне было одиннадцать, а через год мои родители вернулись в Индию, поручив меня с моим братом участливому попечению нашей любящей бабушки. Много перемен в мою жизнь принесло обращение ко Христу, случившееся в отрочестве. Я почувствовал тогда, что преодолел свои обиды и что новая жизнь во Христе дала мне возможность гораздо лучше относиться к матери.
Я с раннего детства страдал астмой. В подростковом возрасте она стала обостряться, мне становилось все хуже. Дошло до того, что на первом курсе колледжа Эсбери я не смог сдавать весеннюю сессию. Несмотря на множество молитв о моем здоровье, астма не проходила, и я принял ее как свой изъян, с которым мне надо учиться жить. Но теперь я сознательно старался возрастать во Христе и во время учебы в колледже начал более глубоко ощущать жизнь в Святом Духе. Еще я почувствовал там сильнейшее призвание к миссионерской деятельности. Господь привнес в мою жизнь четыре года учебы, две ученые степени, дал мне жену, а позже, когда мы уехали в Индию миссионерами, подарил и ребенка.
Первые десять лет наша работа шла замечательно. Однажды, когда мне было тридцать четыре года, я в молитвенном размышлении читал книгу Глена Кларка. Святой Дух обратил мое внимание на одну фразу из этой книги. В ней говорилось, что некоторые формы астмы могут быть вызваны обидой на родителей. Пораженный, я остановился. А вдруг это правда? В течение следующего часа с помощью Духа мой разум как бы очистился от какого–то непроницаемого слоя, и я начал вспоминать свои глубоко запрятанные обиды на мать. В этих воспоминаниях были подробности, которые я не прорабатывал прежде. На самом деле я все эти годы по–настоящему и не помнил о них. Святой Дух также показал мне, что я не осознавал некоторые свои истинные чувства по отношению к Богу. Я был разлучен с родителями, когда они застряли в Индии в начале Второй мировой войны. Мне было двенадцать лет, когда они уехали, и я не видел их целых восемь лет. А ведь в конце концов это Бог призвал их поставить свое миссионерское служение на первое место. О, я, конечно же, давал этому духовное объяснение, греясь в отблеске родительской славы, когда кто–нибудь говорил: «Как прекрасно, что твои родители — миссионеры». Но глубинная правда заключалась в том, что я злился на них за одинокие годы отрочества. У всех моих друзей были родители, и все они ездили на каникулы домой, к папе с мамой.
В последующие дни я поделился некоторыми из этих мыслей со своей женой, мы много говорили и молились об этом. Я простил и получил прощение. И я ощутил такое глубокое очищение и исцеление от своих обид, какого не знал никогда прежде. Но то, что случилось потом, было настоящим озарением. Поистине, сколь милостив Господь! В своих заботах мы совсем забыли о моей астме. Но о ней не забыл Бог и даровал мне то, о чем я бы никогда и не помыслил просить Его. Поверите ли, с тех пор у меня ни разу не было приступа астмы!
Я всегда сомневаюсь, надо ли рассказывать об этом, потому что боюсь, что кто–нибудь может сделать скоропалительные выводы насчет своих физических недугов. Я не имею права делать общие выводы из своего частного случая. Я могу лишь рассказать вам о своем опыте и положиться на то, что Святой Дух приведет вас к правде о том, что Он приготовил для вас. Главная причина, по которой я поделился своим личным опытом, — подчеркнуть, как важно для исцеления памяти простить других людей и получить прощение.
В дни моих отроческих молитв и борений Святой Дух работал с несколькими аспектами моей проблемы обид и непрощения.
• Во–первых, мне пришлось присмотреться к некоторым очень конкретным переживаниям боли и захотеть отказаться от всех своих обид. Не затаил ли я скрытого желания каким–то образом расквитаться со своей обидчицей? Сначала я подумал: «Конечно нет!» Ведь я тогда узнал от родственников о некоторых трагических сторонах жизни мамы: об ее отце–алкоголике, который несколько лет провел в тюрьме, и о других болезненных событиях ее детства. Я мог объяснить причины множества ее невротических проблем. Но объяснить — не то же самое, что простить. Мы можем строить самые разные замысловатые психологические схемы насчет тех людей, которые причиняют нам боль, но не видеть того, что мы на них обижены.
Наконец–то я осознал, в чем моя настоящая проблема. Конечно, я понимал, в какой обстановке выросла моя мать, и поэтому простил бы ее. Но тем не менее остается и другое желание, как сказал поэт:
Это одна из самых тонких форм обиды — таким путем осуществить свое желание свести счеты. Святой Дух внушил мне передать это Его попечению. Некоторые христианские терапевты полагают — и учат этому своих пациентов, — что не может быть подлинного прощения, если мы тут же не отправимся рассказывать своему обидчику (или обидчикам) о своих потаенных чувствах и не попытаемся немедленно примириться с ним или с ними. Я считаю, что это опасная теория, и мне доводилось видеть, как людям в результате таких действий приходится выносить множество мучений. Господь полагает для подобного решения проблемы Ему одному известное время (если оно вообще должно наступить). С некоторыми пациентами, например, такими, какие описаны в книге Джойса Ландорфа «Необычные люди», этого может не случиться никогда. Бог просит нас передать Ему нашу полнейшую готовность к примирению, но время этого примирения устанавливает только Он Сам. Моей первой проблемой было простить полностью и безусловно.
• Затем Святой Дух дал мне осознать еще один аспект. С того момента я стал целиком принимать на себя ответственность за то, каков я есть и как я поступаю. До тех пор у меня было превосходное постоянное извинение для всех моих неудач. Оно срабатывало автоматически — как двери в универсаме, которые сами собой открываются, когда мы входим или выходим. В чем бы я ни терпел фиаско — в своем служении, супружестве или духовной жизни, — у меня в голове включалось автоматическое извиняющее устройство и передо мной как бы загоралось табло: «Ты ошибся, потому что у тебя была такая мать. Если б только она не поступала так с тобой, у тебя все было бы в порядке; это ее вина, не твоя!» Как же удобно было жить с таким устройством! Оно гарантировало, что я (точнее, подлинная часть моей личности) в действительности никогда не совершал ошибок. С этим встроенным в меня приспособлением я мог сохранять нетронутым свой перфекционистский, нереальный суперобраз. Если я откажусь от этого, что же со мной будет? Но Дух был непреклонен: «Помни, если ты действительно простил ее, то тебе больше не нужно это извиняющее приспособление. С этих пор вся ответственность лежит только на тебе». Честно говоря, это было труднее, чем моя первая проблема.
• Потом проявился и третий момент, и он был для меня самым трудным. В потаенном уголке сердца у меня хранилось свидетельство о некой секретной сделке, торговом соглашении, которое я заключил с Господом. Если я действительно простил свою мать, перестал обвинять ее во всем и избавил ее от своих уловок, тогда, конечно, Бог увидит это, и где–нибудь в будущем мама даст мне ту нежную любовь и принятие, которых я никогда не получал от нее. Но вот неожиданность! Голос Святого Духа, звучавший внутри меня, был тихим, но твердым: «Способен ли ты отказаться от этой возможности? А если ты никогда не получишь от матери такой любви? Что будет, если она никогда не сможет дать тебе ее? Готов ли ты принять мать и любить ее такой, какая она есть, даже если она не слишком изменится?» Для меня это поражение было особенно мучительным, как если бы Бог на этот раз потребовал от меня слишком многого.
Позже, наблюдая похожие метания у своих пациентов, я понял, на что здесь в действительности делалась ставка. На самом деле я пытался предложить свое прощение в обмен на обязательство. Но так же, как без всяких условий предлагает нам прощение Бог, и мы должны давать его другим людям. Более всего помогли мне решить эту проблему великие слова апостола Павла: «Но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас» (Ефесянам 4:32).
Наконец–то перед Крестом я обрел благодать, чтобы отказаться от всяких притязаний на будущее, ибо эти притязания также были одной из форм непрощеной обиды. А потом мне еще пришлось столь же полно и без всяких условий простить других так же, как я хотел быть прощеным сам.
• О четвертом факте я узнал позже, уже на этапе работы по перестройке жизненных установок и планов. Прощение, как и все, что связано с нашим духовным ростом, представляет собой одновременно и одномоментный перелом в отношениях, и продолжающийся во времени процесс. Те несколько дней в Индии были для меня кризисной точкой, когда усилием собственной воли я подчинился велению Святого Духа и простил свою мать. Но и после того было множество случаев, когда ко мне возвращались прежние чувства или когда я вспоминал какие–то новые подробности своего «черного списка» — и старые обиды оживали вновь. Поворотный момент прощения в действительности означает данное себе обещание быть готовым продолжить этот процесс, как только потребуется.
Я обнаружил, что обиды подобны всем другим человеческим чувствам: они непредсказуемы и порой могут поразить нас, когда мы меньше всего этого ждем.
С этой точки зрения, чувство обиды похоже на переживание горя. Я уже упоминал, что первый ребенок у нас умер, когда мы были в Индии. Десять лет спустя мне казалось, что все мои горькие чувства уже прошли. Но однажды во время поездки с миссионерской делегацией я зашел в дом пастора. Его жена стояла в кухне, держа на руках маленького белокурого мальчика, очень похожего на нашего сына. И, еще не успев ничего понять, я начал плакать! Мы прежде никогда не встречались, и бедная женщина, думая, что я плачу из–за нее, не могла взять в толк, что она сделала не так. Мне стало неловко и пришлось объяснять свое странное поведение, рассказывать, что меня неожиданно атаковали эмоции, которых, как я думал, у меня уже не осталось. Так же внезапно может нападать и чувство обиды.
К прощению нам часто приходится возвращаться вновь и вновь. Когда мы сталкиваемся со старыми обидами, нам гораздо лучше быть до конца честными с Богом. Нужно открыто сознаться Ему, что мы не способны отказаться от своих чувств и что для нас оказывается невозможным изменить их. Честно говоря, я вообще не думаю, что мы способны менять чувства. Но мы можем признаться в этом Богу и потом отдать Ему свою готовность и желание того, чтобы Он Сам изменил наши чувства.
Молиться об этом можно примерно так: «Господи, прости, что я чувствую обиду и ненависть; мне просто кажется, что я не в состоянии ничего сделать с этими чувствами. Поэтому я прошу, чтобы Ты изменил их. Я хочу и готов не испытывать вновь и вновь старые чувства. Когда они будут возвращаться ко мне, я каждый раз стану передавать их Тебе. Мне не хочется хранить их в себе, и, если Ты позволишь мне испытать иные чувства к моим обидчикам, я буду развивать их в себе. Я прощаю обиды и прошу Тебя переменить мои чувства».
Если мы поступаем таким образом и исполняемся решимости не переживать больше свои обиды, то Бог удивительно скоро изменит наши чувства. Мы должны объяснить это своим пациентам, чтобы, когда на них внезапно навалятся прежние эмоции, дьявол не смог вызвать у них ощущения вины и поражения.
Я хотел бы снова подчеркнуть: очень важно помочь пациенту подойти к тому, чтобы он смог в действительности обратиться к Богу с такими словами: «Господи, Иисусе Христе, по Твоей благодати я прощаю свои обиды. Я отказываюсь от всякого желания каким бы то ни было образом свести счеты с обидчиками. Я целиком передаю их в Твои руки». Нельзя недооценивать серьезность тех противоречий, которые пациентам приходится в это время испытывать. Они могут говорить с горечью: «Но я не могу, просто не могу простить их. Мне было слишком больно». Тогда, возможно, вам будет нужно более глубоко обсудить с пациентом какие–то моменты этих ситуаций, но при первой же возможности вернуться к ним в молитве. Вы вступаете в настоящую схватку с властью темных сил. Лишь Святой Дух способен одержать победу в этом сражении. Поэтому стойте на молитве, пока не будет дарована благодать прощения.
Трудность работы с некоторыми пациентами состоит в том, что порой ненависть становится частью их личности. Они строят всю свою жизнь вокруг этой ненависти, и оказывается, что им очень трудно отказаться от нее. Мне запомнилась молодая студентка колледжа, которая очень долго рассказывала обо всех страданиях, причиненных ей родителями. У нее в жизни и в самом деле было много такого, на что она могла обижаться, и она использовала все эти возможности. После довольно продолжительной молитвы обо все этом она внезапно вскочила со стула и громко крикнула: «Но я не могу отказаться от своей ненависти, не могу! Это все, что у меня есть!» И, хотя мы еще долго беседовали и молились, она так и не смогла избавиться от этого чувства. Когда она закончила колледж, я потерял ее среди множества других студентов. Где–то через полтора десятка лет я проповедовал в далеком от этого местечка городе. После богослужения ко мне подошла женщина, назвала себя и спросила, помню ли я, как мы вместе молились о ее ненависти. Я заверил ее, что никогда не забывал о ней и часто думал, что с ней стало. Она ответила мне с глубокой грустью: «Я хочу сказать, что вы были правы. Пережив два развода и сильнейший нервный срыв, я начинаю понимать, что мне надо было отказаться от своей ненависти».
Иногда серьезнее всего нам приходится сражаться не за то, чтобы простить тех, кто нас обидел, или чтобы получить прощение от Бога за свою ненависть, а за то, чтобы постараться простить самих себя. Это еще одна область, где нам надо «не ослабевать в молитве». Здесь терапевт снова должен обратить внимание пациента на то, как важно его желание простить себя, и на то, что это придется делать снова и снова. Об этом и надо просить в молитве. Без колебаний спрашивайте пациентов: «Можете ли вы прямо сейчас попросить Бога даровать вам милость прощения себя? И отступиться от своего неестественного желания быть совершеннее Самого Господа? Можете ли отказаться от своего права обвинять себя? А попросить Бога о благодати никогда не напоминать Ему о том, о чем Он Сам сказал, что более не помнит?»
Если мы видим, что пациент не в состоянии сделать это, то терапевт должен, как я считаю, использовать власть, дарованную ему Христом (см. Матфея 18:18–20)[40]. Мы, протестанты, возражали против того, что католическая церковь неверно использовала исповедальни и право священника давать отпущение грехов. Но в своем протесте мы отказались и от одной из величайших привилегий священства — быть временным помощником Святого Духа и Его инструментом в даровании прощения. Некоторым людям, чтобы они могли ощутить, что им прощены какие–то их грехи, необходим человек–посредник. Нам открыты два великих благодатных средства: Святое причастие и возложение рук. Я часто использую их в работе с пациентами, у которых есть проблемы с тем, чтобы простить других и получить прощение самим. Для этого у меня всегда хранятся освященные дары. Я видел, как благодать прощения чудесным образом нисходила на людей, как только они принимали эти священные частицы. Если пациент согласен, я могу возложить на него руки. В молитве я притязаю на власть, данную нам Самим Иисусом Христом: «Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Матфея 18:18). Потом, призвав пациента «согласиться» со мной в просительной молитве (см. Матфея 18:19)[41], я завершаю такими словами: «А теперь, (имя пациента), получи исцеление», или «Будь прощен», или «Ты прощен во имя Отца и Сына и Святого Духа». Если ситуация позволяет, я часто завершаю встречу несколькими благодарственными молитвами о дарованном Господом прощении. Желательно, чтобы пациент, если возможно, присоединился ко мне в этих молитвах.
После молитвы, прежде чем пациент уйдет, необходимо сделать две вещи. Во–первых, спланировать и назначить не позже, чем через одну–две недели, последующую встречу. Эту встречу мы обсудим в заключительной главе нашей книги.
Затем (я обнаружил, что это довольно трудно) надо высказать несколько предостережений. Пациент пережил сильные эмоции, после которых, как после выстрела из крупнокалиберного ружья, может последовать сильная отдача. Кроме того, он (пациент) может ощущать, что у него как будто что–то отняли, и переживать синдром отмены (т.е. абстинентный, или «похмельный» синдром). Он может ощутить и настоящие соматические симптомы: очень сильную головную боль, насморк, тошноту, расстройство желудка или ужасную усталость. У женщин возможны сбои в менструальном цикле. Если пациент выглядит совершенно опустошенным, позаботьтесь о том, чтобы кто–нибудь проводил его домой. Неприятности могут и не случиться, но гораздо лучше заранее знать, что они вполне вероятны: «Кто предупрежден, тот вооружен».
Подчеркните, что негативным чувствам часто не стоит доверять, хотя они и могут серьезно беспокоить в течение нескольких дней. Объясните, что просто должно пройти время, чтобы эти ощущения улеглись, и тогда они сменятся более надежными позитивными эмоциями. Также объясните пациенту, что ему уже не нужно продолжать самостоятельно копаться в тех моментах, о которых мы просили в молитве, а надо лишь позволить Святому Духу исцелить глубины его души. Напомните, что исцеление памяти не означает, что пациент не будет о чем–то помнить. Это лишь значит, что воспоминания перестанут вызывать у него острую боль и жгучие страдания и больше уже не будут иметь неограниченной власти над его судьбой. Теперь можно заново учиться жизни и выстраивать новые жизненные планы. Над этим вы будете работать вместе с пациентом, начиная уже со следующей встречи с ним.
«Приносили к Нему детей, чтобы Он прикоснулся к ним; ученики же не допускали приносящих. Увидев то, Иисус вознегодовал и сказал им: пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него. И обняв их, возложил руки на них и благословил их» (Марка 10:13–16).
«Все же от Бога, Иисусом Христом примирившего нас с Собою и давшего нам служение примирения, потому что Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их, и дал нам слово примирения» (2 Коринфянам 5:18–19).
«Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими. Когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить. Тогда раб тот пал и, кланяясь ему, говорил: «государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу». Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот вышед нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: «отдай мне, что должен». Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: «потерпи на мне, и все отдам тебе». Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и пришедши рассказали государю своему все бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: «злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?» И разгневавшись государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его» (Матфея 18:23–35).
Перевод Галины Раевской.
«Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе. Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного. Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Матфея 18:18–20).
«Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного» (Матфея 18:19).