Милый и сердечный друг сердца моего, жизнь моя, мой ангел! Я спешу писать к тебе, что, благодарение богу, жив и здоров. Естли ты услышишь о сражении 27-го числа, то есть вчерашнего дня(83), я не скрою от тебя, что мы в нем были, но, благодарение всевышнему, все целы ночевали на месте сражения. Еще, кажется, никогда такова сражения не бывало. Невзирая на то, что мы стояли не в деле, а в резерве,- нас два раза в день на разных позициях обсыпало ядрами и в роте Сергея брата двух ратников ранило ядром. Все обстоятельства, кажется, в нашу пользу. <...> Crainte de quelque feusse allarme qui peut arriver fort aisement(84). Дяде и тетушке скажи, что брат Иван и Михаиле здоровы. С Михаилом и Ермоловым я нынешнюю ночь ночевал, но не видался, потому что мы приехали в главную квартиру - они уже спали, а поутру они уехали - мы еще спали. <...> Двое сутки у нас кроме вотки и простова вина пить было нечего, и я, признаюсь, умирал с жажды, но в главной квартире сегодня поутру в три часа напоил меня чаем Нарышкин Николай Дмитриевич. Это - благодеяние. <...> А впрочем, моя жизнь, моя милая, мой ангел, я тебя и среди тысячи смертей не забываю, боготворю. Всем сердцем и всею душою всюду и везде благословляю душевно. <...> Пока жив - есмь и буду верный муж и друг
Дмитрий Апухтин. <...>
On dit que le roi de Naple Murat est tue <...>(85).
И тебя, жизнь моя Алексаша, душевно обнимаю. Письма ваши меня утешили. Ты не можешь представить, как я ими порадован. Но желаю, чтобы вы были от всякого вранья избавлены выездом из Москвы. В самой армии мы насчет дел спокойны гораздо [более], нежели вы в Москве. <...>
М. И. Кутузов - жене.
29 августа. [Без места!
Я, слава богу, здоров, мой друг, и не побит, а выиграл баталию над Бонопартием.
Детям благословение. Верный друг Михаила Г[оленищев]-К[утузов].
М. К. Карасев, Т. С. Мешков и другие слуги - Е. М. Олениной.
11 октября. Нижний Новгород
Государыня Екатерина Марковна!
Письмо ваше от 28-го сентября мы получили, из которого увидели, что вы изволите беспокоиться о Павле Алексеевиче. О его здоровье доносим вам, что ему теперича против прежнего гораздо лучше - он изволит выезжать прогуливаться очень часто. Еще доносим вашему превосходительству, что наши господа были раскасированы(86). Николай Алексеевич был во 2-ом баталионе в 4-й роте, а Павел Алексеевич в 3-м батальоне правил должность за адъютанта. Лишь только началось дело у города Можайска при селе Бородине 26-го числа, лошадь была у Павла Алексеевича из крестьянских, которая боялась огнестрельного оружия, а потому и принужден он был отдать ее Михайле(87). Мы стояли тут долгое время, потом пришло повеление, чтобы денщики отошли гораздо дальше, и мы лишились зрения господ своих. Тимофей(88) был у вьючных лошадей, а я остался у перевязки (где перевязывают раненых), чтобы, по крайней мере, осведомляться о господах. Вдруг стали говорить, что Оленин оконтузен. Михаиле, бросившись, едва мог найти и увидел стоявших подле него наших полковых подлекарей, и кровь была уже ему отворена. Он едва только дышал и был полумертв. Лекаря меня послали найти какую-нибудь телегу. Телегу я нашел и, привязав кой-как к стременам, привез ее, но, подъезжая к цепи, нашел, что дирекция переменилась, и мы не знали, где найти раненого. Николай Алексеевич, узнав об этом и не поверя, что братец его оконтузен, а думая, что он убит, плакал крепко и сказал: "Бог разве не велит мне быть в деле? Отмщу врагу за смерть брата моего!" Но вскоре после сих речей ударило ядро и убило Николая Алексеевича, г. Татищева-большого и третьего - унтер-офицера. Благодетель ваш Михаил Иванович(89), узнав, что мертвого потащили, сожалел и плакал. Мы нашли, что его начали хоронить с прочими там, где отведено было место для всех обер-офицеров. Мы стали просить офицера, откомандированного для хоронения, об отдаче нам тела, но он сего не позволял, и мы ходили просить дежурного генерала позволить нам взять тела Николая Алексеевича и г-на Татищева, и он нам не отказал. Ехав по дороге с телами, нашли мы раненого Павла Алексеевича в перевязке в прежнем положении. По приезде нашем в Можайск сыскали два гроба для Николая Алексеевича и г. Татищева, и священник, отпев их, похоронил по долгу христианскому. При сем случае был и полковник Михаил Иванович, который также ранен в левую руку легкою раною. Он с Павлом Алексеевичем поехал до Москвы и берег его, как сына своего. <...> Как сделалась там тревога и начали выезжать вон, Александр Иванович(90) дал нам коляску и послал человека к крестьянину вашему Коню, нет ли лошадей из села вашего Богородского, который нам и представил тройку. При лошадях был мужик именем Павел, племянник кучера вашего Кузьмы. <...>
Н. М. Карамзин - жене.
29 августа. Москва
...> Неприятель в 80 верстах. Мы отступаем. Графиня(91) завтра едет, граф(92) переезжает на Тверскую. Сенат и присутственные места закрываются. Князь Петр(93) наш возвратился из армии и, слава богу, не ранен. <...>
Н. И. Лавров - А. А. Аракчееву.
30 августа. Вязёма
...> По приезде князя Кутузова армия оживотворилась, ибо прежний [главнокомандующий] с замерзлой душой своей замораживал и чувства всех его подчиненных. Однако же обстоятельства дел, завлекшие так далеко нас внутрь России, принудили и Кутузова сделать несколько отступных маршей, дабы соединиться с резервными силами, и наконец, 26-го числа последовало жесточайшее сражение при с. Бородине, которое продолжалось с 5 часов утра до 7 часов вечера. Беспрерывный огонь был смертоносен обеим армиям. Я имел честь командовать гвардиею, которая храбростью, послушанием и порядком заслужила похвалу от всей армии. Всякий сказывал, что она достойна своего наименования и достойна быть охранным войском благосердного нашего монарха. Сей день стоит ей убитыми и ранеными за 3000 человек. После сего жестокого дела ничто не разбрелось в сем знаменитом корпусе, и я стал с ним на биваки, как будто после учения. Словом, милостивейший благодетель, без лести вам скажу, что не воображал такого строгого порядка, какой был наблюдаем во всех сих полках. Менее всех потеряли Семеновский и Преображенский. Господа офицеры показали удивительную неустрашимость и прямо служили примером их подчиненным. Князь Кутузов по просьбе всех старших генералов армии хотел особенное сделать одобрение гвардии к государю императору. Где смерть пожрала столько сынов России, я кое-как уцелел, но проклятые французы исстреляли моих верховых лошадей, и я теперь совсем пеш. Биваки расстроили мое здоровье. Если бог даст кончить сию утомительную войну, то минуты в службе не останусь, ибо, правда, никуда не гожусь, стар и слаб. Судя по делам, то через двое суток будет опять жарко. <...>
Н. М. Карамзин - жене.
30 августа. Москва
...> Вижу зрелище разительное: тишину ужаса, предвестницу бури. В городе встречаются только обозы с ранеными и гробы с телами убитых. Теперь я видел князя Лобанова, которого участь являться позже для дела, за ним полки рекрут. <...>
И. П. Оденталь - А. Я. Булгакову.
[30 августа]. С.-П[етер]бург, ликующий неизреченно от победы в самый Александров день 1812 /года/
Кидаюсь на Вас мысленно, несравненный мой Александр Яковлевич, обнимаю Вас, прижимаю Вас и поздравляю Вас с победою над страшным, ужасным, лютым врагом. Не имею сил к излиянию на бумаге в сердце Ваше тех радостных чувствований, коими волнуется душа моя. Чего не могу по немощам моим выразить, о том судите по собственным Вашим чувствованиям. Торжествуй, Россия! <...>
Враг опрокинут, сбит с места, преследуем нашими героями. Сказывают, что до 15 тысяч(94) повалили его разбойников; пленных - множество, а между трофеями есть и пушки. Ну! Михаила Архангел, докатывай! Трудно было тебе токмо сначала расстроить коварного злодея, а теперь мы на тебя как на каменную гору надеемся, что ты его саранчу дотла истребишь. Надобно людей? Так Растопчин даст еще тебе половину дружины своей, чтоб некуда было увильнуть крокодилу.
Я весь трясусь от радости. Ночью не мог от нее спать да также и ничего делать. Спешу, невзирая на слабость, идти в Невскую Лавру, чтоб узреть радужного Александра и быть участником ликующего народа. Сладка будет и смерть в таком торжестве. <...>
Quel homme qu'est le Comte! Non, ce n'est pas un simple mortel(95).
Обнимаю Вас.
Митя всех гостей встречает резким своим голосом: "Знаете ли, что Кутузов побил французов?"
Н. М. Карамзин - жене.
31 августа. Москва
...> Нынешнюю ночь видны были здесь огни нашей армии. Надежды мало. Графиня сию минуту едет в Ярославль. <...>
Неизвестный - родным.
1 сентября. [Без места]
Любезнейшие родители!
Вы погибли от рук моих. Я ваш убийца! Я не сомневаюсь, что вы теперь, страдая, странствуете по полям или лесам и что село ваше обращено в пепел. Теперь уже поздно к вам отсылать лошадь, она к вам не попадет. Решитесь, любезнейшие, ехать за нами, умрем вместе или с сумой пойдем. Мы завтра поедем все вместе по Касимовке в село Сельну на большой дороге к священнику Киприану, за 60 верст от Москвы. Купите на мой счет лошадь, авось либо как-нибудь пробьемся. Благодетеля моего протоиерея сегодня проводил за 10 верст, он поехал в Володимир, при расстании оба мы пролили реки слез. Засим испрашивая у вас родительского благословения, пребуду всепреданнейший и послушнейший сын Алексей.
Сестрицу целую.
Французская армия стоит в 20 верстах от Москвы.
Пролог | Содержание | Часть вторая
ПРИМЕЧАНИЯ (Часть первая)
И. П. Оденталь - А. Я. Булгакову. 18.6.- PC, 1912, No 6, с. 610. Уточнено по рукописи оригинала: ГБЛ, ф. 41, к. 114, No 32, л. 23 об.
(1) Н. И. Салтыков (см. именной указатель).
И. А. Пуколов - А. А. Аракчееву. 20.6.- Дубровин Н. Ф. Письма главнейших деятелей в царствование императора Александра I (1807-1818 годы). Спб., 1883, No 58, с. 58-59.
Ф. В. Ростопчин - А. Д. Балашову. 20.6.-Дубровин, No 16, с. 12-13.
А. А. Закревский - М. С. Воронцову. [Конец июня].- АВ, т. 37, с. 229.
(2) В условиях большого численного превосходства французской армии войска Барклая-де-Толли могли быть блокированы в Дрисском лагере и принуждены к капитуляции.
И. А. Пуколов - А. А. Аракчееву. 27.6.- Дубровин Н. Ф. Письма главнейших деятелей в царствование императора Александра I (1807-1829 годы). Спб., 1883, No 60, с. 60-61.
(3) Из армии.
Я. П. Кульнев - А. А. Закревскому. 28.6.-Сборник РИО. Спб., 1891, т. 78, с. 502.