— Вов, пробей мне всю эту семейку!
— Хорошо, М..Рита. Как ты там? Будет край — сообщи! — переживает друг.
— Не смеши меня! Школа выживания мной сдана "на отлично"!
— Да, помню я, — вздыхает. — Того и боюсь, что у тебя башню снесет.
Вова прав. Могло и переклинить. Острое чувство справедливости никогда не давало мне покоя. Могла рвануть по встречке. Одна. Против всех. Не легко мне давались успехи в бизнесе, где любая подлость считается — чисто конкуренцией. Только зазеваешься — сожрут и костей не оставят.
— Отошел! Это мое! — забираю заказанный ноут у службы доставки.
— Все-таки, отец прав! Папика себе нашла, — зло выдает Матвюша. — Могла и у меня денег попросить…
— Сколько надо километров на коленях проползти, чтобы выпросить у вас хоть копейку? — распечатываю коробку, чтобы проверить свое приобретение.
— Что ноги перед кем-то раздвигаешь, ты не отрицаешь?
— Думай, что хочешь… мне пофигу! — включаю яблочный ноутбук, который весело мне моргает настройками.
Брательник зло захлопывает крышку нотюшечки, едва не придавив мне пальцы. Расцениваю это, как нападение. Рыкнув, запрыгиваю на стол, отталкиваюсь и прыгаю на него, схватившись руками за плечи и обвив торс ногами. От неожиданности Мотя падает по траектории назад. Сильный бряк спиной об паркет. Оказываюсь сверху, нависая.
— Никогда не трогай МОЕ! — цежу, тыча в него пальцем.
То ли от шока, а может от удара головой, брательник хлопает глазами, уставившись на меня. Встаю и забираю со стола свою покупку.
— Дикая тварь! С тобой нельзя по-нормальному! — Матвей сидит на полу, потирая затылок.
— Смотря, что ты считаешь нормой в этом дурдоме, — бросаю, уходя.
Весь день просидела, устанавливая программы и скачивая необходимые материалы для учебы. Шутка ли — снова в школу через месяц. Другое время, другие детишки — нахожу своих одноклассников в сети. Завела себе страницы в соц. сетях и выкинула первые фотки.
Рассматривая страницы одноклассниц, пришла к выводу, что понты — наше все! Губы уточкой, пальцы рогаткой. Знают ли эти малахольные, что губы, сложенные в форме уточки — один из основных признаков кататонического синдрома, который относят к проявлениям шизофрении. Отфотошопенные задницы и грудь… Мне уже было, что показать. Отъела округлости и больше не походила на жертву Освенцима. Одела купальник и пошла фоткаться у бассейна… заодно позагораю. Захватила книжечку и полотенце, которое повязала на бедрах.
Лежу, никого не трогаю, на шезлонге… расслабилась. Чувство, что взлетаю. Лечу так… прямо встречаясь с поверхностью воды. Выныриваю, отфыркиваясь. Брательник ржет, вместе с блондином. Откашливаюсь и плыву к противоположному бортику.
— А она ничего! — присвистнул белобрысый, когда я вылезла из воды.
Показываю средний палец и иду в направлении дома.
— Стоять! Водные процедуры не закончились! — гаденько так, говорит Матвей.
Окружают с двух сторон. Численное — не всегда преимущество! Задницы не поворотливые! Скачу прыжками, аки коза горная, через шезлонги, ускользнув от Матвея. Загнали меня до пятиметровой вышки у бассейна. Забралась наверх.
— Слезай и тебе ничего за это не будет! — манит пальцем "иди сюда".
— Не. а, — показываю язык.
— Щас, я ее сдерну, — блондин скидывает футболку и поднимается вверх.
Встаю на самый край бортика. Отталкиваюсь. Небольшая сальтуха — наследие прошлого Маргоши и плавно вхожу в воду.
Всплеск воды. Понимаю, что решили поймать меня в бассейне. Только вода — моя стихия! Я рыба… как минимум русалка. Уворачиваюсь, подныривая. Играю, как с котятами. С дружка брательника, заныривая стащила трусы и размахивала ими, как трофеем. Мне было весело. Я хохотала над тем, как матерились парни в бессилии.
Закинув трофей, как приманку подальше, рванула из бассейна. Бегу, разбрызгивая с себя остатки влаги. Оборачиваюсь на недотеп. И врезаюсь в чью-то грудь.
— Поймал! — меня хватает синеглазый брюнет.
— Скользкая, зараза, — пытается удержать вырывающуюся меня.
Замираю, неотрывно глядя ему в глаза. Потянулась и поцеловала, обхватив его за шею. Высокий. Пришлось встать на цыпочки. Пацан не долго был ступоре. Обнял, прижал к себе. Жадно отвечает. Улучив момент, бью в пах.
— Бля, — успевает выдохнуть бедолага, согнувшись.
Хихикая, несусь в свою комнату.