- Нет, не обратил, - признался я, - но мне это нравится.
Я не смел поверить моим ушам. Своей игривостью эта девушка напомнила мне Лайзу. Сладкое предвкушение! Я не мог сравнить ни с чем то приятное волнение, которое нарастало во мне с первого момента этой беседы... ведь прежде я думал, что она никогда не позвонит мне!
Мне удалось найти какой-то деловой повод для поездки в Рочестер какой именно, не помню. Зато я помню обед со Сьюзан, возвращение в её квартиру и неистовый секс. Мы буквально пожирали друг друга. Она не пошутила насчет орального секса. Он нравился ей, она предавалась ему без стеснения. Мой опыт в этой области оставался ограниченным. Мы с Пегги начали немного экспериментировать, но так и не избавились от некоторой робости. В подходе Сьюзан не было никакой сдержанности. Она обладала заразительным энтузиазмом. Я впервые начал по-настоящему наслаждаться обеими сторонами орального секса.
Я встречался со Сьюзан примерно раз в месяц в Рочестере, пока она не переехала в Канзас весной 1972 года. Наши отношения почти полностью основывались на взаимном сексуальном наслаждении. Мы получали удовольствие от хорошего обеда и танцев для "разогрева", но секс явно оставался "основным блюдом". И оральный секс всегда был его неотъемлемой частью. То, что мы встречались достаточно редко, шло на пользу нам обоим. Мы вращались в разных кругах и имели не очень-то много общих тем для разговоров. Но один раз в месяц по-настоящему наслаждались друг другом. Последний раз я видел Сьюзан в октябре 1972 года, когда приехал на конференцию в Канзас. Эта ночь прошла, как всегда, прекрасно - секс был отличным, хотя нас не связывала настоящая любовь.
Мой опыт общения со Сьюзан оказал позитивное влияние на мою интимную жизнь в семье. Я не намерен делать очередной шаг в процессе рационализации мои действий и оправдывать их таким образом. Я просто констатирую тот факт, что подобные связи иногда идут на пользу основным отношениям. Качественный оральный секс, которым я занимался со Сьюзан, помог мне преодолеть некоторое изначальное смущение. Впоследствии я мог с большим энтузиазмом предаваться оральному сексу с Пегги. Что касается Пегги, то она не нуждалась в подстегивании. Была готова экспериментировать в области секса и разнообразить его.
Я до сих пор удивляюсь тому, что мы так поздно освоили столь важную форму интимного общения, как оральный секс. Сейчас такое ситуация уже нетипична. Появилось так много книг и журналов на эту тему, что молодежь не может оставаться столь непросвещенной. В годы нашей юности все обстояло иначе. Если кто-то и занимался оральным сексом в нашем родном городке возле Миссисипи, то это держалось в строжайшей тайне. Несомненно, эта тема оставалась запретной. Несмотря на общее ослабление сексуальных табу, многие по-прежнему не допускают и мысли об оральном сексе. После первой попытки нам потребовались три с половиной года для того, чтобы преодолеть внутреннее сопротивление и чувство неловкости. Теперь оральный секс важная составляющая нашей интимной жизни. Из всего того, что мы узнали о сексе, наверно, именно он больше всего остального увеличил получаемое нами удовольствие и разнообразие. Как и Пегги, я сожалею о том, что мы не открыли для себя оральный секс гораздо раньше.
Кое-кто из вас сейчас думает: "Это ужасно. Как он может заниматься оральным сексом, а уж тем более открыто говорить об этом?" Одна из причин, заставившая нас написать эту книгу, заключается в следующем: мы убеждены, что нуждаемся в более честном общении на тему секса. Он слишком важен, чтобы каждая пара заново "изобретала велосипед". Я не утверждаю, что всем следует заниматься оральным сексом. Каждая пара вправе самостоятельно определять, что доставляет ей удовольствие. Я лишь предлагаю делиться тем, что мы узнаем из личного опыта. Слишком многие люди оказываются в ловушке скучного секса, потому что не знают о дополнительных возможностях, способных обогащать сексуальную жизнь и вносить в неё значительную радость. Часто они боятся попросить о помощи, думая, что таким образом признаются в собственных неудачах. Поскольку лишь немногие смельчаки откровенно говорят о своих сексуальных проблемах, легко прийти к выводу, что только вы одни сталкиваетесь с трудностями.
В этом заключен досадный парадокс. Если я изобрел новый способ приготовления жареного мяса на вертеле, я поделюсь им с гостями на вечеринке. Но если я открою новый способ наслаждения сексом, скорее всего я не расскажу о нем никому. Возможно, даже моему партнеру! Если у меня не получается замах в теннисе, я буду обсуждать это со всеми, кто готов меня слушать - особенно если мой собеседник разбирается в теннисе. Но если я сталкиваюсь с проблемой в сексуальной жизни, скорее всего я не скажу об этом никому. Мы чаще всего обсуждаем наименее важные вещи и реже всего наиболее важные.
Нет необходимости предаваться другой крайности. Мы не должны делать нашу интимную жизнь "публичной". На самом деле нам следует уместным образом раскрываться перед собеседниками, чтобы учиться друг у друга и получать помощь, как это происходит почти во всех других областях жизни. Считайте, что вам повезло, если у вас есть хотя бы один человек, с которым вы можете свободно и открыто обсуждать ваш сексуальный опыт. При этом не важно, платите ли вы за то, что вас выслушивают, и отвечает ли вам собеседник взаимной откровенностью.
Некоторым из вас трудно принять идею о необходимости обсуждения столь личных вопросов. Вам, как и мне, внушали, что говорить о сексе неприлично. Поскольку наш опыт в таком общении весьма ограничен, многие из нас просто не умеют делать это. Нас сковывает чувство неловкости. Также нас учили, что откровенность в этой сфере подрывает доверие партнера и как бы принижает сам опыт. Это может быть справедливым, если мы убеждены в недопустимости любых разговоров о сексе. И это перестает быть справедливым, если мы принимаем секс как естественную и важную часть нашей жизни, признаем, что разговоры о нем могут не только подрывать доверие, но и укреплять его, не только принижать наш опыт, но и обогащать его. Наше отношение к теме, наши намерения и стиль общения - вот что является решающим. Будучи подростком, я учился говорить о сексе главным образом в раздевалке спортзала. Подобные беседы действительно зачастую способствуют формированию в дальнейшем недоверия к любому собеседнику и принижают ваш личный опыт. Я рекомендую нечто иное. По-моему, существуют более подходящие места и ситуации для доверительных бесед о вашей интимной жизни с людьми, которым вы доверяете и которых любите. Вам даже нет нужды обладать особым умением и опытом для таких разговоров. Если вашей целью является искренняя забота обо всех заинтересованных лицах, вы можете рассчитывать на положительный эффект.
Я обнаружил забавный и немаловажный фактор, препятствующий откровенным беседам о сексе. Мало кто из нас владеет подходящим лексиконом. Да, мы знаем все необходимые слова, но они вызывают ощущение дискомфорта. То же самое относится и к жаргону, среди которого мы вырастаем. Я обычно использовал выражение "оральный секс", считая его наиболее простым способом обозначения обеих основных форм, а также вследствие его нейтральной стилистической окраски, не вызывавшей у меня смущения. Поясню мою мысль: мне трудно произнести слово "куннилингус", относящееся к половому акту, при котором мужчина прикасается ртом к половым органам женщины. Этот термин воспринимается мною как слишком сухой, почти научный. Он не отражает существа происходящего. Глагол "отлизывать" кажется мне гораздо более подходящим, однако я догадываюсь, что на лицах многих из вас уже появилась гримаса неприятия. Действительно, это слово звучит довольно грубо. Оно не приемлемо в определенном обществе. Аналогично "феллацио" непроизвольно воспринимается как нечто такое, что должно происходить в опере, однако "отсос" (точный эквивалент "blow job" - прим. переводчика) звучит оскорбительно. Выражения "заложить за щеку" и "дать в рот" воспринимаются не намного лучше.
Вы, возможно, скажете: "Какой кошмар! Почему он так подробно обсуждает такие слова?" Мой ответ будет двойственным. Начнем с серьезного. Мне надоело играть в шарады. По-моему, многие из нас закрепощены вследствие ощущения дискомфорта, возникающего при разговоре о сексе - особенно с лицами противоположного пола. Один из самых эффективных способов получить что-то - просто попросить об этом. Но как вы можете попросить о чем-то, если испытываете неловкость при употреблении соответствующих понятий? Я знаю - согласно романтическому идеалу все происходит само собой, как по волшебству. Давайте посмотрим правде в глаза. Чудо не происходит само собой, но мы можем способствовать ему. Недвусмысленный разговор о сексе может значительно улучшить нашу сексуальную жизнь - это относится как к самому акту, так и к прелюдии. Нам необходимо "тестировать" конкретные слова, которыми мы пользуемся. Одно и то же слово способно завести одного человека и охладить пыл другого. Легко запутаться в различных вариантах словоупотребления. В детстве я думал, что слово "елда" означает женские половые органы, однако позже узнал, что обычно так называют мужской член.
Второй ответ на поставленный выше вопрос - по-моему, это весьма забавно. Если вы не можете преодолеть собственное отрицательное восприятие некоторых слов, думаю, вы согласитесь с тем, что большинство из нас учиться говорить о сексе довольно нелепым образом. Точнее, не о самом сексе, а обо всем связанном с ним. Даже функциям, осуществляемым посредством половых органов, присваиваются иносказательные названия - наверно, чтобы не смущать детей. Многие из нас выносят эти слова из детства, поэтому иногда взрослые разговаривают между собой примерно так:
"Останови машину у ближайшей бензоколонки. Я хочу побрызгать."
"Хорошо, мне тоже пора cходить по маленькому."
Обратите внимание на слова, которые вы используете, разговаривая с вашим партнером. Часто ли вы произносите основные термины типа "половой акт" или "оргазм"? Каковы ваши любимые названия мужских и женских гениталий? Не смущаетесь ли вы, используя их в беседе с партнером, или же вы произносите их только мысленно? Существуют ли слова, которые вы не можете выговорить? Почему? Ручаюсь, сделанные вами открытиями удивят и позабавят вас.
Пегги:
Во времена моего детства большинство связанных с сексом слов находилось под запретом. Мне казалось, что я не должна даже думать о сексе и уж тем более говорить о нем. Думаю, представление о сексе как о чем-то "плохом" в значительной мере определило отсутствие относящихся к этой сфере "хороших" слов. Мне с большим трудом давалось составление собственного сексуального лексикона. Меня не устраивали научные названия отдельных частей моих гениталий, однако жаргонизмы обладают шлейфом негативных ассоциаций из-за их использования в унижающих женщину анекдотах. Я сталкивалась с аналогичными проблемами, связанными со словесным описанием мужских половых органов. Выражения типа "То, что ниже пояса" - не лучшие средства описания гениталий, как мужских, так и женских, однако они весьма показательны, поскольку отражают бедность нашего сексуального словаря. По-моему, мы нуждаемся в новом сексуальном словаре без неясных и отрицательных оттенков, чтобы полноценно обсуждать эту важную сторону нашей жизни.
Основная часть нашего общения в этот период была, однако, связана с другими вещами. В августе 1971 года Джеймс решил отказаться от создания консультационной фирмы и посвятить все свое время собственно консультационной работе. Я выполняла секретарские обязанности из офиса магазина подарков, открытого нами в октябре 1971. Вела бухгалтерские книги и переписку, заполняла заказы на материалы для тренингов. Также я старалась как можно больше читать о тренингах и развитии управленческих способностей, чтобы глубже разбираться в этих предметах.
Джеймс:
Я полностью отдавался развитию нашего торгового бизнеса и консультированию, которым занимался в офисе, расположенном в цокольном этаже. Пегги также активно участвовала в обоих видах деятельности. Некоторые пары и помыслить не могут о совместной работе. Им хватает проблем, связанных с совместной жизнью. В тот период нашего супружества это сотрудничество было для нас целительным. Мы сближались и вели продолжительный диалог о том, что мы хотим получать от жизни. Это состояние заметно отличалось от того отчуждения, которое возникло между нами, когда я работал в университете, а Пегги занималась домашним хозяйством.
Пегги:
Для меня этот период также был связан с укреплением доверия. Помимо помощи Джеймсу и работы в магазине, я также находила время для занятий с детьми. Взяла на себя всю заботу о них. В то время мне казалось нормальным, что я должна выполнять столько работы вне дома и одновременно вести все домашнее хозяйство. Благодаря такой ситуации я стала весьма организованным человеком. Мне пришлось стать им. Трижды в неделю, когда я работала допоздна, я приглашала няню. Иногда дети заходили ко мне после школы. Темп жизни был весьма напряженным... но я была от этого в восторге.
Мне очень нравилась обстановка в магазине. "Богемная" атмосфера пробудила во мне вкус к длинным юбкам. Я также стала отращивать волосы. Когда мне было двадцать пять лет, я думала, что больше никогда не смогу ходить с длинными волосами - буду для этого слишком "взрослой". Но в тридцать пять почувствовала себя моложе чем когда-либо. Я также стала периодически ходить без бюстгальтера. Мне нравилась естественность такой манеры одеваться. Это не было связано с движением "Выбросим бюстгальтеры" просто я в целом стала более раскованной и уверенной в себе. Я развивалась как личность в этом направлении, и мое отношение к одежде менялось соответствующим образом, так что через два года я совсем отказалась от бюстгальтеров.
Также менялось мое отношение к Джеймсу. В феврале 1972 года он подарил мне прекрасное кольцо. Этот поступок имел важное символическое значение. Я не носила мое обручальное кольцо с 1968 года, когда сняла его в качестве безмолвного протеста. Мы подружились с талантливой женщиной-ювелиром, изделия которой продавали в нашем магазине. Джеймс знал, как я люблю кольца, и попросил меня выбрать одно из них. Я выбрала кольцо с лепестками. Женщина-ювелир поместила на это кольцо бриллиант с моего обручального кольца и назвала изделие "каплей росы". Джеймс приложил к своему подарку открытку с надписью "Жизнь прекрасна, когда ты рядом".
Через несколько месяцев, в мае, в годовщину нашей свадьбы, я преподнесла Джеймсу сюрприз - мужской перстень, изготовленный нашей подругой и названный ею "королевским перстнем" - "перстнем для настоящего короля". Этот подарок выражал мои позитивные чувства к Джеймсу. Наша жизнь медленно менялась. Мы начали разговаривать так, как никогда не разговаривали прежде - обсуждали наши общие надежды, опасения, цели.
Летом 1972 года мы проводили у себя в доме семинары по планированию жизни и карьеры для группы из двенадцати человек, большая часть которой состояла из друзей Джеймса или людей, с которыми он был каким-то образом связан по работе. Мы с Джеймсом лично принимали участие в этих занятиях и разработали определенный план. Мы решили вернуться на Запад. Изначально мы не планировали прожить на Севере так долго, но за десять лет сделали там все необходимое для профессиональной карьеры. Теперь мы весьма вдумчиво подходили к выбору места и образа нашей дальнейшей жизни.
Позже этим летом мы совершили с детьми поездку по восточному побережью, подыскивая место, куда мы бы хотели переехать. Мы думали остановить выбор на Флориде, потому что уже проводили там короткие периоды времени и полюбили этот край. Однако перед самой поездкой друзья рассказали нам о об острове Хилтон-Хэд, штат Южная Каролина. Они были в восторге от этого места и рекомендовали нам заглянуть туда по пути на юг.
Мы действительно сделали остановку в Хилтон-Хэд и нашли остров восхитительным. Его красоты оставались нетронутыми цивилизацией. Детям понравились местные пляжи. Мы с Джеймсом пережили там едва ли не самые приятные моменты поездки - особенно проведенные у океана. Мы зашли в воду с детьми, которым было тогда восемь и десять лет. Дети остались возле берега, а мы сами отправились чуть дальше, где ещё можно было стоять. Джеймс поддерживал меня, пока я снимала с себя трусики, и мы занялись любовью в океане. Это был забавный способ разрешения практической проблемы. Двухнедельное путешествие с маленькими детьми и ночлег в одной с ними комнате мотеля не способствуют полноценному сексу.
Мы осмотрели различные места во Флориде, свозили детей в Дисней-уолд, но не нашли в точности то, что искали. На обратном пути мы заночевали в Хилтон-Хэд и запланировали ещё один ночлег до возвращения в Питтсбург. Весь следующий день мы провели в Хилтон-Хэд и поговорили с агентами по недвижимости. Прежде мы считали Хилтон-Хэд чисто курортным местом, но теперь начали понимать, что там есть немало постоянно живущих семей. Хилтон-Хэд сулил ту простую жизнь, к которой мы стремились. Осенью Джеймс несколько раз останавливался там во время своих деловых поездок во Флориду. Затем в январе 1973 мы оба отправились в Хилтон-Хэд и твердо решили переехать туда следующим летом.
Многие считали нас сумасшедшими за готовность к этому переезду и отказу от того, ради чего мы работали в Питтсбурге. Переезд определенно представлял угрозу для карьеры Джеймса. Но у меня не было никаких сомнений. Я видела в этом шанс реализовать мою давнишнюю мечту о подлинно совместной жизни. Это бы означало, что мы оставляем в прошлом множество людей, мест и болезненных для меня воспоминаний. Это бы означало начало новой жизни. Я чувствовала, что мы, возможно, имеем шанс освободиться от части нашего прошлого. Желание Джеймса сделать этот шаг воспринималось мною как позитивный знак.
Джеймс:
Решение переехать в Хилтон-Хэд было для нас благотворным. Возможно, оно являлось первым важным решением, которое мы приняли совместно после тщательного изучения наших возможностей и желаний - индивидуальных и общих. Переезд представлял определенную угрозу финансовому благополучию, но в целом казался нам полезным.
Как это ни удивительно, но в этот период я снова стал встречаться с Терри, хотя вовсе не планировал это. Я не поддерживал никаких контактов с этой женщиной после её отъезда из Рочестера в 1969 году. В феврале 1973 года я начал вести семинары для менеджеров в городе, где она жила. Мне захотелось узнать, как складывается её жизнь. Однажды я пригласил Терри пообедать со мной, и она согласилась. Очевидно, она тоже испытывала любопытство в отношении меня. Мы волновались, как двое подростков на первом свидании. Не потребовалось много времени для того, чтобы наше взаимное влечение стало очевидным. По правде говоря, на это ушло десять секунд. Наш первый поцелуй при встрече сказал обо всем. Боль расставания исчезла или во всяком случае уменьшилась настолько, чтобы ничему не мешать. Не помню, сразу ли мы забрались в постель или сначала поели, но это воссоединение было приятным. До сентября мы успели встретиться ещё семь или восемь раз. Секс был хорошим, общение с Терри доставляло мне удовольствие, но та эмоциональная вовлеченность, которую мы испытывали когда-то, теперь отсутствовала. Думаю, мы оба управляли своими чувствами, зная, что возрождать прошлое в полной мере было не в наших интересах.
Пегги:
В феврале 1973 года Джеймс подарил мне на день рождения длинное черное платье. Я надела его в тот же вечер и впервые после долгого времени почувствовала себя красивой. Несомненно, это было связано с улучшением моих отношений с Джеймсом, а также предвкушением нашего переезда в Хилтон - Хэд. Мне и в голову не приходило, что на следующей неделе он возродит свой роман с Терри. Это парадоксальное совпадение по времени потрясает меня. Я ничего не подозревала - во всяком случае, в то время. В прошлом я порой тревожилась по поводу того, что он может снова встретиться с ней, но затем мои опасения развеялись.
Впоследствии я ужасно мучилась, сравнивая мое видение ситуации в то время, когда происходили события, с подлинной жизнью Джеймса того периода. В апреле, когда я отправилась с детьми к Джеймсу в Хилтон-Хэд, чтобы посмотреть наш дом, он встречался с Терри. Уехав в мае на неделю и возложив на меня подготовку нашего офиса к переезду, он также был с Терри. В июне, когда друзья устроили вечеринку по случаю нашего отъезда, он снова встречался с Терри.
После нашего переезда в Хилтон-Хэд он виделся с Терри во время многих поездок, совершенных им тем летом. У меня не было никаких конкретных подозрений, однако меня все сильнее охватывали общее разочарование и беспокойство. Я объясняла это моим двойственным положением - я пыталась заниматься детьми и одновременно оборудовала домашний офис. Дети с трудом привыкали к новому месту, где у них не было друзей. Все складывалось не так, как я предполагала. Я думала, что обрету душевный покой, но вместо этого по-прежнему ощущала себя несчастной и испытывала смутную тревогу.
Ситуация начала меняться в сентябре, когда дети пошли в школу. У меня также появились новые дела, в частности, руководство группой девочек-скаутов, к которой принадлежала Викки. Когда дети находились на занятиях, мне было легче выполнять офисную работу, я могла посвящать ей больше времени. Также я принимала участие в деятельности нового теннисного клуба. В сентябре поработала в качестве администратора на первом крупном турнира. Мое общее душевное состояние стало улучшаться. Я даже жалела Джеймса, который из-за командировки пропустил соревнования. По иронии судьбы во время этой поездки он в последний раз встретился с Терри. Сейчас я думаю, что улучшение моего настроения было связано в большей степени с изменением его отношения ко мне, нежели с практическими обстоятельствами моей жизни в то время.
Важным признаком изменяющего отношения Джеймса стало то, что он предложил мне отправиться с ним в следующем месяце на конференцию в Чикаго. Он посещал это мероприятие уже несколько лет. После всех моих волнений относительно того, чем Джеймс занимался на различных конференциях, он наконец пригласил меня поехать на одну из них вместе с ним.
Мы прибыли в Чикаго за день до начала конференции. Вечером между нами вспыхнул серьезный конфликт. Меня раздражало, что Джеймс не звонил детям и не разговаривал с ними, когда звонила я. Я полагала, что мы оба несем ответственность за поддержание контакта с детьми, но он обычно возлагал эту обязанность на меня.
Такое начало поездки вызвало у меня беспокойство по поводу того, как пройдет для нас конференция. Одна из причин, по которой Джеймс взял меня с собой, заключалась в том, что он хотел, чтобы я вместе с ним посетила семинар под названием "Консультант и важный партнер". Очевидно, я была "важным партнером". Мы отправились на это мероприятие на следующий день. Оно стало для нас прекрасным опытом. Внесло некоторую ясность в принципы нашего общения и совместной работы.
Вся конференция прошла весьма успешно и позволила мне увидеть, как воспринимают меня люди в такой обстановке. Я знала, что хорошо делаю свою работу, и чувствовала, что способна на большее. Конференция подкрепила это мое мнение.
Также мы купили в Чикаго книгу о супружеских отношениях, освещавшую всевозможные проблемы брака, причем одна глава была посвящена изменам. Я чувствовала, что это приобретение может оказаться для нас очень важным и помочь в совершении ещё одного шага к честному общению. Я знала, что следующий шаг заключается в освобождении от прошлого, но ещё не была готова к нему. Хотела немного насладиться этим новым этапом наших отношений.
Джеймс:
Чикагская конференция определенно оказалась для нас значимым событием. Поначалу я беспокоился, что она обернется для нас неудачей. Многие мои коллеги-мужчины, как обычно, в открытую заводили романы. Я ощущал, что в какой-то мере нарушаю неписаное правило, которому всегда следовал: "Приезжай на конференцию без жены. Даже если ты сам не соблазняешь женщин, это смущает других мужчин." Многие мои коллеги, с которыми Пегги предстояло познакомиться, знали о моих похождениях. Я рассчитывал на их молчание, но не был в нем полностью уверен. Когда конференция закончилась без инцидентов, я испытал облегчение.
Самым положительным значением конференции было то, что она значительно повысила самоуважение Пегги. Она поразилась тому, как много ей известно о развитии организаторских навыков и насколько понятными для неё оказались материалы этих семинаров. Также было очевидно, что людям нравится беседовать с нею. Не думаю, что она рассчитывала на столь радушный прием. Все это заметно сказывалось на Пегги. Она становилась более счастливым и уверенным в себе человеком.
Думаю, для меня эта конференция оказалась не менее важной, хотя и в другом отношении. Для Пегги она обозначила начало, а для меня - завершение. Прежде я воспринимал конференции как мою личную территорию, место для работы и развлечений отдельно от жены. Со времени моего первого романа конференции, вероятно, обладали для меня символическим значением, о котором я не думал. Приглашение Пегги на мою "площадку для игры" было последним шагом, который положил конец строгому разделению ролей, существовавшему в нашей семье с 1962 года, когда я начал преподавательскую деятельность. Оно недвусмысленно означало, что романы теряли для меня свою важность, а отношения с Пегги обретали новую значимость. Эта перемена стала очевидной для меня лишь по прошествии длительного времени. Тогда я не замечал её и по-прежнему высоко ценил возможность заводить романы, однако уже не вкладывал в это дело много энергии.
Пегги: