Вот дерьмо-то… Не думал, что и в посмертии мне будет так хреново. Тошнило, все тело болело, а голова… Казалось, череп уменьшился в размерах, оброс изнутри острыми шипами и сейчас все это великолепие давило на мой многострадальный мозг.
Сглотнув, я поморщился и пошевелился. Послышался скрип. Но скрипел, к счастью, не я сам, а то, на чем лежал.
— Пацаны, зырьте!.. — детский голос, полный удивления. — Там овощ… это…
— Чего там твой овощ? — другой голос, по-подростковому ломкий.
— Шевелится! Кажись, в себя приходит!
— Да не свисти, Пипа. Не может овощ в себя прийти. Сам же слышал, его однокласснички так отмудохали, что… Короче, мозг у него отмирает. Так что ему либо сразу в морг, либо домой ненадолго, а потом все равно…
Овощ… Однокласснички отмудохали… Мозг отмирает… Это что, про меня? Та-ак…
Открыл глаза и сморщился от резанувшего по ним света. Череп как будто стал еще теснее, а шипы прибавили в длине, и я едва не зашипел от боли.
— Глаза открыл! — завизжал некто, зовущийся Пипой. — Пацаны, отвечаю! Овощ в себя приходит! Сами смотрите!
Послышался топот, и в поле зрения возник лопоухий и тощий пацаненок лет десяти. Левая рука была полностью закована в гипс и висела на перевязи, вытаращенные глаза не отрывались от меня. Выглядело забавно, и я не сдержался.
— Да он еще и подмигивает! — вновь заголосил Пипа. — Стасян, пацаны! Сами гляньте!
Кто-то вполголоса выругался, вновь я услышал шаги, и вскоре рядом с Пипой появились еще несколько мальчишек. Кто в гипсе, кто просто перебинтованный. Ближе всех, удерживаясь на костылях, стоял самый старший — хмурый, бритоголовый, с довольно жестким лицом.
— Кабздец, чудеса случаются, — пробормотал он, встретившись со мной взглядом. — Пипа, двигай за Сан Санычем.
— Ага, ща… — отозвался пацаненок и рванул с места.
Остальные тоже отошли, однако долго побыть одному мне не удалось: следующим, кто решил на меня взглянуть, оказался седоволосый мужчина в очках и белом халате. Выглядел он как классический профессор, узревший настоящее чудо.
А потом началось…
Мне мерили давление, светили фонариком в глаза, стучали по суставам, проверяя рефлексы. Слушали мои легкие и сердце, грузили вопросами о самочувствии. Затем явилась медсестра, вогнала в мою вену иглу и заполнила кровью несколько пробирок. В общем, задолбали знатно, хотя был и плюс: в ходе разговора с врачом я узнал, что зовут меня Илья Алексеевич Крайнов и что мне шестнадцать лет.
— Хорошо, — под занавес экзекуции произнес Сан Саныч. — Ну а что с тобой случилось помнишь?
Я хотел было покачать головой, но вдруг обнаружил, что… помню. Причем речь не про особняк Гаарен и устроенную там бойню.
Я помнил загаженный тупичок за гаражами и четверых ублюдков-одноклассников. Помнил, как они начали лупить меня. Сначала кулаками, а затем, когда я свалился, ногами. Помнил боль и страх, совсем мне несвойственные.
— Хорошо, — повторил врач, когда я закончил рассказывать. — Сейчас отдыхай. Но скоро явится следователь. Ему ты должен рассказать то же, что и мне.
С этими словами Сан Саныч ушел, оставив меня размышлять о происходящем. Впрочем, особо скрипеть мозгами было не над чем, поскольку все ответы лежали на поверхности.
Гребанная реинкарнация. Причем с бонусом в виде полностью сохраненной памяти о прошлой жизни, где я был Олегом Вещим, клинком своего рода, боевым магом с позывным Смертопряд и саркастичным засранцем. Теперь же я… Сложно сказать, потому как за исключением эпизода с избиением все было смутно и мутно. Единственное, я чувствовал, что новая жизнь по шкале дерьмовости в лучшем случае восемь из десяти. Почему? Понятия не имею, но с этим буду разбираться позже. А сейчас есть более насущные проблемы. Самочувствие.
Лучше мне не становилось. Даже когда вновь подошла медсестра, дала несколько мерзких пилюль и засадила в левое полужопие укол, от которого ногу едва не свело судорогой. Повреждений та бравая четверка нанесла немало, сам по себе и лишь при помощи лекарств выкарабкиваться буду долго, так что пора использовать магию.
Первый облом ждал меня почти сразу. Нет, энергоканалы у моего нового тела нашлись, причем достаточно разветвленная сеть, но… Они были запечатаны, и ни о какой циркуляции моей собственной магии, а значит и о сотворении заклинаний речи не шло. Впрочем, всегда имеется и запасной вариант.
Таковой был и сейчас. Я чувствовал магический фон, силу, разлитую вокруг. И вполне мог направить ее на восстановление организма, однако и здесь не обошлось без нюансов. Серьезных и удивительных, благодаря которым я окончательно убедился, что нахожусь не только в новом теле, но и в ином мире.
Здесь было два вида магической энергии. Первая почти не отличалась от той, что я использовал всю сознательную жизнь, а вот вторая…
Это была настоящая магическая «грязь». Или «отрава», как угодно. И беда в том, что она смешивалась с «чистой» энергией, не позволяя просто взять и использовать ее.
Пришлось устроить настоящий мозговой штурм, чтобы решить проблему. В итоге справился: моей собственной магии едва-едва, но хватило на создание защитного слоя, который «отфильтровывал» опасную силу. Как только он заработал, я наконец смог заняться излечением.
Закрыв глаза, слушая шепот соседей по палате, которые обсуждали «сенсацию» в виде меня, я черпал магическую энергию и пускал в дело. Постепенно, шаг за шагом, чувствуя, что старания приносят плоды. Дурнота и головная боль уходили, тело восстанавливалось. Правда вскоре пришлось прерваться — в палате наконец появился следователь.
Низкорослый, отъевшийся, отчего походил на хомяка, и явно недовольный тем, что пришлось разлучить собственную задницу с уютным кабинетным креслом. Сопя и переваливаясь, он дошел до моей койки, плюхнулся на соседнюю, и допрос начался.
Следак спрашивал ровно то же, что и врач. Скучающим тоном, явно заставляя себя задавать очередной вопрос, и становилось понятно: если он и будет заниматься мои делом, то без энтузиазма. Единственная эмоция у него проскользнула, когда я назвал фамилию главаря компании. Мужик побледнел, сглотнул и уточнил, ну путаю ли я чего.
— Учти, — строго просипел он, когда я заверил, что не путаю, — за дачу ложных показаний предусмотрена ответственность.
Не надо быть гением, чтобы догадаться, отчего следак так заерзал. Родственнички главаря явно не последние люди в городе.
Впрочем, на помощь правоохранителей я и не рассчитывал. Четверку обидчиков накажу самостоятельно, сразу как окрепну.
Уполномоченный хомяк укатился восвояси, а я вновь занялся восстановлением организма. И попутно размышлял обо всем случившемся.
Перенос в другой мир, в новое тело… Хотел бы я чего-то подобного еще «дома»? Вряд ли. Я осознанно шел на смерть, хоть и прекрасно понимал, что могу отомстить иначе. Не обрушиться на ублюдков Гаарен тараном, а действовать хитро, поэтапно, шаг за шагом. Но это означало потратить уйму времени, большую часть которого мне предстояло провести наедине с собой. Вспоминая весь тот ад, что увидел дома, сбежав с базы наемников.
Я могу вытерпеть многое. Боль, страх, гнев. Меня с ранних лет учили превозмогать. Но как превозмочь собственный разум, рисующий кровавые картины бойни, в которой не уцелел никто из тех, ради кого я жил?
Нахер…
И сейчас я больше всего боялся, что скорбь обрушится на меня и похоронит. К счастью, пока ничего подобного не происходило. Да, я все помнил, но страшные события… как будто потеряли цвет. При воспоминаниях о родных накатывала тоска, но не такая всепоглощающая, какую можно было ожидать.
Возможно, это из-за шока после реинкарнации. Возможно, из-за чего-то еще…
Поток рефлексии прервал очередной визитер. И при виде этой женщины, которая буквально ворвалась в палату, внутри что-то шевельнулось.
Светловолосая, высокая, стройная. Черт, да ей бы самое место на обложке крутого глянцевого журнала, если бы не отпечаток хронической усталости и сильнейшего волнения на бледном лице. В правой руке — огромный пакет с гостинцами, который она доволокла сюда, явно потратив немало сил. Впрочем, ради сына — то есть меня — женщина была готова на все.
Она устроилась на соседней койке и внимательно уставилась на меня. В светло-карих глазах блестели слезы, губы чуть подрагивали. Не люблю, когда красавицы готовы разрыдаться, поэтому улыбнулся как можно бодрее и тихо сказал:
— Привет… мам, — честно скажу, произносить последнее слово было очень необычно.
Женщина совладала с эмоциями и выдавила ответную улыбку.
— Привет, Илюшка, — почти прошептала она и осторожно дотронулась до моей руки. — Я так рада… Наконец-то ты пришел в себя. Я не сомневалась, что так и будет, хоть все говорили, что надежды нет. Ты у меня сильный.
— Есть такое, — я кивнул, стараясь выглядеть как можно естественнее. Бывший хозяин этого тела скорее всего умер, но его матери подобное знать вовсе не обязательно. — Ты, главное, успокойся. Со мной все хорошо будет. Чувствую себя отлично.
Красавица закивала, все же всхлипнула, а я наконец вспомнил, что ее зовут Алисой. Остальное пока, увы, оставалось как в тумане.
— Не переживай, — повторил я, продолжая улыбаться. — Пара дней — и буду уже на ногах…
— Даже не вздумай! — лицо Алисы мгновенно стало строгим. — Врачей слушайся во всем! Говорят таблетки принимать — принимай. Говорят лежать — лежи.
— Хорошо, хорошо, — я приподнял руки в знак капитуляции. — Так и будет, обещаю.
— То-то же. И обязательно ешь витамины, — Алиса указала на принесенный пакетище. — Тут яблоки, апельсины, бана…
— Да хватит… ма, — я не выдержал и рассмеялся. От смеха вернулась головная боль, но это пустяки. Спокойствие сидящей передо мной женщины было важнее. Пусть видит, что я бодр и весел.
Та вроде успокоилась, насколько это было возможно. Мы проболтали еще какое-то время, затем зашел Сан Саныч и попросил Алису выйти, поскольку «больному нужен покой». Оставшись один, я вновь занялся самовосстановлением.
С каждым часом мне становилось все легче, и под вечер, когда вода, которой я запивал лекарства, запросилась наружу, решил встать и пройтись до туалета. В конце концов не медсестру же с уткой звать?..
— Эй-эй! — подал голос Стасян, хмуро глядя, как я медленно сажусь на кровати. В ушах зашумело, но обращать на это внимание не стал. — Не рановато ли ты…
— Не рановато, — ответил я, поднимаясь.
— Учти, если грохнешься и вырубишься, мы с пацанами тебя тягать не станем, — предупредил парень.
Я лишь отмахнулся и сделал пару шагов. Штормило знатно, и я задействовал немного магии, чтобы справиться с этим. Грохнуться и в самом деле не хотелось. А как только стало полегче, я пошаркал к окну, потому что заметил там кое-что крайне необычное.
Столп бордового сияния толстой и чуть изогнутой пуповиной соединял пасмурное небо с землей, невидимой за нагромождением домов. На фоне серости туч, крыш и стен он выглядел неестественно и даже пугающе. Расстояние до столпа, по моим прикидкам, составляло не меньше полусотни километров. Значит, эта штука находится за пределами города. И именно она — тут я уже не сомневался — являлась причиной того, что магическое поле этого мира было таким «грязным».
Попытки получить о сиянии больше сведений не увенчались успехом: память Ильи не желала «распаковываться». Единственное, что я понял, — столп смертельно опасен. У парня он ассоциировался со смертью, ужасами, мучением. И еще он был далеко не один.
Ладно, с этим я разберусь позже, когда выйду из больницы. Сейчас же пора сделать кое-что еще. А именно — посмотреть, как я выгляжу.
Чтобы добраться до туалета, пришлось выйти из палаты и преодолеть большую часть больничного крыла. Обстановка угнетала: все было темным и обшарпанным. Да и запах лекарств поднятию настроения не способствовал. Окончательно же оно упало, когда я дошел до туалета, сделал все свои дела и встал перед зеркалом.
М-да-а…
Судя по тому, что я видел, Илья и физическая культура были заклятыми врагами. Парень оказался бледным, светловолосым, хоть и не похожим на Алису, и тощим. Все мышцы в зачаточном состоянии, плечи и голова тянулись вперед. Такой даже с одним из той компашки обидчиков не сладит. А против четверых у него вообще не было шансов. Даже убежать, поскольку дыхалка, как я чувствовал, у бедолаги тоже никудышная.
Да уж, реинкарнация такая реинкарнация… Впрочем, нечего сокрушаться, ведь даже из такой дрищеватой заготовки можно выстругать человека. Точнее — крутого перца с позывным Смертопряд. Опыт в этом деле у меня немалый, магия тоже нашлась, так что… Только сначала нужно восстановиться после травм.
Этим, в основном, я и занимался последующие дни. Валялся в койке, «фильтровал» магию и направлял ее в поврежденные части тела. Отделали меня знатно, так что и работы было до туевой хучи. Однако это не мешало трудиться и над «оживлением» энергоканалов. Медленно, с трудом, миллиметр за миллиметром, но дело двигалось. А на седьмой день, когда полностью излечился, я приступил и к физическому развитию своей новой оболочки.
Если бы не магия, то это дело превратилось бы в настоящую пытку с постоянным превозмоганием, дичайшим мышечным похмельем, одышкой, сушняком и тошнотой. Но сила выступала в роли «допинга», стимулируя все системы организма и восстанавливая их после нагрузок. Так что процесс шел даже быстрее, чем я рассчитывал. Уже через несколько часов после начала я довольно бодро отжимался, приседал и качал пресс. С растяжкой было сложнее, Илюха оказался весьма «деревянным» парнем, и тут ничего не оставалось кроме как запастись терпением и делать, делать, делать… Под охреневающими взглядами соседей по палате: еще практически вчера я был человеком-овощем, живым трупом, а сегодня… В общем, понятно.
Хорошо еще, что никому из пацанов не пришло в голову рассказать про эти чудеса медсестрам или врачам. Стучать в маленьком сообществе, которым руководил Стасян, было не принято, что избавляло от многих проблем. От многих — но не от всех. И чем больше я использовал магию этого мира, тем яснее понимал: вскоре, возможно, быть большой беде.
Вся темная энергия, которую я «отфильтровывал», никуда не девалась. Она оставалась рядом со мной невидимой, но хорошо ощутимой аурой. Ну а главное — она была опасна. Я чувствовал это и не сомневался, что рано или поздно настанет момент, когда концентрация магической «грязи» достигнет критических величин. И тогда…
А вот хер его знает, что будет тогда. Однозначно могу сказать только, что ничего хорошего.
И вместе с тем, не использовать здешнюю магию я не мог. Вот такая вот западня…
— Ну что, Илья, ты все собрал? — настал день выписки, и за мной приехала Алиса. По-прежнему усталая, напряженная, она вдобавок терла пальцами правый висок. Похоже, мигрень, а я ничем не могу помочь. Пока что…
— Да… мам, — я продемонстрировал набитый моими пожитками рюкзак и улыбнулся.
Настроение было отличным. Валяться в больнице осточертело, и мне не терпелось наконец выйти в новый мир. В последние дни помимо тренировок я много размышлял. И пришел к выводу, что перерождение стоит воспринимать как подарок судьбы. Что я совсем не против начать жизнь заново, пусть все вокруг было чужим и незнакомым.
— Тогда идем, — женщина первой двинулась к выходу из палаты, но замерла, услышав в коридоре топот, громыхание автоматных выстрелов и крики.
Секунды мне хватило, чтобы поравняться с ней, схватить за руку. В этот же момент дверь с грохотом распахнулась.
На пороге стоял парень лет двадцати пяти. Тощий, растрепанный, с диким взглядом. Одежда его давно требовала стирки, а дуло автомата в чуть дрожащих руках было нацелено прямо на меня и Алису.