Психологически Карлос Шакал со своей бандой вчистую переиграл австрийского федерального канцлера Бруно Крайского. Между тем в составе австрийской полиции вот уже три года существовало спецподразделение «Кобра» — оно было создано сразу после теракта против израильской олимпийской сборной в Мюнхене 5 сентября 1972 года.
Но даже мысль о штурме офиса «Тексако» не закралась в много мудрую голову 64-летнего политического интригана Крайского. Проморгав дикую акцию, Австрия опозорилась на весь мир. Если министры погибнут, на политической карьере Крайского можно смело поставить крест. Кое-как удастся смыть позор лишь в случае, если австрийцы избегут новых жертв.
Излишне говорить, что ночь в конференц-зале «Тексако» прошла неспокойно. Габи Крош-Тидеманн рычала на заложников как львица. Арабы попеременно несли вахту у взрывателей и возле окон, чтобы вовремя обнаружить штурм. Под утро иракский посредник сообщил, что Кляйна можно будет транспортировать лишь через месяц: у него повреждены поджелудочная железа и важная артерия. Ответ Карлоса был краток:
— Меня не волнует, выживет он или умрет. Мы вместе приехали сюда и вместе уедем.
Улегшиеся на пол заложники снова и снова прокручивали в уме эпизод молниеносного захвата: крики, выстрелы, кровь. Жизнь оставшихся в зале 33 человек четко разделилась на две части: одна часть была до 11.30 утра 21 декабря 1975 года, вторая часть наступила пятью минутами позже…
Наутро телекамеры снимали фантастическое зрелище. Из роскошного офиса «Тексако» вышел Карлос Шакал с автоматом. Перед ним живым щитом шагало трое нефтяных министров — богатейшие люди планеты. Следом потянулись другие заложники со связанными за спиной руками. Среди заложников виднелись увешанные взрывчаткой арабские боевики и прыщавое личико фройляйн Крош-Тидеманн с крайне свирепым выражением. Вся прилегающая к офису территория была густо оцеплена совершенно бессильной полицией.
Правительство Крайского не только не решилось бросить на штурм свою «Кобру», но и наотрез отказалось доверить штурм многоопытному спецподразделению израильского генштаба. Израильтяне настаивали на том, что психологически Карлос Шакал не является самоубийцей. Этот человек полон энергии и жизнелюбия. Он обожает женщин, деньги и славу. Такой не станет взрывать себя вместе с заложниками. Угроза взрыва — блеф. Израильтяне приводили в пример захваченный в 1972 году «Черным сентябрем» бельгийский самолет. Тогда тоже многократно звучала угроза взорвать лайнер, но в итоге борт был взят штурмом, и террористы ни разу даже не выстрелили. Однако федеральный канцлер был непреклонен:
— Мы не можем рисковать жизнями тридцати трех заложников! Мы не должны рисковать жизнями коммандос!
Крайский немного лукавил. Прежде всего он не хотел рисковать жизнями 11 человек — нефтяных министров. Цена остальных заложников была несравненно ниже.
Прохожие на улицах Вены могли полюбоваться Карлосом, который сидел в автобусе рядом с водителем и махал всем рукой. Скоро австрийское радио сообщило:
— Автобус с заложниками и террористами прибыл в аэропорт Швехат. Из автобуса все проследовали в самолет австрийской авиакомпании. Фургон скорой помощи доставил на взлетно-посадочную полосу шестого террориста, которому оказана необходимая медицинская помощь.
На аэродроме собралась толпа журналистов, и Карлос не упустил случая погарцевать перед телекамерами. Он дал целую серию блиц-интервью, пережал руки представителям австрийских властей, включая высших офицеров полиции. Взбежав по трапу, обернулся и вскинул к виску сжатый кулак:
— Да здравствует мировая революция!
В 9.00 самолет вылетел в Алжир — страну, где господствовала однопартийная диктатура Фронта национального освобождения (ФНО). Некогда ФНО вырвал колониальный Алжир из цепких рук Франции. Теперь ФНО поддерживал международный терроризм, формально — с целью уничтожить Израиль. Фактически — целью ФНО было сохранение своей власти и при отсутствии демократических свобод. Как это водится на Ближнем Востоке, необходимость диктатуры оправдывалась необходимостью сплотить нацию перед лицом «сионистской угрозы».
В полете министры ОПЕК чувствовали себя очень неуютно: в любую минуту они ожидали, что борт будет сбит израильской или американской ракетой. Зато террористы потирали руки. В эти победные часы Карлос чувствовал себя властелином Вселенной.
По прибытии в 11.30 в международный аэропорт алжирской столицы Карлос первым делом продемонстрировал террористическую взаимовыручку: отправил Ганса-Иоахима Кляйна в больницу на расписанной арабской вязью машине скорой помощи. Трогательная забота о раненом товарище романтизировала образ Карлоса, и по ходу беспрецедентного теракта миллионы людей во всем мире относились к венесуэльцу и его коллегам с нарастающей симпатией.
У трапа его встретил сам министр иностранных дел Алжира Абделазиз Боутефлика, будущий президент этой страны. Похитив министров, Карлос перешел в иное, качество — как бы встал на одну ступеньку с сильными мира сего. Однако новости оказались не слишком утешительными. Боутефлика сообщил, что неарабские страны, чьи министры оказались заложниками, обратились к США с просьбой нанести ракетные удары по тем государствам, которые предоставят группе Карлоса убежище. И американцы, гордые своим могуществом, согласились!
С огромным неудовольствием Карлос вынужден был освободить всех неарабов. Затем он приказал экипажу лететь в Ливию. В аэропорту Триполи самолет посетил представитель 33-летнего диктатора Каддафи.
— Придется выпустить и всех остальных, — со вздохом произнес офицер. — Президент Каддафи узнал о намерениях США и Великобритании. Мы не можем подвергать себя такой опасности.
Карлос кипел от возмущения. Согласно первоначальному плану, который он разработал вместе с самим Каддафи, заложников предстояло взять в… кругосветное путешествие.
«Изюминка» очередного теракта заключалась в том, что Карлос Шакал собирался лично доставить каждого министра домой на захваченном самолете. По прибытии в родную страну министру предстояло огласить в теле- и радиоэфире заявление, поддерживающее борьбу палестинских арабов и осуждающее Израиль. Только после этого каждый министр обрел бы долгожданную свободу.
— Зачем же мы тогда всё затевали! — горько воскликнул Карлос. — Это полный провал!
Ливийский разведчик тонко усмехнулся:
— Но деньги вы собираетесь взять немалые. Мы уже имеем представление о сумме выкупа.
— Мы забираем эти деньги в пользу угнетенных народов, — гордо объявил молодой человек со стальными канатами вместо нервов.
Поупиравшись в течение суток, террорист выгнал из лайнера всех ливийцев и приказал экипажу вернуться в Алжир. Именно здесь он решил дожидаться выкупа за жизни «смертников» — министров из Саудовской Аравии и Ирана. В Эр-Рияде и Тегеране лихорадочно собирали денежный «нал».
Остальных пришлось выпустить немедленно.
— Запомните: я — знаменитый Карлос, — выкрикнул он в бледные лица арабских заложников. — Вы обо мне еще услышите!
Спотыкаясь от страха, министры, референты и переводчики ринулись вниз по трапу.
Оставшиеся в самолете саудовец Ямани и иранец Джамшид были освобождены ночью 24 декабря. За их жизни Карлос получил 25 миллионов долларов в большом инкассаторском мешке — эти деньги позволят «революционеру» от всей души, на широкую ногу «помогать» угнетенным народам.
Террористы покинули аэропорт в черных правительственных лимузинах и поселились на шикарной вилле под мощной круглосуточной охраной. Сам Хуари Бумедьен, президент Алжира гарантировал им безопасность. На требования Австрии выдать банду Алжир ответил решительным отказом.
Самая крупная операция Карлоса Шакала завершилась. Полученная им сумма выкупа по сей день остается рекордной. С учетом полуторапроцентной естественной инфляции доллара покупательная способность этого выкупа в 2003 году эквивалентна 40 миллионам долларов.
Дождавшись выздоровления Кляйна, 10 февраля 1976 года компания вылетела в Южный Йемен, где их ожидал Вади Хадад. Габи не подозревала, что в мыслях венесуэлец уже расстался с ней: что делать, если природа наделила его стремлением предлагать себя всем симпатичным женщинам подряд! В этом не было ему равных. Очень скоро он вместе с Кляйном отбыл в Югославию, где пользовался покровительством самого маршала Тито. В Белграде «герои» с головой окунулись в разгульную жизнь — уж чего-чего, а денег хватало!
Почему же мишенью стали именно министры ОПЕК? В ответ на победу Израиля в войне Судного дня руководители ОПЕК в конце 1973 года подняли цену нефти сразу в 4 раза — до 11,65 доллара за баррель (159 литров). Следом подпрыгнули цены на все остальное. Останавливались фабрики и заводы, резко возросла безработица, а личные автомобили на какое-то время почти вышли из употребления. Так был вызван величайший в истории человечества энергетический кризис.
Советские газеты тогда пестрели карикатурами на американцев со свечками в руках и на голландцев, пересевших на велосипеды. Однако кризис резко ускорил развитие нефтеперерабатывающей промышленности: западные компании стремились выжать максимум пользы из каждой тонны дорогущей нефти. Именно тогда была разработана технология так называемой углубленной переработки. Прежде из тонны нефти удавалось извлечь примерно 500 кг легких фракций, которые шли на производство моторных топлив и нужды химической промышленности (остальное — топочный мазут). Новые установки на нефтеперерабатывающих заводах стали извлекать 800 и более килограммов ценного сырья.
Результат не замедлил сказаться. Уже в 1975-м Запад в целом оправился от кризиса. Супер террорист Карлос, ливийский диктатор Муамар Каддафи, президент Алжира Хуари Бумедьен и сам основатель современного терроризма доктор Хадад были крайне недовольны. Их мечтой стал новый нефтяной кризис: он помог бы добиться от США прекращения военных поставок в Израиль. Западные руководители боялись ОПЕК как огня:
— Исполним любой ваш каприз, только не допускайте удорожания нефти!
Между тем могущество ОПЕК уже в те годы было не более чем блефом. В структуре экспорта богатейших стран этой организации нефть с нефтепродуктами составляет 99 % и даже 100 %. Если эмиры-султаны-шейхи перестанут продавать нефть, ее останется лишь сливать назад в Персидский залив, а их подданные погрузятся в тотальную нищету. Потомки бедуинов даже не сумеют пересесть с дорогих джипов на горбатые спины верблюдов, чтобы вновь заняться скотоводством. Арабы нефтедобывающих стран привыкли к жизни в благоустроенных городах, а в пустыню выезжают только на пикники — по священным мусульманским пятницам.
Вот эта объективная необходимость продавать нефть и стала той причиной, по которой ОПЕК сопротивлялась предложениям наиболее экстремистских своих членов, Алжира и Ливии, резко поднять цену на «черное золото». Тогда Алжир и Ливия выступили заказчиками теракта: захватив министров ОПЕК, Карлос должен был выкрутить этой организации руки, добившись удорожания нефти.
Новую заметную попытку вызвать энергетический кризис ОПЕК предприняла летом 2000 года, дабы сделать более энергичным нажим США на Израиль на переговорах с палестинцами. Цена барреля нефти подскочила до 35–37 долларов. А ведь еще два года назад, перед российским финансовым кризисом 17 августа 1998 года, за баррель давали лишь 6–8 долларов. Естественно, после подорожания нефти стали дороже бензин, солярка и другие нефтепродукты. Как же отреагировал мир на этот раз, спустя 27 лет после кризиса 1973-го?
Во Франции возмущенные шоферы грузовиков несколько недель блокировали важнейшие автомагистрали и подступы к предприятиям по переработке нефти. В Польше водители возмущались по-другому: их грузовики ползли по шоссе с черепашьей скоростью, не давая двигаться быстрее другим участникам дорожного движения. В Великобритании шоферы провели несколько митингов. Еще менее заметными были протесты в других странах.
В общем, никакого кризиса на сей раз не произошло: коварный план ОПЕК рухнул. Экономика развитых стран с каждым десятилетием все меньше зависит от сырой нефти. Если в 1973-м половина мирового хозяйства была напрямую связана с поставками нефти, то к 2000 году такая зависимость ослабла вдвое, причем эта тенденция с каждым годом усиливается.
Кроме того, развитые страны отчаянно ищут энергоресурсы за пределами арабского мира. Например, США переориентируют свою экономику на российскую нефть, канадские нефтеносные пески и кажущиеся неисчерпаемыми запасы битума. Пока получение продукции из такого сырья — дорогое удовольствие. Тем не менее расчеты показывают, что уже в ближайшее десятилетие нефть сильно подешевеет.
Ну а что же Карлос Шакал? После ликвидации Моссадом его патрона Вади Хадада венесуэлец стал террористом № 1. Правда, после получения столь крупного куша, как 25 миллионов долларов, его все меньше интересовала идеология, и все больше — деньги. Фактически он превратился в самого дорогого киллера планеты. То и дело его нанимали диктаторы арабских и социалистических стран для расправы со своими политическими противниками.
В объятия Фемиды Карлос угодил лишь в 1994 году — после того, как французская контрразведка буквально выкрала террориста из Судана в обмен на многомиллионную военную помощь режиму этой страны в геноциде собственного населения.
Душевное устройство Ганс-Иоахима Кляйна совершенно не походило на психологию Карлоса — безжалостного, незнакомого с сентиментальностью. Немец проклял день, когда попал под обаяние дьявольской харизмы венесуэльца. Уже в 1977 году Кляйн отправил в гамбургский еженедельник «Шпигель» письмо, в котором обвинил терроризм в «негуманности и жестокости». Эти очевидные для любого нормального человека вещи явились для Кляйна плодом долгих тяжких раздумий. Для пущей убедительности он послал письмо бандеролью, в которую вложил свой револьвер.
Так Кляйн разоружился — и символически, и буквально. Но самое главное: он сообщил в письме о готовящихся новых терактах. «Революционные ячейки» намечали убийство двух членов Еврейского сообщества ФРГ. Узнав об этом, Карлос объявил Кляйна преступником и «врагом мировой революции».
А «враг» засел писать покаянные мемуары. Спустя два года рукопись «Возвращение к человечности, или Смерть террориста» также полетела по почте в Германию, где и была опубликована. Название означало только одно: террорист-Кляйн умер, а нынешний Кляйн оч-чень хороший парень! Он словно просил прощения: мамочка, я больше не буду!
В 1993-м Кляйн рискнул перебраться из Ливии во Францию, где поселился под чужим именем в тихой нормандской деревушке. Когда в декабре 1997 года в Париже начался суд над Карлосом, Кляйн не отходил от телевизора. Судьи попытались разобраться в венском «подвиге» Карлоса.