Тут опять неизвестно откуда прозвучали слова: «В этой резолюции так много фактов, относящихся к здравому смыслу, что я предлагаю отбросить эту резолюцию и оставить только поправку № 1».
Пожалуй, это было самое удачное и правильное высказывание за все утро. Тот астроном был прав: резолюция, которая объясняла толкование слова «планета», была настолько невнятно и неточно составлена, что было бы проще всего оставить для обсуждения поправку № 1, в которой говорилось, что «планетами являются Меркурий, Венера. Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран и Нептун. Вся остальная информация, содержащаяся в ней, была лишь попыткой объяснить нам, почему это так, и, скажу я вам, довольно неудачная попытка.
Дискуссии продолжались еще целый час, после чего, к великому моему счастью, кто-то наконец-таки предложил перейти к голосованию. Те астрономы, которые собирались голосовать за принятие резолюции № 5А, согласно которой в Солнечной системе останется восемь планет и неустановленное количество карликовых планет, должны были поднять вверх карточки желтого цвета. В тот же момент зал наполнился карточками желтого, как солнце, цвета. Не было нужды считать их, поскольку сразу стало ясно, что резолюция № 5А была принята подавляющим числом голосов. Совершенно справедливо Плутон более не отождествлялся с остальными восемью планетами Солнечной системы. Для меня это был особый момент, до которого, как мне раньше казалось, я вряд ли когда-нибудь смогу дожить.
Все журналисты в Пасадене, узнав результаты голосования, просто пришли в ужас, были сильно поражены и очень взволнованны. Они уже были готовы в буквальном смысле нажать кнопку «отправить» и разослать свои репортажи.
«Нет, нет, нет, погодите-ка!» - остановил я их. Осталась еще резолюция № 5В! Вот где хитрость! Именно с помощью этой резолюции тайный комитет хотел нечестным образом изменить выбор астрономического союза! «Подождите и внимательно смотрите!» - сказал я им.
И мы стали следить за происходящим. И тогда случилось самое удивительное, что могло произойти. Во все еще нависшем над Пасаденой утреннем тумане, с недостатком кофеина в крови, с журналистами, наблюдавшими за астрономами, которые находились на противоположной части земного шара в ожидании секретного знака от своих же собратьев, мечтавших вернуть к жизни «Бога мертвых», я заметил модератора собрания, встающую и делающую несколько заявлений, которые должны были поставить все на свои места. Где, где же заговорщики? У кого, у кого в руках нож? Возможно, мне давно пора было поспать.
Вот, что она сказала:
Пункт 5В предполагает включение одного слова. Несомненно, это не имеет большого значения. Тем не менее. В интересах тех, кто не является астрономом [но, на самом деле, не специально ли для астрономов?], я бы хотела разъяснить некоторые моменты, которые покажут нелинейность резолюций, в силу чего даже самые небольшие изменения оказывают очень большое влияние на результат. Прошу прощения за то, что мне придется на некоторое время исчезнуть под столом. [Она достала большой надувной мяч, чтобы показать, как выглядит планета, и плюшевую игрушку, изображавшую всем известную собаку Плуто, чтобы продемонстрировать, конечно же, Плутон.]
Сегодня, вот только что, проголосовав за принятие пункта 5А резолюции, мы назвали восемь планет [она указала на надувной мяч], составляющих Солнечную систему, а также в ней появились и так называемые карликовые планеты [в этот момент она указала на плюшевого Плуто]. Также в Солнечной системе есть такие объекты, которые не являются сферическими. Если мы забудем все прочее, то именно об этом шла речь на сегодняшнем заседании. Если же мы, однако, добавим слово «классическая» к этой группе [она показывает на мяч], у нас появятся планеты с одним прилагательным [опять указывает на мяч], планеты с другим прилагательным [произнося эти слова, она показывает на игрушку Плуто]. Тогда то, чем мы сейчас с вами занимаемся, можно будет просто назвать созданием зонтика категории объектов, имеющих название «планеты», под которым находятся как классические планеты, так и планеты-карлики. Если мы поступим так, то в таком случае [она достает зонт, помещает под него игрушечную собаку и надувной мяч; аудитория взрывается аплодисментами] это будет выглядеть так
«Кто она?» - спрашивает меня один из журналистов. Это была Джоселин Белл Бернелл, которая, по общему признанию, в 1974 году заслужила Нобелевскую премию за открытие пульсаров. Мне не нужно было ничего говорить. Я просто улыбался. Ее чуткий взор не мог допустить никакого тайного заговора. Хотя я не совсем был уверен в исходе голосования, теперь я был совершенно уверен в том, что астрономы будут ясно себе представлять, за что они голосуют.
Было разрешено сделать всего два замечания. Первое - в пользу резолюции, оставлявшей за Плутоном статус планеты, которое было сделано членом тайного комитета. Именно он позвонил мне тогда и сообщил, что, вне всяких сомнений, будет принято то первоначальное определение, которое сейчас уже осталось в прошлом. На нем был галстук с изображением планет, он стоял перед аудиторией напряженный, злой и, вполне возможно, даже немного расстроенный. Он привел свои доказательства:
Использование слов «классические планеты» является своего рода компромиссом, согласно которому во вселенной будет не один вид планет, хотя сторонники модели Солнечной системы, в которой восемь планет, отвергают этот термин. Объясню вам почему. Слушайте внимательно. Само слово «планета» сводится лишь к одной конкретной точке зрения. Оно означает, что так называемая карликовая планета вовсе не является планетой. Это можно сравнить с тем, что карликовая звезда не является звездой. Мы можем утвердить это определение. Будет ли в Солнечной системе слишком много планет? Введем ли мы в заблуждение общественность данным утверждением? Нет. Различие между ними так же просто, как устройство зонта. Плутон будет считаться планетой, но он будет принадлежать к другой категории планет, а именно категории планет-карликов. Так, пожалуйста, голосуйте за 5В. Слово «планета» должно иметь не одно значение.
Мне стало настолько нехорошо, что я просто не мог с этим согласиться. Я не возражаю против того, чтобы карликовые планеты считались планетами, о чем он как раз и говорил. Но я никак не мог принять тот факт, что другие планеты должны быть классифицированы термином «классические планеты».
Поднялся английский астроном из лагеря «анти-Плутона» и начал говорить:
Основным моментом во всем этом остается само толкование слова «планета». Это очень серьезное решение, которое когда-либо принималось в MAC. Содержание резолюции № 5А очень близко к тому определению, что было принято на собрании, прошедшем во вторник. В ходе того собрания стало совершенно очевидно, что были обозначены три различные категории объектов: планеты, карликовые планеты и небольшие тела, принадлежащие Солнечной системе. Согласно предложенной поправке 5В перед словом планета будет добавлено дополнительное слово «классическая». Должен заметить, что это противоречит первому параграфу резолюции № 5А и одновременно исключает одну из трех утвержденных категорий, оставив лишь только две из них: планеты и остальное, и это ясно. В ответ на вопрос «Сколько планет в Солнечной системе?» резолюция № 5А дает достаточно определенный ответ: восемь. Резолюция № 5 В предполагает наличие по крайней мере одиннадцати планет, а в скором времени - нескольких десятков. Дело в том, что и Плутон, и Церера будут считаться планетами и, вполне возможно, несколько объектов пояса астероидов, а также некоторые объекты пояса Койпера. Резолюция № 5В не только нивелирует фундаментальные динамические характеристики планеты, но сбивает всех нас с толку, помимо того что является абсолютно нелогичной. На мой взгляд, она должна быть отклонена.
Как это ни печально, даже несмотря на то что большинство считало, что резолюция должна быть отклонена, я не видел ни одного достаточно веского довода. Скажите, кого заботит тот факт, что во вторник они пришли к какому-то соглашению? Решающее голосование должно было случиться сегодня! На самом деле, если определение имело столь важное значение, не было ли проще сделать его верным, нежели чем беспокоиться о том, как именно оно должно быть записано в резолюции? Кроме того, неужели было важно то, что в Солнечной системе одиннадцать или более планет? Количество планет никак не влияло на правильность определения. Я даже пришел к осознанию того факта, что я не буду возражать против появления в науке «больших планет» и «карликовых планет», но только не «классические планеты» и «карликовые планеты». Думаю, что я был слишком привередлив, как и любой другой в том зале.
Было объявлено начало голосования. Если результаты будут в пользу резолюции, Плутон снова станет планетой, а Зена также станет полноправным членом всей этой группировки. Чед, Дэвид и соответственно я станем единственными живущими в нашем мире первооткрывателями планет. По крайней мере на настоящий момент. И все еще, как и раньше, я не хочу, чтобы это произошло.
«Голоса за принятие резолюции?»
Астрономы, которые собирались голосовать за принятие пункта 5В, а значит, и за возвращение Плутона, подняли вверх свои желтые карточки. Их было достаточно много. Подсчег голосов занял всего несколько минут.
«Господин президент, мы насчитали девяносто один голос «за».
Кажется, этого количества недостаточно для принятия резолюции, но из-за крошечного экрана, с которого мы смотрели трансляцию голосования, я не мог с точностью назвать количество астрономов в аудитории.
«Голоса против принятия резолюции?»
Те ученые, которые были против принятия пункта 5В, те, кто был твердо намерен отстаивать Солнечную систему, в которой было бы лишь восемь планет, подняли в воздух свои карточки. Целое море желтых карточек в один миг заполнило аудиторию. Тут разразились аплодисменты.
«Господин президент, я искренне полагаю, что дальнейший подсчет просто неуместен».
«Таким образом, всем, я думаю, ясно, что по результатам голосования большинство оказалось против принятия резолюции № 5В».
Вот и все. Я сказал собравшимся репортерам: «Плутон мертв».
Камеры зажужжали. Корреспонденты начали говорить в свои микрофоны, на экране, расположенном в другой части комнаты, я увидел самого себя на одном из местных телеканалов, повторившего, как эхо: «Плутон мертв».
Большая половина оставшегося дня прошла как в тумане: бесконечные интервью, соболезнования и поздравления. В тот же день после обеда я отправился на радиостанцию, где должен был участвовать в радиопередаче и в прямом эфире отвечать на вопросы дозвонившихся слушателей. Эту радиопередачу должны были транслировать во всем Лос-Анджелесе. Когда я появился в студии, мне сказали, что какой-то другой астроном будет принимать участие в передаче в качестве гостя.
Отлично, подумал я. Он-то и поможет мне оставаться сосредоточенным и последовательным.
Когда мы вышли в прямой эфир, я внезапно понял, что тем астрономом будет не кто иной, как член тайного комитета, который пытался перехитрить нас. Он будет отвечать на вопросы, находясь в прямом эфире, прямо из Праги! Для него этот день окажется еще более долгим, чем для меня.
Он казался очень уставшим и определенно не был рад тому, что произошло. Он говорил о том, какую, по его мнению, медвежью услугу оказали науке результаты голосования. На что я ответил, что, по моему мнению, астрономия оказала миру большую услугу.
Он говорил о том, что его очень огорчил тот факт, что согласно новому определению больше никто не сможет обнаружить в Солнечной системе новую планету.
«Знаете, - ответил я ему по радио, находясь на другой половине земного шара, - когда вы говорите, что больше никто не сможет обнаружить в Солнечной системе новую планету, я воспринимаю это как вызов».
В ходе радиопередачи мы оба отвечали на вопросы дозвонившихся радиослушателей. Было ясно, что сама мысль о том, что Плутон больше не является планетой, никак не могла уложиться в умах людей.
Целый час ведущий собирал предложения мнемонических фраз от слушателей, чтобы можно было легко запомнить новый порядок планет. Некоторые преподносили несколько модифицированную версию известной фразы My very educated mother just served us nine pizzas [буквально: моя весьма образованная мама только что приготовила нам девять пицц], что соответствует порядку планет: Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун, Плутон, ставя вместо слов «девять пицц» слово «начос» или «ничего», что звучало забавно. Однако самая лучшая мнемоническая фраза, которую я предлагаю использовать и по сей день, была прислана мне слушателем, который так и не назвал свое имя. В этой фразе отражены все те чувства, которые окутают мир в ближайшие дни, недели и месяцы:
Мерзкий, Весьма Злобный Мужчина Юрко Скомкал Утвердившуюся Натуру[9].
Чтобы сохранить за Плутоном новый статус, требовалось много сил.
Решение принято. Но шли дни, месяцы, годы, и все это время со мной постоянно заговаривали на улице, в самолете, мне присылали электронные письма, и все хотели знать одно: почему Плутон постигла такая участь? Чем так насолил мне Плутон?
Именно в эти моменты я особенно рад, что астрономы проигнорировали мой совет, который я дал в самом начале: оставить Плутон, добавить к девяти планетам Зену и забыть о научном толковании слова «планета». Я и сейчас радуюсь, что, вместо того чтобы не обращать внимания на научные основы и оставить смысл, который вкладывают люди в слово планета, ученые поступили иначе. Люди, произнося слово «планета», вовсе не имеют в виду «что-то размером с Плутон или больше», и, конечно же, они совсем не подразумевают «что-то в форме шара». Произнося слово «планета», они думают, как я полагаю, что это «один из тех немногих, но крайне важных гигантских объектов нашей Солнечной системы».
Моя же работа заключается в том, чтобы докопаться до сути Солнечной системы. Полагаю, что люди сами осознают тот факт, что Плутон более не принадлежит к той немногочисленной группе крайне важных гигантских объектов нашей Солнечной системы.
Вот что я обычно говорю людям:
Многие астрономы, уставшие после так и не прекратившихся дискуссий до и после того, как Плутон был лишен статуса планеты, скажут вам, что в конце концов все это не имеет никакого значения. Планета Плутон или не планета - все это не более чем вопрос семантики. Те астрономы также скажут: «Определения вроде этого не имеют огромного значения». Однако мне придется сказать вам обратное. Дискуссии о том, является Плутон планетой или нет, крайне необходимы для нашего с вами понимания сути Солнечной системы. Я даже скажу вам о том, что тут дело совсем не в семантике. Это вопрос фундаментальной классификации.
Классификация - это первая ступень на пути к пониманию какого-либо понятия, явления с научной точки зрения. Всякий раз, когда ученые сталкиваются с очередным необыкновенным явлением, не поддающимся объяснению, они неизбежно, даже подсознательно, пытаются как-то его классифицировать. По мере того как в мире появляется все больше и больше новых открытий, принципы классификации изменяются, постоянно подвергаются пересмотру или даже заменяются на более точные. Разумеется, все это делается в соответствии с тем, что ученые пытаются понять благодаря этим сложным классификациям. Классификация - это также своего рода особый путь, по которому мы путешествуем в безграничном мире природы во всем ее многообразии, которую мы в то же самое время разбиваем на крохотные составляющие, чтобы упростить процесс ее понимания.
Каким образом мы должны классифицировать Солнечную систему? На самом деле, это чрезвычайно тяжело, поскольку мы находимся в самом ее центре, и всю жизнь знаем о планетах, окружающих нас. Однако давайте постараемся посмотреть на все это с позиции человека, который никогда в своей жизни не видел ни одну планету. Представьте, что вы - пришелец, проживший всю свою жизнь на космическом корабле, который прилетел с далекой-далекой звезды. Вы не знаете о существовании планет. В языке, на котором вы говорите, даже нет слова, которое могло бы обозначат ь планету. Все, о чем вы имеете представление, - это ваш космический корабль и звезды вокруг. Солнце, которое по своей природе похоже на все другие звезды, становится все ярче и ярче по мере вашего к нему приближения.
Как только вы начинаете всматриваться и думать о Солнце, вы неожиданно замечаете, что - погодите-ка! - Солнце не одиноко! Вы видите что-то крохотное совсем рядом с ним. Вы очень волнуетесь, находясь так далеко в чужом мире. По мере того как ваш корабль приближается и вы начинаете более внимательно всматриваться во все это очарование, вы вдруг осознаете, что рядом с Солнцем находятся уже два крошечных объекта. Нет, постойте, три! Нет-нет, четыре!
Только что вы нашли то, что называется Юпитером, Сатурном, Ураном и Нептуном: планеты-гиганты. С того места, где вы сейчас находитесь, а это все еще очень далеко от Солнечной системы, эти объекты кажутся крохотными и так близко к Солнцу, что вы едва можете различить их. В вашем языке нет слова, которым вы могли бы назвать увиденные объекты, поэтому вы просто-напросто произносите первое попавшееся слово языка, на котором вы привыкли говорить: итгсан.
Вы продолжаете искать глазами пятого итгсана за четвертым, поскольку вам кажется совершенно логичным, что их должно быть больше. Ваш космический корабль все ближе и ближе подходит к Солнечной системе, но вы ничего не видите. Поверьте, мне очень знакомо ваше разочарование.
Наконец, вы подошли еще ближе, и четвертый итгсан стал намного ярче и более различим. И туг вы неожиданно понимаете, что все это время искали не там. На самом деле, рядом с Солнцем есть и другие итгсаны, только они находятся не после первого найденного вами объекта, а перед ним. Их четыре, однако, эта четверка намного меньше тех, что вы обнаружили сначала. Вам нужно подыскать новое слово для них. Пусть будет итрарестлы. Вы не знаете ничего о них, однако мы-то знаем, что только что вы обнаружили Меркурий, Венеру, Землю и Марс.
Вы приближаетесь и приближаетесь, но не видите ничего нового. В конце концов, находясь практически на границе Солнечной системы, вы видите, что между маленькими итрарестлами и гигантскими итгсанами находится несчетное число малюсеньких объектов, вращающихся вокруг Солнца. А приглядевшись повнимательнее, вы видите, что и за огромными итгсанами есть еще одна группа объектов, которая, пожалуй, будет побольше первых. Вы называете их так, что я даже не в состоянии произнести, но я называю их поясом астероидов и поясом Койпера.