В этот ясный январский день я наблюдал за людьми, по горло сытыми дождем, которые радовались медленно плывущему солнцу, за снегом, быстро таявшим на вершинах гор. Этот день я буду помнить так же хорошо, как и остальные памятные дни в этом месте. Посидев, выпив кофе и в последний раз взглянув на горы, я вернулся на свое рабочее место, сел за стол и очень осторожно написал короткое письмо, за которым, как я знал, последует череда событий, которые в конце концов изменят наш взгляд на Солнечную систему В конечном итоге новости разлетятся по всей планете, но именно сейчас я собирался отправить это письмо всего лишь двум людям: Чеду, который находился от меня в четырех тысячах километров к западу на Большом острове, на Гавайах, и Дэвиду, который находился в четырех тысячах километров к востоку, в Йельском университете. Они станут третьим и четвертым человеком в истории, которые узнают то, что всего несколько часов знаю я (разумеется, вторым человеком была Дайен). Все это время я думал о том, как смотрел на горы за ланчем: в Солнечной системе было уже не девять планет.
Когда в то утро я вышел из дома и отправился на работу, Солнечная система оставалась еще нетронутой. Несомненно, открытие Санты было очень волнующим, но, как показывало прошлое, все то, что мы обнаруживали, оказывалось меньше, чем Плутон. Я был практически уверен в том, что и Санта был таким же. Казалось, что Солнечная система всегда будет состоять из девяти планет. Я так думал до тех пор, пока не сел за стол тем утром и не нашел десятую. Вот она, плывет себе по небу, перемещается с одной блинкующей фотографии на другую на экране моего компьютера. Через две недели после того, как я обнаружил Санту, карликовую планету, я нашел ее, настоящую.
Редко в нашей жизни выпадает шанс написать такое письмо, что я отправил Чеду и Дэвиду. Находясь в кафе, я прокручивал в голове и размышлял, как именно сообщу эту новость. Я начал издалека:
Тема: почему мы просыпаемся по утрам
Потом продолжил в стаккатном стиле:
новый яркий объект
пожалуйста, присядь и набери побольше воздуха mag = 18,8, поэтому ярче, чем все, кроме Санты расстояние = 120 AU
и между прочим, если ты передвинешь Плутон на 120 AU, его mag будет 19,7
Этого было достаточно, чтобы Чед и Дэвид поняли, что, начиная с этого дня, Солнечная система стала другой. Для большинства людей мои слова показались бы бессмыслицей (по крайней мере я на это надеялся на тот случай, если кто-то шпионит за мной... признаюсь, я стал параноиком, однако, как оказалось, я не зря шифровался), в то время как Чед и Дэвид тотчас же поймут значение каждой из этих строк.
новый яркий объект
Совсем недавно, около двух недель назад, мы обнаружили Санту, я был практически уверен, что они решат, что я имею в виду именно его. О чем еще я мог написать? Никто не ожидал, что я обнаружу новый объект так быстро.
пожалуйста, присядь и набери побольше воздуха
Ну да-да, напустил немного драматизма, умею быть беспощадным.
mag = 18,8, поэтому ярче, чем все, кроме Санты
Астрономы измеряют яркость космических объектов в magnitude - звездных величинах, и слова mag = 18,8 сразу же говорят Чеду и Дэвиду о том, что найденный объект был ярким, во всяком случае по сравнению со всем, что находится рядом с Плутоном. Тем не менее он был вторым по яркости объектом среди тех, что мы успели обнаружить за все это время. Он даже не был таким же ярким, как Плутон. Следующей строчкой я собирался «свалить их со стульев», на которые попросил сесть.
расстояние = 120 AU
Сама фраза «120 AU» означала, что новый объект находился на расстоянии, в 120 раз большем, чем расстояние от Солнца до Земли, что составляет приблизительно 18 миллиардов километров. Даже для астрономов слова «18 миллиардов километров» не означают ничего, кроме как «очень далеко». Однако 120 расстояний от Солнца до Земли - это да! Этот объект находится даже дальше, чем какой-либо из известных нам объектов, движущихся по орбите вокруг Солнца, и почти в четыре раза дальше, чем Плутон. Чем бы это ни оказалось, это было великое открытие, поскольку находилось так далеко. Однако если такой объект движется так далеко от Земли, то, вероятнее всего, он окажется столь неярким, что его еле-еле можно будет разглядеть в телескоп. В нашем случае все было наоборот: этот объект был чуть ли не самым ярким из тех, что нам довелось найти. Его яркость (mag = 18,8) в сочетании с его удаленностью от Солнца (расстояние = 120 AU) означала, что объект был больше, чем что-либо обнаруженное за последние годы наших исследований. В следующей строчке письма я собирался закончить разговор и подводил итог, явно неудачно показывая свое полное безразличие:
и между прочим, если ты передвинешь Плутон на 120 AU, его mag будет 19,7
Дело в том, что Плутон находится намного ближе к Земле, чем новый обнаруженный объект, поэтому он кажется намного ярче; однако, если бы Плутон находился на том же самом расстоянии, что и новый объект, его поверхность выглядела бы более тусклой, в целых три раза (по допотопной астрономической системе измерений это означает, что объект обладает большей звездной величиной). Если вы смотрите на два разных объекта, находящихся на одном и том же расстоянии от вас, и один из этих объектов ярче другого, то, вероятнее всего, тот объект, который ярче, окажется больших размеров, чем тот, который более тусклый. Таким образом, скорее всего, новый объект был больше, чем Плутон. Таким образом, скорее всего, в то январское утро Солнечная система, состоящая из девяти планет, просто перестала существовать.
Я нажал кнопку «отправить» электронное письмо и, откинувшись на спинку кресла, стал думать о том, что будет дальше. Уже более 150 лет никто не находил ничего больше, еще никто из живущих ныне людей не находил настоящую планету. Теперь людям предстоит переписать книги по истории, учебники и детские книги. Не припомню, чтобы я когда-либо задумывался о таких вещах. Все, что я помнил, это то, что сегодня 5 января, что неделю назад я и Дайен сообщили нашим родителям о том, что мы ждем ребенка, я помнил также о том, что за неделю до этого я нашел Сайту, появление которого в конечном итоге привело к самым жестким разногласиям за последнее время в истории астрономии, и, конечно же, о том, что я наконец нашел то, что было больше Плутона.
Ого, подумал я. Этот год будет не из легких.
Перед тем как с головой окунуться в изучение всего, что я мог узнать о новом объекте, в тот же день я отправил еще одно электронное письмо. Оно предназначалось для Сабины, моего хорошего друга, с которой я заключил пари пять лет назад.
Не могла бы ты дать мне пять дней отсрочки на наше с тобой пари?
Она согласилась.
К концу недели Дэвид изучил траекторию движения объекта по некоторым сделанным им снимкам, а Чед изучал старые фотографии, чтобы понять, по какой орбите движется новый объект. Теперь мы точно знали его орбиту. Траектория его движения была похожа на орбиту Санты, то есть она была относительно нормальной. Она была рассеянной. Мы поймали объект как раз тогда, когда он находился в самой дальней точке своей орбиты, и сейчас направляется обратно по внутренней стороне своей орбиты. Однако для того чтобы завершить круг, понадобится время. Полный путь вокруг Солнца этот объект пройдет за 557 лет, таким образом, чтобы максимально приблизиться к Солнцу, ему потребуется 278 лет. Когда это произойдет, он окажется ближе, чем Плутон, и, очевидно, намного ярче. Увы, я не смогу этого увидеть.
Клайд Томбо обнаружил Плутон в 1930 году, но все последующее время он потратил на поиски других объектов, которые могли находиться за Нептуном. Больше он так ничего и не нашел. Многие считают, что это потому, что Клайд Томбо использовал для своих поисков старые технологии фотографических пластинок, которые во многом уступали современным технологиям. К настоящему времени там обнаружено бесчисленное множество различных объектов. Сейчас мы понимаем, что все это не так просто. Если бы Томбо взглянул на небо 278 лет назад или, наоборот, через 278 лет, наш новый объект был бы виден так же хорошо, как и Плутон, и тогда бы он нашел их обоих.
Интересно, что подумали бы люди, если бы в 30-е годы XX столетия Клайд Томбо обнаружил не только Плутон, но и наш объект тоже? Они оба движутся по крайне вытянутым орбитам. Оба не такие большие, как планеты-гиганты. И еще: их орбиты пересекаются. Я практически уверен, что их сходство с обнаруженными 130 лег назад объектами пояса астероидов заставило бы людей принять их за огромные объекты, являющиеся лишь частью большой группы. И были бы правы. Однако все сложилось иным образом: когда было время расцвета больших фотографический пластинок, тогда и пришло время для главного исследования века, Плутон оказался ближе, достаточно близко, чтобы его заметили. Увы, все не так просто: у нас нет подходящих ключей к разгадке сущности Солнечной системы. Но это к счастью для Плутона, поскольку 75 лет он оставался всеобщим любимчиком - совершенно нетипичная планета. Однако скоро этому придет конец.
Мы недолго называли нашу новую находку «этот новый объект». Почти сразу же мы дали ему кодовое название. В отличие от Летучего голландца или Санты, которым мы дали имена под влиянием обстоятельств, сопровождающих открытие, имя ждало его уже давно. Начиная с тех самых дней, когда мы исследовали небо с помощью фотографических пластинок, я продумывал имя для объекта, который гипотетически может оказаться больше, чем Плутон. Я решил, что будет лучше все-таки оставить букву X для потенциально возможной планеты «Икс», находящейся далеко за пределами Нептуна. Также я подумал о том, что Венера не должна остаться единственной планетой женского рода[5]. И наконец, я хотел, чтобы название для новой планеты было взято из мифологии.
С такими критериями у меня оставался только один выбор. Мы назвали новый объект Зена (Xena), в честь одноименной героини сериала «Зена - королева воинов», вульгарной, сильной женщины, образ которой был построен по мотивам греческой мифологии. Зену играла актриса Люси Лоулесс. На самом деле, имя Зена было мифическим только в телесериале. Следующие полтора года, по мере того как название планеты становилось все более известным, я любил позабавиться и говорил, что, возможно, Плутон был назван в честь героя диснеевского мультфильма. Всякий раз, когда я публично озвучивал эту мысль, половина людей думала, что я говорил серьезно.
Через несколько недель после того, как мы обнаружили Зену, Чеду на саммите, который проходил на горе Мауна-Кеа на Гавайях, выпал шанс направить гигантский телескоп «Близнецы» на Зену. Раз уж Чеду предстояло поработать на этом телескопе, нам не составило особого труда получить у управляющего телескопом разрешение воспользоваться им для того, чтобы взглянуть на объест, который был больше, чем Плутон. Когда Чед увидел поверхность Зены, у нас в руках оказалось первое доказательство того, что Зена была особенной. Зена была похожа на Плутон.
Если быть более точным, под словами «была похожа на Плутон» я подразумевал то, что солнечный свет, отражающийся от поверхности Зены, без всяких сомнений говорил о том, что поверхность планеты покрыта твердым замерзшим метаном. Ни один объект Солнечной системы не имел ничего общего с Зеной, кроме Плутона.
Именно поэтому мы быстро вычислили, что Зена больше Плутона. Долгое время мы изучали объекты, населяющие пояс Койпера, однако мы не видели ничего, что имело бы такое сходство с Плутоном.
Когда я вернулся домой, первым делом я рассказал Дайен о метане.
«Все-таки планета?» - спросила она меня.
«Нет, - быстро ответил я. - Просто Плутон больше не планета».
«Но ведь если из всех две выглядят одинаково и отличаются от всего остального, то почему бы не назвать их планетами?»
Я снова принялся за старое: Плутон просто-напросто был самым крупным - правда, теперь уже вторым по величине - объектом в поясе Койпера. Сейчас не имеет смысла придавать Плутону особый планетарный статус.
«Хорошо, но подумай о своей дочери».
Что?
«Если у нее будет отец, открывший планету, то придет время и она сможет попасть в вуз».
Конечно же, Дайен шутила. В большинстве случаев.
Я был тверд.
Она настаивала: «Разве это не ты шутил раньше и давал свое определение планеты: Плутон не планета, но то, что я нашел, больше его, поэтому это планета».
Да. Я шутил так. Это была всего лишь шутка.
На то время Дайен, сильная и полная жизни женщина, была на втором триместре беременности. Если я задерживался на работе, пытаясь узнать что-то новое о Зене или Санте, она ни за что не ложилась спать, а ждала меня, листая журналы для будущих мам. Если я вставал рано утром, желая взглянуть на фотографии неба, только что полученные с телескопа, она вставала вместе со мной и просматривала книги для беременных женщин. При этом она ела и ела и не могла остановиться.
«Нет, ну на самом деле, если люди будут пытаться доказать, что ты обнаружил планету, ты встанешь и скажешь: «Нет, нет, нет». Если Петуния будет прелестным ребенком, ты пойдешь и будешь доказывать всем обратное, потому что ее нос немного великоват?»
Ну, ладно. Ладно. Только если он будет на самом деле большой.
«А ты не думал, что для астрономии было бы лучше находить новые планеты, а не «убивать» уже существующие?»
Я думаю, что лучше было бы, чтобы все было на своих местах.