- Вам плохо, любезный сеньор? - спросил его дон Фернандо с лукавой усмешкой при его последней попытке.
- Нисколько, - ответил тот, - нисколько, сеньор.
- Но тогда извините меня. Я думал вам стало хуже. Я обеспокоен вашей бессонницей.
После этого Тонильо угомонился и уснул. Когда же он проснулся на восходе солнца, дон Фернандо был уже на ногах, и лошади оседланы.
- А! Вы уже проснулись Хорошо ли вы провели эту ночь?
- Бесподобно. Только ноги немножко затекли. Не помешал бы небольшой моцион.
- Сказалось действие росы, - невозмутимо ответил дон Фернандо. - Ночью довольно свежо.
- Черт побери! Только бы не приключился у меня ревматизм, - парировал Тонильо с усмешкой.
- О! Надеюсь этого не случится. Езда пойдет вам на пользу
С этими словами дон Фернандо взвалил его на плечо и бросил поперек лошади, но после некоторого раздумья развязал ему ноги, не желая таким обращением восстановить против себя человека, который мог сообщить ему полезные сведения.
Тонильо был огорчен перспективой отправиться в путь в таком непривычном положении и очень обрадовался, когда ему было позволено занять сидячее положение, хотя и со связанными под брюхом лошади ногами. Так они и доехали до лагеря, мирно беседуя казалось бы на отвлеченные темы, словно два закадычных друга.
XVI. До погони
На протяжении всего рассказа дона Фернандо, Сапата сидел с напыщенным видом, изредка кивая в знак согласия или довольно улыбаясь. Когда дон Фернандо закончил свой рассказ, заговорил Сапата.
- Видите, сеньоры, - сказал он примирительным тоном - Я без всяких возражений последовал за этим достойным кабальеро. Это значит, что я готов повиноваться вам во всем.
Дон Фернандо улыбнулся.
- Мне совершенно безразлично, как вы ко мне относитесь. Но, кажется, я убедительно доказал, что нисколько не боюсь вас. Только хочу вам напомнить на всякий случай, что несколько раз держал вашу жизнь в своих руках и никогда не пытался отнять ее у вас.
- Я глубоко вам признателен за это, сеньор.
- Полноте, сеньор Сапата. Вы явно принимаете меня за простака. Я так же мало верю вашим словам, как и вашему расположению ко мне, а говорю все это вам только для того, чтобы вы поняли: мое терпение иссякло, и если вы опять позволите себе что-нибудь подобное в отношении меня, снисхождения не ждите.
- Я очень хорошо понимаю все, что вы изволите говорить, сеньор, но слава Богу, что ничего подобного никогда не повторится. Я обещал вам, а вы знаете, что я честный человек и всегда держу слово...
- Ладно, ладно, - перебил его дон Фернандо. - Я говорю все это для вашего же блага. Послушайте меня внимательно.
- Я весь внимание. Не сомневайтесь, я запомню все до единого слова.
- Хотя я еще молод, сеньор Тонильо, - продолжал дон Фернандо, - я давно пришел к пониманию одного обстоятельства, к несчастью, весьма неутешительного для человечества, а именно: если хочешь добиться чьей-то помощи и преданности, следует обращаться не к добродетелям его, а к порокам. Вы по части пороков - личность непревзойденная.
Топильо скромно поклонился.
- Сеньор, - сказал он, - вы приводите меня в замешательство. Такая похвала...
- Заслуженна, - продолжал дон Фернандо. - Я редко встречал людей с такой обильной коллекцией пороков, как у вас, любезный сеньор. Я в полной растерянности - на каком из них остановиться. На мой взгляд, ваша скаредность поистине феноменальна. Вот ее-то я и выбрал.
Глаза Топильо засверкали алчностью.
- Чего же вы желаете? - спросил он.
- Позвольте мне сказать сначала, что я вам предлагаю, а потом объясню, что от вас требуется. Послушайте меня внимательно. Повторяю, дело стоит того.
Лукавое лицо разбойника приняло серьезное выражение, и он всем корпусом подался вперед, опершись локтями о колени и прищурив глаза. Дон Фернандо заговорил внушительно, делая ударение на каждом слове.
- Не правда ли, вам известно, что я богат? Следовательно, я в состоянии выполнить свое обещание. Однако, чтобы не терять время и лишить вас предлога изменить мне, я немедленно вручаю вам три бриллианта стоимостью две тысячи пятьсот пиастров каждый. Вы великолепно разбираетесь в драгоценных камнях и оцените их с первого взгляда. Эти бриллианты - ваши. Я вам их дарю. Однако я обязуюсь, по вашему желанию, заплатить наличными семь тысяч пятьсот пиастров по первому вашему требованию и по предъявлению бриллиантов.
- И бриллианты при вас? - спросил Тонильо прерывающимся от волнения голосом.
- Вот они, - дон Фернандо достал из-за пазухи небольшой замшевый мешочек, вынул из него три крупных бриллианта и отдал разбойнику. Тот схватил их, даже не пытаясь скрыть алчности, счастливо улыбаясь, повертел их в руках и бережно спрятал на груди.
- Позвольте, - улыбаясь, сказал дон Фернандо, - но я еще не сказал вам моих условий.
- Каковы бы они ни были, я заранее согласен, сеньор! - живо воскликнул Сапоте. - Семь тысяч пятьсот пиастров! Это целое состояние для такого, как я. Удар ножом, как бы хорошо ни заплатили мне за него, не принесет мне столько!
- Итак, вы обдумали?
- Еще бы! Кого требуется подрезать?
- Никого, - сухо ответил дон Фернандо. - Вы должны сопровождать меня до того места, где укрывается Тигровая Кошка.
Тонильо разочарованно покачал головой.
- Я не могу этого сделать, сеньор. Клянусь спасением моей души, это невозможно.
- Вот как! Я забыл еще кое-что сказать вам.
- Что именно, сеньор? - поспешно спросил Тонильо, огорченный таким оборотом дела.
- А то, что, если вы не исполните моего требования, я немедленно прострелю вам голову.
Сапоте с минуту смотрел на охотника с самым серьезным видом. Чутьем, присущим разбойникам, он безошибочно угадал, что тот не шутит и разговор в любую минуту может закончиться трагедией.
- Позвольте мне по крайней мере объясниться.
- Объясняйтесь. Я жду, у меня время есть, - холодно ответил дон Фернандо.
- Я действительно не могу сопровождать вас к тому месту, где находится Тигровая Кошка. Но я могу назвать вам его.
- Ну, это уже кое-что. Уже сдвинулись с мертвой точки, еще немного, и мы договоримся. Мне неприятно, что приходится прибегать к таким крайностям.
- К сожалению, сеньор, я говорю вам чистую правду. Дело в том, что после своего побега из президио Тигровая Кошка собрал два десятка отважных людей, в числе которых был и я. Эти люди понимали, что вскоре на территории мексиканской конфедерации начнется их преследование, и решили, пока не утихнет гроза, отсидеться в пустыне. Поначалу все шло хорошо, но недели через три Тигровая Кошка вдруг передумал и повел нас к пчелам.
- Неужели? - воскликнул дон Фернандо, пораженный столь ужасным известием.