После полудня 1 июля 1917 г. русская подводная лодка АГ-15 отошла от борта плавбазы «Оланд», стоявшей в Атландских шхерах, и направилась в море для выполнения учебных погружений. После прихода в заданный район, где уже находился минный заградитель «Ильмень», командир подводной лодки решил произвести срочное погружение с хода, используя при этом произведенную утром удиффе-рентовку лодки.
Моряки «Ильменя» видели, как АГ-15 начала погружение со все увеличивающимся дифферентом на корму и через некоторое время скрылась под водой. На поверхности остались четыре человека из экипажа лодки, однако спущенная на воду шлюпка «Ильменя» спасла лишь
троих — командира, боцмана и рулевого, а не умевший плавать штурман утонул, не дождавшись спасателей. Около 15.30 (приблизительно через
I ч после погружения) к месту гибели подводной лодки прибыли водолазы. Они обнаружили, что лодка затонула на глубине около 27 м и лежит на грунте без крена и дифферента с открытыми кормовым и рубочным люками. Было установлено, что в носовом и кормовом отсеках находятся подводники, отвечающие на стук по корпусу лодки.
В 17.35 с подводной лодки была выпущена учебная торпеда, в которой лежала записка. Удалось разобрать отдельные слова: «…в носу нас
II человек, …буксируйте на мель, вода прибывает… или подымите нос…». В 18.30 на стук спасателей по корпусу ответа из кормового отсека не последовало.
Возможность спасения оставшихся в живых подводников зависела от подхода спасательного судна «Волхов», которое было специально приспособлено для подъема затонувших подводных лодок. Но «Волхов» запаздывал, и его подход ожидался лишь к утру следующего дня.
В 23.04 (спустя 8 ч 43 мин после гибели лодки) на поверхности моря появились люди, которые, перестав надеяться на помощь извне, решились на самостоятельный выход из полузатопленных отсеков. Удалось выйти лишь шести подводникам, из которых в живых остались пятеро. Они-то и рассказали подробности гибели АГ-15.
Выход подводной лодки в море совпал по времени с подготовкой к обеду, и кок заканчивал на камбузе последние кулинарные приготовления. История умалчивает, что именно подгорело в этот момент на камбузной плите (не исключено, что это были котлеты), но факт остается фактом: не спросив разрешения и даже не поставив в известность командира, кок решил проветрить отсек, где находился камбуз, и открыл входной люк. Этот люк находился
сразу же за ограждением прочной рубки и плохо просматривался с мостика, поэтому ничего не подозревавший о «самодеятельности» кока командир со спокойной душой отдал команду о быстром погружении. Дальнейшее не заставило себя ждать. Как только палуба ушла под воду, началось интенсивное затопление кормового отсека, и лодка стала проваливаться на глубину. Находившиеся на мостике люди не успели даже спуститься в центральный пост и были смыты за борт (по некоторым данным, они во главе с командиром сознательно покинули гибнущую подводную лодку).
После подъема АГ-15 на поверхность (28 июня того же года) в носовом отсеке и воздушном мешке кормового отсека было обнаружено
17 трупов. Как выяснилось, 15 человек погибли от удушья, а двое застрелились 171. Так закончилась эта трагедия, вызванная грубейшим нарушением не только дисциплины, но и основных правил поведения на борту подводной лодки.
Пример с АГ-15 является далеко не единственным. Еще до этого случая из-за сходных грубых ошибок личного состава затонули (правда, без трагических последствий) две подводные лодки: английская А-4 и русская «Минога».
А-4 проводила 16 октября 1905 г. учения совместно с надводными кораблями. Лодка находилась в позиционном положении и принимала сигналы с движущегося миноносца. О приеме сигналов она должна была сообщать подъемом и опусканием флага, фал которого пропустили внутрь прочного корпуса через… вентиляционную шахту. При погружении об этом как-то забыли, и в отсеки лодки начала поступать вода. Из-за наличия фала закрыть клапан вентиляционной шахты не удалось, и лодка затонула на глубине около 30 м. Четкие и быстрые действия команды (запуск осушительного насоса, удаление балласта и т.п.) позволили лодке всплыть на поверх-
ность, где команда ее покинула. На оставленной лодке произошел взрыв выделившегося гремучего газа, а затем еще два взрыва, после чего лодка вновь затонула, но уже на мелководье, куда ее успели отбуксировать. Состоявшийся суд признал виновным в гибели лодки ее командира, однако, учитывая его мужество и хладнокровие в момент аварии, счел возможным ограничиться дисциплинарным взысканием 172.
В марте 1913 г. при сходных обстоятельствах близ Либавы погибла подводная лодка «Минога». Незадолго до этого на лодку был назначен новый командир—лейтенант Гар-соев, командовавший ранее подводной лодкой «Почтовый», которая относилась к кораблям совершенно другого типа. Гарсоев перевел на «Миногу» весь экипаж «Почтового», состоявший из сверхсрочнослужащих. Последние, полагаясь на свой большой опыт, новую лодку практически не изучали и плохо знали ее конструкцию и особенности.
В 14.00 23 марта «Минога» отошла от пирса для первого практического плавания после зимнего отстоя. Уже в этот момент случилось небольшое происшествие: Гарсоев не рассчитал выбега лодки при движении задним ходом, и «Минога» ударилась кормой о борт стоявшей у пирса угольной баржи. При этом раскололся укрепленный на ахтер-штевне золоченый двуглавый орел — обе его головы утонули.
Лодка при столкновении, однако, не пострадала и продолжала свой путь в сопровождении портового буксира. Около 16.00 оба судна подошли к Либавскому маяку, и Гарсоев приказал боцману Гордееву передать на буксир флажным семафором сообщение о намерении погрузиться и далее следовать под водой заранее согласованным курсом. Выполнив приказ, Гордеев свернул сигнальные флажки и сунул их, как ему казалось, под решетчатый настил мостика, а на самом деле — под тарелку клапана вентиляционной шахты.
Перед погружением никто не обратил внимания на ненормально закрытый клапан, и сразу же после ухода под воду в лодку стала поступать вода. В результате она получила отрицательную плавучесть и затонула на глубине 30 м. С продуванием цистерн главного балласта командир опоздал. Поэтому он приказал отдать аварийный буй и попытаться заглушить трубу вентиляции, так как закрыть клапан из-за злополучных флажков не представлялось возможным.
Всплывший на поверхность буй заметили на буксире. Моряки с буксира подошли на шлюпке к бую и после достаточно длительного изучения (команда буксира не была знакома с подобными устройствами и перед выходом в море соответствующих инструкций не получила) обнаружили внутри него телефон. Выяснив по телефону, что «Минога» терпит бедствие, буксир полным ходом направился в Либаву, подавая при этом тревожные гудки.
Либавская база к тому времени уже завершила работу, и поэтому выход в море спасателей удалось организовать лишь после 19.00.
Положение в отсеках затонувшей лодки между тем ухудшалось с каждой минутой. Поступление воды внутрь корпуса удалось замедлить, но не прекратить полностью. Воздух в отсеках постепенно становился непригодным для дыхания. Поступающая вода подходила к аккумуляторам, что грозило выделением хлора и полным отравлением атмосферы.
В этой обстановке Гарсоев принял единственно правильное решение: он приказал продуть кормовую диф-ферентную цистерну. Корма лодки оторвалась от грунта и всплыла на поверхность, а находившаяся в корпусе вода потоком перелилась в носовые отсеки и толстым слоем мгновенно залила аккумуляторную батарею, что существенно уменьшило выделение хлора.
Подошедшие к месту катастрофы спасательные суда (подъемный кран,
килектор, буксиры, водолазные боты) очень скоро обнаружили кормовую оконечность погибшей лодки, на флагштоке которой развевался андреевский флаг (лодки в те годы уходили под воду, не спуская флага). Под нее подвели стропы и приподняли, пока из воды не показался кормовой входной люк. Дальнейшая эвакуация из лодки людей, большинство из которых уже не могли двигаться самостоятельно, была делом техники. Всех спасенных немедленно отправили в госпиталь, однако среди них не обнаружили виновника аварии — Гордеева.
Последнего удалось найти в прочной рубке по стуку, которым он давал о себе знать. Лодку подняли еще выше. Наконец из воды показался рубочный люк, и Гордеев вышел из рубки живым и невредимым,, просидев там около 12 ч. Оказалось, что объем воздуха в прочной рубке вполне достаточен для дыхания одного человека в течение длительного времени 173.
Успешному спасению экипажа и последующему подъему «Миноги» на поверхность способствовала отличная погода. Окажись судьба менее благосклонной к подводникам, ошибка Гордеева могла бы иметь трагические последствия.
Неудовлетворительная организация корабельной службы чревата тяжелыми последствиями не только в море.
В ночь на 5 февраля 1906 г. у стоявшей у борта учебного судна русской подводной лодки «Пескарь» образовался большой дифферент на корму. Это заметил проходивший по причалу офицер другого корабля. Он поднял тревогу, и на «Пескарь» была вызвана спавшая в береговой казарме команда. Оказалось, что оставленный на лодке вахтенный заснул, а дифферент образовался из-за поступления в трюм забортной воды через неисправный отливной клапан вспомогательного насоса. Поступление воды было незначительным и в нормальных условиях эксплуатации
не опасным. Однако неудовлетворительно организованная служба усугубила казалось бы незначительную техническую неисправность: постепенно скопившаяся вода привела к появлению дифферента на корму и залила гребной электродвигатель, который вышел из строя. Ремонт его продолжался около 1 мес. Более серьезные последствия были предотвращены только благодаря случайно проходившему мимо офицеру 174.
Случай, подобный происшедшему с подводной лодкой «Пескарь», не был единственным. 11 января 1907 г. при подобных обстоятельствах в Шербуре затонула французская лодка «Алжери». Накануне около 17.00 со стоявшей у пирса лодки сошел на берег весь экипаж (не был оставлен даже вахтенный), и предоставленная самой себе подводная лодка постепенно наполнилась водой — не удалось даже установить, откуда поступала вода — и, погрузившись по приоткрытый входной палубный люк, стремительно затонула 175.
Любопытная история прямо-таки анекдотического характера произошла 11 июля 1910 г. с американской подводной лодкой С-4. Во время учений в районе мыса Код эта лодка выходила в атаку на плавбазу «Кас-тайн», которая стояла на якоре. Командир С-4 при подходе к плавбазе поручил наблюдение в перископ старшине-рулевому, приказав «рассечь „Кастайн“ пополам» (лодка должна была пройти под днищем судна). Однако старшина понял приказ буквально, и через некоторое время перископ с треском врезался в обшивку плавбазы, сделав в ней большую пробоину…176
18 мая 1918 г. английская подводная лодка Ь-4 находилась на боевом патрулировании у берегов Ирландии. Лодка долго шла на перископной глубине и, как это обычно бывает, раздифферентовалась из-за поступления внутрь прочного корпуса небольшил количеств забортной воды (через неплотности сальников, клапанов и т.п.).
Вахтенный офицер, желая скорректировать дифферентовку лодки, отдал приказ удалить за борт из уравнительной цистерны около полу-тонны водяного балласта. Находившийся у манипуляторов дифферент-ной системы матрос то ли не понял команду, то ли перепутал клапаны, но в результате его действий лодка дополнительно приняла в заместительную цистерну 177 18 т воды и камнем пошла на дно. Остановить ее падение не удалось, и Ь-4 легла на грунт из жидкого ила на глубине 90 м (при предельной глубине погружения 60 м).
Попытки освободить лодку «из плена» продолжались более 1 ч. В конечном итоге, переместив все возможные грузы из носа в корму, собрав в кормовых отсеках весь личный состав и продув носовые балластные цистерны, удалось оторвать от грунта носовую оконечность, а затем, дав полный ход электродвигателям, вырвать из ила и сам корабль. Освобожденная Ь-4 выскочила на поверхность и после ликвидации последствий аварии вернулась в базу, не пополнив собой список тех подводных лодок, эпитафией которым служат слова: «Пропала без вести. Причина и место гибели неизвестны. Весь экипаж погиб»178.
2 июня 1919 г. в заливе Таль-кауано погибла чилийская подводная лодка «Рукумилья». Причиной гибели, как выяснилось впоследствии, была ошибка матроса, который нес вахту у маховика забортного клапана шахты вытяжной вентиляции батарей. Привод этого клапана имел левую резьбу, и перед погружением матрос открыл его до отказа вместо того, чтобы закрыть.
Поступление воды в лодку было обнаружено сразу же. Командир не мешкая дал команду продуть балластные цистерны. В какой-то момент казалось, что подводная лодка спасена. Ее нос на мгновение показался в волнах, но затем «Рукумилья» вновь погрузилась и упала на
грунт на глубине около 30 м.
К счастью, форштевень лодки был замечен с проходившего рядом парохода. Немедленно была поднята тревога, и спустя 1 ч к месту гибели прибыли два плавучих крана и суда с водолазами. Через 2 ч под корпус лодки уже были подведены стропы, и ее начали поднимать на поверх-
1 74
ность…
Чем закончилась эта спасательная операция, читатель узнает позднее, а сейчас важно отметить, что в данном случае ошибке матроса способствовало применение привода противоположного обычно применяемому вращению. Это, безусловно, повышало вероятность возникновения аварийной ситуации и могло быть оправдано лишь какими-то (не известными автору) сверхординар-ными обстоятельствами.
В 1921 г. из-за аварий, связанных с грубыми ошибками личного состава, погибло несколько подводных лодок: голландская 0-8 (ошибочно был открыт забортный клапан) и американские Р-6 (оказалась открытой задняя крышка торпедного аппарата при открытой передней крышке и демонтированной системе их блокировки) и 5-48 (лодка погрузилась с открытой горловиной балластной цистерны). По счастливой случайности во всех этих авариях погибли только два человека 180.
В июле 1923 г. при ремонте клапана кормовой дифферентной цистерны, производимом неопытным матросом, заполнилась водой и затонула на мелководье американская подводная лодка 5-38 181.
Ряд грубейших нарушений правил и инструкций привел в 1926 г. к гибели английской подводной лодки Н-29 (на рисунке показана однотипная Н-28). 9 августа во время ремонта лодки в Плимуте потребовалось несколько увеличить ее осадку для проверки верхних торпедных аппаратов. Старший офицер по согласованию с инженером верфи отдал приказание частично заполнить цистерны главного балласта № 2 и 3.
Рис. 16. Английская подводная лодка Н-28.
Вместо этого указанные цистерны были заполнены целиком, и лодка ушла под воду с открытыми входными люками. В момент погружения находившийся на мостике командир пытался закрыть рубочный люк, но мешал кабель спущенного в центральный пост переносного вентилятора. Командир начал перерезать кабель перочинным ножом, однако закончить эту работу не успел: Н-29 легла на грунт непосредственно у причальной стенки. При аварии в отсеках лодки погибли пятеро рабочих верфи и один матрос. Подъем лодки занял четыре дня.
Состоявшийся суд установил ряд причин, повлекших за собой катастрофу.
1. Перед притоплением лодки на ней не были закрыты входные люки и другие отверстия в прочном корпусе.