В "Правде Русской" есть еще ст. 66, которая, решительно запрещая послушествовать холопу, разрешает в малых тяжбах в случае необходимости ("в мале тяже по нуже") привлекать к послуше-ству закупа.
Вот, собственно говоря, и все, что нам известно о закупе.
Все наши наблюдения позволяют, как мне кажется, сделать ряд вполне обоснованных выводов.
Закуп - зависимый от феодала человек. Зависимость устанавливается актом выдачи господином некоторой суммы денег, которые закуп должен вернуть, если пожелает уйти от своего хозяина. Зависимость закупа срочная. Зэкуп может выполнять самую разнообразную работу во дворе господина. Так называемый релейный закуп связан целиком с сельским хозяйством господина. Повидимому, либо этот вид закупничества был особенно распространен, либо с ролейным закупничеством связывалось большее количество casus'ов, влекущих за собой судебное вмешательство, но факт остается фактом, что именно ролейному закупу в уставе Владимира Мономаха отведено больше всего внимания. Релейный закуп вне барского двора и барского хозяйства не мыслится: он пашет господским плугом барскую пашню, боронит господской бороной, запрягает в них господского коня, стережет господских коней, загоняет их во двор и в хлев, исполняет всякие другие хозяйские распоряжения: в то же время у него имеется и свое собственное хозяйство на участке земли, полученном от господина. Трудно более ясно показать форму эксплоатации закупа. Перед нами один из видов отработочной ренты прежде всего.
Итак, по своему происхождению закуп - это в большинстве случаев недавний смерд, лишенный средств производства и вынужденный экономической необходимостью искать заработка у крупного землевладельца. Это один из симптомов разрушения соседской общины под натиском надвигающихся феодальных отношений. Едва ли может быть какое-либо сомнение в том, что закуп -одна .из разновидностей рядовичей. Трудно также не согласиться и с тем, что закуп, постоянно работающий во дворе своего господина рядом с холопом, входит в состав барской челяди.
Вдачи
Самый термин "вдач" не может считаться точно установленным, так как в ряде редакций "Правды Русской" вместо "вдач" (Троицк. IV сп.) мы имеем разночтение "в даче" (Толстовский, Троицк. IV сп. и др.), "вда цену" (Пушкинск. сп.). Если допустить законнее!ь самого термина, то сущность вдачэ определяется только одной статьей "Пространной Правды". "Вдач не холоп, и ни по хлебе роботят, ни по придатце; но оже не до-ходять года, то ворочати ему милость; отходить ли, то не виноват есть" (ст. 111 Троицк. IV сп.), т. е. долг, взятый хлебом или деньгами, не превращает должника в раба; долг подлежит либо возврату, либо отработке в определенный срок.
Владимирский-Буданов полагает, что "здесь указывается источник одного рода закупничества".1 Сергеевич цитирует этот текст по списку Мусина-Пушкина: "Вда цену не холоп..." По мнению Сергеевича, эта статья имеет в виду "рабочих, нанимаемых на определенный годовой срок и получающих вперед годовую плату. Плата эта дается или натурой (хлебом и каким-то придатком к денежной наемной плате) или деньгами (вда цену)".2
Едва ли, однако, можно согласиться с толкованием термина, предложенным Сергеевичем. Прежде всего недоказанным здесь является понимание слова "придаток". Придаток ведь можно понимать и иначе. Владимирский-Буданов, хотя и неуверенно, склонен под "придатком" разуметь процент, и едва ли это будет неправильно.
Вся статья говорит не о найме в смысле капиталистического найма, а о привлечении людей на работу путем выдачи хлеба или денег, которые вполне естественно подразумевают проценты, причем самая "дача" естъ не столько способ непосредственного привлечения рабочей силы, - хотя, несомненно, таким путем привлекалась рабочая сила, - сколько это привлечение есть следствие, вытекающее из невозможности для должника погасить долг. Долг может быть погашен работой на срок, и совершенно не обязательно, как думает Сергеевич, годовой, потому что слово "год" значит, чаще всего, время вообще, и в "Правде Русской", когда требуется обозначить определенное количество времени, равное году в нашем смысле слова, употребляется термин "лето": "А жонка с дочерью тем страды на 12 лет, по гривне на лето" 3 и т. д. Так что естественнее под вдачём разуметь бедного человека, берущего в долг хлеб или деньги, может быть, обязующегося при этом и отработать этот свой долг в определенный срок. Конечно, вдач близок закупу. Во всяком случае, эти оба социальные явления одного и того же происхождения. Это тоже одна из разновидностей рядовича.
1 Владимирский-Буданов. Хрестоматия, вып. 1, стр. 65,
прим. 160, 1908.
2 Сергеевич. Русск. юрид. древн., т. I, стр. 191, 1902.
3 "Правда Русская", стр. 354.
Смерды 1
В "Правде" Ярославичей среди рабочего состава барского имения упоминается и смерд. Каким образом он попал сюда, каково его положение здесь, станет ясным после того, как мы разберем вопрос о том, кто такой смерд вообще.
Можно смело сказать, что нет ни одного историка России, который бы не пытался определить юридическую природу смерда, и, тем не менее, вопрос до сих пор остается открытым. Один из наиболее глубоких исследователей писал в 1909 г.: "Вопросу о древнерусских смердах суждено, повидимому, оставаться крайне спорным надолго, быть может, навсегда. Причина тому в скудости данных, какими располагаем: несколько случайных упоминаний в летописи да тексты "Правды Русской".2 Уже в революционное время вышла специальная работа С. В. Юшкова, интересная, между прочим, тем, что автору удалось расширить рамки своего наблюдения и привлечь к решению вопроса новый материал.3 В последнее время в общих трудах по истории Украины и Киевской Руси вопросу о смердах отводится видное место, и, на мой взгляд, вопрос близится к своему правильному решению.4
Причина неудач в разрешении вопроса у прежних исследователей крылась, а отчасти и кроется, не столько в недостаточности источников, сколько в неправильной постановке вопроса, т. е. дело не столько в материале, сколько в методе исследования. Почти все авторы многочисленных попыток решить задачу исходят из положения, что смерды представляют социальную группу, имеющую единые законченные юридические признаки, которые-де и надлежит вскрыть науке. Отсюда Лешков, Никольский, Цитович и многие другие смотрят на них как на "людей князя", стоящих в особой частноправовой зависимости от него. Ключевский считает их государственными крестьянами, Сергеевич находит два смысла в термине "смерд": широкий и тесный; в первом смысле это -свободный человек небольшого достатка в противоположность людям крупным и князьям, во втором - пахарь, сельский работник и т. д. С. В. Юшков определяет смерда как "особый разряд сельского населения"; по его мнению, это - полусвободные люди, напоминающие homines pertinentes западного средневековья.
1 Очень характерны аналогии с пренебрежительным наименованием низших классов населения, обязанных работать на своих господ, людей знатных, у других народов. Homines lauti или mundi - люди опрятные, мытые, богатые, в противоположность homines sordidi, sale, noir, т. е. люди грязные, бедные, homines sordido loco nati, т. е. люди, рожденные в грязи, бедные. И другая параллель - homines tenuiores - люди худые (нежирные), нуждающиеся, бедные, в противоположность homines crassi, popolo grasso - люди жирные, богатые. M. M. Покровский. Изв. Акад. Наук СССР, 1936, №" 4, стр. 90.
2 A. E. Пресняков. Княжое право, стр. 287, СПб. 1909.
3 С. В. Юшков. К вопросу о смердах. Ученые зап. Сарат. унив., т. I, в. 4.
4 Н. Л. Рубинштейн. Нарис iстоpii Киidськоi Руси, стр. 50, 1930. iсторiя Украши, т. I. Передкапшипстична доба, стр. 26-32 (ВУАМЛ1Н). Против утверждения, что смерд, закуп и холоп это три пути (шляхи) развития феодализма, нахожу нужным решительно протестовать. Сравнительно недавно была сделана еще одна попытка осветить вопрос о смердах. С. Н. Чернов. О смердах Руси XI-XII вв. Сб. "Акад. Наук Н. Я. Марру", 1935.
Но можно ли ставить так вопрос? Можно ли дать, например, единое исчерпывающее юридическое определение крестьянина Московской Руси XVI-XVII вв. даже при большом сравнительно обилии материалов? Думаю, что нет. Черносошный крестьянин и крестьянин помещичий, не говоря уже о более дробном расчленении этой большой группы сельского населения, будут представлять собой различные юридические категории. На мой взгляд, необходимо отказаться от попытки дать единую юридическую формулировку явлению, не имевшему юридического единства и в конкретной действительности. Необходимо подойти к решению задачи с мыслью о сложности и разнообразии правовых положений в крестьянской среде, и если искать точного общего определения, то нужно обращаться к терминам не юридическим, а экономическим, стараться найти место смерда в определенной исторической системе производства.
С этой точки зрения крестьянин есть непосредственный производитель, владеющий своими собственными средствами производства, вещественными условиями труда, необходимыми для реализации его труда и для производства средств его существования, самостоятельно ведущий свое земледелие, как и связанную с ним деревенско-домашнюю промышленность.1
Что же касается юридических признаков, то крестьяне могут быть либо свободными земледельцами, либо зависимыми в разной степени и форме от землевладельцев как светских, так и церковных. Общая тенденция в юридической судьбе крестьянина в период феодализации общества есть превращение его из свободного в подвластного, платящего оброк, отбывающего барщину, или даже становящегося крепостным.
В Германии XII-XIII вв. только к востоку от Рейна находилось некоторое количество свободных крестьян. Вся же масса крестьян к этому времени оказалась в крепостной зависимости от феодалов. И свободный и зависимый крестьянин сохраняет, однако, свою экономическую сущность - это всегда владеющий средствами производства земледелец. Только в этом смысле и можно говорить об исчерпывающем определении этого класса.
1 Раб работает при помощи чужих условий производства и не самостоятельно.
Киевский и новгородский смерд есть не кто иной, как крестьянин в смысле только что данного определения. Иначе никак нельзя понять ни статей "Правды Русской", ни известных мест летописей, и совершенно нет никакого основания приходить в отчаяние от невозможности свести смерда к какому-либо единству юридического
положения: смерд может быть и свободным общинником и зависимым, вырванным из общины человеком, может оказаться в зависимости и не порывая связи с общиной, поскольку вся общинная земля с сидящим на ней населением могла попасть и попадала под. власть любого землевладельца: князя, княжеского дружинника, церковного учреждения. Характер зависимости совершенно не мыслится обязательно во всех случаях однородным.1 Я не собираюсь приводить здесь все известные места наших источников о смердах полностью, но считаю нужным указать на те из них, которые могут подтвердить только что высказанное мною положение.
Исходя из положения, что между социальной природой киевского и новгородского смердов принципиальной разницы нет, дальнейшие выводы свои относительно смердов я строю как на новгородском, так и на киевском материале, конечно, с учетом. особенностей в истории южной и северной частей "империи Рюриковичей".
Смерды есть основное население новгородских погостов, если судить по всем известным текстам договорных новгородских грамот со своими князьями ("кто купец, тот в сто, а кто смерд, а тот потянет в свой погост: тако пошло в Новегороде"). Грамоты говорят о том, что так "пошло", т. е. это старина. Когда те же грамоты хотят исчерпывающим образом назвать все новгородское населе--ние, сельское и городское, то пользуются двумя терминами "смерд" и "купчина", под смердами, несомненно, разумея всю массу сельского населения. То же мы можем видеть и позднее. Вот давно напечатанная и достаточно забытая "ободная грамота" 1375 г. "Се докон-чаша мир в мир с Челомужским боярином з Григорьем Семеновичем и с его детьми... староста Вымоченского погосту Артемий, прозвищем Оря, со всем племенем, да шунские смерды: Иван Герасимов да Василий, прозвищем Стойвов, Глебовы да Игнатий, прозвищем Игоча, да Осафей Перфильева дети, да и ecu шунжйне... мир взяли в межу в Челмужском погосте, урядили (дальше идет определение границ спорной земли)... и не вступатися нам в тую Григорьеву землю да и в ту межу... , владети тою межою Челмужскому боярину Григорью и его детям во веки".2
1 Этим утверждением я отнюдь не собираюсь отвергать значения юридических признаков в положении любого из общественных классов. В качестве показателей эволюционных этапов эти признаки, конечно, должны занять свое определенное место в процессе изучения истории общественно-экономических отношений.
2 Чтения Моск. общ. ист. и древн. Росс., 1868, кн. 1. Палеостров, стр. 138-139. Ср. Н. С. Чаев. Северные грамоты. Летоп. зан. Археогр. ком., вып. 35, стр. 157, № 53.
Если признать эту грамоту подлинной и, стало быть, заслуживающей доверия, то придется отметить, что здесь, повидимому, изображены шунгские смерды в качестве общинников-землевладельцев, у которых был какой-то спор по земле с соседом, челмужским боярином, разрешившийся миром и новой фиксацией земельных границ. Не приходится сомневаться, что совершенно таких же плательщиков дани имеет в виду новгородская летопись в рассказе о походе новгородцев на Югру, когда осажденная Югра в 1193 г. говорит осаждающим: "... а не губите своих смерд и своей дани".1
Знаменитая речь Владимира Мономаха на Долобском съезде, несомненно, рисует нам смерда пахарем, имеющим свою лошадь, гумно и всякое "имение".2 В старинных переводах слову "смерд" соответствует греческое (ар.), т. е. собственник-земледелец.3 Это основная масса сельского населения, обложенная данью. Под 1169 г. в Новгородской I летописи записан поход новгородцев на Суздаль, где, между прочим, сказано: "и отсту-пиша новгородцы и опять воротишася и взяша всю дань, на суздальских смердех другую".4 Под 1229 г. в той же Новгородской летописи записано: "прииде князь Михаил из Чернигова в Новгород... и целова крест на всей воле новгородьстей и на всех грамотах ярославлих и вда свободу смердом на 5 лет дани не пла-тити, кто сбежал на чужую землю; а сим повеле, кто еде живет, како уставили передний князи, тако платити дань". Так, кн. Михаил восстановляет старину, которую нарушил посадник Дмитр Мирошкинич, следствием чего, невидимому, и было восстание 1209г. и массовое бегство крестьян "на чужую землю".5
Существование так называемых, свободных смердов не подлежит сомнению. Здесь дело совершенно ясное.
1 Новгородская I летопись, под 1193 г.
2 Ипатьевская летопись, под 1103 и 1111 гг.
3 Лаппо-Данилевский. Очерки истории образования главных разрядов крестьянского населения в России: Крестьянский строй, стр. 5.
4 Новгородская I летопись, стр. 149, изд. 1888 г.
5 Новгородская I летопись, стр. 230, изд. 1888 г. Никоновская летопись искажает этот текст и передает так: "даде всем людем бедным и должным льготы на 5 лет дани не платить, а которые с земли бежали в долзех тем платите дань, како уставили прежний князи, или без лихв полетья". Автор Никоновской летописи, как это часто бывает с историками, модернизирует явления и толкует старые факты применительно к современным ему отношениям, но здесь, несомненно, разумеется поощрительная мера для беглых крестьян, желающих вернуться на старые места жительства. Совершенно аналогичные случаи и соответствующую тактику феодалов мы можем наблюдать в Московском государстве ранней поры. В. к. Василий Дмитриевич перешедшим к нему крестьянам из иных княжений давал льготу на 10 лет, а "тутошним" только на 3 года. (ААЭ, т. I, № 21, 1433 г.) Углицкий князь Андрей Васильевич в таких же случаях давал льготу на 20 и на 10 лет. (ААЭ, т. I, № 102, 1476 г. и т. д.). Новгород дорожит смердами прежде всего как плательщиками податей. С. В. Юшков отдает предпочтение Никоновской летописи перед овгородской, на мой взгляд, без достаточных к тому оснований. (Уч. зап. Сарат. унив., т. I, вып. 4, стр. 73). С. Н. Чернов полагает, что здесь смерды бегут с осударственных земель на частные, но ничем своей мысли не доказывает. ("О смердах Руси XI-XII вв." Сб. "Акад. Наук Н. Я. Марру", стр. 771).
Это самая значительная часть населения Киевского государства, если понимать этот последний термин в самом широком политическом значении. Об этом весьма красноречиво говорит и топонимика. "Ни одно социальное обозначение, - говорит по этому поводу новейший исследователь вопроса, - не дало столь богатого и столь разнообразного по форме производных отражений в топонимике, как слово "смерд".1 Тот же автор указывает громадные пределы распространения этого термина: на первом месте в этом отношении стоит Новгородско-Псковская область, к ней примыкают северная и с. -в. часть Двинской области и с.-з. часть б. Вятской губернии; вторая большая группа земель, хорошо знающих этот термин - Волынь, Подолия, Холмщина, Галиция, Малая Польша; к ним примыкают Познань, Силезия и Восточная Пруссия. Значительно распространен термин в Белорусских и Литовских землях, в районах Ковно, Вильно, Гродно. Очень редко встречается термин в верхнем Поволжье (районы Твери, Владимира и Ярославля). Здесь термин замирает. На западе этот термин известен еще в некоторых частях Германии.
Но смерды в XI в. были не только свободными крестьянами-общинниками. Часть их, несомненно, уже успела попасть в зависимость к феодалам.
Старая историография этой стороны вопроса о смердах почти не замечала. Совершенно ясно о зависимых смердах говорил лишь Владимирский-Буданов. "Правда Русская" и летописи, по его мнению, "содержат в себе... указания на бесправное положение смердов, но такие указания относятся к смердам в теснейшем смысле, т. е. прикрепленным". "...Положение свободных крестьян было далеко от гражданского полноправия и легко могло перейти в состояние прикрепленных. Прикрепление могло быть или временное или всегдашнее. Временное прикрепление есть релейное закупничество "Русской Правды", которое образуется из долгового обязательства смерда землевладельцу..." "...Прикрепленные смерды были многочисленны уже в древнейшее время: "Русская Правда" древнейшая уравнивает штраф за убийство холопа и смерда".2 О "господских смердах" говорит и Павлов-Сильван-ский.3
В ближайшее к нам время появились работы, уделяющие этому предмету серьезное внимание. Я имею в виду статью С. В. Юшкова "К вопросу о смердах",4 Н. Максименко "Про смердiв Рускоi Правди"5 и др.
1 E. A. Pыдзевская. Слово "смерд" в топонимике. Проблемы источниковедения, вып. 2, изд. Ист.-археогр. инст. Академии Наук СССР.
2 М. Ф. Владимирский-Буданов. Обзор истории русского права, стр. 34-36, изд. 5-е.
3 Н. П. Павлов-Сильвански.й. Феодализм в удельной Руси, стр. 222.
4 Ученые зап. Сарат. гос. унив., т. I, вып. 4, Саратов, 1932.