13. Выходи меня искать
Глава тринадцатая
ВЫХОДИ МЕНЯ ИСКАТЬ
Если ты оказался в яме, первое, что нужно сделать — перестать копать.
Уилл Роджерс
— Что-то мне подсказывает, что это не очень хорошая идея, — в очередной раз заявил Хэйден, остановив свою личную маго-паровую повозку неподалеку от центрального входа главного управления Тайного Приказа.
Причём рулил ею он сам, что было весьма необычно, так как аристократы всевозможных мастей, как правило, предпочитали держать для этих целей водителей. Однако конкретно Уркайский, похоже, был влюблён в скорость новомодного средства передвижения и в нашем мире наверняка стал бы гонщиком.
Он согласился доставить меня по нужному адресу, но, не переставая, бухтел, пытаясь отговорить от данного шага. Я искренне не понимала, почему.
— Это весьма скандально, по доброй воле нанести визит в место подобное этому, — сообщил он, развернувшись и положив руку на спинку мягкой скамьи, на которой мы оба сидели.
— Пф, — фыркнула, отмахиваясь от столь смехотворного аргумента, — насколько понимаю, это вполне себе общественное заведение. Вон сколько людей снуют туда-сюда.
Я указала в сторону заветных дверей.
— Это сплошь служащие и прочие клерки, — парировал Хэйд.
— Ну и что. Не нужно пытаться меня убедить, будто простые смертные сюда никогда не заглядывают.
— Заглядывают, конечно. В основном под арестом или для дознания.
— К тому же для всего света, мы, вроде как, родня, — напомнила я. — В любом случае мне необходимо как можно скорее поговорить с Рэтом. Он уже который день не появляется дома, и я не собираюсь больше томиться в ожидании ещё бог знает сколько времени. Спасибо, что подвёз!
— Постой, — видя, как я ловко выбираюсь из самоходной машины, окликнул меня Хэйден, — я тебя провожу до его приемной.
Отказываться я не стала. Сердце в груди билось так, что отдавало в висках. Было ужасно волнительно. Поэтому приятной дружеской компании в качестве моральной поддержки я была лишь рада.
Здание Тайного Приказа возвышалось над Семизвёздной площадью на пять этажей. Это было не лишенное изящества, солидное строение, стены которого покрывала штукатурка бледно-терракотового цвета. Со стороны всё смотрелось весьма буднично и безобидно. Однако стоило лишь как следует осмотреться, как в глаза бросалась некоторая полоса отчуждения, которая словно делила площадь пополам, отгораживая Тайный Приказ от всего, что его окружало.
В другое время данное обстоятельство наверняка бы произвело на меня впечатление. Но только не в этот раз. Сейчас меня занимали тревоги совсем другого толка.
Я всё утро потратила на сборы, репетируя про себя речь и продумывая наряд. Видимо, детям передалась моя нервозность. София капризничала. Тай с Алексом что-то не поделили и в первый раз подрались. Клара сбивалась с ног, пытаясь за всеми уследить и дать мне хотя бы немного времени на приготовления.
Очень кстати под руку подвернулся зачем-то заглянувший в особняк Хэйден. По моим наблюдениям. ему явно нравилась нанятая им кормилица, и он нет-нет да находил повод с ней пересечься. Я нагло воспользовалась ситуацией, поручив ему провести воспитательную беседу со старшими детьми. Волноваться за результат не приходилось, Хэйд был прирожденным дипломатом.
В конце концов, всё пришло в относительный порядок, и к часу пополудни я смогла-таки вырваться из дома.
К парадному входу Тайного Приказа вела широкая каменная лестница ступенек на пятнадцать. Нас встретил просторный холл и череда очередных убегающих вверх лестниц. Они не очень понравились моему и без того взбесившемуся пульсу, однако я так нервничала, что даже не заметила, как преодолела их все.
Как и предупреждал Хэйден, множество удивлённых, заинтересованных, а временами и осуждающих, взглядов сопровождали меня весь путь. Но игнорировать их оказалось совсем не трудно.
Я словно почувствовала, что искомая цель близка, и всегда толкающее нас с Рэтом навстречу друг другу притяжение, будто невидимый трос, всё сильнее и сильнее тянуло меня куда-то вперед.
Приёмная Лорда-экспедитора представляла собой длиннющую узкую комнату с высоким потолком и, казалось, бесконечной ковровой дорожкой светло-бежевого цвета. Стены были отделаны лаковыми деревянными панелями и жаккардовой тканью зелёного цвета с золотым отливом. Прямо при входе стояли стол и отодвинутое в сторону небольшое кресло. Будто кто-то только что здесь сидел, но по какой-то надобности отлучился.
— Видимо, секретарь-помощник куда-то отошел, — подтверждая мои подозрения, сказал Хэйд. — Там кабинет брата.
Он кивнул в сторону противоположного конца коридора с массивными двустворчатыми дверьми практически чёрного цвета. Издалека мне показалось, что одна из её створок была чуть приоткрыта.
— Ты иди, если уж твердо решила застать Рэтборна врасплох, а я дождусь секретаря и предупрежу его о твоём визите.
— Спасибо, — устремившись вперед, отчего-то почти шепотом поблагодарила я Хэйдена.
Невысокие каблуки моих полусапожек утопали в плотном ворсе ковра и почти не производили шума. Я быстро преодолела оставшееся расстояние. Поправив простую, но очень подходящую мне прическу, я торопливо разгладила складки на юбке своей новой жемчужно-серой мимизетки и решительно распахнула дверь. Она и в самом деле оказалась не закрыта до конца.
Увиденное едва не заставило меня пошатнуться. Если бы я не успела вцепиться в бронзовую дверную ручку, то наверняка так бы и случилось.
В кабинете — большом гулком пространстве с арочными окнами в пол и огромной хрустальной люстрой под потолком — Рэт оказался не один. Он стоял напротив своего как всегда заваленного многочисленными папками стола, заложив руки за спину. Но не это повергло меня в ледяную оторопь. А то, как самозабвенно к нему прижималась находящаяся здесь же Балалайка.
Она вцепилась в отвороты его форменного камзола, обвила свободной рукой мужскую шею и, привстав на цыпочках, целовала моего Лорда. А он просто возвышался над ней и благосклонно позволял себя лапать. Кажется, он ей даже отвечал.
Впрочем, я уже не могла различать детали. Стало так тошно, что я на мгновение как будто ослепла.
— Реджи? — первым меня заметил Рэтборн.
Свирская даже не потрудилась изобразить испуг или смущение. Словно её вполне устраивало быть пойманной.
— Что ты здесь делаешь?
— Ну, Рэт, отчего вы так неприветливы со своей кузиной? — внезапно слащавым голоском запела Балалайка. — Наверное, её привело сюда какое-то важное дело. Проходите, дорогая, нам давно пора познакомиться поближе.
Меня совсем не обмануло её нарочитое дружелюбие. Глаза Свирской сияли холодным расчетливым блеском. Очевидно, я ей очень не нравилась, но, надо отдать женщине должное, она быстро придумала как меня обезвредить. Прежде всего аристократка ловко дала понять, что это она управляет ситуацией и давно занимает в жизни главы Тайного Приказа особое место. Однако подобный маневр не прошел для Рэтбона незамеченным.
— Не нужно хозяйничать в моем кабинете, Лира, — подчеркнуто холодно осадил её Лорд. — Мы не в вашем светском салоне. Что делать со своей, как вы выразились, кузиной, я буду решать сам.
— Конечно, конечно, — защебетала Свирская, продолжая сохранять нарочито любезное выражение лица, — простите моё самоуправство. Просто на приеме нам так и не удалось пересечься, и я поспешила исправить эту оплошность. Но если вы считаете, что сейчас для этого не подходящее время, то отложим.
— Да уж, — мне не удалось сдержать ядовитую усмешку, — время и в самом деле не самое лучшее…
Я медленно приходила в себя от потрясения, но чем сильнее вскрывшаяся реальность укоренялась в моем сознании, тем больше праведного гнева начинало рваться на свободу.
— Не хотела вам помешать.
Отчаянно мечталось, чтобы сказанное звучало равнодушно, однако сарказм так и норовил просочиться в слова. Сделать вид, что увиденное не причиняет мне никаких страданий, не получалось.
— Где мой секретарь? Как ты прошла? — словно заколачивая гвозди в крышку моего гроба, отрывисто спросил Рэт.
— Понятия не имею. Приемная, если не считать Хэйда, пуста. Но вы можете продолжать. Все, что было нужно, я уже увидела.
Не теряя времени, я развернулась с целью как можно скорее покинуть помещение. Феникс внутри меня бесновался, требуя немедленно наказать обидчика. Я боялась его не сдержать, рассчитывая, что Свирская не успеет заметить, как почернела под моей рукой дверная ручка. Надеюсь, в пепел она обратится не раньше, чем я успею убежать.
— Стой, — прилетел в спину приказ, но я даже не подумала ему подчиниться.
— Как бы не так, — прошипела, не оборачиваясь, и стремительно понеслась на выход.
— Ада. Ада! — повелительно летело следом, каждый раз заставляя меня вздрагивать как от выстрела.
— Что случилось? — озабочено спросил Хэйден, едва мы поравнялись, но, уцепившись за его локоть, я, стиснув зубы, почти потащила мужчину за собой. — На тебе лица нет.
— У меня нет мозгов, — горько рассмеявшись, не сбавляя хода, ответила я.
— И это тоже, — покладисто согласился он, и я в гневе посмотрела на него.
Оценить юмор принца мне сейчас было просто не под силу.
А затем я почувствовала на собственных щеках предательскую влагу.
Назад мы ехали в тягостном молчании. Хэйден поначалу пытался меня расспросить о произошедшем, но, наткнувшись на немое сопротивление, оставил в покое. Я же лихорадочно перебирала варианты, надеясь отыскать самый спасительный.
Снова об меня вытер ноги мужчина, которому я доверилась. Снова в развороченной груди кровоточила рана, в предыдущий раз практически меня доконавшая. С ужасом я ощущала, как тень уже знакомой, все отравляющей апатии распускает свои мерзкие щупальца. Но больше утопать в беспросветной депрессии я позволить себе не могла. У меня был тот, ради кого стоило жить. Мой светлый маленьких лучик — Тай. Да и как жить без Софии уже трудно и представить. Поэтому я была просто обязана найти способ выбраться из сложившейся западни.
Что ж, подведём итог. Расстаться с детьми при любых обстоятельствах немыслимо. Но и исполнять ту бесславную роль, которую мне готовил Рэтборн, я тоже не могла. Что же оставалось делать?
Будь я одна — вариант уплыть в Тарквинию с послом мог оказаться вполне годным. Хотя, после случившегося очередной наделенный властью самец ничего кроме опасений у меня не вызывал. Однако даже этот путь при всей своей неидеальности сейчас был для меня закрыт. Вряд ли посол согласится выкрасть законного наследника Рэтборна. А если даже и пойдет на это, как-то не верилось, что Уркайский оставит попытки вернуть сына. Особенно сейчас, когда отношения между ними стали потихоньку налаживаться.
Теперь я почти жалела, что приложила столько стараний для их сближения. Возможно, с прежними чувствами Лорда к своему нежеланному отпрыску он был бы только рад навсего от него избавиться подобным образом. Но что толку гадать? При нынешнем раскладе очевидно, что в Тарквинию Виктор поплывет без меня.
Таким образом, оставался единственный вариант — искать покровительства и защиты у эксцентричной старушки фон Лару. Возможно, будучи любимой тетушкой короля, она и в самом деле сможет оказать ощутимую помощь. К тому же, на моей стороне выступал тот факт, что Рэтбона связывала магическая клятва, обязующая его не решать судьбу Тая без моего участия.
Значит, вывод ясен — сегодня же напишу графине, а дальше буду действовать по обстоятельствам.
Уж чего я не стану делать совершенно точно, так это ждать своей участи, смиренно склонив голову перед более сильным. Пускай участь бесправной постельной грелки для Лорда исполняет кто-нибудь другой.
В груди все запылало от острой душевной боли, но я усилием воли заставила себя собраться. Не время лить слёзы. Время всем показать, что такое женское достоинство и как опасно унижать темного феникса!
В этот раз Рэтборн явился домой практически следом за нами. И часа не прошло после нашего с Хйэдом возвращения, как громко хлопнула дверь в парадной и по особняку разнеслось тревожное эхо его решительных шагов. Я предчувствовала, что без выяснения отношений не обойдется. Укрывшись в малой библиотеке с бесконечными книжными стеллажами и ботаническими миниатюрами на стенах, я безуспешно пыталась погрузиться в чтение.
Выбор пал на труд некой Гертруды Бержеркас, судя по содержимому книги, ярой женоненавистницы. Он назывался емко — «Всякой рие надлежит» и содержал в себе уничижительные постулаты о том, какой следует быть высокородной девушке, дабы не посрамить честь своего рода. Строгие, подчас откровенно абсурдные предписания касались всех аспектов жизни, в том числе и весьма интимных. Последние напомнили мне об устоях викторианской Англии, и я с любопытством их изучила. В другое время, штудируя подобное чтиво, я бы знатно развлеклась, однако сегодня мне его хотелось просто сжечь. Страшно даже представить, что местная знать и в самом деле воспитывает своих дочерей, следуя губительным рекомендациям из данного руководства.
Надо ли удивляться, что графиня фон Лару оказалась права? Стоило мне лишиться могущественного покровителя, как я окончательно перешла в категорию легкой жертвы. Как-то враз закончилось моё обучение, на котором настаивал ундер. Не иначе, как по глупости, но поначалу я даже не обратила на это особого внимания. Получалось, что вместе с возможностью носить красивые платья, я получила в довесок и невидимые, но прочные кандалы. Примерно такие же, какие в Андалоре от рождения носило большинство девочек из высокородных семей.
И хотя в душе, несмотря ни на что, все ещё жила глупая иллюзия, что Рэт придет и как-то обелит себя в моих глазах, умом я пронимала: стоит готовиться к худшему.
— Что это за представление ты устроила сегодня в управлении? — вместо приветствия потребовал объяснений Лорд.
Я сделала вид, что не слышу.
— Отвечай! — хлестко скомандовал он.
— А то что? Снова перекроешь мне кислород своей магией? — не отрываясь от книги, светским тоном уточнила я у него.
Внутри меня всё ещё жили воспоминания о нашем с ним самом первом приватном общении.
— Ах, погоди! Теперь все не так просто, — с притворным восторгом продолжила я. — Вряд ли моему фениксу понравится подобное обращение…
— Магические блокираторы легко решат эту проблему, — тут же пригрозил он.
Я оставила в покое злосчастный талмуд и в упор уставилась на Рэта.
Выглядел он как-то неважно. Бледный, напряженный, злой. Глаза лихорадочно блестели и у виска истово пульсировала тонкая синяя жилка. Всегда пребывающая в идеальном порядке одежда теперь выглядела как-то небрежно. В сердце на мгновение кольнуло жалостью. Он казался мне ужасно одиноким и потерянным. Наверное, я бы даже смягчила свой тон, но то, что Рэтборн мне говорил, отравляло даже воздух между нами.
— Не нужно сыпать угрозами. Скажи честно, каков твой план? Жениться на достойной рие с хорошей родословной, а безродную скандальную самозванку сделать как можно более беспомощной и зависимой, чтобы оставить подле себя для развлечений?
В мои планы не входило столь быстро выложить на стол все свои карты, однако страх, любовь и ненависть, смешавшись в адский коктейль, делали меня слишком несдержанной.
— Откуда такие мысли? — ушел от ответа Лорд.
— Вы любовники? — сыпала я вопросами.
— Это тебя на касается.
— Напротив.
Я поднялась и медленно сократила разделяющее нас расстояние. Мне хотелось видеть лицо Рэта как можно лучше. Чтобы не пропустить ни единой тени, ни малейшего движения на нём. Чтобы точно понимать, насколько глубока та яма, в которой я оказалась.
Он молча смотрел на меня. То ли с ожесточением, то ли с яростной жаждой. Я никак не могла прочитать этот взгляд, словно на дьявольских качелях то взмывая вверх, в объятья наивного «а может быть?!», то падая вниз, в пропасть беспросветного отчаяния. Перед глазами сами собой всплывали сцены проведенной вместе ночи. Так хорошо, как с Рэтом, мне никогда и ни с кем не было. Казалось, что и для него наша близость стала откровением. По крайней мере, столько страсти и нежности, сколько он вылил на меня в те ночные часы, говорили о том, что между нами действительно происходит нечто настоящее.
В голове никак не укладывалось, что я настолько жестоко в нём ошиблась.
Прохладная ладонь с длинными пальцами музыканта медленно погладила меня по щеке, а затем, словно боясь вспугнуть, погрузилась в волосы на затылке.
— Ответь, — тяжело сглотнув, тихо попросила его.
— Тебе не понравится ответ, — также тихо отозвался он.
— Все равно, мне нужно знать.
— Король уже одобрил мой брак со Свирской. Этот союз удачно укрепит положение рода Уркайских.
— Ты с ней спишь?
Рэт промолчал, но Бог мой, каким красноречивым было это молчание! Я отшатнулась, как от удара, однако он был к этому готов и не слишком деликатно меня удержал.
— А как же я? Как Тай?!
— Для тебя все останется по-прежнему, — ответил, как о давно решенном вопросе. — Для Рокфорда, разумеется, тоже. Ты сможешь и в дальнейшем спокойно заниматься его воспитанием. В конце концов, он мой сын и я дал магическую клятву.
— Давно ли ты об этом вспомнил?
Рэт нахмурился. Но подобное проявление мужского недовольства никак меня не охладило. Хмуриться он будет на свою Балалайку. А нас с Таем и ноги не будет в этом доме!
— Ада, — притянув меня к себе, с какой-то собой увещевающей интонацией протянул он, — пойми, я аристократ, один из самых влиятельных вельмож в королевстве…
— Что ты хочешь этим сказать? Что я тебе не пара?
— У тебя будет все, что ты только пожелаешь. Дом. Богатство. Влияние. Тай…
Из меня словно весь воздух выпустили. Даже всегда рвущийся в бой феникс странным образом затих, будто до крайности ошеломленный. Как и предсказывала графиня, Рэтборн не постеснялся задействовать свой главный козырь.
— Иди ко мне, — расценив мою вялую неподвижность как капитуляцию, хрипло прошептал он и, заключив в кокон сильных рук, приник к губам в жадном поцелуе.
Меня как током прошило. Я стала остервенело вырываться, и едва его хватка разжалась, как от всей души зарядила взбешенному Лорду по морде. О, да! Определенно, этот момент стоил каждой капельки пота, пролитой на изнурительных тренировках с Ланзо. Каждой моей нервной клеточки, бесславно погибшей под крышей дома ундера.
— Аристократ! Влиятельный! Подумать только! — прошипела я, чувствуя, как сокрытая во мне магия, тонкими струйками просачивается сквозь кончики пальцев. — А Виктора эти обстоятельства отчего-то совсем не смутили. Знаешь, посол побывал у нас накануне и предложил мне стать его женой. Родить ему детей. Обеспечить меня положением в обществе и финансовой независимостью. Теперь даже и не знаю, — я презрительно рассмеялась, — какое из двух предложений стоит выбрать…
Мы практически вросли в пол друг на против друга, обмениваясь недобрыми взглядами, как боксеры ударами.
— Спасибо, что предупредила. Больше этого сына песчаной гиены к тебе и на пушечный выстрел не подпустят, — распространяя вокруг себя облака арктического холода, процедил Лорд.
Там, где наши магии соприкасались, появлялись влажный пар и синеватые крохотные искры.
— Это мы ещё посмотрим, — желая направить его по ложному следу, упрямо ответила я.
— В моих силах выслать его из страны, — мрачно сверкнув глазами, сообщил Рэт.
— Не думаю, что Виктор единственный, кто пожелает на мне жениться. Я, знаешь ли, лакомый кусочек, — распаляя Уркайского ещё больше, заявила ему. — Что, будешь высылать из страны каждого претендента?
— Если потребуется, — подтвердил он абсурдную догадку.
Я ещё бы долго могла продолжать эту игру, но опасалась, что в итоге Рэтборн просто запрет меня дома. По его осатанелому виду было ясно, что к тому всё и идет.
— Довольно, — изображаемое спокойствие давалось с трудом, — закончим этот фарс. Вот мой тебе ответ. Никаких тайных, унижающих меня отношений у нас с тобою не будет. Даже не рассчитывай на это.
— Ты, кажется, плохо понимаешь своё положение, Ада. — Его голос звучал надменно, если не сказать издевательски. — Меня не просто так зовут Палачом. В случае чего, я ведь могу тебя и заставить.
— Это ты плохо понимаешь, Рэт, — устало возразила я ему, заглядывая в глаза и в последний раз пытаясь достучаться. — Любовь не живет там, где её давят жерновами.
— Разве я просил у тебя любви? — притворно удивился он.
— А разве нет?
Надо ли уточнять, что в итоге мы так ни до чего и не договорились? В этот раз первым из библиотеки ушел Рэтборн, и в этом уходе мне виделось бегство от той колкой правды, которую я на него обрушила, заговорив о любви. По понятным причинам мой ледяной Лорд отрицал подобные чувства. Вся его жизнь — это тяжелая наука о предательствах и беспощадности. Никто не учил его доверию или, не дай Боги, нежности. Женщинам в его жизни отводилась сугубо утилитарная роль и, как ни горько было это признавать, несмотря на бушующие меж нами страсти, я не стала счастливым исключением.
В его понимании официальный союз со мной — невыгодное и лишенное смысла событие. Куда рациональнее было получить сразу всё. И родовитую племенную кобылу — в лице Свирской, с её многочисленными связями, и полную самых неожиданных талантов попаданку которая сумела превратить холодный неприветливый дом в место, куда хочется возвращаться. Ресурсы Рэтборна могли сделать возможным практически любой его замысел. К моему несчастью, по старой своей привычке, он даже не подумал поинтересоваться моим мнением на сей счет.
Я горько усмехнулась, с сожалением рассматривая красивый дубовый секретер, который бесчинство наших магий таки превратило в покрытую инеем труху. Примерно то же самое Рэт сделал и с моим сердцем.
— Почему я все время влюбляюсь не в тех? — прошептала, вопрошая пустоту, и испуганно подпрыгнула, услышав тоненькое фырчание откуда-то справа.
Источник обнаружился быстро.
— Ты как тут оказался, маленький пройдоха? — подняв с пола Мефистофеля, удивилась я.
— Фрун-фрун, — очень деловито ответил хомарчик, словно и вправду что-то мне отвечая.
Я потерлась щекой о пушистую спинку, и зверёк довольно заурчал, щедро делясь своим теплом. В тот момент я ещё не знала об одном очень полезном свойстве, которым обладал этот милый мягкий комочек. Меж тем, если бы не он, ещё неизвестно, как бы сложилась моя непростая история. А прояснилось все совершенно случайно…
Дом наводнили чужие люди. В основном это были молчаливые неприветливые мужчины средних лет с желчными и совершенно не запоминающимися лицами. Как весьма быстро я узнала — мои новые сторожа. Рэтборн серьезно отнесся к информации о брачных планах своего соперника и, недолго думая, предпринял некоторые меры, дабы я никуда не сбежала. Теперь мои перемещения ограничивались исключительно пределами особняка и прилегающей к нему территорией. Более того, на высоченную ограду и въездные ворота, которые обрамляли все это немаленькое пространство, были наложены особые охранные чары. Так что выйти из дома мне бы не удалось, даже если бы я как-то исхитрилась обвести вокруг носа шпиков.
Мирные времена в особняке Уркайских, похоже, подошли к концу. Вслед за нашей с Рэтом ссорой разгорелись конфликты и между братьями. Все, исключая Волкера, которого кроме его научных изысканий вообще ничего не интересовало, мужчины взялись за меня заступаться. Каспар вообще грозился сделать «из Реджи порядочную женщину», в результате чего в один из непрекрасных дней просто не смог попасть в родовое гнездо.
Чем больше сопротивления глава Тайного Приказа получал, тем больше он ожесточался. Этому немало способствовал и мой категорический отказ посещать его спальню. Как назло, после проведенной вместе ночи наша потребность в близости друг друга лишь возросла. Иногда доходило даже абсурдного, когда я останавливала себя на полпути к его комнатам или кабинету, умудрившись проделать свой маршрут точно пребывающий в отключке лунатик.
Хорошо ещё, что у меня были дети и Клара. Их компания быстро приводила в чувства, позволяя хотя бы ненадолго отвлечься от своего плачевного положения. Будущее страшило. Казалось, что близок тот день, когда Рэтборн приведет в дом другую женщину.
От одной мысли об этом моя темная магия начинала сходить с ума, отравляя разум ужасными картинами. Любовь и жгучая ненависть смешались в кипящее токсичное варево, и я откровенно опасалась, что в какой-то момент она просто извергнется из меня подобно вулкану.
Смириться с заточением я не желала. К тому же, молчаливая вражда между мною и Рэтборном неизбежно сказывалась и на Тае. Он чутко реагировал на происходящее в доме, откуда-то все узнав и виня отца за то, что я страдаю. Теперь их общение не клеилось. Рэт всё чаще не приходил ночевать, а я, желая позлить его шпионов, взяла за привычку прогуливаться вдоль ограды. Обоснованием служила необходимость выгулять Фру-фру и его пушистую банду. Оказалось, что хомары питали слабость к длинным пешим прогулкам. Что весьма удивительно, учитывая, насколько короткими были их цепкие лапки.
Поначалу за мной пристально следили, но по прошествии второй недели бдительность сторожей ослабла. По чистой случайности именно в этот момент обнаружилось, что до сего момента, казалось, лишенный каких-либо волшебных способностей, Мефистофель на самом деле и есть мой заветный билет на свободу.
Я начала планировать свой побег.
Сначала всё складывалось неожиданно гладко. Казалось, удача сама идёт мне в руки.
Едва выяснив, в чём же заключаются тайные сверхспособности Мефистофиля, я занялась прицельной разведкой. Ради отвода глаз мне пришлось завести привычку трижды в день — утром, после обеда и вечером — прогуливаться по той части сада, которая находилась перед домом и вплотную прилегала к внешней ограде. С некоторых пор это место превратилось в весьма неприятное. Но я стоически делала вид, что нахожу его самым, что ни на есть, подходящим для выгула своих питомцев. По счастью, они вели себя на удивление понятливо и к самой ограде на лезли. Кроме одного. И на то, как оказалось, имелась веская причина.
Обычно ограду оплетало смертоносное охранное заклинание лишь по ночам. Днём же это была типичная кованая решетка, весьма помпезная, с посеребренными элементами и готическими мотивами. В дальней части сада она превращалась в сплошную каменную стену с парой тройкой разбросанных, то тут, то там неприметных дверей. Те прятались то за пышно разросшимся кустарником, то за ползущим по стене плющом и, разумеется, были добротными, надежными и крепко-накрепко затворенными.
Впрочем, если бы даже это было не так, заклинание легко затягивало любую брешь, и только самоубийца рискнул бы даже просто прикоснуться к ограде. Чары, наложенные на неё, уничтожали любой живой объект стоило лишь случиться прямому контакту. Даже незадачливые пташки, бабочки или иные букашки-таракашки вспыхивали инфернальным голубым пламенем, имея неосторожность присесть на какую-либо её часть. Лояльно магия реагировала исключительно на растительность и мелкие неживые предметы.
Словно в насмешку, в паре метров от ограды вились тенистые дорожки, по которым так приятно было совершать променад, если бы не смертельная угроза по соседству. Впрочем, раньше прогуливаться здесь было весьма безопасно. Ровно до того момента, пока Лорду не приспичило сделать меня пленницей собственного дома.
В один из дней, когда Мефистофель юрким стремительным шариком вдруг унесся к стене, я ужасно перепугалась. Однако он вернулся совершенно невредимым и мне подумалось, что хомарчик всё же с избежал губительного столкновения с воспламеняющей магией. Вот только безобразник стал проделывать этот безумный трюк регулярно, словно намеренно пытался привлечь моё внимание.
Как-то раз он нырнул в прилегающие к каменной громаде кусты и тоненько заверещал. На просьбы вернуться чертенок не реагировал. Так что в попытке его вызволить пришлось раздвигать ветки, за которыми и обнаружилась одна из дверей. Рядом с ней — о, чудо! — на старом ржавом крюке висел не менее ржавый массивный ключ. Он явно подходил под размер заросшей мхом, слабо виднеющейся на тайном проходе замочной скважине.
Бес сомнения, это событие являлось огромной удачей. Искушение воспользоваться находкой было велико. Но осознание того, что чары все равно приведут к летальному исходу, останавливало.
Впрочем, печалилась я недолго. Видимо, хомарчика с рожками всё же следовало назвать Камикадзе. Под моим удивленным взглядом он вдруг воинственно что-то пискнул, пару раз смешно подпрыгнул на коротких лапках, а затем взял, да и просочился прямо сквозь дверное полотно. Словно плотная древесина была водой, а смертельное заклинание — глупой детской страшилкой.
Далее, окончательно обескуражив, он вернулся ровно через секунду и, подбежав ко мне с самым важным видом, потребовал взять его на руки.
— Это что же получается? — шепотом спросила я малыша. — Ты умеешь проходить сквозь стены, невзирая даже на магические преграды?
Хомарчик пискнул. А скачущий у моих ног остальной выводок радостно ему вторил.
Но на этом сюрпризы не кончились. Завертевшись в ладонях точно волчок и используя собственный нос-пуговку на манер указательной стрелки, он стал активно о чём-то сообщать. Отчего-то я легко его понимала и в голове быстро возникла картинка тех действий, которые Мефистофель от меня ожидал. Было, мягко говоря, боязно, но, в конце-концов, я решилась.
Прижав хомарчика к груди, подошла к двери. Свободной рукой очистила скважину и вставила в неё ключ. Замок сработал без осечек. При этом, что самое удивительное, я осталась жива. Охранная магия никак себя не проявляла. Словно бы не замечая меня вовсе.
Поэтому вступала я в образовавшийся проем уже гораздо смелее. Всего пара шагов, и вот мы с Мефистофелем оказались по ту сторону ограды. Причем, всё также весьма удачно прикрытые пышным цветущим кустарником.
Споро оглядевшись и наметив дальнейший маршрут, я поспешно юркнула обратно. Оставалось кое-что подготовить. Я по-прежнему считала, что бежать с ребенком в никуда — глупейшая затея.
Зато теперь, когда у нас с Таем появился столь необходимый путь на свободу, похоже, настало самое время изыскать момент и задействовать другого своего союзника. Всем сердцем я надеялась на его способность защитить меня от произвола заигравшегося Лорда.
Как ни в чём не бывало, я выбралась из кустов и, показательно браня хомарчиков за непоседливость, невозмутимо продолжила свою прогулку. Прямо под носом одураченных сторожей.
Несмотря на свое нетерпение и волнение за собственную судьбу, так же, как и за судьбу Тая, я заставила себя выждать пару дней, прежде чем отправиться на поиски заветной закладки.
Вновь окружив себя шаловливым выводком пушистиков, я долго прогуливалась по саду, а после свернула на нужную тропинку.
На улице стояла удушающая духота и пахло приближающейся грозой. Небо, точно лоскутное одеяло, делилось на рваные островки темных сгущающихся туч и прогалин яркого голубого неба. Ветра не было совсем, отчего все время хотелось сделать вдох поглубже.
Хомарчики путались в ногах, и я демонстративно на них поругивалась, изображая пустую суету и придавая своему образу штрихи недалёкой женской беспечности да легкомыслия. Наводнившие дом и придворовую территорию чужаки совсем меня не знали и, кажется, окончательно убедились в никчемности охраняемого объекта. Похоже, больше никто не ждал от строптивой любовницы хозяина каких-либо внятных попыток к побегу. Как, собственно, я того и добивалась.
День давно перевалил за половину и стремительно двигался к вечеру. Именно в этот период по моим наблюдениям сторожа впадали в окончательную расслабленность, особенно если дело касалось середины трудовой недели. В такие вечера особняк часто становился полупустым. Особенно теперь, когда вся столица стояла на ушах из-за череды каких-то политических скандалов и вскрывшихся преступлений. Похоже, браться Уркайские на совесть служили своему королевству.
К моей же радости, без пригляда могущественного патрона надсмотрщики становились весьма ненаблюдательными. Чем я, разумеется, с удовольствием и пользовалась.
Впрочем, долго рассуждать на тему доверчивых простофиль не приходилось. Куда больше меня волновал вопрос — как поступить с Эльмаром? По законам Андалора я была его единовластной хозяйкой и, по-хорошему, должна была забрать с собой. Вот только скорее всего сломала бы тем самым парню жизнь, которая только-только начинала налаживаться. И хотя он все ещё носил клеймо низкосортного раба, я верила в способности Ланзо решить и этот вопрос. Приходилось признать, что глава Генмортиса в качестве покровителя для юноши выглядел куда солиднее и имел значительно больший вес, чем я. Странная, мало приспособленная к жизни в чужом мире попаданка.
Получается, Эльмара лучше было не втягивать в сомнительную авантюру с побегом, по сути, в никуда. Однако, мне очень не хотелось, чтобы он решил, будто я его бросила. Как и не хотела рисковать, доверяя свою тайну, не будучи уверенной в том, что красноволосый не попытается меня остановить.
Но больше всего в бегстве с законным наследником Лорда я боялась лишиться Тая. Что станет с моим мальчиком, если его оторвут от той, кого он считал любимой мамой?
На глаза набежали слезы, но я решительно их смахнула, запретив себе пораженческие мысли. Играть по правилам пытавшегося грубо переломить неугодное ему сопротивление Рэтборна я не собиралась. Даже невзирая на терзающие душу страхи. Подозреваю, что смирение для моей темной агрессивной сущности — явление противоестественное. Каждый раз, едва малодушные мысли заползали в сознание, черный феникс начинал доставлять весьма болезненный дискомфорт, будто царапая изнутри. Словно он не желал даже думать о том, чтобы подчиниться.
Честно говоря, я была рада, что теперь внутри меня жил этот мятежный источник внушающей трепет силы, заставляющий верить в себя и яростно бороться за то, что дорого.
Вот только оказалось, что против человеческой подлости временами может быть бессильна даже вся мощь темной магии.
Поэтому, выбираясь при помощи верного Мефистофиля на другую сторону стены, я уж никак не ожидала попасть в лапы самых настоящих похитителей.
***
— А вот и наша непоседливая пташка, — глумливо прошептал на ухо незнакомый мужской голос, когда, обессилено обмякнув, я кулем свалилась кому-то в руки.
Сразу же как только миновала проход в стене.
Краем уплывающего сознания я всё же успела понять, что похитителей двое и действуют они не наугад. Негодяи, очевидно, знали, где поджидать свою незадачливую жертву. Отдельным поводом расстроиться стал тот факт, что это случилось у тех самых зарослей кустарника, где и скрывался мой вожделенный путь на свободу.
Прежде чем впасть в безвольное, не способное к какому-либо внятному сопротивлению состояние, я почувствовала, как в плечо впилось что-то острое, отчего по телу тут же разлилась такая ужасная тяжесть, словно я превратилась в мешок с камнями.
Из последних сил я разжала руку, в которой сидел хомарчик. Увидев, что со мной происходит, умница Мефистофель истошно заверещал, видимо, стараясь привлечь внимание моих сторожей. Сейчас я бы не отказалась даже от их помощи. Увы, всё было тщетно.
— Беги, малыш, — шепнула едва слышно, так как даже говорить теперь мне удавалось с большим трудом.
— Что это ещё за тварь? — прошипел похититель и приказал подельнику: — Дави его! А то тут сейчас будет вся охрана.
Мужики активно затопали ногами, без всякой жалости пытаясь унять мешающую им животинку.
Я испугалась за пушистика гораздо больше, чем за себя. Внутри, было, взметнулась волна привычной силы, но тут же схлопнулась, точно придавленная бетонной плитой. Что бы эти гады мне ни вкололи, это не просто вырубало, как сильнейший транквилизатор, но и блокировало мои магические способности. В связи с чем было важно понять, что за этим стояло: намеренное действие или же похитителям просто так повезло.
В любом случае, приходилось признать — в этот раз удача явно мне изменила.
— Оставь его, — наконец выдохся второй. — Потащили скорее.
Меня тут же куда-то слаженно поволокли. Глаза закрывались, но я упорно старалась держать их приоткрытыми.
Буквально в паре метров от злосчастных кустов уже стояла старомодная карета, запряженная самыми обычными лошадьми. Не так давно я узнала, что любая маго-паровая повозка оставляет за собой особый энергетический след, по которому спецам-сыскарям было не сложно её отследить. Поэтому, как оказалось, каретами пользовалась не только приверженная традициям знать, но и куда более практичные преступники. Разумеется, в этом случае передвижное средство выглядело куда как менее роскошно и помпезно. Скорее уж откровенно убого.
Я завалилась набок, едва меня пристроили на одном из жестких сидений. Шторки здесь были плотно задернуты, а магических рожков-светильников и вовсе не наблюдалось. Однако, несмотря на густой сумрак, я твердо знала, что нахожусь в карете не одна.
— Кто здесь? — спросила заплетающимся языком.
— Кто-то очень недовольный тобой, милочка, — спустя несколько тягостных минут, наконец ответил голос, услышать который я ожидала меньше всего.
— Вы? Зачем? — от крайнего удивления на мгновение мне даже стало легче говорить.
— Зачем? — веселым тоном повторила Балалайка. — Затем, что ты путаешься у меня под ногами и угрожаешь сорвать давно лелеемые планы. И дураку ясно, что между вами с Рэтборном что-то происходит. В последнее время он сильно переменился. Ему, знаешь ли, стало гораздо сложнее угодить. Негодяй так смотрит на меня, словно хочет увидеть кого-то другого. Вот я и подумала — не тебя ли?
Женщина подалась вперед, обдав моё ухо обжигающим, пропитанным ненавистью дыханием.
— Ты мерзкая, толстая, безобразная потаскушка, — прошипела она.
Мне стало противно и смешно.
— Всё верно, — ответила, борясь со слабостью. — Ты — не я…
— Да, я лучше! — не уловив иронии, горделиво воскликнула Свирская.
— Куда ты меня везешь? — наконец, задала главный вопрос.
Честно говоря, бурное воображение уже унесло меня далеко вперед, по волнам жутких фантазий. Каждая последующая была страшнее предыдущей. Поэтому очень уж хотелось понять, как дела обстоят на самом деле.
— О, тебе понравится, — хихикнула Балалайка. — В гаремах морских кочевников-харишей очень ценятся белокожие невольницы твоей тяжелозадой комплекции.
Она с упоением меня оскорбляла, явно наслаждаясь беспомощным положением своей жертвы.
— Хариши живут на многоэтажных зачарованных судах. Они не принадлежат ни к одному государству и считаются практически неуловимыми. Я продам тебя им, — заявила она таким тоном, словно готовилась осчастливить голодного бродягу куском отлично прожаренного стейка.
— Меня будут искать, — попыталась я вразумить эту паучиху.
— Недолго и не упорно, — ехидно сообщила она. — Не воображай будто ты так ценна. Мужчины вообще склонны быстро утешаться. А уж я Рэта утешу по высшему классу. Можешь быть спокойна — о тебе он позабудет весьма скоро.
Негодяйка, не целясь, попала в самое больное. Ледяной Лорд изрядно подорвал моё доверие к нему. И хотя я до сих пор не сомневалась в его способности перевернуть с ног на голову весь мир ради достижения своей цели, в том, что он станет делать нечто подобное для меня, я, откровенно говоря, больше не верила.
Сильнее всего душа болела за Тая. Как он переживет моё исчезновение?
От защемившей сердце тревоги на глаза навернулись горькие слезы. Нет, я должна сопротивляться. Должна затаиться и найти выход, чтобы любой ценой вернуться к моему мальчику. В конце концов, я не была совсем уж бессильна. Рано или поздно действие того яда, который впрыснули в мою кровь закончится и черный феникс всем покажет, где он видел Балалайку и её неуловимых харишей.
К тому же, собираясь на вылазку к графине, я не рискнула оставлять дома скрижали. Они до сих пор болтались в потайном кармане, вшитом в мою нижнюю юбку. Если потребуется, я прибегну к ним, как к последнему средству. Главное, чтобы их не нашли раньше времени.
Несколько успокоившись, я прислушалась к себе. Действие яда нарастало и становилось всё труднее сопротивляться усиливающейся сонливости. Соблазн поддаться и позволить себе подремать был велик, но мог дорого мне обойтись. Поэтому я лишь притворилась спящей. Всё ещё оставался шанс усыпить бдительность своих похитителей, немного очухаться и попытаться сбежать.
— Эй, — толкнула меня в плечо Свирская, но я предпочла не реагировать.
Пускай лучше думает, что яд довел меня до полной отключки. Собственно, этого похитители и добивались.
— Вырубилась? Отлично. А то я сомневалась, что одной порции синеголовки хватит на такую тушу.
Балалайка явно любила потрындеть даже в отсутствие благодарных слушателей. Аристократка в целом отличалась повышенной самонадеянностью, что в некотором роде даже вызывало уважение. Всё же это лучше, чем быть бесцветной молью, во всем поддакивать более сильному мужчине и на каждый громкий звук лишь трепетно дрожать. Свирская, как оказалось, дрожать не привыкла и предпочитала действовать на опережение. К моему несчастью, это могло обернуться для меня бессрочным гаремным рабством.
Где-то примерно минут через десять нашего пути карета остановилась, и Свирская сошла. Вообще её готовность так подставляться вызывала немалое удивление. Всё же куда умнее было бы не светиться в столь грязном деле лично. Но, видимо, желание позлорадствовать над поверженной соперницей для Балалайки компенсировало все риски.
В салон забрался один из моих похитителей и, надвинув засаленную кепку на лицо, привалился к обшарпанной стенке да сладко засопел. Похоже, подвоха от меня уже никто не ожидал. Момент для побега образовался весьма подходящий, однако я, как назло, все ещё не могла толком шевельнуть даже пальцем. Не то что бежать.
Пытаясь как-то скоротать время и не сойти с ума от страха за своё будущее, я принялась рассуждать.
Сейчас дома только Клара и дети. Смертельно больной ундер медленно, но неотвратимо угасает в своей спальне под надзором сиделок. Геррард и его команда как всегда заняты готовкой и не будут ждать моего появления ещё примерно часа два. Эльмар вообще мало интересуется занятиями домочадцев, все больше времени проводя в тренировочном павильоне. Рэт в последнее время возвращается очень поздно. Ланзо и вовсе куда-то отбыл по сверхсекретным делам. У Каспара появилась очередная содержанка из актрис столичной оперы и теперь он всё чаще пропадает у неё. О Волкере вообще говорить не приходится, вряд ли гений магической механики даже заметил, что у Ланзо появилась дочь-подкидыш. Получается, оставался только Хэйден. С некоторых пор он немало времени проводил дома, успев стать для мальчишек любимым дядюшкой.
Наверняка Клара первая поднимет тревогу. Особенно если догадается, с чем связана обеспокоенность Мефистофеля. Хотелось верить, что хомарчик не пострадал и благополучно добрался до дома.
Конечно, сторожа и без верещащего питомца переполошатся раньше всех, однако без распоряжений от кого-то более статусного вряд ли предпримут действенные шаги. Вот тут-то и должен пригодиться Хэйден.
Главное, чтобы Рэт не решил, что я сбежала, бросив ребенка. В точности как его первая неверная жена-кукушка. В таком случае я наверняка мгновенно утрачу в его глазах всякую ценность. А веря в это, он может и вовсе с лёгкостью перестать меня искать.