8. Хомяк любой ценой
глава восьмая
ХОМЯК ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ
— Как я тебя узнаю?
— На мне будет груз прожитых лет и сандалики.
Самой не верилось, но со дня моего престранного переноса в Андалор прошёл почти месяц. И всё это время я ни разу не покидала приютивший меня особняк. Сначала тяжеловесный и мрачный дом семейства Уркайских казался самой настоящей темницей, в которой мне было суждено бесславно сгинуть. Но, пообжившись, я с удивлением для себя даже стала находить в нём что-то уютное и романтичное. Видимо, причиной того была моя страстная любовь к фильмам «Сонная Лощина» и «Призрак дома на холме». А может, просто люди, обитавшие под этой крышей, своей заботой и добрым отношением примирили меня с действительностью. Недаром ведь говорится, что истинный дом там, где твоё сердце.
Теперь же, когда на повестке дня стоял выезд в город, неприветливые каменные стены особняка вдруг превратились для меня в надежное и несокрушимое укрытие.
Однако новые реалии, в которых мне суждено было пройти краткий курс ассасина и стать первой на Притэе магически одаренной женщиной-убийцей, вносили свои коррективы. После ожесточенного торга в кабинете Рэтборна, я таки сумела вытребовать для себя некоторые свободы. Но самое главное, что Лорд подписал со мной договор, согласно которому никто не смел решать судьбу Тая без моего участия. Я настояла, чтобы договор был магический.
После, я полдня приходила в себя, прокручивая в голове наш изматывающий разговор и пытаясь предугадать, как теперь наша с Таем жизнь будет складываться дальше. Очевидно, что следовало выходить из подполья и как-то вписываться в мир за периметром особняка.
Мне давно требовалась нормальная одежда, да и загоревшийся идеей домашнего питомца сынишка едва ли не каждый час пытался узнать, ну когда же наконец я добуду ему хомяка?
Поэтому на следующий день с самого утра я принялась за сборы и поиски сопровождающего. Первый в истории выезд попаданки в город явно не следовало проводить в одиночестве. И хотя у меня наконец-то были документы, выправленные на красивое имя Ады Реджины Верольской, и даже деньги на карманные расходы, все же порядков, царящих в столице Андолора Доминике, я не знала от слова совсем. Возникали серьезные опасения, что мой мужской наряд может быть неправильно понят и спровоцирует нежелательные реакции горожан.
К репутации в Андолоре относились трепетно, и ставить на неё несмываемые пятна по глупости я уж точно не собиралась. Поэтому в сопровождающие мне был нужен кто-то авторитетный и грозный, обладающий своеобразным чувством юмора и питающий ко мне странное расположение. Такого человека я знала лишь одного и, по удачному стечению обстоятельств, сегодня он как раз ночевал у папочки под крылом…
***
Шел третий час наших шатаний по магазинам. Впереди всё ещё маячило посещение портового рынка, где я собиралась сотворить чудо и отыскать для своего мальчика обещанного хомячка. Или кого-то, хотя бы отдаленно его напоминающего.
Взять с собой Тая за покупками в первый раз я не решилась, посчитав, что для начала мудрее провести разведку. Поэтому малыш остался в особняке под присмотром родного деда, который с упоением играл с ним в солдатики, попутно объясняя правила военной тактики боя. Было очевидно, что эти двое нашли друг друга.
— Не понимаю, почему мы не могли подобрать тебе что-нибудь из обмундирования моего подразделения? — ворчал Ланзо, лениво пережевывая печенье, которое ему любезно предложила одна из молоденьких продавщиц, работающая в модной лавке некой портнихи Урелии Кларк.
Мое желание пошить для себя женский вариант мужской одежды по индивидуальным меркам никакого отклика у мужчины не находило. Как истинный солдафон, он считал все эти хлопоты пустой тратой времени.
— Мне надоело втискивать свои телеса в штаны, скроенные для плоских мужских задниц! — выкрикнула я ему из примерочной и тут же прикусила язык, услышав едва ли не предобморочный ах продавщицы.
Ланзо зычно заржал. Он чрезвычайно веселился, когда я в порыве эмоций начинала вести себя так, как здесь было не принято. По крайне мере, для женщин.
Честно говоря, нравственный эталон Андолорских красавиц вгонял меня в уныние. Худосочные, бледные, кроткие и тихие, как мышки. Возникало ощущение, что в этой стране вели целенаправленную селекцию с целью устранить из женщин всякие зачатки сильного характера. Поэтому мой громкий уверенный голос, четкая постановка задач и простота в общении у многих поначалу вызывали самый настоящий ступор.
Это ужасно меня раздражало. В голове снова стали всплывать всякие глупости насчет какой-нибудь маленькой революции. Ну не могут же здесь и в самом деле все барышни без исключения шарахаться от собственной тени?
— Совершенно правильный подход, — грудным сопрано почти пропела вплывшая в примерочную как каравелла женщина. — Позвольте мне представиться — Урелия Кларк, владелица данного швейного салона.
Я практически с детским восторгом уставилась на высокую, чрезвычайно крупных форм женщину, с ярко-рыжими, а точнее, цвета молодой морковки волосами, собранными на макушке в высокое и кудрявое нечто. Отлично сидящее по фигуре темно-зеленое повседневное платье с изумительной красоты кружевом на белом отложном воротничке смотрелось и удобным, и дорогим, и, вне всяких сомнений, респектабельным.
— В армии отвратительные портные, и, уж совершенно точно — мужские пропорции бесконечно далеки от женских, — авторитетным, не терпящим возражений тоном сообщила она.
— Ада Верольская, — в свою очередь представилась я и добавила: — Но друзья зовут меня Реджи.
— Чрезвычайно, ну просто чрезвычайно рада знакомству, — несколько театрально заверила Урелия, каким-то чудом не растеряв при этом искренности. — Девушки вашей изумительной комплекции крайне редко заглядывают в мой салон, — безбожно польстила она мне и тут же озадачилась: — Но отчего вы желаете пошить брюки?! Я могла бы предложить вам чудесные платья. Шерстяные костюмы для деловых визитов и совершенно потрясающие минизетки.* Сшить брюки, да ещё и по мужскому военному образцу — такой заказ у нас, признаться, впервые.
— Таково пожелание моего опекуна. Быть может, вы о нём слышали? Ундера Уркайского, — пояснила я, надеясь, что о дядюшке Цвейге, а также о его помешательстве здесь все наслышаны, и очередная причуда теперь уже его подопечной вполне впишется в данное обстоятельство.
— Ну, разумеется! — тут же заверила меня мидресса Кларк.
Мидрессами здесь называли состоятельных буржуа, которые не так давно выделились в Андалоре как отдельный социальный класс. Развитее маго-паровых технологий шло полным ходом и, памятуя об истории родного мира, я предвидела грядущие перемены в привычных устоях местного патриархального общества. И Урелия Кларк с её нетипичной внешностью и яркой манерой себя подавать показалась мне этакой «первой ласточкой». К тому же, ей принадлежало прибыльное предприятие и она с полным правом могла себя называть деловой женщиной. Впрочем, я всё же спешила с выводами. Не удивлюсь, если и у неё имелся поручитель мужского пола.
— В таком случае, мои швеи отошьют вам самый лучший ансамбль с учётом всех важных нюансов! — придя в радостное возбуждение, сообщила Урелия. — Ты закончила с мерками? — обратилась она к девушке, которая предыдущие полчаса обмеряла меня портновской лентой, прикусив от старания нижнюю губу.
Теперь же брюнеточка тихо стояла в сторонке, наблюдая за нашим с её хозяйкой знакомством. На вопрос мидрессы Кларк она лишь утвердительно кивнула и тут же куда-то удалилась, повинуясь непринужденному жесту Урелии.
— Вы уже определились с образцами тканей?
— В некотором роде, — ответила, с ужасом вспоминая кипы предложенных мне ранее отрезов, видимо, из которых я должна была представить уже готовые изделия.
Поначалу это даже вызвало у меня интерес, но, спустя сорок минут некончающегося перелистывания и раздраженного бухтения Ланзо над ухом, весь запал иссяк. Как оказалось, заказ одежды в швейной лавке совсем не то же самое, что покупка новой кофточки в магазинах масс-маркета. Данная процедура вполне могла растянуться на весь день, чего я себе позволить никак не могла. Ведь теперь дома меня с нетерпением ждал чудесный пятилетний мальчик.
Поэтому было решено ограничиться штанами, парой простых белых рубашек и курткой им в комплект. Остальное же я планировала поискать в готовом виде. Но, похоже, моя новая знакомая придерживалась иного мнения.
— Ах, эти хронические скромницы снова не сделали свою работу! — всплеснула мидресса Кларк пухлыми руками с приметным нежно-розовым маникюром.
Боги! Здесь делают маникюр! Я обязательно должна после узнать, кто, где и сколько это стоит!
— Пойдемте со мной, я помогу вам определиться, не тратя драгоценное время. Как понимаю, одежда нужна вам как можно раньше?
Она приподняла брови, как бы намекая на несуразность моего нынешнего наряда. Краска смущения тут же обдала щёки. Вспомнились наши шатания по магазинам и вполне однозначная реакция некоторых зевак. По счастью, Ланзо в качестве сопровождения блестяще справлялся с ролью устрашающего пугала. Шептаться — шептались, но на что-то большее отважиться никто не смел.
— Если честно, то ещё вчера, — не стала я отнекиваться.
Портниха хихикнула, а затем, словно спохватившись, с самым серьезным видом кивнула.
— Первые обновки будут доставлены вам уже сегодня вечером. Разумеется, за срочность нужно будет доплатить.
— Разумеется, — согласилась я и, решив на всякий случай уточнить этот момент, выглянула из-за занавески, отделяющей примерочную от торгового зала и спросила: — Мы же доплатим за срочность?
— Если эта адова пытка тряпками продлится не дольше пятнадцати минут, тогда да. Причем весьма щедро, — тут же отозвался Ланзо.
Услышав его ответ, который больше походил на рык попавшего в капкан оборотня, Урелия лучезарно улыбнулась и, подхватив меня под локоток, повела к витрине, заваленной образцами.
— Пятнадцать минуть и ни секундой больше! — пропела она решительно, но я, если честно, сильно сомневалась в том, что мы управимся так быстро.
— Навестите меня как-нибудь, я буду рада продолжить наше знакомство, — прощаясь с мидрессой Кларк ровно по истечении заявленного времени, сказала я, чем, кажется, совершенно всех ошарашила.
— Благодарю, это так неожиданно и любезно. Но будет ли уместным мой визит? — вдруг заволновалась Урелия, явно не привыкшая, чтобы её клиенты из высших слоев общества демонстрировали своё желание иметь с ней отношения, выходящие за рамки деловых.
— Конечно, будет. Я познакомлю вас со своим сынишкой, ему пять.
— У вас есть сын? — не сдержала удивления портниха. — Но разве вы замужем?
Она посмотрела на мои руки, сначала на одну, затем на другую и, не увидев там непременный атрибут законного брака, растерялась окончательно.
Дело в том, что в Андалоре мужчины и женщины, состоящие в браке, носили пару особых обручальных колец, по одному на каждый безымянный палец. В случае, если муж или жена испускали дух, оставшийся супруг снимал кольцо с правой руки, и тогда все могли понять, что перед ним человек вдовый. Как, собственно, поняла и я, глядя на левую руку Урелии.
Иметь же ребенка вне брака считалось жутким позором. И рассказывать о подобном никто не спешил, в отличие от меня. Я же на оборот, о том, что у меня теперь есть сын, хотела кричать с каждого перекрестка.
— Вот такая я неординарная, — внезапно развеселившись, ответила мидрессе. — Сын есть, а мужа нет.
Мы с Ланзо внимательно следили за сменой эмоций на выразительном округлом лице портнихи. Я — с целью понять, не ошиблась ли в выборе будущего друга, а вот что пытался увидеть Уркайский… Да кто его мрачную душу разберет?
— Непременно вас навещу, — в конце концов, заверила мидресса Кларк. — И, если позволите, прихвачу с собой Матильду — мою дочь. Ей месяц назад исполнилось семь, думаю, это не слишком большая разница в возрасте для совместных игр.
— Конечно, позволю! Это прекрасная идея, — обрадовалась я перспективе обеспечить приятной компанией не только саму себя, но и Тая.
Если дети подружатся, решится важный вопрос общения сынишки со сверстниками.
— Тогда я вам напишу, — разулыбавшись, сказала Урелия, — и мы выберем удобную для всех дату.
На том мы и простились, весьма довольные друг другом.
***
— Куда теперь? — устроившись в маго-паровом экипаже, спросил Ланзо, неспешно натягивая кожаные перчатки.
— В портовый рынок. За хомячком! — ответила и испуганно ойкнула, когда от резкого старта экипажа, выплюнувшего облачко белесого пара, меня резко отбросило в сторону.
— Чертов драндулет! — выругалась я, вызывая новую порцию мужского веселья.
_____________________________
*Минизетка — так в Андалоре называются дамские костюмы для занятий верховой ездой, а также для прогулок на механизированных маго-паровых повозках.
У портового рынка, как оказалось, имелось название, весьма звучное — «Фортуната», и был он крупнейшем на всем западном побережье Андалора. А также самым шумным, непредсказуемым и местами зловонным.
Вдоль мощеной пристани, со стороны доков тянулись ряды торговцев рыбой. На противоположной стороне начинались прилавки тех, кто промышлял живым товаром. В основном здесь продавали животных, экзотических и не очень, но случалось наткнуться и на людей. Точнее, рабов, с тонкой вязью непонятных символов на груди между ключиц у тех, что подороже, или же с куда более грубым клеймом полумесяца на скуле или висках — что подешевле.
Рабство как явление, особенно узаконенное, разумеется, вызывало у меня яростное отторжение. Наткнуться на вереницу сгорбленных под гнетом отчаянья и бесправия людей, прогуливаясь между клеток с райскими птичками, — это, я вам скажу, не только потрясение, но и настоящее испытание. Осознание невозможности исправить столь вопиющую несправедливость грызло меня изнутри. Но и в самом деле, что я могла сделать, если и сама весьма сильно зависела от чужой милости?
Андолор, особенно его столица Доминика, безусловно, был особым образом прекрасен, и если уж влюблял в себя, то бесповоротно. Но обратная его сторона, где угнездились работорговля и уничижительное отношение к женщинам, делала эту любовь горькой.
Я понимала, что утопала в несбыточных мечтах, но боже мой! Как же мне хотелось суметь всё исправить!
В увиденном торге живыми людьми, утешало лишь одно — Андалор не приветствовал торговлю детьми. Но стоило мне только порадоваться данному обстоятельству, как глаза зацепились за что-то яркое.
Потрясающей глубины, вспыхивающая на солнце практически алым, рыжина одного из рабов на продажу. Я против воли к нему пригляделась, тут же ощущая, как ворочается в груди, разбуженная сильными эмоциями, темная мощь моего феникса.
В кучке «дешевого товара» на перевернутой старой бочке сидел высокий, неимоверно тощий паренек, по возрасту застывший между детством и юностью. Его тонкое красивое лицо со следами побоев и истощения уродовала воспалившаяся метка. Она пламенела на виске и явно болела, пока на неё упорно пыталась присесть какая-то назойливая муха.
— Стой! — Я вцепилась в руку Ланзо точно сражающийся за свою жизнь камчатский краб.
— Что ещё? — с обманчивой ленцой поинтересовался Уркайский, хотя, будучи очень сильным магом, наверняка прекрасно ощущал идущие от меня токи темной энергии.
— Давай его купим, — стараясь подавить волнение, а вместе с ним усмирить и рвущегося на свободу феникса, запальчиво прошептала я.
— Кого? — удивился он.
— Того парня. Рыжеволосого, — стараясь быть незаметной указала кивком.
— Ты полагаешь, он сойдет за хомячка? — Довольный собственной остротой, Ланзо сверкнул белозубой улыбкой.
Да что такое с этим мужиком?! Раньше он был серьезным и хмурым, теперь вон лыбится и к месту, и нет.
— Хомячок у нас всё ещё впереди, — не стала я его обнадеживать. — Но рыженького нужно забрать.
— Как ты это делаешь, Реджи? — спросил с хитрым прищуром.
— Что именно? — я насторожилась.
— Как всего за пару секунд ты от умоляющего «Давай его купим» дошла почти до приказного «Рыженького нужно забрать?».
Теперь уже нахмурилась я. Мгновение подумала, а затем мысленно махнула рукой и просто пожала плечами.
— Ты что, не видишь? Это же ребенок! Как можно быть такими бесчеловечными?
— Торговля подданными стран, с которыми королевство находится в состоянии войны — законна и закономерна. Казна не может содержать такое количество пленных. Продать их тем, кто готов их кормить, гораздо гуманнее, чем просто убить, — просветил меня Ланзо и тут же добавил: — Хотя, будь я на месте пленых, предпочел бы смерть.
— Я тоже, — согласилась, ничуть не кривя душой, и Уркайский как-то по-особому на меня посмотрел.
— Вот и рыженький, разве ты не видишь? — указала на парня, то и дело сжимающего кулаки, видимо, от бессильной злобы.
Что-то предпринять он бы все равно не смог — мешали кандалы и особая блокирующая любые магические проявления пыльца. Она наносилась на инструменты для клеймения и буквально вплавлялась в кожу вместе со знаком их вечной неволи.
— Наверняка, он тоже предпочел бы смерть, — прошептала я, даже на расстояние ощущая ту невероятную силу духа, которая так явственно в нём угадывалась. — Бедный ребёнок…
В порыве острой жалости, я прижала руки к груди, всеми силами сдерживая слезы. Черный феникс всё так же рвался на волю, но, кажется, у меня получалось его усмирять. Впрочем, особо торжествовать пока было рано.
— По нашим законам, в шестнадцать юноша уже не ребенок, а полноценный мужчина, — вновь озвучил бытующие в Андалоре реалии, Ланзо. — Например, я в шестнадцать уже проходил службу в армии и принимал участие в пятьдесят шестой военной кампании.
Слово «военной» прозвучала так глухо, точно каменный мешок, в который ты попал, с характерным звуком кто-то сверху замуровал неподъемной крышкой.
— Вот видишь, — решила я на это надавить, — какая это напрасная жестокость. Сражаться должны зрелые, хорошо подготовленные люди. А не мальчики. Какими бы взрослыми они себя ни считали. Не знаю, отчего этого никто не понимает! — В порыве эмоций я всплеснула руками. — В наших силах сделать так, чтобы судьба этого рыжика сложилась не так трагично.
— Ты что, Реджи, сейчас пожалела меня? — вдруг напрягся Ланзо, услышав что-то своё и перейдя на низкий угрожающий шёпот.
Я тут же смекнула, что со своей сердобольностью завела наш разговор совсем не в ту сторону, в которую было нужно. Пытаясь это как-то исправить, шумно вздохнула, отчего с трудом упакованная в тесную рубашку пышная грудь тут же пришла в движение. И хотя Ланзо и наполовину не был так похотлив, как Каспар, «магия больших сисек» действовала на него ничуть не хуже. Переключившись, мужчина несколько остыл. Я же поспешила закрепить успех.
— Там, откуда я родом, есть поговорка: «Когда любят, тогда жалеют».
— То есть, ты признаешься мне в любви? — В голосе Ланзо звучал скепсис, смешанный с удивлением.
— В небольшой, — пришлось показать размер на пальцах. — Как к старшему брату, — решила смягчить отказ грубой лестью. — Но она, без сомнения, возрастет, если мы заберем рыженького домой…
Я вылупилась на Уракайского не хуже кота из Шрека, молитвенно сложив перед собой руки.
Через пять минут Ланзо с напором бойцовского питбуля сбивал цену, которую ушлый торговец, чем-то неуловимо похожий на крысу, тут же заломил, стоило пройдохе увидеть, что его товаром заинтересовался маг-вельможа.
Первое, что сделал рыжеволосый едва состоялась сделка по его выкупу, — это плюнул мне под ноги.
— Вот они, Реджи, первые плоды благодарности, — не на шутку развеселившись, прокомментировал поступок Ланзо.
Однако, его, казалось бы, расслабленное насмешливое настроение вовсе не помешало главному головорезу королевства схватить парня за горло и как следует придушить.
— Ещё раз посмеешь выкинуть что-нибудь подобное, и я оторву тебе голову. Ты меня понял?
Рыжий молчал, упрямо сжав побелевшие губы. Он даже не пытался освободиться и, кажется, был вполне доволен тем, как развиваются события.
— Что ты делаешь?! — всполошилась я, постучав мага по руке. — Ты что, забыл? Мы его спасаем, а не хотим доконать. К тому же, мальчик провоцирует нас намеренно. Вероятно, он больше не желает быть ни чьим рабом… — пришлось намекнуть на наш недавний разговор.
Уркайский как бы нехотя разжал свою железную хватку, и я незаметно перевела дыхание.
В конце концов, все мужчины в этом семействе были малость психи или, как минимум, себе на уме. Нельзя было исключать варианта, что в ответ на дерзость пареньку бы просто свернули шею. Что мой новый «родственник» на подобные выходки горазд, я не сомневалась ни минуты.
— Здравствуй, — решила я начать знакомство с рыженьким по всем правилам и канонам хорошего воспитания. — Меня зовут Ада, а этого скорого на расправу человека — Ланзо.
— Домн Уркайский, — тут же поправил меня последний, видимо, не желая, чтобы какой-то клейменый раб обращался к нему по имени. — Господин тоже сойдет, — добавил он, глядя на подростка волком.
Новость о том, что мужчина, купивший его, по праву носит статус мастера оружия, неожиданном образов взбудоражила парня. В его взгляде вспыхнули и тут же погасли жадный интерес и острая тоска.
— А как твоё имя? — устав ждать, поторопила я юношу.
Было видно, что внутри рыжеволосого идет какая-то внутренняя борьба.
— Эльмар, — наконец выдал он и, словно бросая нам вызов, вскинул упрямый подбородок.
— Очень красиво, — ничуть не покривила душой, — и тебе подходит. Предлагаю поскорее прогуляться до портовой конторы и решить вопрос вот с этим…
Я указала на кандалы-блокираторы, самые дешевые и неудобные из тех, которые только можно было встретить. Сделанные из плохо обработанного, с зазубринами и в пятнах ржавчины металла, они обхватывали запястья и лодыжки Эльмара. Разумеется, кожа под ними быстро истиралась до кровавых ссадин.
По правилам рыночного торга, все сделки на живое разумное имущество, во избежание разного рода мошенничества, надлежало заверять у особого чиновника, который заседал в портовой конторе. Там же с раба, в зависимости от желания владельца, можно было снять и «браслеты».
— А затем подыщем тебе какую-нибудь одежонку поприличнее.
— Интересно, и кто за всё это будет платить? — тут же разрушил мой идеальный план Ланзо.
— Во-первых, у меня есть личные средства, которые выделил мне Лорд, — напомнила я. — А во-вторых, если уж взялся делать доброе дело, то глупо останавливаться на полпути.
— Не понимаю, о чем ты тут щебечешь, — деланно притворился недоумевающим Уркайский. — Никаких добрых дел я не совершал.
— Совершал, — тут же возразила я в ответ и, похлопав по плечу, посоветовала: — Смирись, ты добрый.
Наша пикировка сильно озадачила Эльмара. Он выглядел до забавного растерянным, переводя взгляд с одного на другого. В какой-то момент парень окончательно залип на моей нескромной персоне, взирая то ли с восхищением, то ли с ужасом. В целом, я могла предположить причину такой реакции. Он так же, как и все остальные, кто имел счастье или несчастье пообщаться со мной более десяти минут, заметил совершенно не свойственную для местных женщин манеру себя держать и одеваться. Ну и, конечно же, его озадачивала реакция Ланзо, который, похоже, только приветствовал столь скандальное поведение и даже умудрялся получать от него удовольствие. Всё это вместо того, чтобы приструнить и потребовать послушания.
Спустя примерно час, мы наконец-то разделались со всеми бюрократическими вопросами, избавили Эльмара от кандалов и даже умудрились его приодеть. Выбор одежды на развале у старьевщика был небогат, однако, кое-что всё же подобрать удалось.
Парень, как и ожидалось, оказался с характером. Он словно стремился бросить вызов целому миру. Это отражалось даже в одежде. Темно-красная рубаха, в которую он вцепился, словно клещ, и не успокоился, пока я ему её не купила, лишь подчеркивала весеннюю зелень его глаз и дерзкую яркость огненной шевелюры. Изрядно потертые, но всё ещё добротные кожаные штаны, едва он их надел, тут же обозначили прекрасное сложение, несмотря на худобу рослого жилистого тела. Непонятного цвета буро-черная куртка с нашитыми на неё металлическими пластинами, сильно смахивала на рокерскую косуху, и стоило только Эльмару её на себя натянуть, как он стал похож на лихого и очень опасного человека.
Даже унизительная рабская метка на его виске не мешала парню гордо расправить плечи и посмотреть на всех свысока. С нескрываемым удивлением, я вдруг обнаружила себя в компании не одного, а сразу двух зазнавшихся павлинов.
Лучше бы я купила хомячка…
— Почему у вас нет дворецкого? — удивилась я, когда нам отворила дверь очередная зазомбированная и лишенная души фея.
Она была столь прекрасна, что ошеломленный её красотой Эльмар практически утратил дар речи, во все глаза разглядывая прекрасное видение в форменной одежде служанки богатого дома.
— А зачем? — вернул вопрос Ланзо. — Модифицированные феи прекрасно справляются с большинством обязанностей.
— На мой взгляд, просто жутко, что первый, кто тебя встречает, когда ты входишь в дом, — это, по сути, убитое и противоестественным образом оживленное создание, — с готовностью пояснила. — Пусть даже в обычном своем состоянии оно не больше, чем чудовище с ангельским лицом.
— Девушка мертва?! — поразился Эльмар, наконец вспомнив, что надо дышать.
— В некотором смысле, — огорчила я рыжеволосого.
Парень тут же с явственной тревогой оглядел парадный холл дома, в который попал. Я легко могла представить себя на его месте, ведь ещё совсем недавно сама точно так же с любопытством и опасением рассматривала те же самые декорации.
— Мама! — прозвучал тонкий детский голосок, и я удивленно заозиралась по сторонам, пытаясь понять, откуда он доносится.
Из-за массивной квадратной колонны, подпирающей сводчатый потолок, выглянул Тай. Было видно по отразившемуся в его глазах нетерпению, как велико у малыша желание подбежать ко мне и узнать, привезла ли я ему долгожданного питомца.
Взяв из рук Ланзо накрытую платком громоздкую клетку, я поставила её на пол и сдернула плотную ткань, открывая Таю содержимое.
— Фыр-фыр-хрюм, — тут же издало фиолетово-сизое пушистое нечто и плошками своих необычайно круглых влажных глаз уставилось на сынишку.
— Мамочка, — прижав ладошки к груди, с придыханием прошептал Тай, медленно подходя к клетке словно завороженный. — Это хомячок?
— Королевский хомар, — торжественно объявила я выдуманную в пути породу. — Для своих — хомячок.
Этого самого пресловутого хомячка лучше всего могли охарактеризовать строки Пушкина: «Не мышонок, не лягушка, а неведома зверюшка». И как ни смешно это звучало, но сего зверя я также спасла от неминуемой расправы. История «рождения», если можно так сказать, королевского хомара носила совершенно случайный характер, отдающий сильным алкогольным душком, вседозволенностью и господской скукой. Мясник, продавший мне на рынке новоявленного хомяка, рассказал вот какую историю.
Свой скотный двор он держал в небольшом городке в двадцати километрах от Доминики. Так вот, с некоторых пор в тамошний трактир взяли моду наведываться богатенькие сынки из столичного института магических наук. Там они из раза в раз напивались так, что если назвать их свиньями, это страшно бы оскорбило этих не лишенных благородства животных.
Разумеется, по пьяни студиозисы регулярно вводили в убыток то одного, то другого жителя городка, да только жаловаться на них управителю всё одно особого толка не было. Всем недовольным быстро затыкали рты напыщенные и ушлые адвакторы, работающие на знатные семьи беспредельщиков.
Вот и накануне ночью в трактире случилось кутить будущим выпускникам с факультета магических трансформаций. В каком винном угаре тем пришла идея подправить экстерьер мирно спящего на полу у дубовой стойки трактирного кота, вряд ли кто угадает. В результате, с бедным животным случились такие страшные метаморфозы, что на свет появилось прежде никем не виданное нечто.
Трактирщик, давний приятель мясника, несмотря на род деятельности был человеком столь же набожным, сколь и суеверным. Оставлять у себя в доме результат наверняка незаконного магического эксперимента он не пожелал. Удавить рука тоже не поднялась. Измученный зверь так жалостливо смотрел на него своими огромными глазами…
Вот так и вышло, что прознав о том, что приятель наутро отправляется в порт на «Фортунату» торговать мясом, трактирщик упросил того забрать бывшего кота с собой. Мясник упираться не стал. Животное оказалось смирным и вполне могло сгодиться если не на мясо, то хотя бы для изготовления каких-нибудь модных безделушек.
Дело в том, что вследствие магических вмешательств, теперь тельце «кота» покрывали стоящие дыбом и нежнейшие, словно пух, тонкие пёрышки. Если не прикасаться к зверьку руками, издалека даже могло показаться, что это такая длинная и густая шерсть. Причем отличалась она и совершенно умопомрачительной яркой расцветкой. Синий, фиолетовый, зеленый плавно перетекали друг в друга, к концу пышного длинного хвоста начиная отливать золотом. Такое изысканное оперение было редкостью даже для экзотических птиц. На него и делал ставку предприимчивый мужчина.
Словом, случись нам пройти мимо, попал бы бедный зверёк какой-нибудь моднице на шляпку. По счастью, ни к кому на шляпку новоявленный хомячок не желал. Просидевший смирно полдня в темной клетке, он вдруг принялся издавать столь громкие и столь странные звуки, что я побежала на них точно гончая, напавшая на след.
Стоило мне только увидеть бархатистую, усыпанную золотыми крапинками мордочку с длинным курносым носом, оканчивающимся подвижной черной «пуговкой», с круглыми умными глазами цвета жженого сахара и пятипалыми лапками, как я уже точно знала — вот он, питомец для Тая. А то, что зверёк, как и было обещано ребенку, оказался небольшим (размером с ананас) и чрезвычайно пушистым, окончательно решило вопрос в пользу покупки.
— А он теперь правда мой? — встав совсем близко и чуть ли не уткнувшись носом в прутья клетки, все никак не мог поверить своему счастью Тай.
— Правда, — с улыбкой ответила я и погладила малыша по шелковистой макушке.
— А он не кусается? А как его зовут? А можно мне его потрогать? — посыпался на меня град возбужденных вопросов.
— В общем, так, — прервал этот поток Ланзо. — Я отправляюсь обедать. На сегодня с меня хватит.
И, развернувшись на каблуках, поспешил ретироваться из нашей немножко сводящей с ума компании.
— Постой, — окликнула я его и поспешила нагнать.
— Что ещё тебе от меня надо, Реджи? — насмешливо протянул он, и я чуть было не передумала его благодарить.
Нет, до чего же надменные морды у моих родственничков! Так и хочется отвесить щелбан, чтобы спеси стало хотя бы на грамм поменьше. Если бы в этом мире продавались открытки с надписью «Будь проще и люди к тебе потянутся», то я закупила бы их оптом и дарила братьям Уркайским при каждом удобном случае.
Но вместо этого, я с выражением крайней признательности на лице ухватилась за его руку, стиснула, а затем, привстав на цыпочки (как следует так привстав), поцеловала Ланзо в гладко выбритую щёку.
— Спасибо, без тебя бы я точно не справилась.
— Что здесь происходит? — внезапно раздался от дверей наполненный громом и молниями голос старшего из братьев.
Я вздрогнула, как нашкодившая школьница, и, медленно повернувшись, наткнулась на пылающий ледяным огнем подступающего бешенства взгляд Рэта. На шаг позади него стоял красавчик Хэйден и, кажется, безмерно веселился. Вот только отчего-то Ланзо было совсем не до смеха…
И уж точно непонятно отчего я вдруг почувствовала себя неверной супругой, захваченной с поличным на месте любовного преступления.
— Папа, смотри, кто у меня теперь есть! — очень вовремя воскликнул радостно Тай и без всякого страха достал из клетки своего нового питомца.
Я несколько напряглась, вдруг обеспокоившись смирностью животного, но, похоже, хомяку Тай пришёлся по душе.
Рэт бросил на ребенка мимолетный взгляд и едва заметно кивнул. Из меня словно весь воздух выпустили, так я страшилась что Рэтборн обидит ребенка своей реакцией. От облегчения я незаметно перевела дыхание и, наконец, отцепилась от Ланзо, после чего тот тут же поспешил удалиться.
— А это ещё что за раб? — указав в сторону притихшего и побледневшего паренька, спросил Лорд Уркайский.
— Это не раб, а Эльмар, — возразила я и, понимая, что нужно сразу сознаваться во всех своих преступлениях, смиренно попросила: — Можно он будет жить с нами?
Ответ Рэтборна я просто не разобрала, так громко хохотал над моей просьбой Хэйден.
Пока «принц» семьи Уркайских на всю катушку развлекался за наш счет, я потихоньку закипала, мечтая зарядить в красавчика чем-нибудь увесистым.
Рэтборн явно плохо реагировал на происходящее, воспринимая всё как насмешку. А меж тем, на кону стояло благополучие Тая и моего новоявленного подопечного Эльмара. Что стану делать, если Рэт откажет тому от дома, я пока боялась даже предположить.
— Если мальчишка раб, то ты не должна спрашивать. Как его хозяйке только тебе решать, где будет находиться приобретенная собственность, — всё ещё посмеиваясь, проинструктировал Хейден.
Я не была столь оптимистично настроена, прекрасно понимая, чьей воле в этом доме всё на самом деле подчинялось. К тому же, моё «владение» Эльмаром, если опираться на местные законы, также зависело от воли поручителя-мужчины. Среди женского пола в Андолоре иметь хоть какое-то существенное имущество и распоряжаться им в редких случаях могли лишь вдовы. Коей я, известное дело, не являлась.
— Если кто-то в этом балагане хочет, чтобы раб остался, то спросить меня всё же придется, — вновь натянув маску непрошибаемой надменности, с чувством собственной исключительной значимости заметил Лорд-экспедитор.
Теперь уже стукнуть по голове чем-то тяжелым мне хотелось Рэтборна. То, с каким царапающим сердце презрением он назвал Эльмара рабом, я едва ли могла выносить.
— Тай, ангел мой, беги пока, поиграй с хомячком в детской. Нам с твоим папой нужно кое-что обсудить, — предложила как можно более беззаботно и доброжелательно, увидев, что мальчика явно тяготит и пугает компания неясно отчего спорящих взрослых.
Возможно, мне только казалось, но каждый раз, когда Рэтборн слышал, как Тай или я называли его отцом, буквально на мгновение что-то неуловимо менялось в выражении его глаз. Вот и теперь я заметила эту тень перемен, втайне надеясь, что Лорд наконец-то начинает потихоньку оттаивать в сторону собственного ребенка. Пускай сам даже и не верил в их истинное кровное родство.
По счастью, дважды уговаривать малыша поиграть с пушистым питомцем не пришлось. Он, как и все в холле, чувствовал растущее напряжение и едва ему дали повод, был только рад убежать туда, где интереснее и спокойней.
— Жду тебя в малой библиотеке, — игнорируя Хейдена и Эльмара, точно генерал на плацу, приказал мне Рэт.
На что «Принц» снова выдал свою фирменную усмешку. Однако, на старшего брата это не произвело никакого впечатления. Чеканя шаг каблуками своих начищенных до блеска сапог, Рэтборн скрылся в недрах особняка.
— Мог бы его не дразнить, — понизив голос до шепота, возмутилась я, едва шум шагов стих.
— Это спорное утверждение, — вовсе не собираясь осторожничать, весьма довольный собой, возразил Хейден. — На мой взгляд, ты отлично справляешься с этим самостоятельно.
— Тем более! — продолжала наступление. — Зачем тогда подливать масло в огонь?
Хейд пожал плечами, как бы отвечая: «А мне так больше нравится».
— Хорошо, раз уж ты решил не пройти мимо и всячески поспособствовал нашему с Лордом тесному общению… — понимая, что в дальнейших препирательствах просто нет смысла, я поспешила воспользоваться ситуацией, — проследи, пожалуйста, за тем, чтобы Эльмара проводили на кухню и как следует накормили. Сделаешь?
— Сделаю, — на удивление легко согласился «принц». — Но при одном условии.
«Кто бы сомневался!» — воскликнула я про себя и изобразила заинтересованность.
— Ты подробно расскажешь мне о вашем с братом разговоре, — озвучил Хейд.
— Как я понимаю, во всех пикантных подробностях? — не удержалась от ехидства.
— Да, лучше, чтобы пикантных подробностей было побольше.
Скопировав его недавний жест, я пожала плечами.
— Договорились. Тогда вы на кухню, а я — в логово дракона.