своего избавителя и никак не мог его узнать.
- Бигеш-ага! - крикнул стоявший над Микулой человек.
- Я здесь, о храбрейший из храбрых! - отозвался хозяин Агабазара.
- Беру вот этого, - решительно сказал бий Торымтай и указал на лежащего уруса.
- Очень уж он худой, о сильнейший из сильных, - с сомненьем сказал базарбаши. - К тому же строптивый. Строптивый раб подобен барану.
Ишак лучше барана, верблюд лучше ишака:
- Я его беру! - возвысил голос бий Торымтай.
- Воля твоя, о мудрейший из мудрых, - смиренно ответил старик.
Гледенский дозор
Весь долгий день властвовал Ярило над тихой глухоманью, купался лучами своими в полноводных реках и укромных лесных озерах, ласкал теплыми ладонями обитателей таежного мира.
Весь долгий день, не смея вздохнуть и охнуть, сидел в гнилом болоте свирепый Позвизд, прижимал к себе кожаный кошель с ветрами и бурями, чуть слышно шептал в заиндевелую бороду проклятья и угрозы. Он знал, что власть Ярилы не вечна, и с нетерпеньем ждал прихода богини ночи Мораны. Она прогонит с неба солнечного бога, погасит отблеск его горячих лучей, одурманит сном живущих, и вот тогда, может быть, удастся раскинуть над землей сизый полог ненастья.
Ожиданье давно наскучило, и Позвизд отважился послать навстречу хозяйке ночи гонца-ветра. Тот радостно расправил невидимые крылья, озорно раскачал вершины леса и умчался прочь.
Морана, как всегда, надвигалась со стороны Рифейских гор. Усталый, наигравшийся за день Ярило медленно отступал, все ниже склоняя к земле утомленный свой лик с гаснущим взором. Дрожа от нетерпения, Позвизд развязал кошель и выпустил в небо стаю серых туч. Они хищно окружили бога Солнца и начали наступать на него со всех сторон.
Унылая сумеречь разлилась по земле, в мире стало тоскливо и неуютно.
Стараясь ободрить детей своих, Ярило собрал последние силы и вонзил пылающий меч в серую завесу. Прощальный луч, прорезав тучи, хлынул на гладь верхнего плёса, оранжевое сиянье разлилось по речному простору, и в призрачном этом сиянье едва различимыми угольками мелькнули вдали паруса.
- Вижу, - тихо сказал Бессон и вскочил на ноги.
- Чего там? - сонно отозвался лежавший у шалаша Быкодёр.
Парень беззвучно шевелил губами, считая крохотные полотнища.
- Чего видишь-то? - спросил Быкодёр и тоже поднялся на ноги.
Серая рать Позвизда навалилась на Ярилу, сверкающий меч выпал из его обессиленной десницы, угасло сиянье, остыли угольки далеких парусов.
- Дружина чья-то, - неуверенно сказал Бессон.
Костер дня догорел, и последней смутно белеющей полоской дыма крохотные полотнища струились по ветру и неотвратимо приближались. - Может, купчишки? - с надеждой спросил Бессон. - Может, и они, - согласился Быкодёр. - Но огонек-то все равно загасить придется.
Они быстр) разметали и затоптали угли, для верности забросали кострище землей. А незнакомая дружина, не дойдя до гледенских доаорщиков, уже приставала к берегу у соседнего яра.
- Шалаш разбери, а после беги к лодке, жди меня там, - шепотом командовал Быкодёр. - Коли чужие появятся, плыви в Гледен, упреди воеводу.
Прыгнувшись, он шагнул в чащу и бесшумно двинулся по моховым подушкам чернолесья. Хорошо, что к ночи ветер поднялся, подумал Бессон и стал осторожно растеребливать лапник, из коего сложено было укрытие дозорщиков. Когда работа была закончена, парень тихонько спустился к реке, столкнул лодку на воду и стал ждать товарища. Под берегом было почти тихо, усыпляюще журчала и плескалась вода, хотелось покоя, мира и светлой жизни без опасностей и потрясений.
Купчишки, думал Бессон, больше некому.
Из сумрака бесшумно возник Быкодёр. - Лодки кожаные, ушкуями рекомые, зашептал он, - стало быть, идут новгородцы. Из разговоров узнал я, что воеводу их Светобором кличут. Сила с ним немалая - двенадцать ушкуев насчитал я в кустах. Это, самое малое, две сотни воинов. Светобор послал своих ратников в дозор, двое вверх ушли, двое сюда, к нам направляются.
- Уходить надо, - с тревогой сказал Бессон.
- Успеем, - успокоил пария Быкодёр. - Пойдем-ка гостей встречать.
Они осторожно поднялись на гору и затаились в зарослях. Вскоре где-то совсем рядом негромко, но басовито гуднул чужой голос.
Новгородские дозорщики вышли на открытое место и остановились.
- Пожалуй, здесь, - пробасил один из них.
- Тихо ты. Мураш, - свистящим шепотом осадил его напарник.
- Да ладно, Глебушка, кому тут быть-то?
- Порядка не знаешь, -- с укоризной зашептал Глебушка, - службу не блюдешь:
- Ну, служи, служи, - насмешливо сказал басовитый новгородец, - А я прилягу пока.
Мураш завернулся в кафтан и завалился спать. Быкодёр сжал руку своего товарища - Хорошо! За день веслами намахался, уснет быстро, а с молодым справимся.
И точно, через малое время из-под куста донесся храп.
- Эх ты, Аника-воин, - презрительно прошептал Глебушка и стал ходить туда-сюда вдоль берега:
Утром, не дождавшись посланных на низ дозорщиков, Светобор отправил на их поиски десяток воинов. Те- нашли Глебушку связанным, с моховым кляпом во рту. Парня освободили и привели к воеводе. - Говорил же я ему, что в дозоре спать неможно, - с возмущением повторял Глебушка и раздраженно передразнивал Мураша: - Ну, служи, служи: Тьфу!
- Кто? Когда? Как случилось? - с затаенной яростью спросил Светобор.
- Двое, подошли искрадом, навалились молча, связали, в рот моху напихали: Тьфу!
- А Мураш?
- Спал. Его тоже связали, уволокли под гору. Плескалось там чего-то, похоже, уплыли на лодке.
- Ну, ратнички! - Светобор покачал головой, отвернулся. Событие сильно встревожило его, и обиднее всего было то, что неизвестные недруги захватили именно Мураша. Воистину так - где тонко, там и рвется.
Тяжело ступая, подошел мечник Кистень.
- Слышал я, воевода, от прежних даньщиков, что в устье Юга-реки построили низовцы крепостицу Гледен.
- То мне ведомо, - отвечал Светобор, - но никогда прежде от гледенцев переиму не было.
- Крепостицей той закинули низовцы малый коготок в земли полночные.