68538.fb2
Это муж мой, и я, и друзья мои
Встречаем новый год.
От чего мои пальцы словно в крови
И вино как отрава жжет?
Хозяин, поднявши полный стакан,
Был важен и недвижим:
“Я пью за землю родных полян,
В которой мы все лежим!”
А друг, поглядев в лицо моё
И вспомнив Бог весть о чём,
Воскликнул: ”А я за песни её,
В которых мы все живём!”
А третий, не знавший ничего,
Когда он покинул свет,
Промолвил: “Мы выпить должны за того,
Кого ещё с нами нет”.
У Анны Андреевны с Николаем Степановичем было двое детей: старший – Лев 1911 года рождения, а второй ребенок умер во младенчестве где-то в 1917‑м году и как раз не знавший ничего, когда он покинул свет – это и есть их ребенок.
Анна Ахматова после опубликования “Реквиема” приобрела мировую известность и в конце жизни стала почётным доктором Оксфорда, но дело даже не в этом. Например, Иоанн Шаховской в поэме “О русской любви” посвятил Анне Ахматовой такие стихи (Иоанн Шаховской всю жизнь, но особенно начиная с 50‑х, как бы просил прощения у каждого тутошнего за свою эмиграцию в 1920 году, и в стихах, и в прозе - отличие от Ивана Ильина):
В те дни как раз Ахматова смутилась
От голоса утешного. Он звал
В иные страны, Голос тот не знал -
Ахматова страданью обручилась;
В ней Реквием её уже звучал
И нёс её торжественною силой.
Был Реквием в крови её лица,
Он вёл её к народам и сердцам.
Структура поэмы “Реквием” (откуда она взялась). В 1918 году, когда она развелась с Гумилевым - и развелись они по ее почину, хотя именно она попирала все супружеские обязательства (Гумилев на всё махнул рукой и говорил, что “я же ей не мешаю жить, как она хочет”), однако она ему вдруг объявила (как раз прошел Собор 1917-1918 года), что она выходит замуж за украинского поляка Владимира Казимировича Жилейко и с ним переезжает в Москву. Гумилев, опешивши, влепил ей сразу в лоб, что “я этого как раз и ждал, так как тоже собираюсь жениться”. Она навострила свои большие уши и спросила – на ком? И он отвечал сразу же, что пришло в голову, - на Анне Николаевне Энгельгардт (он видимо знал, что она влюблена в него).
Получили церковный развод, Анна Ахматова уехала в Москву с Жилейко – остались некоторые стихи:
Переулочек–переул,
Горло петелькой затянул
Тянет свежесть с Москвы реки…
И кончаются:
Мне бы снова мой чёрный платок
Мне бы невской воды глоток.
Гумилев венчался с Анной Николаевной Энгельгардт и тоже вот об этом стихи:
Пусть голоса органа снова грянут,
Как первая весенняя гроза:
Из-за плеча твоей невесты глянут
Мои полузакрытые глаза.
После расстрела Гумилева Анна Ахматова дожила с Жилейко до 1926 года и потом развелись. Как вспоминает Ирина Одоевцева, в какой-то часовенке по Гумилеву служили панихиду, впереди, конечно, вдова, но у всех было впечатление, что вдова Гумилева не стоящая впереди, а стоящая где-то сзади Анна Ахматова.
После расстрела Гумилева Анна Ахматова говорила о том, что она повесится, и к ней немедленно откомандировали Мандельштама, чтобы за нею постоянно следить (Мандельштам поселился в соседней комнате). Гумилев про Ахматову говорил, что всю жизнь она лгала: лгала в стихах насчет какого-то своего туберкулеза (какой туберкулез? – она плавает, аппетит прекрасный).
Условием развода, так как инициатива исходила от нее, Гумилев поставил, чтобы Лёвушка (сын, родился в 1911 году) остался с ним; и она на это пошла. После расстрела Гумилева Лёвушку воспитывали его родственники. У Анны Николаевны и у Гумилева родилась дочь Леночка; и только после того, как умерли родные Гумилева, Лёвушка соединился с матерью, но надо сказать, что навсегда остался к ней холоден, невзирая ни на какой “Реквием”.
В 1937 году Лёвушке было 26 лет и, как пишет Анна Ахматова:
И доспорился яростный спорщик
До своих енисейских равнин:
Враг народа, шуан, заговорщик,
Мне ты - единственный сын.
Лёвушка пошел по статьям 5810 (АСА – антисоветская агитация) и 5811 (попытка сколотить контрреволюционную организацию); передачи носила Анна Ахматова.
Шуан – слово французкое; шуаны – французские роялисты во Французскую революцию 1789-1793 годов; а потом шуанами стали называть таких вот легковесных, пустоболтов и так далее; Пушкин пишет, что, мол, два шуана Дантес и де Пина приняты в гвардию офицерами (1831 год), гвардия ропщет.