Мелькнул в пустыне, как сторожевой…
Я был совсем как снежный человек,
Входя в избу (последняя надежда!),
Я услыхал, отряхивая снег:
- Вот печь для вас и тёплая одежда… -
Потом хозяйка слушала меня,
Но в тусклом взгляде жизни было мало,
И неподвижно сидя у огня,
Она совсем, казалось, задремала…
Как много желтых снимков на Руси
В такой простой и бережной оправе!
И вдруг открылся мне и поразил
Сиротский смысл семейных фотографий:
Огнём, враждой земля полным‑полна,
И близких всех душа не позабудет…
- Скажи, родимый, будет ли война?
И я сказал – Наверное, не будет.
- Дай Бог, дай Бог. Ведь всем не угодишь,
А от раздора пользы не прибудет...
И вдруг опять – Не будет, говоришь?
- Нет, говорю, наверное, не будет.
Дай Бог, дай Бог…
И долго на меня.
Она смотрела, как глухонемая,
И головы седой не поднимая,
Опять сидела тихо у огня.
Что снилось ей? Весь этот белый свет,
Быть может, встал пред нею в то мгновенье?
Но я глухим бренчанием монет
Прервал ее старинные виденья...
- Господь с тобой! Мы денег не берем.
- Что ж, говорю, желаю Вам здоровья!
За всё добро расплатимся добром,
За всю любовь расплатимся любовью.
Как и для Есенина, так и для него последние стихи все полны предчувствием конца. Одно стихотворение так и начинается - Я умру в Крещенские морозы, а он был убит под Крещенье.
После того, как он умрёт, будет сказано много хороших слов. В этом отношении – это несколько похоже на Высоцкого, у которого кто‑то[279], выступая на гражданской панихиде, чётко сказал, что “мы сейчас говорим хорошие слова, может быть, как бы награждая себя за то, что не сказали их ему при жизни”.
О Рубцове было написано несколько хороших стихотворений.
Рубцов заканчивал институт уже Рубцовым, то есть, признанным поэтом. Правда, пришел на госэкзамен с тяжелого похмелья и, конечно, ничего не знал толком, что ему делать. Билет ему достался про Гоголя и, вдруг, на глазах эта пелена тяжелого похмелья стала падать и начал просыпаться человек, тем более, что Гоголя он всегда любил. После экзамена, когда Рубцов ушел, то показали стихотворения про Филю из томика “Звезда полей”.
Филя любит скотину,
Ест любую еду,
Филя ходит в долину,
Филя дует в дуду.
А перед этим:
Там в избе деревянной,
Без претензий и льгот,
Так, без газа, без ванной
Добрый Филя живет.
Это стихотворение про простого человека: Филя – пастух; даёт Господь кусок хлеба, и слава Богу; Филя занимается своим делом и любит скотину, а ест любую еду.
После окончания института жизнь не требовала постоянного присутствия Рубцова в Москве – в Москву можно было только наезжать. Москва, разумеется, выхолащивала его и утомляла. И, в конце концов, он решил остаться в Вологде: долго жил в общежитии. С помощью секретаря Вологодского обкома партии ему дали квартиру; и вот в этом “собственном углу” ему и пришлось принять смерть. До конца жизни Рубцов оставался в полной внутренней неприкаянности.