Этот третий председатель Петя Долгий – своеобразный громоотвод; и явная мысль автора, что при таких председателях и таких порядках, пожалуй, колхозный строй можно и сохранить. Там хоть, по крайней мере, так как хлебный район, то колхозникам продают хлеб по закупочным ценам, для вдов хлеб раздается даром и как выражается Булкин, от чьего лица написана повесть, что “пока мы темпы задавали, бабы развели коз”. В колхозе в селе Брёхово (от слова “брехать”) в каждом дворе держат корову. И как писал Пушкин, что это во Франции иметь корову – богатство, у нас не иметь коровы – это страшная бедность.
Но всё это примерно так, как писал Байрон, что летает, как летучая рыба – чуть-чуть поднялась в воздух и снова плюхнулась в родную стихию.
Несколько слов о Василии Белове. Одно время Белов пытался стать руководителем этой могучей кучки, но не получилось. Белов, в сущности, - тоже человек не очень большого диапазона и не сильного голоса: “Плотницкие рассказы”, “Кануны” (заметим, что все его произведения были тогда же изданы) – это всё – разросшийся очерк. Очерк – это дело журналиста, а не писателя.
Виктор Астафьев – писатель малого диапазона, писатель-наблюдатель, как бы писатель с такой невидимой скрытой камерой: или он пользуется своими воспоминаниями военных лет - “Пастораль”; или в последние годы своей литературной деятельности (середина 80-х) он пытается поднять проблему бесхозной молодёжи. Молодежь уже развращённая, никем по-настоящему не воспитанная, брошенной на самотёк, нигде не работая, сбивается в ватаги, которые потенциально могут стать бандой. Руководителя такой потенциальной банды герой повести топит в реке после того, как тот изнасиловал его падчерицу (падчерица повесилась).
Совершенно не сравнимым по масштабу оказался Валентин Распутин. Он также никем никогда в оппозицию не переводился; более того, в 1976 году Распутин получил Ленинскую премию.
Распутин – 1937 года рождения, то есть он – ровесник Аверинцева, на два года старше архимандрита Иоанна (Экономцева), то есть – это последнее предвоенное поколение, которое достигает отрочества как раз в голодные годы 1947-1948 годов; а если в семье не было голода, то наверняка их всех касался такой “мальчишеский” разбой. Распутин, собственно, того же поколения, что и Высоцкий (1938 года рождения) (к 1953 году этому поколению уже 16 лет, а в 16 лет уже сажали).
Любопытно, как отражается детство Распутина в его работах. Собственно настоящая работа о таком раннем отрочестве - это “Уроки французского”. В произведении точно обозначен год – год 1948, то есть ему 11 лет. Мальчонка, выросший в деревне (как он сам объяснял, “у нас тут два села Распутиных – это просто распутье двух рек”), где всего‑навсего начальная школа, а у матери трое детей, но всю деревню восхищает, как он может сразу читать облигации и сопоставлять номера у облигации и в газете. (Так называемые добровольные займы были на самом деле принудительными, поэтому все и ждали, что им удастся погасить).
Так как отца в доме нет, куда-то он во время войны пропал, но только односельчане говорят матери, что “сын-то у тебя вышел башковитый, его обязательно надо отдать учиться”, а это значит в районный центр, где есть полная средняя школа.
И вот его снаряжают и отправляют “в район”; мать находит сыну квартиру тоже у бедной вдовы, которая мыкается с тремя детишками. И эта вдова, и ее дети у этого полуголодного пацана потаскивают продукты, потому что голод везде. Затем всё строиться на том, что мальчишка, который, учится изо всех сил и, конечно, тоскует по дому так, что когда мать получившая возможность навестить его задаром, после прощания с сыном стала уезжать, то мальчишка, рыдая, бежит за этой машиной, - мать ему в окно грозится, что “людей совестно”. Не в том дело, что ему надо учиться, а в том, что людей совестно – нельзя свои чувства показывать. В конце концов, мать останавливает машину и говорит: – “поехали домой, хватит, научился”. Тогда, говорит, “я опомнился и убежал”.
Распутин в рассказе выступает, прежде всего, как психолог, то есть ему нужны именно движения души (у Можаева в основном люди – куклы). Герой‑ребёнок - это дело распространенное: “Детство Тёмы” Гарина-Михайловского, Аксаков “Детские годы Багрова внука”, “Детство” и “Отрочество” Толстого.
Но почти во всех произведениях детство ребёнка прямо размазано. В этом отношении литература XX-го века более целомудренна; она пытается загнать свой сюжет в краткую форму рассказа и избегает “широкого мазка”, а всегда работает с оттенком, намёком, тонким каким-то штришком.
Штришки такие. Мальчишке 11 лет, в нём принимает участие молодая учительница лет 25 или около того и он уже в 11 лет замечает в ней эту “молодую пору”. И когда она, вызывая его, домой, чтобы заниматься с ним дополнительно, просто приближается к нему, у него уже дрожит всё нутро.
(Достоевский такие вещи пишет, например, для Алёши Карамазова, когда Грушенька садится к нему на коленки, - так Алёше Карамазову – 20 лет, а этому-то мальчишке – 11 лет, он 1937 года, а действие – в 1948 году).
В повести есть ещё и побочный сюжет с потенциальной микро‑бандой, которая играет на деньги. Мальчик рассчитывает выиграть рубль, потому что на этот рубль можно купить на рынке молока; если ему привозят из деревни мешок картошки, так он догадывается его припрятать в сарае, где квартирная хозяйка его не найдёт.
Мальчишка, конечно, воспитывается на улице. Кстати говоря, уличное деревенское воспитание так и осталось на многие годы: это и люди 50-х годов рождения, и люди 60-х – все с завидной последовательностью получили единое уличное воспитание.
Как-то в это уличное воспитание встревает молодая учительница, защищающая своего любимца от доносов одноклассников; доносчиков она вызывает к доске – это наказание выше которого ничего не придумано, поскольку преподает она французский язык и этот язык никому не даётся, кроме этого любимца.
У себя дома учительница пыталась помочь мальчику в произношении, но перед этим она хотела помочь ему и подспудно. Вначале она приглашает его обедать, но ребёнок уже вышколен – он уже прошел советскую школу, где он прекрасно понимает, что если ты или маменька твоя взамен пригласить ее не могут, то садиться обедать нельзя – ты уже не гость, ты – прихлебатель.
Это, конечно, своеобразная гордыня шиворот на выворот, но она тоже была воспитана. Жалость – это то, что унижает (Максим Горький) (основатель такого отношения - это Петр I: запрет подавать милостыню и распоряжение 1718 года – ловить нищих и сечь, а подающих милостыню подвергать штрафу).
Учительница решила схитрить и прислала ему как бы посылку на адрес школы. Но хитрость не удалась, так как в посылке были макароны (макароны до середины 50-х были дефицитом), несколько кусков сахара и гематоген.
Вначале мальчик думал, что посылка от матери, но мать всегда передавала все гостинцы в мешке. И вдруг его осеняет мысль, что в деревне нельзя найти макарон и, тем более, гематогена; и он быстро понимает, что посылку могла послать только учительница. Он принёс это ящик к учительнице домой и заставил ее признаться, что посылку прислала она.
Учительница начинает его убеждать, что, может быть, стóит взять посылку, что “ты же голодаешь”, что “приготовь себе обед”, что “нельзя тебе прекращать учебу” и так далее. И он уже почувствовал, что начал сдаваться на эти уговоры, поэтому опрометью бросился бежать.
Уроки французского языка продолжаются; и учительница, вспомнив свои школьные годы, предложила ученику сыграть в пристенок на деньги, чтобы он мог выиграть этот рубль у неё. Как всегда в таких случаях, их застаёт директор школы, потому что живут они в одном доме. Через три дня учительница уехала из Сибири к себе на Кубань.
И уже с Кубани ученик получил законную посылку в ящике, в котором опять были макароны и три красных яблока. До этого, сказано, он видел яблоки только на картинках.
Когда с такой повестью писатель выступает на литературную арену, то сразу же ясно, что в литературу входит большой писатель. Нечто подобное произошло с Набоковым, когда он выступил за границей с рассказом “Машенька”; тут же его заметил Бунин и сказал, что “он переплюнет нас всех”.
Распутину не понадобилось политического прельщения: сразу пошли прозаические разного достоинства психологические зарисовки: “Встреча”, “Рудольфио” (чувствуется, что писатель набирает силу). Распутин обретает свой настоящий голос и попадает в свой настоящий тон в большой повести; настоящий жанр Распутина – это распухшая повесть. В этом жанре написаны основные произведения Распутина: “Последний срок”, “Живи и помни” и “Прощание с Матёрой”.
Лекция №36 (№71).
Валентин Распутин.
1. Несколько слов о нём. Социальный статус.
2. “Живи и помни”. Роман об ответственности человеческой.
3. “Прощание с Матёрой”. Большая поэма о человеке.
4. Попытка церковности в жизни Распутина. Заключение.
Валентина Распутина (родился в 1937 году) при Брежневе, как это тогда было принято, приласкивали - в 1976 году получил Ленинскую премию первой степени; часто выступал.
Писательское перо Валентина Распутина обретает уверенность к концу 60-х годов; и дальше идет, как из рога изобилия, одно за другим: “Живи и помни”, “Прощание с Матёрой”. Последний проходной рассказец “Не могу-у-у” Распутин написал в 1982 году, а после начинается длительное молчание, продолжающееся по сей день.
Роман (по замыслу - повесть) “Живи и помни” (1976 год) – большая поэма о человеке. В лучших произведениях Распутина сюжет всегда простой; если сюжет начинает осложняться, то это значит, что у него не пишется.
Сюжет романа “Живи и помни” - на повесть и никак не на роман. Сюжет простой. Сибирь, Ангара. На Ангаре небольшое село Атамановка; село явно от сибирских казаков – потомков Ермака или Ивана Кольцо.
В центре повести - семья, притом малая; и не потому что делали аборты, а потому, что первый ребенок - мальчик и, как там сказано, мальчонка мог остаться единственным. Какое-то глухое предание в этой семье; людей зовут в основном по отчествам – глава семьи Михеич, а зовут его Федором; жена у него Семеновна и единственный сын Андрей. Когда-то брат матери воевал в рядах армии Колчака, потом бежал, прятался у сестры в подвале; его в этом подвале всё-таки нашли и расстреляли.
Вот это как бы внутренняя завязка, то есть – это червоточина в роду (как в роду Лермонтова наличие Фомы Лермонта, чернокнижника).
У этого единственного сына Андрея – жена Настёна (Анастасия). Живут четыре года перед войной, то есть с 1937 года по 1941 год, сначала совсем ладно, а потом “в раскосе”, и когда отношения начинают налаживаться вновь, то начинается война и его забирают на фронт.
На фронте он воюет два полных года и часть третьего; после третьего ранения направляют долечиваться в эвакогоспиталь в глубокий тыл в Иркутск, то есть в родные места. Один из соседей по палате нагадал ему, что его еще отпустят на побывку домой, и он написал жене, чтобы она к нему не ездила (не тратилась), так как он, мол, приедет сам. То есть, опять советская привычка – или денег нет, или денег не хватает, или их жалко - она же была в дореволюционной России.
Он отпуска домой не получают, его направляют в часть. Герой дезертирует и начинает слоняться. Сначала находит какую-то подружку (немую), которая работает в столовой; живет месяца три.
Через некоторое время жена начинает замечать, что возле бани на заднем дворе какие-то человеческие следы, поэтому стала всегда оставлять немного хлеба; хлеб пекут свой – Сибирь, мука своя. В один прекрасный момент он ее подстерегает в бане и она его внутренне не узнает – ей приходит в голову мысль: – не оборотень ли какой? А потом приходит и трезвая мысль, что, может быть, и лучше, если бы это был оборотень.
Дальше начинаются мытарства вдвоем. Герой поселяется на острове, на котором есть зимовье и она туда ему что-то возит: ружье, так называемую “тулку”, соль, кое-что из продуктов. Начинается не жизнь, а такое пещерное существование. Она к нему наезжает, супружеские отношения начинаются, и то, чего они ожидали в мирной жизни, тут случилось – она забеременела. Так как беременность долго скрывать невозможно, а война кончается, то свекровь выгоняет ее из дома.
Свекор догадывается, в чём дело; он и раньше, когда замечал пропажу ружья и так далее, то догадывается, что их Андрей; здесь и умоляет ее – дай мне с ним встретиться, пока он до конца не изгадился. Но она, верная своему слову, скрывает от своего свёкра единственную возможность, которая таила в себе положительный выход.
Тем временем, поскольку ее знают, то надо было придумать какую‑то историю; этой истории никто не верит; ее выслеживают, когда она плывет к нему по Ангаре на остров. И когда она замечает, что ее выследили, то кончает с собой, переваливаясь через борт лодки.
Это – фабула. Настоящий сюжет разворачивается выше фабулы как бы в верхнем этаже, как во всякой настоящей литературе.
В повести “Живи и помни” Распутин, как водится, умнее самого себя.
Распутин вряд ли начитан в Священном Писании, но пишет он правильно; пишет он как раз Каина, ушедшего от рода, то есть только с женой. Изгоняют меня от лица земли, и вот, я скроюсь от лица Твоего (ср. Быт.4.14) – это разговор Каина. Но это не всё. Адаму при изгнании из рая сказано, что ты будешь питаться травою полевою (Быт.3.18), то есть злаками и овощами. А по церковному Преданию? только с Каина человек начинает убивать, чтобы жить.
И вот ключевая сцена и главная в повести. Речь идет о том, что в этом своем житье изгоя и отщепенца Андрей бродит по окрестностям селений. На 1 мая 1945 года из села удрала корова с теленком. Андрей попытался увести теленка, а корова бежит следом; за речкой, он надеялся, корова отстанет, но она перепрыгнула ее. Они были от деревни в верстах трёх; он привязал бычка к деревцу.
Удивительный русский язык, который считался уже чуть ли не забытым. “Корова встала поодаль и следила за каждым движением человека. Взыграв неожиданной злостью, он выхватил из-за пояса топор и кинулся с ним на корову. Шумно, заплетая прихрамывающими ногами и ломая ветки, она побежала, но только остановился он, остановилась и она. Не было никакой возможности избавиться от нее. Возвращаясь обратно, человек увидел, что теленок лежит – он так обессилел, что не мог стоять на ногах. Испуганно повернул он голову к приближающемуся человеку - быстро и точно, с мгновенным замахом человек ударил его обухом топора по подставленному лбу, и голова, чуть хмыкнув, повалилась и повисла на ремне.