Ни правде сердца, ни себе.
Действительно, Анна Федоровна всегда остается верна себе, и здесь она к отцу относится прежде всего как педагог. Но таково же отношение ее и к царю, и к цесаревичу (затем — императору Александру II), и к цесаревне (затем — «ее императрице»). Тут тоже элемент «школьной» страсти.
Впоследствии она перешла на положение воспитательницы царских детей (Марии Александровны, впоследствии вышедшей замуж — очень удачно — за английского принца Эдинбургского, в будущем герцога Саксен-Кобургского; Сергея Александровича, впоследствии убитого в 1905 году, мужа преподобно мученицы Елисаветы Феодоровны; и Алексея Александровича — самого несчастного, впоследствии печально известного казнокрадством). И когда к Анне Федоровне сватался И.С. Аксаков (она далеко не сразу согласилась отдать ему свою руку), он упирал именно на то, что миссия ее при дворе закончена — «Вы сделали все, что могли».
В 1865 году Тютчев возвращается с семьей в Россию. Исполняется годовщина смерти Денисьевой. Он пишет «Элегию на годовщину», которая начинается со слов: «Вот бреду я вдоль большой дороги в тихом свете гаснущего дня. Тяжело мне, замирают ноги… Милый друг мой, видишь ли меня?» И кончаются эти стихи так:
Завтра день молитвы и печали,
Завтра память рокового дня.
Ангел мой, где б души ни витали
Ангел мой, ты видишь ли меня?
Но позвольте: для человека, когда-то учившего Закон Божий, эта строка Ангел мой, где б души ни витали по крайней мере неприлична! Ведь Денисьева-то, наверно, в ад угодила, а в этом и его, Тютчева, хорошая доля вины. Но ему не до православного учения, а вместо веры он довольствуется поэтическим суррогатом, поэтической образностью — так же, как вместо ответственности приходит мечтательство и снисхождение к себе.
Благочестие для Тютчева: неприятие западничества, неприятие «петровской затеи», неприятие откровенной нравственной распущенности и серьезное отношение, например, к святому причащению. Он прекрасно понимал ответственность этого, но причащался как и все: раз в год. Из этого следует, что благочестие, которое не поддерживается внутренней, непрестанной, духовной работой над собой, очень скоро становится трухлявым, как дерево со сгнившей сердцевиной. Оно вроде стоит, но как только пройдет буря — оно падает; и оказывается, что в середине труха.
Лекция 11.
Тютчев — гражданин и Тютчев — христианин. Наследники Тютчева.
Мы уже говорили о том, что он состоял на дипломатической службе. Но кроме этого Тютчев был ответственным, умным, вдумчивым государственным и политическим деятелем, не состоя при этом ни на каком посту. Следы его деятельности ощущаемы очень явственно во многих сторонах, особенно при Александре II, а именно: Тютчев был консультантом и собеседником министра иностранных дел Александра Михайловича Горчакова.
На Берлинском конгрессе 1883 года, когда после героической Балканской войны Россия потерпела существенное дипломатическое поражение, тогда Горчаков решил, что он уже никуда не годится. Но это было уже 10 лет спустя после смерти Тютчева. Тютчев был, к тому же, политическим консультантом многих членов царской семьи, особенно великой княгини Елены Павловны и великой княгини Марии Николаевны.
Служение Тютчева – служение мирянина и государственного человека. Оно вполне может и должно быть христианским, если его носитель руководствуется христианскими принципами сожительства народов и христианскими принципами политики.
Коснусь вкратце последствий Крымской войны. После взятия Севастополя был заключен так называемый Парижский мирный договор, по которому русская территория не была уступлена ни на пядь, то есть в территориальном смысле сохранился status quo. Взятый французами Севастополь был обменен на Карс, взятый еще в царствование Николая I генералом Николаем Николаевичем Муравьевым-Карским. Российской державе по этому Парижскому соглашению был дан запрет держать на Черном море военный флот, а только пассажирский и торговый.
Историческое деяние Горчакова было восстановить русский флот, как выразился Тютчев, «не двинув пушки, ни рубля»:
Князь, вы сдержали ваше слово:
Не двинув пушки, ни рубля,
В свои права вступает снова
Родная русская земля.
И нам завещанное море
Опять свободною волной,
О кратком позабыв позоре,
Лобзает берег свой родной.
«Краткий позор» длился 14 лет: с 1856 г. (Парижский мирный договор) по 1870-й год (уничтожение 14-й статьи Парижского трактата в ходе франко-прусской войны 1870-го года).
Счастлив в наш век, кому победа
Далась не кровью, а умом.
Счастлив, кто точку Архимеда
Сумел сыскать в себе самом,—
Кто полный бодрого терпенья,
Расчет с отвагой совмещал —
То сдерживал свои стремленья,
То своевременно дерзал.
Но кончено ль противоборство?
И как могучий ваш рычаг
Осилит в умниках упорство
И бессознательность в глупцах?
Тут, конечно, даже чувствуется, что это стихи христианина.
Счастлив в наш век, кому победа
Далась не кровью, а умом.
Это взгляд и блаженного Августина: благоразумные не хотят войны. Совсем потерял разум тот, кто какую бы то ни было справедливую войну называет «благословенной». Если уже враг напал, то отстаивание своих рубежей есть горькая, святая необходимость, но «счастлив в наш век, кому победа далась не кровью, а умом». И тем более «кто, полный бодрого терпенья, расчет с отвагой совмещал, то сдерживал свои стремленья, то своевременно дерзал». Стихотворение было обнародовано 3 ноября 1870 года в связи с декларацией Горчакова о расторжении 14-й статьи Парижского мирного договора 1856 года, ограничивший права России на Черном море.
В каких условиях работал Горчаков? Вообще, все государственные деятели у нас, за редким-редким исключением, работали в невозможных условиях. Безпрецедентный пример – Петр Аркадьевич Столыпин. Но по сравнению с улюлюканием либерально-демократической публики — государственных деятелей начала XX‑го века, Горчаков в свое время был в несколько лучшем положении. Во-первых, всем было известно, что он – лицеист первого выпуска, то есть, однокашник Пушкина и декабристов. Как только по амнистии 1855-1856 гг. декабристы были возвращены в Петербург, им вернули не только имена и дворянство, но даже ордена. То есть вменили их прежнее преступление как бы в небывшее. Прежде всего, Горчаков немедленно подал им всем руку и всегда неизменно встречал с ними лицейскую годовщину. Он пережил всех лицеистов (скончался в 1886 году[28]).
Горчаков сумел переломить либеральное общественное мнение в 1863 году во время польского восстания. Газета «Голос» в это время звучала как его собственный рупор, эту газету читали даже купцы в магазинах, лавках. Горчаков сумел подать материал так, что против России идет провокация, и Франция, в частности, «работает» в этом же направлении. Но вот подошел 1870 год – во Франции Парижская Коммуна.
С 1865 года Пруссия потихоньку начинает подбирать под себя разрозненные германские княжества и объединять Германию, всего лишь пригрозив кнутом (железом и кровью). Об этом тоже писал Тютчев («Два единства»):
Из переполненной Господним гневом чаши
Кровь льется через край, и запад тонет в ней.
Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши!—
Славянский мир, сомкнись тесней…