См. Рамм Б.Я. Указ. соч. Стр. 61.
См. Греков Б.Д. Киевская Русь. Стр. 290.
История Польши. Стр. 53.
См.: Historica Russiae monumenta. Ed. A. I. Turgeniew. St.-Petersb., 1841. Том l.№ 1.
К слову сказать, именно «Иннокентий III, — пишет А. Тойнби, — первым из пап перестал называть себя «наместником Петра», предпочтя титул «наместника Христа». Это был примечательный отход от самоуничиженности Григория Великого, называвшего себя «рабом рабов Божиих»…». См. Тойнби А. Указ. соч. Стр. 243.
См. Заборов М.А. Папство и захват Константинополя крестоносцами в начале ХШвека. // Византийский временник. № V. М., 1952. Стр. 152 —177.
Успенский Ф. И. История Крестовых походов. Стр. 175.
Заборов М. А. Крестоносцы на Востоке. Стр. 244.
Так называлась в Средние века Венеция.
Заборов М. А. Крестоносцы на Востоке. Стр. 244.
Успенский Ф. И. История Византийской империи. Стр. 395–396.
Грек Никита Хониат, знаменитый византийский историк, лично переживший осаду и падение Константинополя, свидетельствует: «В день взятия города хищники расположились повсюду и грабили все, что было внутри домов, не стесняясь с хозяевами, наделяя иных ударами, (иных) прогоняли с оскорблениями…. Собираясь партиями, жители уходили, одетые в рубище, изнуренные и осунувшиеся, видом мертвецы, с налитыми кровью глазами, будто плачущие кровью, а не слезами. Одни горевали о потере имущества, другие уже не удручались этим, но оплакивали похищенную и поруганную девицу-невесту или супругу, каждый шел со своим горем». Цитата по: Успенский Ф. И. История Византийской империи. Т. III. Стр. 396–397.
Tот же маршал Шампани Жоффруа Виллардуэн, кстати, с явным удовлетворением добавляет такие детали: крестоносцы «рассеялись по городу и захватили столь замечательную добычу, что нельзя сказать, сколько они набрали золота, серебра, сосудов, драгоценных камней, бархата и других шелковых тканей, отборных мехов куницы, пеструшки, песца и горностая (эти меха шли на нарядные рыцарские мантии) и иных столь же драгоценных вещей… И, по совести, как правду: с тех пор как стоит свет, никогда не было взято столько добычи ни в одном завоеванном городе». — Среди крестоносцев господствовала великая радость из-за этой дарованной (по их мнению) богом победы, благодаря которой «находившиеся в крайней бедности и нищете сразу оказались среди изобилия всех благ и наслаждений». В таком «чрезвычайном веселии» прошло три дня, но случилось лунное затмение, испугавшее вождей (крестоносцев), и они прекратили грабеж. Маркиз Монферратский, бароны и дож приказали через глашатаев, чтобы все немедленно под страхом отлучения и согласно прежнему договору отнесли всю добычу в три церкви, отведенные для этого и поставленные под охрану 10 французов и 10 венецианцев. Но не все вели себя честно, за что, по словам Виллардуэна, господь возлюбил их менее. Граф СенПоль должен был повесить одного рыцаря с утаенным золотом на шее…». Цит. по: УспенскийФ.И. История Византийской империи. Т. III. Стр. 404–405.
См. Заборов М.А. Крестоносцы на Востоке. Стр. 247–248.
Там же. Стр. 248.
Успенский Ф. И. История Византийской империи. Т. III. Стр. 405 —406.
Вот как писал об этом русский ученый, крупнейший исследователь истории Византии: сохранилось «составленное греками перечисление преступлений, совершенных латинянами в святом Константинополе при его взятии, помещенное в рукописи вслед за перечнем вероисповедных грехов латинян. Они сожгли более 10 000 (!) церквей и остальные обратили в конюшни. В самый алтарь Св. Софии они ввели мулов для нагрузки церковных богатств, загрязнив святое место; туда же впустили бесстыжую бабу, которая уселась на патриаршем месте и кощунственно благословляла; разбили престол, бесценный по художеству и материалу, божественный по святости, и расхитили его куски; их вожди въезжали в храм на конях; из священных сосудов ели вместе со своими псами; святые дары выбросили, как нечистоту; из другой церковной утвари сделали пояса, шпоры и прочее, а своим блудницам —кольца, ожерелья вплоть до украшений на ногах; ризы стали одеждой мужской и женской, подстилкой на ложах и конскими чепраками; мраморные плиты из алтарей и колонны кивориев поставлены на'перекрестках; мощи они выбросили из святых рак (саркофагов) как мерзость. В госпитале Св. Самсона они взяли иконостас, расписанный священными изображениями, пробили в нем дыры и положили на так называемом «цементе», чтобы их больные отправляли на нем естественные потребности. Иконы они жгли, топтали, рубили топорами, клали вместо досок в конюшнях; даже во время службы в храмах их священники ходили по положенным на пол иконам. В самих храмах они зарезали много греков, священнослужителей и мирян, искавших спасения, и их епископ с крестом ехал во главе латинской рати. Некий кардинал приехал в храм Михаила Архангела на Босфоре и замазал иконы известью, а мощи выбросил в пучину. Сколько они обесчестили женщин, монахинь, скольких мужчин, притом благородных, они продали в рабство, притом ради больших цен, даже сарацинам. И таковые преступления совершены против ни в чем не виноватых христиан христианами же, напавшими на чужую землю, убивавшими и сжигавшими, сдиравшими с умирающих последнюю рубашку!» См. Успенский Ф. И. История Византийской империи. Т. III. Стр.413.
Заборов М. А. Крестоносцы на Востоке. Стр. 248. Следует отметить, что такие «повальные грабежи, учиненные в охваченном огнем Константинополе, засвидетельствованы не только Никитой Хониатом, который сам пострадал от латинского разгрома (он еле-еле спасся вместе с семьей —благодаря дружеской помощи знакомого венецианца). Если даже согласиться с мнением тех историков, которые считают, что византийский писатель неизбежно сгущал краски, рассказывая о буйстве и непотребствах рыцарей, то ведь сохранилось множество известий негреческих авторов, рисующих в самом неприглядном свете дела, которые творили европейские «воины христовы» в византийской столице». О беспощадных грабежах, например, свидетельствует уже цитировавшийся выше французский мемуарист Жоффруа Виллардуэн. Он писал, не без гордости утверждая, что грабежи эти не знали ничего равного с сотворения мира. «В сходных выражениях высказывался и простой рыцарь Роббер де Клари, испытывавший восторг от того, что там были собраны «две трети земных богатств». Наконец, указывает исследователь, сохранилось и такое «авторитетное свидетельство безобразий, содеянных воинами христовыми, как письмо папы Иннокентия III. Он не без основания опасался, что насилия крестоносцев в Константинополе создадут препятствия для церковной унии, ибо греки будут «вправе относиться к ним с отвращением, как к собакам». Поэтому папа разразился негодующим посланием. Он выразил свое возмущение разбоями воинов креста, которые, по его словам, предпочли земные блага небесным и поэтому устремились не на завоевание Иерусалима, а на завоевание Константинополя, где обобрали «малых и великих»; мало того, они «протянули руки к имуществу церквей и, что еще хуже, к святыне их, снося с алтарей серебряные доски, разбивая ризницы, присваивая себе иконы, кресты и реликвии». Добыча, которую предводители заставили рыцарей снести в отведенные для этого помещения, была поистине сказочна. Венецианцы, если верить Виллардуэну, предложили ратникам божьим только за их долю в добыче 400 тысяч марок, но предложение это было сочтено невыгодным и отклонено». См.: Заборов М. А. Указ. соч. Стр. 249–250.
Там же. Стр. 249. См. также Успенский Ф. И. История Византийской империи. Т. III. Стр. 411.
Новгородская первая летопись М., 1950. Стр. 46–49. Исследователь отмечает: «Новгородец Добрыня Ядрейкович был очевидцем варварского разорения «второго Рима». Вернувшись на Русь с куском Гроба Господня (этот прихваченный в суматохе кусок едва ли не единственная добыча Руси от Крестовых походов), боярин Добрыня написал отчет о произошедшем. Он примечателен широтой взгляда на событие и расчетом на то, что и читателю хорошо известна политическая карта мира. Добрыня упоминает Германию, Фландрию, земли Италии. Он пишет, что Византия погибла «в сваре цесарей», причем крестоносцы, захватив Константинополь, действовали вопреки международному праву, которое формально признавали и король Филипп, и папа Иннокентий III. Автор —на стороне Византии, ибо, сказав, что крестоносцы разграбили все церковные святыни, добавляет: Св. Богородицу Бог соблюл «добрыми людьми, а ныне есть на ню же надеемся». Историки установили след непосредственного общения автора с крестоносцами, немецкими и фландрскими, а также его возможное знакомство с «Песнью о Нибелунгах», кстати, Добрыня Ядрейкович хорошо знаком с техникой военного дела и морского боя». См. П а ш у то ВТ. Внешняя политика Древней Руси. Стр. 264.
Например, историк М. А. Заборов пишет: «В разрушительных оргиях погибли… замечательные произведения античных художников и скульпторов, сотни лет хранившиеся в Константинополе. Варвары-крестоносцы ничего не смыслили в искусстве. Они умели ценить только металл. Мрамор, дерево, кость, из которых были некогда сооружены архитектурные и скульптурные памятники, подверглись полному уничтожению. Впрочем, и металл получил у них своеобразную оценку. Чтобы удобнее было определить стоимость добычи, крестоносцы превратили в слитки массу расхищенных ими художественных изделий из металла. Такая участь постигла, например, великолепную бронзовую статую богини Геры Самосской… Был сброшен с постамента и разбит гигантский бронзовый Геркулес, творение гениального Лисиппа (придворного художника Александра Македонского). Западных вандалов не остановили ни статуи волчицы, вскармливавшей Ромула и Рома… ни даже изваяние Девы Марии, находившееся в центре города… В 1204 г. западные варвары уничтожили не только памятники искусства. В пепел были обращены богатейшие константинопольские книгохранилища… произведения древних философов и писателей, религиозные тексты, иллюминированные евангелия… Они жгли их запросто, как и все прочее… Византийская столица никогда уже не смогла оправиться от последствий нашествия западных крестоносцев…». См.: Заборов М. А. Крестоносцы на Востоке. М., 1980. Стр. 250–252.
В это же время велось либо уничтожение, либо порабощение огромных масс простого населения. Однако этот факт, как и факт варварского разрушения и разграбления Константинополя крестоносцами, западноевропейская историография упорно замалчивала и замалчивает, пытаясь рисовать лишь в сугубо идиллических тонах положение греков в Латинской империи и приписывая именно «латинскому» завоеванию благодетельное влияние на развитие греческих земель…
Рамм Б. Я. Указ. соч. Стр. 86.
Там же. Стр. 87–88.
Все первые русские митрополиты «поставлялись» (утверждались) именно константинопольским патриархом.
Послание это до сих пор хранится в знаменитом Ватиканском архиве. А опубликовал его русский историк и издатель А. И. Тургенев. См.: Historica Russiae monumenta. Ed. A.I.Turgeniew. — St.-Petersb., 1841. Том l.№ 3.
Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII —ХШвв. Ленинград, 1978. Стр. 28.
Historica Russiae monumenta. Ed. A.I. Turgeniew. — St. Peterburg. 1841. Том 1. Стр. XIII
Рамм Б. Я. Указ. соч. Стр. 77.
О том, насколько велика была ненависть порабощенного народа к завоевателям, говорит уже тот факт, что финны убили в 1158 г. епископа Генриха Упсальского, возглавившего Крестовый поход шведов и ставшего основателем католической церкви в Финляндии. В дальнейшем были убиты также и два его преемника. См. Шаскольский И.П. Борьба Руси против крестоносной агрессии… Стр. 56–57.
Шаскольский И. П. Указ. соч. Стр. 62–64. См. также: Орлов С. Н. Старая Ладога. Л., 1960. Стр. 47.
Рамм. Б.Я. Указ. соч. Стр. 83.
Там же.
Похлебкин В. В. Внешняя политика Руси, России, СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Выпуск II. Книга I. М., 1995. Стр. 90–91.
Там же. См. также: Зутис Я. Русско-эстонские отношения в IX–XIVbb. // Историк-марксист. 1940. Кн. 3. Стр. 4 —48; Эндзели Я. Древнейшие славяно-балтийские языковые связи. // Известия АН Латвийской ССР. 1953. Выпуск 3. Стр.33–46. Плодотворно развивались также торговые связи между Русью и народностями Прибалтики, особенно эстами. Ведь торговля древнерусских земель с Западом шла в значительной мере как раз через территорию эстов. Русским купцам были хорошо знакомы торговые пути, ведущие через эстонские земли к морю, а также расположенные на эстонском побережье гавани. Начиная с X века и эстонская знать все активнее включалась в шедшую через ее земли торговлю. С одной стороны, эсты стали все чаще совершать торговые поездки в страны, лежащие на побережье Балтийского моря, а с другой стороны, по суше посещать крупнейшие русские торговые города —Новгород, Псков, Полоцк и др. Об этих оживленных сношениях свидетельствуют, в частности, найденные в Эстонии многочисленные клады, содержащие серебряные монеты и предметы роскоши. Большинство этих кладов найдено в окрестностях гаваней на территории Эстонии и вдоль дорог, ведущих к русским городам. О торговых связях эстов с русскими свидетельствует также ряд слов, заимствованных эстонским языком из русского. Например, слова pasmer —безмен, pund —пуд, тааг —мера, которые указывают на то, что более развитая русская торговля способствовала развитию торговли и у эстов. Наряду с этим они многое заимствовали от русских и в области ремесла, начатков техники и транспорта, на что также указывают слова эстонского языка: aken —окно, связанное с усовершенствованием жилища, tapper —топор и др. Важно отметить и слово look —лука (дуга), указывающее на то, что вошедшая в обиход у эстонцев упряжка с дугой перенята у русских. Наконец, особенно важно отметить то, что благодаря общению с русскими обогатилась духовная культура эстов, о чем говорят русские элементы в раннем эстонском фольклоре. Через русских эсты, по-видимому, впервые познакомились и с письменностью. Об этом говорит заимствованное из русского языка слово raamat —книга (русское —грамота). См. История Эстонской ССР с древнейших времен до наших дней. Второе издание. Под редакцией Г.И. Наана. Таллин, 1958. Стр. 34 —35.
Похлебкин В. В. Указ. соч. Стр. 93.
Там же. В связи с этим исследователь приводит такие примеры. Все вооружение ливов состояло из пращи и камней, которые они могли метать только вручную. О наивности же жителей края свидетельствует то, что они, будучи совершенно незнакомыми с каменными строениями и привыкнув лишь к легким деревянным срубам, стоящим на пеньках, уже после постройки немцами укрепленного замка, попытались одной ночью, собрав несколько племен, опутать замок самодельными веревками и стащить его в Двину, благо он стоял в нескольких метрах от берега. Проснувшиеся от возни вокруг замка рыцари без труда перестреляли из бойниц замка, пользуясь арбалетами, массу ливов, а остальных, выйдя из замка в доспехах, легко пленили и, связав их же веревками, утопили в реке. Как говорится, без комментариев…
Икскюль —крепость, построенная немцами на месте ливского поселения Юкси-кюла («одинокая деревня»), расположенного выше Риги по течению Даугавы при впадении в Даугаву р. Огра.
Шаскольский И. П. Папская курия —организатор агрессии 1240–1242 гг. // Исторические записки. Том 37. М., 1951. Стр. 172.
Пашу то В.Т. Внешняя политика Древней Руси. Стр. 227–228.
К слову, историк в связи с этим подчеркивает: «XIII век —время упрочнения финансовой мощи папства, а «история папских финансов —это экономический корректив в" истории папской политики, и в периодизации истории папских финансов и папской политики наблюдаются параллели». Уже в XII веке началось слияние папства с итальянским банкирским миром, развитие папского кредита и централизация финансов. Подсчитано, что в среднем в XIII веке курия собирала с народов Европы на Крестовые походы до 1 миллиона фунтов стерлингов в год. Сборы средств на Крестовые походы еще более упрочили положение папы, который, оставаясь духовным главой церкви, стал и ее финансовым руководителем. К середине XIII века складывается автономный финансовый аппарат курии —camera apostolica. Благодаря своей экономической силе (в первой четверти XIII века ее доход был в три с лишним раза больше, чем, например, Франции) курия могла оказывать огромное политическое влияние не только на свою церковную администрацию, но и на связанные церковными обязательствами союзные папе правительства католических держав. Наступление на Прибалтику сопровождалось организацией системы папских доходов. Курия уже грезила о притоке золота из русских диоцезов…» См. Пашу то ВТ. Внешняя политика Древней Руси. Стр. 278–279.
Исследователи отмечают, что хотя члены ордена давали обет не приобретать личного имущества, не вступать в брак, беспрекословно повиноваться своему начальнику и бороться с неверующими, но исторические факты свидетельствуют, что, как и повсюду в Европе, эти обеты оставались чисто декларативными. Например, хотя «братья»-меченосцы давали обет бедности и смирения, на самом деле вели они себя отнюдь не «смиренно». Вступившие в орден рыцари и купцы не отказывались от своего личного имущества, а наоборот, путем грабежа и торговли пытались его умножить. Первого магистра своего ордена меченосцы убили сами, а второго, когда тот не выполнил их требований, на несколько месяцев заточили в тюрьму. Недаром монах Альберик из монастыря Труа-Фонтен (во Франции) писал в своей Хронике, что орден, члены которого называют себя «божьими рыцарями», в действительности состоит из богатых купцов и изгнанных из Саксонии преступников». Цитата по кн. История Латвии. Рига, 1952. Том 1. Стр. 91–92.
Похлебкин В. В. Указ. соч. Стр. 95.
Пашуто ВТ. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. Стр.231.
См. История Латвии. Том 1. Стр. 92–93.
Там же. Стр. 95.
Там же.
Епископ Альберт смог породниться с Владимиром через своего брата и тем самым на некоторое время удержать псковского князя от выступлений против немцев, Именно за эту политику, прямо ущемлявшую интересы Руси, князь Владимир и был изгнан из Пскова. Однако потом его все же возвратили на княжение.
Пура —мера сыпучих тел = 69,55 литра.