В мае этого года вышел фильм "Звездные войны. Эпизод четвертый" и я добился у председателя Госкино СССР Филиппа Тимофеевича Ермаша разрешения на закупку этого шедевра для кинотеатров Советского Союза. Пользуясь своим положением я договорился о том, чтобы наши зрители увидели "Омен", "Китайский квартал", "Серпико", "Рокки", "Блеф", " Пролетая над гнездом кукушки", "Челюсти", "«Убийство по книге", "Близкие контакты третьей степени", "Степфордские жены", "Путь дракона", "Выход дракона", "Большой босс", "Кулак ярости", "Деревянные солдаты Шаолиня", "Заговор Шаолиня", "Монах с железным кулаком", "Рука смерти" и "Правонарушитель".
Я пригласил Чака Нориса, Саммо Хуна и Джеки Чана в Москву для участия в передаче "Кинопанорама", посвященной фильмам о восточных единоборствах, также я планировал эту троицу привлечь к торжественному открытию в Москве цикла фильмов с их участием, и пользуясь случаем, договориться о участии актеров в моем сериале про Новый Шаолинь. Все трое согласились с моим предложением, предварительно оговорив свой гонорар. Сценаристы тоже согласились и начали работать над сценарием, учитывая предложенных мною актеров для создания персонажей.
После утренней пробежки я решил в это субботнее декабрьское утро погулять по городу. Заснеженная Москва готовилась к празднованию Нового Года — улицы украшались неоновыми огнями, возводились мостки уличных сцен для выступления народных коллективов и организации детских праздников. Потихоньку улицы заполнялись народом — безветренная немного морозная погода тянула народ из своих жилищ. Проходя мимо недавно залитого катка я увидел первых фанатов льда — мальчишки играли в хоккей. Чуть в стороне за мной следовали Андрей с Олегом, не выпуская меня из виду. Затем наша троица направилась в метро — я решил добраться до Сокольников и посмотреть как идет подготовка к сегодняшнему лыжному забегу.
Сев в полупустой вагон, я оказался рядом с женщиной лет сорока пяти и ее юной дочерью. От нечего делать прислушался к их разговору.
— Мама, не хочу я после окончания школы идти в медицинский — я боюсь в ранах ковыряться. Лучше я в экономический пойду. — дочь говорила негромко, но ее мама себя не сдерживала.
— И что хорошего обычным бухгалтером работать? А на большее и не надейся, для более ответственных должностей опыт огромный нужен. Вон, твоя подружка — в медицинский намылилась. А почему, знаешь? Зарплаты врачам в два-три раза подняли, а с высшей категорией вообще немыслимые деньги стали получать. Как заявил по телевидению министр здравоохранения — врач учится более десяти лет, прежде чем стать хорошим специалистом. А получает копейки, Вот и принято решение сделать этих специалистов одними из самых оплачиваемых. Не только важны, оказывается хорошие токаря, но и люди, спасающие чужие жизни.
— Учителям тоже в два раза подняли, может тогда в педагогический? — Девушка вопросительно посмотрела на мать.
— Нет, только врачом, с их зарплатой повышение у учителей не сравнить.
— Так ты же сама говоришь- учиться больше десяти лет надо. Я столько не выдержу.
— Ничего! Сможешь! Я в тебя верю.
Семейная пара вышла и я усмехнулся — деньги, оставленные внутри страны для ее развития, а не разворованные как прежде объявившими себя коммунистами аферистами всех мастей, пошли на улучшения жизни простого народа. Устинов обещал после новогодних праздников показать новое производство телевизоров и видеомагнитофонов, налаженное в Саратове на базе закрытых оборонных предприятий. И вообще-жизнь в стране налаживалась — качественная и вкусная колбаса нескольких сортов продавалась не только в столицах, но и в провинции, заработали на полную мощность новые мясокомбинаты, продовольствие в СССР стали поставлять Голландия, Западная Германия, Бельгия, Франция, Индия и другие страны. Подсказанный мною способ сохранения бананов при длительных перевозках с помощью пиросульфата натрия, помог доставлять в страну спелые фрукты и все продуктовые магазины страны были завалены продукцией Африки, которой наше оружие на халяву больше не поставлялось.
Разрешение на частное предпринимательство резко подняло сферу услуг — частные и кооперативные цеха обеспечивали потребности населения в красивой и качественной одежде. В магазинах исчезли очереди за дефицитом — продукция Индии и Европы завалила наши прилавки. Появившаяся конкуренция вывела на рынок красивую и качественную мебель, зачастую сделанную не из опилок, а из настоящего дерева. Единственно на что выросли цены — на изделия из золота и драгоценных камней, продававшихся ранее по совершенно низким ценам. Туристы из-за рубежа начали массово скупать золото и правительство на него установило расценки согласно мировых рыночных цен.
Добравшись до Сокольнической площади, я обратил внимание на припаркованный напротив входа в парк "Форд Мустанг" с иностранными номерами. Рядом со стоявшей двадцать первой "Волгой" было несколько человек, с удивлением разглядывающих заморский агрегат.
— Ничего, скоро начнется массовое производство наших "ласточек" и Форды станут казаться динозаврами автопрома. — эта мысль добавила мне отличного настроения и я вместе со своими сопровождающими вошел в парк.
Ректор бывшего Латвийского государственного университета имени Стучки, а после преобразования Латвийской республики в две области, названный Рижским государственным университетом Висварис Оттович Миллер в своем кабинете задумчиво разглядывал принесенную ему комсомольским вожаком Университета листовку, найденную в мужском туалете — небольшая стопка таких вот отпечатанных на машинке листовок лежала на подоконнике. Текст призывал студентов выступить на защиту суверенитета Латвии. Листовка содержала в себе призыв ко всем студентам выйти завтрашним воскресным днем на площадь имени семнадцатого июня и потребовать от властей возвращения Латвии статуса суверенной республики с правом выхода из СССР. Миллеру уже с неделю как докладывали о подозрительном поведении многих студентов — они начали собираться в закрытые кружки по национальному признаку. Прибалты, сторонясь русских студентов, постоянно что-то обсуждали между собой, не допуская в свой круг непосвященных. Преподаватели замечали такие "кружки по интересам" и сначала не придавали им внимания, пока не появилась эта листовка.
Висварис Оттович набрал телефон руководителя областного КГБ — как бы завтрашнее выступление студентов не вышло ему, как ректору, боком. Борис Карлович Пуго, получив от Миллера информацию, поручил своим сотрудникам проверить настроение студентов остальных учебных заведений — Политехнического института, Медицинского института, Рижского авиационного университета и техникумов. Сразу же в известность был поставлен Эйтингон.
Не успел я толком осмотреть парк, как нас нагнал наш водитель, сообщивший, что меня срочно вызывает Брежнев. "Алтай", установленный на моей машине, позволял меня найти в любой момент. Было досадно, что ученые ведомства Устинова не спешили с проектом создания в Москве системы сотовой связи — обещали закончить только через год.
У Брежнева собрались Щелоков, Устинов, Эйтингон и Косыгин. Почему-то был приглашен и министр образования Елютин.
Эйтингон, дождавшись, пока все займут свои места, попросил слова — Из Риги пришла неприятная информация — завтра студенты, в основном прибалты, планируют организовать выступление в городе, требуя возвращения Латвии статуса республики и обширной автономии с возможностью выхода из Советского Союза. Кто-то смог создать среди студентов конспиративную организацию, возможно это и националистически настроенные преподаватели. Если бы не случайность, об этой акции мы узнали бы только в ее разгаре.
— Плохо работают твои сотрудники на местах! — Брежнев покачал головой. Затем посмотрел на меня — Какой выход предложишь, Владислав?
— Необходимо сегодня же объявить по телевидению о раскрытии этой провокации и предупредить всех, что за участие в этой акции все студенты будут отчислены из учебных заведений без права восстановления, тоже касается и преподавателей — они лишатся своей работы. Каждый, кто даже случайно окажется среди демонстрантов, рискует потерять и работу и возможность получения высшего образования. Главное — не допустить провокаций со стрельбой, не допустить появления неизвестных снайперов и разместить своих для контроля на всех окружающих место сбора высотах.
— Как же мы можем лишать людей гарантированного конституцией получения образования? — недоуменно пожал плечами Елютин.
— В качестве крайней меры! — я перебил только вошедшего во вкус болтологии министра. — Необходимо постановление совета министров на такой вот случай — не место в ВУЗах таким идиотам. Пусть едут на Запад и на свои деньги получают там образование. Заодно пусть попробуют оторвать, к примеру, от США какой-нибудь штат. Пусть там ратуют за свободу выбора, самоопределении народов.
Щелоков кивнул — Правильно! Нечего с этими фашистами церемониться. Пенделей им хороших и вон из Союза! Так что мы решаем? Жестко, но без кровопролития с помощью ОМОНа всех демонстрантов в камеры?
— Да, только уголовников предварительно из них уберите! — Я встал и попросил направить меня в Ригу поискать организаторов беспорядков. Брежнев дал добро и я опять по пути в аэропорт. "Опять Чип и Дэйл спешит на помощь!" — подумал я, глядя на снежную поземку за окном автомобиля.
Семья Юриса была депортирована в Сибирь в сороковом году. Всю жизнь Юрис с братом Янисом воспитывались в ненависти к советской власти, к русским в частности, в глаза улыбаясь этим захватчикам родины. В начале семидесятых после смерти деда Лиепиньши вернулись в Латвию, поселившись в пригороде Риги. Янис поступил в Рижский университет на педагогический факультет, а Юрис — в медицинский. Быстро сблизившись с другими студентами-прибалтами, братья начали создавать в своих альма-матер подпольную националистическую организацию, направленную на развитие у студентов чувства превосходства перед русскими захватчиками, на стремление прибалтов самоизолироваться от России.
На конспиративных собраниях, проводимых под видом комсомольского актива (все подпольщики являлись членами ВЛКСМ и активно принимали участие в общественной жизни ВУЗов) рассказывались сказки о героях, вместе с немцами сражавшихся с большевиками, несущими истинную власть Латвии, Эстонии и Литве. Так был привлечен к работе организации бывший латышский легионер СС, отсидевший в лагерях пятнадцать лет и освободившийся по амнистии. Айварс натаскивал ребят военному делу, были созданы группы по поиску оружия на местах прошлых боев и потихоньку создавался запас оружия и патронов. Была даже организована небольшая лесная база с подземными укрытиями, вырытыми руками студентов. Один из студентов, которого возмутила националистическая подоплека организации, попытался выступить против идеологии и уговаривал своих однокурсников уйти из этой группы и рассказать все руководству Университета. Его сдали свои же товарищи и была произведена показательная казнь предателя, через которою провели всех членов подполья, повязав их кровью.
Казнь провели в ближайшем лесу ночью при свете костра — по очереди берясь за нож, каждый студент-подпольщик наносил рану привязанному к дереву бывшему своему товарищу, произнося клятву верности своему командиру. Юрис принимал ее, стоя рядом с Айварсом, одетым в форму СС.
— Теперь вы настоящие воины! — голос Юриса звенел в ночной тишине, производя впечатление на собравшихся. — Мы выкинем русских с нашей земли и создадим настоящий рай для истинных ее жителей!
После этих событий прошло три года и Юрис учился на последнем курсе института когда Москва сделала финт ушами и расформировала прибалтийские республики, лишив их права выхода из Советского Союза. Тогда и было принято решение вывести студентов города на улицу и устроить акцию протеста. Так же решено было использовать оружие — несколько человек с пистолетами должны были открыть огонь по милиции и сделать несколько выстрелов в толпу. Организаторы же беспорядков должны были отсидеться на лесной базе. Вечернее выступление по местному телевидению озадачило братьев и было принято решение не покидать Ригу а своим участием не дать сойти на нет задуманной акции.
Прибыв в Ригу я со своей охраной и командиром рижского ОМОНа сразу направился на площадь Семнадцатого июня. — Ну, что, Чесловас! Опять вместе поработаем?
Командир ОМОНа, одетый в гражданское, кивнул — Я рад, Владислав, нашей встрече, хотя первопричина не радостная.
— Детишек разгонять, это не наемников преследовать, да? — я медленно осматривал окружающие здания, оценивая красоту архитектурного ансамбля Домского собора и Домского монастыря.
— Это точно! Не хотелось бы применять силу.
— Эти ребятишки наверняка с оружием будут, так что смотри, Чесловас — твои бойцы также будут рисковать своей жизнью. Чтобы обязательно все в бронниках были, мы для вас привезли новейшие разработки, пошедшие в серию. Помнишь, в чем мы были тогда одеты?
— Помню! Хорошая защита. — Езеркас кивнул. Вот за это спасибо.
— На колокольню подняться сможем? — я показал на собор и Чесловас повел нас внутрь. Поднявшись на самый верх колокольни, мы увидели прекрасный вид на город.
— Ляпота! — схохмил я, глядя на реку Даугава, на обоих берегах которой раскинулась Рига. — Здесь и посадишь пару снайперов и пару человек с морскими биноклями. Остальных раскидай по верхним этажам и крышам зданий вокруг площади.
— Мне же тогда людей не хватит для разгона толпы!
— Не бойся, сегодня вечером прибудет ОМОН из Пскова, так что народу хватит. Нужно подготовить несколько человек в штатском для внедрения в толпу. Для опознания снайперами оперативников нужно каждому на шею повязать белый шарф. Температура около нуля и шарф будет выглядеть естественно. Будем надеяться, что никто не обратит внимание на крепких мужчин с белыми шарфами.
— Попробуем! Подкрепления будем подтягивать по улице Ленина, остальные заблокируем.
Я посмотрел в указанном направлении и согласился — Хорошо. С завтрашнего утра перекройте с помощью постов ГАИ въезд любого транспорта в центр города. Пусть поблизости дежурят несколько автомобилей скорой помощи и пожарные автомобили с брандспойтами. Если ситуация выйдет из под контроля — будем разгонять водой.
— В такую погоду холодная вода будет неприятным сюрпризом для студентов! — командир ОМОНа усмехнулся. Я бы на их месте после такого душа сразу же побежал домой, забыв о цели сборища.
— Что-то я сомневаюсь что все пройдет без помех. Ладно, я в гостиницу, а вы продолжайте заниматься подготовкой завтрашнего мероприятия.
Мы спустились с колокольни и меня с моими охранниками отвезли в гостиницу "Даугава", где оставив свои вещи, мы по совету администратора гостиницы отправились в кафе "Турайда", где заказали вкуснющие фирменные рулетики. После сытного ужина мы еще немного погуляли по городу и, остановив такси, я попросил отвезти в ночное заведение с интересной музыкальной программой. Таксист предложил отвезти нас в Булдури, находящийся в двадцати километрах от Риги на Рижском взморье. Я согласился и через двадцать минут мы стояли перед известным рестораном "Юрас перле", одного из самых знаменитых развлекательных заведений в СССР. Здание выдавалось в сторону залива, а вход украшал элегантный газон. Меня попытались не пропустить в варьете, но мои охранники быстро решили этот вопрос. В этот вечер выступала Лариса Сабо, которая в восьмидесятые станет солисткой ВИА "Красные маки". Мы получили истинное удовольствие от ее выступления. После полуночи началась программа варьете, в которой красивые девушки исполнили канкан. Попускав слюни на красоток, мы вернулись в Ригу и уснули в своих номерах.
Воскресным утром к площади начали подтягиваться группы студентов с плакатами в руках, на которых были надписи "Руки прочь от Латвии", "Мы не хотим жить в ГУЛАГе", "Свободу народам Прибалтики". Редкие прохожие старались покинуть территорию площади, опасаясь репрессий власти.
Братья уже подошли и проводили инструктаж среди своих ближайших сторонников. Никто не видел снайперов, держащих под прицелом площадь и находившихся на ней людей. Юрис нащупал в кармане "Вальтер", он придавал уверенность.
— Привет, легионеры! — поприветствовал всех подошедший Айварс. — Надерем задницу коммунякам!
— Надерем! Смерть Коммунистам! — Толпа малолеток возбуждалась, подогревая себя захваченной выпивкой. Юрис ожидал большее количество людей, но на площадь после предупреждения по телевидению пришли не все студенты, на которых он рассчитывал.
После призывов к свержению советской власти площадь оцепила милиция совместно с бойцами ОМОНа и к протестующим обратился председатель горисполкома — Предлагаю всем разойтись и выдать зачинщиков, вы еще можете отделаться легким испугом, через полчаса ОМОН применит силу и все будут подвергнуты административному аресту.
Юрис достал пистолет и направил его в сторону человека с электро-мегафоном в руке. Оказавшийся рядом парень с белым шарфом ударил по руке, выбив оружие и тут же подскочил еще один. Заломив руки, оперативники потащили Юриса к милицейскому заслону, когда Айварс прицелился одному из них в спину. Сверху прогремел выстрел и неудавшийся стрелок упал с пробитой головой. После выстрелов толпа шарахнулась было к выходам с площади, но все было перекрыто бойцами ОМОНа с металлическими щитами в руках и резиновыми палками. Студентов стали выхватывать из толпы и закидывать в стоявшие рядом "воронки". Постепенно площадь очистили и напоминанием о недавнем сборище остались плакаты, брошенные протестующими, но и их собрали и унесли.
— Что ж, почти без крови обошлись! — похвалил я командира ОМОНа перед прощанием. — Хорошо подготовили своих бойцов!
— Спасибо! Приезжайте к нам летом — отдохнете на море. — Чесловас пожал мне руку и я улыбнулся.
— Обязательно! И, надеюсь, нам не омрачат встречу подобные подонки. Второй раз в Риге и толком то и отдохнуть некогда было. — Я развернулся и мы втроем направились к автомобилю, который должен был отвезти нас в аэропорт. Мои умения здесь не потребовались, профессионалы прекрасно обошлись своими силами — задержанные члены подполья сдали всех своих легионеров, база в лесу была уничтожена. О Прибалтике в ближайшее время можно было забыть. Меня ожидала Америка.