Но жесткая, даже грубая напористость генерала наталкивалась на сдержанную вежливость и любезную жесткость контрабандиста. Голова Аббаса Кули, украшенная густыми, иссиня-черными кудрями, не гнулась в поклонах. Жгуты усов прятали надменную улыбку. Лицо не теряло спокойного выражения, даже когда генерал срывался на грубую ругань. Впрочем, вероятно, Аббас Кули не понимал по-немецки. Отвечал он лишь после перевода, который делал сам хозяин дома Али Алескер.
- Скажите, горбан Али Алескер, этому важному аллемани: сколько ни тыкай в землю железную пику, острие ее ни толще, ни острее не станет. Белуджи народ яростный и несдержанный на жестокости - они сначала рубят голову, а потом спрашивают: кто такой, зачем пришел? Ездят белуджи быстро. Они, наверно, уже и Кум проехали. Разве их догонишь?
- Откуда появились белуджи? - подозрительно спросил генерал. - Чьи они? Почему они оказались в Баге Багу?
Аббас Кули и Али Алескер развели руками. Они явно кривили душой. Али Алескер отлично знал, чьи белуджи. Личную охрану странника и мудреца Сахиба Джеляла знали не только в Иране, но и на всем Востоке. Севший на верблюда, за козой не спрячется. Но у Али Алескера были свои соображения насчет фашистского штаба в Баге Багу. И потому, чтобы скрыть невольное замешательство, он предпочел пробормотать:
- Человек, родившийся в год лошади, в день лошади, в час лошади, избежит любой опасности.
- А? - спросил генерал фон Клюгге.
- Позволим себе заметить в свете вчерашних неприятных событий, что вы, экспеленц, родились под счастливой звездой, ибо окажись вы на несколько шагов ближе к роковой балюстраде, и... да обережет вас бог.
Медленно багровея, генерал долго смотрел на помещика, пытаясь заглянуть ему в глаза, но ничего, кроме толстых опущенных век и гранатовых шлепающих губ, не углядел и зашагал к столу. Офицеры дружно вскочили и грянули: "Хайль!"
Надменно выпятив губу, гордо вскинув голову, оберштандартенфюрер взирал на собравшихся за столом. Он мог похвастаться проделанной работой. Все собравшиеся были в форме германского рейхсвера - каждый извлек пронафталиненный, пролежавший уже не один год в чемодане в укромном местечке мундир. Мундиры выглядели не слишком свежими, не слишком новыми, зато какое созвездие чинов, званий - полковники, подполковники, майоры! Кто только не укрывался до сих пор под чалмами и персидскими одеяниями! А теперь они наконец явились в полном блеске непобедимой прусской армии. Каждый даже в самых глухих горных дебрях, даже у заброшенных колодцев в пустыне Дэшт-и-Кевир уже слышал о победоносной битве на Волге. И каждый решил: "Пора!" Наступила долгожданная пора. Можно стряхнуть с себя пыль, песок, сбросить маскарадные отрепья и предстать перед миром во всем блеске.
- Господа офицеры, - сказал фон Клюгге, - позвольте сообщить. К нам прибыли из ставки фюрера офицеры - Юлиус Бертольд Шульц и штурмфюрер Кнопп. Сегодня на рассвете они опустились на парашютах на Большом Солончаке, близ Баге Багу. Господа Шульц и Кнопп проинструктируют нашу агентуру, познакомятся с ней и сегодня же отправятся в Германию. Господа Шульц и Кнопп изучают обстановку в Хорасане и Юго-Восточном Иране. Позвольте от вашего имени, господа, передать нашему любимому фюреру горячую благодарность за заботу о немецких кадрах, прокладывающих новые пути на пользу тысячелетнего рейха в знойных пустынях Азии. Хайль Гитлер!
Все повторили возглас, но он получился не таким дружным, как следовало бы. Собравшихся отвлекала возня у дальнего конца стола. Там кто-то не желал подняться из кресла, и его вполголоса уговаривали два дюжих светловолосых обер-лейтенанта. Почетный гость Баге Багу, крючконосый господин чиновник настойчиво и возмущенно цеплялся за полированные ручки кресла. Чиновник не отличался ни силой, ни ловкостью. Он никак не ожидал, что может произойти такой конфуз. Его, руководителя персидских нацистских и пронацистских организаций Великого Ирана, хотят выставить из комнаты! И потому он лишь беспомощно сопротивлялся, громко сопел своим огромным горбатым носом и мямлил что-то маловразумительное.
Наконец его бесцеремонно вышвырнули мускулистые, дюжие лейтенанты, которые тут же под повелительным и возмущенным взглядом генерала плотно закрыли массивную, многопудовую, украшенную бронзой дверь. Фашисты прислонились к ней спинами и скрестили руки на груди, подчеркивая непреклонность и бдительность. Теперь ни звука не выскользнет из кабинета. А то, что нанесено оскорбление весьма влиятельному восточному вельможе, чиновнику, фон Клюгге, очевидно, мало беспокоило.
Он посмотрел искоса на расположившегося в кресле Али Алескера. Хозяин Баге Багу сидел с неопределенной улыбочкой на гранатовых губах. Вроде ничего и не произошло. Вроде он ничего и не заметил.
- У нас заседание специфического свойства, - сглотнув слюну, сказал генерал.
Намек был ясен. Но Али Алескер устроился поудобнее.
- Вы поняли?
- О, цветы красноречия рассыпаются и благоухают, а стебли цветов мокнут и гниют, - ласково проговорил Али Алескер. - Не разрешите ли вам напомнить, эксцеленц, что вы попросили предоставить нашу скромную хижину для вашего почтенного собрания, и мы, в силу священного гостеприимства, позволили уделить место в маленькой комнатке, именуемой кабинетом нашей коммерческой фирмы "Али Алескер и К°", но если вам здесь тесно и наша особа вам представится помехой, позвольте... У нашей фирмы есть зал заседаний.
Он нажал кнопку, и в тот же миг в потайной дверце появилось все то же очаровательное розоволикое, светловолосое видение. Шелка блистали и скрипели еще ярче и громче, ожерелья рассыпали искры и молнии.
- Ханум, - сказал Али Алескер, - проводите господ в конференц-зал. А к нам никого не пускайте. Нам надо поработать.
Зашаркали подошвы, зазвенели шпоры, зашелестели бумаги, и немцы двинулись к выходу. У всех лица набухли кровью, все яростно сжимали кулаки. Какой-то перс, туземец, осмелился... О!
Липкие пальцы тривиальнейшего страха схватили генерала за горло. Он задыхался. Нет, не посмел бы Али Алескер выставить их столь нагло из своего кабинета - слишком он тонок был в своей дипломатической восточной хитрости, - если бы... Если бы фюрер победоносно завершил свою сокрушительную кампанию сорок второго года на Волге и Северном Кавказе. Если бы действительно так близка была победа, как им трезвонили день и ночь из геббельсовского управления пропаганды, разве посмели бы персюки задирать нос... Да и парашютисты Шульц и Кнопп мямлят что-то не слишком вразумительное о положении на фронтах. Они говорят о планах походов в будущем году.
В будущем году? Проклятие!
Значит, опять вести жизнь сусликов, кротов? Опять степи, пустыни, песок? Опять влачить существование во вшивой хибарке дервиша, в рваном халате каравансарайщика, в облике сторожа гостиницы?
В будущем году! Значит, в этом ничего не произойдет?
Конференц-зал в имении Баге Багу был не так роскошен, как кабинет владельца. Но и здесь столы были отполированы, стулья драгоценного дерева обиты гобеленовым материалом.
- Господа офицеры! - объявил генерал. - Мы собрались...
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
На небе есть телец. Другой бык под
землей. Открой око разума, о человек
рассудительный, и погляди на табун
ослов под тельцом и над быком.
Ф а к и х
Его жилище показалось нам
обиталищем злобных джиннов пустыни.
Б и р у н и
В своем кабинете хозяин Баге Багу применял, по его собственному любимому выражению, "некоторые милые хитрости". "Никому они не досаждают, а пользу приносят. Например, я могу знать, что делают, что говорят мои чада и домочадцы".
Все стены дворца имели секреты. Еще лет десять назад, когда Али Алескер женился на дочери белоэмигранта, грузинской княжне, он сделал все, чтобы нежная, избалованная супруга не страдала в жаркое лето от душных, горячих вихрей пустыни. Во всем здании произвели перестройку. Стены были сделаны полыми для того, чтобы с весны в них закладывать, по старинному афганскому архитектурному секрету, лед, который и поддерживал в комнатах в самые жаркие месяцы прохладу, к тому же встроили вытяжную вентиляцию. Во всем Баге Багу климат уподобился воздуху рая.
Но эта же перестройка позволяла хозяину слышать, а порой и видеть, все, что творится в самых далеких покоях дворца. Али Алескер не стеснялся признавать себя сластолюбивым и порой тайком наблюдал за самой интимной жизнью своего эндаруна. Что ж, мало ли какие слабости есть у весьма почтенных и солидных людей...
Сейчас Али Адескер занимался более скучным делом, нежели подслушивание сплетен своих жен и наложниц. Он сидел в удобном кресле, обозревал с высоты конференц-зал и имел возможность следить за выражением лица каждого сидевшего за длинным полированным столом.
...Господин оберштандартенфюрер продолжал:
- ...Мы собрались, чтобы отчитаться и доложить прибывшим инспекторам рейха господам Шульцу и Кноппу об оперативных планах под общим кодом "Сухопутный мост в Индию".
Немалых усилий стоило Али Алескеру запомнить детали оперативного плана, являвшегося лишь частью задачи - стереть Советский Союз с карты мира.
Конечно, хозяина Баге Багу особенно интересовало лишь то, что задевало лично его - владельца земельных латифундий Юго-Восточного Ирана. Он много знал о планах гитлеровцев, сам играл немалую роль во всех проектах "Операции Наполеон", но старался держаться с достоинством и самостоятельно. Поход гитлеровцев на Индию не казался ему фантастическим. То, что он услышал в свое подслушивающее устройство, ошеломило его. Весь привычный уклад жизни, все устоявшиеся дела рушились.
На совещании было решено немедля сосредоточить в Баге Багу и трех окрестных точках все скрывавшиеся офицерские фашистские кадры. Генерал так и заявил: "Жизнь сусликов и кротов кончилась. Дать знать во все караван-сараи, телеграфные и почтовые отделения, заводы, рудники, чтобы все немедленно явились и приступили к строевой службе. Послать нарочных в приграничные с Белуджистаном пункты с таким же приказом. Вызвать из торговой конторы полковника генштаба фон Радлова, хватит ему изображать из себя бухгалтера, ха! Вызвать Вагнера из "Штрифа", Вольфа из "Иран экспресса", Адлера из фирмы "Лан". Да, не забудьте Зейдлица. Я понимаю, быть владельцем мастерской по ремонту велосипедов и мотоциклов спокойнее. Но и ему, кадровому военному, пора принять под команду славных воинов рейха.
В ближайшие дни предстоит открыть в горах Копетдага все тайные склады оружия. Отобрать специалистов-оружейников и механиков для пополнения прибывающих механизированных колонн. Создать команды землекопов и приступить, согласно отметок на картах, к постройке посадочных площадок. Господа Шульц и Кнопп привезли с собой книги сподвижников Наполеона с географо-топографическим описанием, отнюдь еще не устаревшим, путей сообщения между Тегераном, Мешхедом, Захеданом. Срок подготовки посадочных площадок - месяц.
Направить герра Мюллера с группой офицеров в Северный Афганистан. Приступить к созданию нацистских групп и объединений из афганской, туркменской, таджикской молодежи. Вовлечь в качестве духовных руководителей и военных специалистов офицеров басмаческих соединений, обосновавшихся там после 1931 года. Приступить к раздаче денег и оружия.
Здесь, в Баге Багу, начать формирование на базе батальона Тамерлановской дивизии из узбеков-эмигрантов. Начальником дивизии назначен опытный и проверенный на работе в частях СС штурмбаннфюрер Бай Мирза. Формирование дивизии провести ускоренным темпом, как ударной группы для прорыва через Серахс - Мерв - Чарджуй - Бухара. Реквизировать в Хорасане достаточное количество лошадей и верблюдов. Придать дивизии Тамерлана батарею полевых орудий и эскадрилью истребителей-бомбардировщиков. Последнее - немедленно после окончания штурма Сталинграда.
Усилить переброску гурганских иомудов к Закаспийской железной дороге с задачей в ближайшее время вывести ее из строя. Руководителю операции использовать опыт во время подрыва ряда мостов и туннелей на Трансперсидской дороге.
Кстати, где хан Номурский Гардамлы?