— А почему всегда у нас? Пусть идут к Витьке или к Сашке, — Алена стала забывать об осторожности.
— Аленький, ты же в курсе, что у Витьки больная мама, а у Сашки грудной ребенок.
— Пусть бы и шел к своему ребенку. Просто удивительно, — Алене не понравилось такое объяснение. — А на меня тебе наплевать? Я к вам в прислуги не нанималась! — она отвернулась, чтобы незаметно стереть слезы.
Конечно, в этот момент Славе следовало бы подняться с дивана и успокоить расстроенную жену, сказать ей что-нибудь нежное, пообещать такое-этакое, поцеловать, в конце концов. Но ничего подобного не произошло. Он тупо смотрел в окно. Алена разозлилась. Это было впервые за время их совместной жизни. Если честно, она не ожидала от себя такого смелого выпада, но отступать было поздно, и она решила применить последний аргумент.
— А тебе не кажется, милый, — прозвучало очень угрожающе, — что ты много пьешь?
— Разве? — Славик настороженно поежился.
— А ты как думаешь?
— Я выпиваю, а не пью, — он повернулся к ней лицом и очень серьезно произнес: — А представляешь, легко после всех этих разбоев, побоев, убийств, самоубийств и прочей прелести оставаться нормальным? Тебе не приходило в голову, как ужасно каждый день видеть смерть?
Алена растерялась. Если честно, она очень смутно представляла, чем конкретно занимается муж. Ну, бандитов ловит, выезжает на всякие вызовы…
Но, с другой стороны, это не решение проблемы. И она уж точно не хотела быть молчаливым наблюдателем.
— Славочка, пообещай, что больше не будешь пить! Я за тебя переживаю, — взмолилась Алена.
— Аленький, ты так причитаешь, как будто я горький пьяница, — печально заметил Славка.
— Нет, но… Пожалуйста, прошу тебя… — Алена без сил опустилась в кресло и разрыдалась.
— Не надо, перестань. Я не люблю, когда женщина плачет, особенно если эта женщина — моя жена, — он присел возле Алены на корточки и, глядя ей в глаза, произнес: — Я обещаю, что больше этого не повторится.
— И друзья не будут у нас дневать и ночевать?
— Пойми, Аленький! Почти десять лет я работаю и дружу, огорчаюсь и веселюсь, а иногда и рискую жизнью с одними и теми же людьми. Я так привык. Мне и в голову не могло прийти, что это тебе не нравится. Мне, конечно, будет тяжело им все объяснить, но я слишком долго искал тебя, чтобы все так быстро разрушить. Не переживай, Аленький, я все исправлю.
На этом все и кончилось. Две недели все было хорошо. Славик был внимателен, заботлив, как до свадьбы. Когда у него бывал выходной, он с удовольствием помогал жене во всем. Алена воспряла духом. Ей хотелось чем-то порадовать мужа. Решила испечь пироги. Как раз и повод подходящий был. В субботу исполнялось семь месяцев их совместной жизни. Конечно, дата не круглая, но Алена принадлежала к числу женщин, которые помнят любые даты: первое знакомство, первое свидание, цветы, поцелуй… Все эти воспоминания она трепетно берегла в памяти.
С работы Слава должен был вернуться в девять часов утра, он был на дежурстве. Она поднялась в шесть. Критически осмотрев квартиру и убедившись, что за ночь та не запылилась, Алена, напевая, отправилась на кухню. К половине десятого она управилась. Славик задерживался.
В одиннадцать раздался звонок в дверь. Алена вздрогнула. Славик всегда открывал своими ключами.
“Может, соседка, за чем-нибудь зашла?”
Славика внесли три опера. Алена молча указала на спальню.
— Лена, вы не сердитесь, — обратился к ней один из вошедших. — Сегодня ночью на задании погиб Саша. Он Славку оттолкнул, а сам… Вот ребята и… Ну, сами понимаете.
— Ой, мамочки! А Томка знает?
От этого известия у Алены потемнело в глазах.
— Наверное, уже да. К ней начальство наше поехало. Нам пора, — и ребята молча вышли на площадку.
Алена потихоньку подошла к кровати и присела рядом со спящим мужем.
“Что там сказал опер про Сашу? Кажется, что тот оттолкнул Славу… Боже мой, а если бы не оттолкнул? Тогда, получается, это ко мне бы сегодня приехало начальство”.
Только сейчас до нее дошел смысл этой фразы.
Алена взяла Славика за руку. Ей хотелось прижаться к ней и не отпускать никогда. Славка во сне застонал. Алена осторожно развернула руку ладонью к себе. Кожа на ладони была ободрана до крови. Безымянный палец был распухшим и синим. Обручальное кольцо туго стягивало фалангу.
— Славочка, Славочка, твой палец… По-моему, ты его поломал, — Алена начала тормошить мужа. — Надо в больницу. Ну, проснись. Нужно снять кольцо.
— Сашку убили…Друг… Дочке через две недели годик… — бессвязно пробормотал Слава.
Поняв, что ничего не добьется, Алена выбежала во двор. Нужно было действовать. На скамейке сидели соседи. Они видели, как полчаса назад в дом внесли бесчувственного Славика. И только Алена вышла на крыльцо, сразу же атаковали ее вопросами. Пришлось рассказать о случившемся. Путаясь от волнения, Алена наконец-то спросила о том, ради чего выбежала на улицу.
— Теть Вер, что делать? Может, скорую?
— Оно, конечно, можно, только они по такому пустяку не приедут, — вмешался дед Федор. — Надо самим ехать.
— Да тьфу на тебя, дурак старый! — прикрикнула на него тетя Вера. — Сказано тебе, олуху, пьяный он в стельку.
— А вдруг за это время палец обескровится и его потом отрежут, — «успокоила» Филипповна. — На войне, бывало…
— Да замолчи, старая. Нужно толковое что-то сказать, а ты страху нагоняешь! — урезонила ту соседка.
— А может, Ваську-слесаря попросить, он кольцо вмиг распилит, — подсказала баба Катя. — Он по этим делам мастер. А в больницу можно и опосля, когда проспится.
— А как нет его? Или не захочет?
— Чтоб Васька не захотел? — прыснул дед Федор. — Да он за бутылку маму родную продаст.
— Ой, я, наверное, сбегаю к нему, — сказала нетерпеливо Алена. — Вы адрес скажите.
— А чего тут говорить, — удивилась баба Катя, — вон дом третий от нашего. У кого тамошнего спросишь, всяк и укажет, где Васька живет: он личность известная.
Алена припустила туда. К счастью, Василий был на месте. У него было жуткое похмелье, и он не сразу понял, что он него хотят. Видок у него был еще тот. Пошатываясь и дыша ужасным перегаром, он пробормотал:
— Я, дочка, завсегда… — потом икнул и продолжил: — Только мне здоровье поправить надо.
— Как же вы в нетрезвом состоянии будете все делать? Я лучше в больницу. — Алена развернулась, чтобы уйти.
— Да погодь ты. Я сто грамм приму и буду как огурчик.
— Ладно, идемте, — Алена представила, что Славке отрежут палец, поэтому сильно испугалась. Как же без пальца? Он ведь не сможет играть!
Через полчаса Василий действительно преобразился. Походка стала тверже, речь складнее. С собой он захватил ящик с инструментами. Зайдя в спальню, аккуратно разложил на принесенном из кухни табурете ножовку, надфиль, лобзик и пяток кусачек.
Алена взирала на все это с ужасом.