Солоухинскими проселками пойдут новые сотни тысяч русских людей. Возродится его родовой дом, все еще крепкий и могучий, восстановят и колокольню. И на солоухинских чтениях в Алепине мы встретимся еще не раз с лучшими русскими писателями. И на смену Солоухину придут новые прекрасные русские молодые перья, служащие Богу и России.
"Будет жива Россия, пока мы живы, друзья!"
Конечно, после похорон мы по-русски помянули Владимира Алексеевича. Разговорился с давним и моим, и Солоухина знакомым - Зурабом Чавчавадзе. Вспомнили, как Зураб давно, в самые крутые времена, доверительно дал мне прочесть рукопись "Последней ступени", хранящуюся у него. На самом деле, по тем временам это была увесистая бомба мощного взрывного действия. Я и сейчас не могу сказать: прав был Солоухин или не прав, когда долгие годы отказывался печатать ее где бы то ни было, не запускал в самиздат.
Пожалуй, выйди она тогда, в советское время, да еще в том первозданном виде, дальнейшая судьба Солоухина могла сложиться бы по-другому. Сейчас же она спокойно лежит на прилавках, историки и любители мемуаров охотно ее раскупают, обиженные обижаются, но никакого политического и даже идеологического воздействия у книги нет. Это все равно, что издать сейчас впервые "Архипелаг ГУЛАГ" - после сотен толстенных книг на тему репрессий. Она была бы интересна лишь профессиональным историкам да поклонникам Солженицына и никаких громовых ударов не вызвала бы. Я как-то в разговоре с Владимиром Алексеевичем его "Последнюю ступень" так и назвал: "неразорвавшейся бомбой Солоухина". Он молча согласился... Был ли он прав?
На меня удручающее впечатление произвела передача о похоронах Солоухина в последней киселевской программе "Итоги". Впрочем, чего другого можно было ждать от этого продажного ведущего? Юркий говорун, из Иванов, не помнящих родства, вытащил на экран лишь одного Вознесенского как самого близкого друга Солоухина, нарезал из интервью Владимира Алексеевича необходимые ему фрагменты и, по давней русофобской традиции, представил всю литературную борьбу последних десятилетий как схватку между Вознесенским да его друзьями - с грибачевско-кочетовской ортодоксальной советской группировкой. Киселеву и его клевретам даже в Стэнфордском университете США, в центре советологии, тот же Джон Данлоп поставил бы двойку. Эх вы, Иванушки Безродные, куда же вы русскую линию в русской же литературе дели? Леонида Леонова и Олега Волкова, Василия Шукшина и Леонида Бородина, Василия Белова и Станислава Куняева? Вот оно - не "гужеедское", а истинное окружение Владимира Солоухина. Чихал он на оба ваших дома: и ортодоксально-марксистский со всякими идашкиными, и интернационально-левацкий со всякими оскоцкими и даже с тем же Вознесенским. Почитайте-ка лучше, что пишет о популярном поэте Солоухин в своей последней книге "Чаша". Какое все-таки безнадежно лживое мурло лезет каждый раз из НТВ, какой бы темы его служители ни касались.
Михаил Назаров
Назаров Михаил Викторович, писатель, историк, общественный деятель. Родился в Ставрополе в 1948 году. После окончания школы поступил в Московский педагогический институт иностранных языков на французское отделение. После института уехал работать переводчиком в Алжир, там принял решение о невозвращении в Россию и перебрался сначала во Францию, затем в Германию. Работал в издательстве "Посев" ответственным секретарем журнала "Посев", был одним из руководителей НТС. Со временем избавился от либерально-космополитических взглядов и перешел на почвеннические и христианские позиции. Печатался в эмигрантских изданиях патриотической направленности, в журнале "Вече", издаваемом Олегом Красовским в Мюнхене, в газете "Наша страна". Отошел от НТС, когда там возобладал явный прозападнический уклон. Стал активно сотрудничать с "Нашим современником", "Москвой", газетами "День" и "Завтра". В 1992 году был принят в Союз писателей России, а в 1994 году избран секретарем правления. Оказывал активную информационную поддержку русским патриотам в 1991 и в 1993 годах, используя свои связи в западных СМИ. В 1994 году вернулся в Россию. Женат. Имеет двух детей. Сейчас живет в Москве. Автор книг "Миссия русской эмиграции", "Кто наследник российского престола?", "Тайна России" и множества статей в державных, монархических и православных изданиях.
"Поскольку Россия страна особенная, можно предположить, что и в событиях конца истории ей суждено сыграть особенную роль... Видимо, заключительная миссия России как Удерживающего, если ей суждено осуществиться,- относится к предапокалиптическому времени. Это связывается прежде всего с необходимостью истинной, православной проповеди Евангелия всем народам перед концом мира - для сознательного последнего выбора и спасения всех людей, пригодных войти в Царствие Божие. Не об этом ли времени в Апокалипсисе таинственно сказано, что зверю была нанесена смертельная рана, но он от нее все-таки исцелел? Конечно, иначе и не может быть: мы знаем, что пришествие антихриста не отменить. И поэтому, если России суждено перед тем возродиться, то, по словам наших святых, -"на малое время", быть может, как раз для проповеди истинной веры (и нанесения этим смертельной раны зверю), спасающей для Царствия Божия последнюю достойную часть человечества...
Значение России для мира будет заключаться не только в видимом земном противостоянии антихристу, но и в действии на невидимом духовном поле брани..
Продолжающееся сейчас иго не препятствует этой избранности России, а лишь выявляет ее, снимая покров с "тайны беззакония" в глазах новых и новых людей. И все это также подтверждает нашу уверенность в том, что назначение России еще не завершилось".
Михаил Назаров,
из книги "Тайна России"
РОССИЯ ИЛИ ГЕРМАНИЯ?..
Владимир Бондаренко. Даже нашим демократам становится ясно, что их надежды на экономическую помощь Запада иллюзорны. Однако Германии в этих надеждах всегда уделялось особое место. Конечно, для демократов она всего лишь ближайший супермаркет "общечеловеческой семьи". Но и в патриотических изданиях у нас писали о желательности союза с Германией, несмотря на две войны с нею в этом веке. Вы, Михаил Викторович, прожив в Германии 18 лет, тоже заметили как-то, что она могла бы быть главным союзником России на Западе...
Михаил Назаров. Вот именно: могла бы, но пока не стала... хотя русские и немцы по своей психологии хорошо совместимы. Даже многие из тех немцев, кто был в русском плену, полюбили Россию, создали Немецко-русское общество, выпускают журнал "Россия и мы". Они помнят, что русские в лагерях страдали так же, как и пленные враги-немцы, и это научило их отличать русский народ от режима... Вообще, вспомним, как тесно наши народы столетиями соприкасались в истории. Русская знать пестрела немецкими фамилиями, и многие из них доказали свой патриотизм на полях сражений за Россию... Немецкая кровь преобладала и в царской династии.
В. Б. Это все, наверно, не только от географического соседства. Бытует мнение, что русские и немцы - два мистических народа Европы...
М. Н. По крайней мере, два идеалистических народа с консервативными традициями. Это были последние влиятельные монархии, павшие под натиском либеральной демократии. Но прошлое невидимо питает настоящее. Поэтому и сегодня наши страны могли бы стать оплотом для защиты консервативных ценностей, которые все сильнее разрушаются в мире в ходе американизации... Но пока что это только теория. К сожалению, сейчас и в Германии, и в России у власти стоят политические силы, имеющие совсем другие приоритеты.
В. Б. Германия даже показала, что скорее заинтересована в расчленении России, чем в союзе с нею. Характерна германская поддержка Украины. Поэтому русские патриоты о союзе с Германией говорят все реже. Считаете ли вы этот союз все еще возможным, и что мешает ему сейчас?
М. Н. Препятствия есть с обеих сторон. Германия все еще движется в русле американской внешней политики. Ведь послевоенная Западная Германия росла под американским колпаком, и это сильно сказалось на составе ее элиты, политических партиях, системе образования. Если бы не "холодная война", то есть если бы американцам не потребовался в Европе сильный союзник против Сталина, они превратили бы Германию в вырождающуюся страну. Был такой мстительный план Моргентау. Одно время в Германии были запрещены даже национальные песни - только потому, что нацисты их тоже пели...
В. Б. Это, кажется, называлось "денацификацией"...
М. Н. Однако сам нацизм был объяснен очень упрощенно, вернее - никак не объяснен: ведь тогда пришлось бы говорить и о политике победителей Первой мировой, реакцией на которую и стал Гитлер... Но это до сих пор табу. Когда в 1988 году президент бундестага Йенингер робко напомнил о тогдашних причинах антисемитизма, о большом еврейском влиянии,- последовал громкий скандал и уход в отставку. В Германии преодоление нацизма свелось к культивированию чувства национальной вины, в основном перед евреями. Как будто война велась только против них. Репарации им составили огромную сумму. Сейчас единственные беженцы из России, имеющие неограниченное право на политическое убежище,- евреи. Германия не может им отказать. В немецком христианстве возникла "теология после Освенцима", считающая неуместной для христиан богословскую критику иудаизма. Все это не может не питать новый антисемитизм. 39 процентов немцев считают, что евреи злоупотребляют темой "холокост" для достижения своих целей. Даже честные еврейские историки документально установили, что цифра в 6 миллионов еврейских жертв сильно завышена ("Новое русское слово" от 26.01.93). Правда, немецкие правые нередко перегибают палку в другую сторону: пытаются вообще отрицать преступления Гитлера. Однако возникновение неонацизма можно понять только на фоне такой "денацификации". Противодействовать ему можно лишь откровенным обсуждением первопричины гитлеровских преступлений, а не борьбой против немецкого патриотизма. Вот где точка опоры, чтобы повернуть германскую политику лицом к России.
В. Б. Кое-кого в Америке возможность такого развития уже беспокоит. Например, что Германия больше всего предоставила России кредитов и это ее связывает...
М. Н. Сейчас Германия - наш естественный кредитор и по экономическому потенциалу, и по геополитическому положению. Но она ведь не просто так дает кредиты. Она на эти деньги продает нам свою продукцию, осваивает русский рынок, помогая этим и себе. Кредит - не подарок, его надо выплачивать с процентами. Так что самостоятельной "русской политики" в этом нет. К сожалению, нынешнее правительство Германии относится к событиям в России, как и американское: то же упрощенное противопоставление "реформаторы"-"коммунисты"; те же предостережения о новом "русском империализме"... В Германии к власти еще не пришли деятели, способные на самостоятельную политику.
В. Б. В одном Германия уже проявляет самостоятельность: в восстановлении былой сферы влияния в Восточной Европе. Именно Германия стала инициатором отделения Хорватии, Словении, что и вызвало там войну... Нет ли здесь причин для обострения отношений с Россией вместо союза?
М. Н. Сильная страна неизбежно проявляет свою мощь во влиянии на соседей. А оно возросло после объединения Германии. Беда в том, что она снова не находит достойного места своему величию в мировой раскладке сил и лишь пытается урвать себе кусок в русле чужой политики. С Югославией немцы поступают так же, как американцы с Россией. По немецкому телевидению идет сплошная ложь о Сербии... И на востоке немецкие политики, как в 1918 году, носятся с самостийной Украиной. Им не мешает, что там нет реформ, которых они требуют от России, или что у власти осталась перекрасившаяся номенклатура... Правительство Германии, еще недавно считавшее коммунистический режим преступным, теперь - в нарушение хельсинкского соглашения! - вместе с американцами настаивает на преступно обрезанных коммунистами границах России. И не сознает, как это недальновидно...
В. Б. В этом году в Германии пройдут двойные выборы: президента и парламента. Могут ли на них прийти к власти национальные силы?
М. Н. Они иногда получают мандаты в местных органах управления, но не в общегерманском масштабе. Им трудно противостоять давлению средств информации. По-прежнему соперничество на выборах будет идти между христианскими демократами и социал-демократами. И если выбирать только между ними, сейчас победа социал-демократов, как это ни странно, кому-то в России покажется меньшим злом: они хоть и менее пригодны для консервативного союза с нами, но все же и менее агрессивны во внешней политике, что касается Сербии и Украины. Русско-немецкому союзу мешает и нынешнее руководство России. Без усилий со стороны самой России такого союза никогда не возникнет. Именно мы должны объяснить немцам его смысл.
В. Б. Наверное, для них важен прагматический аргумент: избежание всеевропейского хаоса вследствие потрясений в России. А именно к этому ведет политика наших демократов. Хаоса не хочет никто, но американцев беспокоит в основном то, что будет с нашим ядерным оружием, а немцев это ощутимо затронет: и экономически, и потоком беженцев...
М. Н. Это самый первый уровень общности интересов: ради предотвращения худшего. Но я имею в виду положительную идеологию возможного союза российского и германского потенциалов. Они хорошо дополнили бы друг друга, что решило бы социально-экономические проблемы всей Европы, уменьшило ее политическую зависимость от Америки, то есть у этого союза может быть геополитическое измерение. Но именно в этом со стороны России для союза с Германией не было создано идеологических предпосылок. И "прорабы перестройки", и ельцинские демократы избрали кумиром Америку. Вся внешняя политика демократов заключалась в попрошайничестве и бесконечных уступках. Почему Германия не должна признавать коммунистических границ России, если их признали и российский президент, и парламент? И против блокады православной Сербии "дорогой Андрей" не сделал ничего, потому что ему наплевать на русское православие. Недавно президент России почтил своим присутствием открытие "Макдональдса" - это очень символично.
В. Б. Российское руководство даже не пыталось предложить Германии идейно-стратегическую основу для такого союза. А что мы могли бы сделать в этом отношении?
М. Н. Необходимо было обратиться к национальной гордости немцев, дать ей верный выход, защитить от несправедливых обвинений. Надо признать: Германию сделали козлом отпущения за две мировые войны, хотя подлинные их инициаторы и победители: еврейские и масонские круги - остались в тени. Для усиления своей власти они столкнули и привели к взаимному уничтожению крупнейшие монархии Европы - в этом и заключалась демократическая идеология Первой мировой войны. Вторая мировая война им понадобилась уже для уничтожения национальной реакции на свою первую победу... Победители дали всему и свою трактовку.
История XX века искажена и в советской, и в западной историографии. Вскрытие этих искажений создает общность интересов России и Германии. Агрессивность Германии в этих войнах неоспорима, но ее размер следует уточнить, подняв и вопрос, который пытался поставить Йенингер. Судить об этом у нас не меньше прав, чем у евреев: ведь при Гитлере и славяне считались "унтерменшами", погибли десятки миллионов! Но в любом случае в этом виноваты конкретные преступники, а не немцы как народ, который собираются за это клеймить до скончания века. Важно не только восстановление исторической справедливости, но и обретение онтологической истины о должном, о призвании наших народов, которого мы тогда не рассмотрели и позволили себя столкнуть. В этом уклонении вина за катастрофу XX века и немцев, и русских. В этом и должен заключаться смысл нашего покаяния. Ведь эта катастрофа еще не закончилась. Если все предыдущее было репетицией апокалипсиса, теперь на очереди и он сам. А толкают мир к нему все те же силы.
В. Б. Какие организации в Германии готовы поддержать возрождение России?
М. Н. С правыми кругами я практически незнаком, поскольку занимаюсь только русскими делами. Да и диалог между русскими и немецкими патриотами начинается только сейчас. Таких готовых организаций, может быть, еще и нет. Мудрый патриотизм требует длительного созревания, но если его все время бьют по голове, да еще лежачего, не всегда встретишь мудрость. Антирусская пропаганда действует и на правых. Например, есть журнал "Коде", в нем бывает интересная информация, но отношение многих авторов к России все же узко-эгоистичное, клишированное, педалируется страх перед "русским империализмом". Они уже не помнят, что ни один из походов царской армии в Европу не был захватническим, а диктовался защитой исторической законности перед революционным движением, и именно поэтому в XIX веке Россия совершенно бескорыстно сыграла огромную роль в укреплении монархической Германии, в ее соперничестве с Францией... Впрочем, Тютчев 150 лет назад уже отмечал это противоречие между прорусскими интересами Германии и насаждаемым в ней антирусским "общественным мнением". Оно-то, насаждаемое печатью, и возобладало к началу XX века. Тут сказывается и общий рационализм западной цивилизации. О России судят по своей мерке: как они вели бы себя на нашем месте, если бы сами были таким большим государством. Им не хватает и понимания православной историографии. Ведь сопротивление "новому мировому порядку" - сопротивление той материалистической идеологии, которую сатана безуспешно предлагал Христу в пустыне и с которой придет антихрист править объединенным миром. Объединение уже идет именно на этой идеологии, с масонской символикой. Об этом мы тоже должны говорить с немецкими патриотами - уже на третьем, конечном уровне обоснования этого союза. Только такой, религиозный масштаб понимания задачи возвышает ее над национальными эгоизмами.
В. Б. Можно ли это объяснить не-православным западноевропейцам наперекор их сложившемуся рационализму?
М. Н. Мы не собираемся их переделывать в русских. Пусть каждый народ защищает свои национальные ценности - уже это препятствует "новому мировому порядку". Но почему бы не подчеркнуть, что более всего этому противостоит именно наша православная традиция? Россия играла в истории роль "удерживающего" от антихриста - в этом смысл Москвы как третьего Рима, преемника Византии. Тема антихриста волнует некоторые христианские круги и в Германии, в отличие от Ватикана...
В. Б. В последнее время о союзе с Германией часто говорит Жириновский. Он имеет и контакты с немецкими правыми. Каковы, по-вашему, его успехи в этом отношении?
М. Н. Жириновский говорит об этом союзе безответственно. Обещает одни и те же территории и немцам, и полякам. Он представляет русский патриотизм вульгарно и агрессивно, чем компрометирует патриотов. Не исключаю, что делается это намеренно, ибо не нахожу другого объяснения, зачем русским нужна война за Индийский океан. Для того, чтобы поссорить нас с мусульманским миром? Если бы Жириновского не было, в интересах многих иностранных сил его стоило бы создать специально: и для оправдания своих вооружений, и для принятия в НАТО нашего "ближнего зарубежья", и для переключения ненависти мусульманского мира с Израиля на Россию, и для усиления притока евреев из России в Израиль... Конечно, в числе сторонников Жириновского есть порядочные люди: надеюсь, что они уточнят свои позиции. Правда, если оставить в стороне вульгарность, он говорит много правильного об интересах униженной России. Но действовать в этих интересах он не способен - потому, что выражает идеологию, чуждую русским традициям. Например, "Сокол Жириновского" (№4, 1992) пишет: "Загибайся скорее, церковь православная, не мешай нутру русского медведя, когда хочется размять косточки и немного голодно..."
В. Б. Недавно в журнале "Москва" (№1, 1994) вы описали, как подобный соблазн "размять косточки" привел к краху консервативное движение в Европе 30-х годов...
М. Н. Тогда сами же еврейско-масонские круги и взрастили Гитлера чтобы получить законный повод для войны с консервативным сопротивлением в масштабе всей Европы. Иным способом с ним справиться было невозможно. Поэтому-то и давали Гитлеру кредиты на вооружение и прямо подтолкнули к агрессии - в этом был смысл Мюнхенского соглашения 1938 года, развязавшего ему руки. Демократии пошли на это сознательно. Недавно так же поступили с главным врагом Израиля - Ираком: ему американцы тоже дали кредиты, подтолкнули на вторжение в Кувейт - американский посол заверил, что США вмешиваться не будут,- и получили законный повод для "Бури в пустыне".
В. Б. В социально-экономическом плане нынешняя Германия взяла что-то из практики третьего рейха? Наши демократы да и многие эмигранты-антикоммунисты считают, что сейчас в России надо разрушить все до основания, а затем... Тех же, кто призывает это делать бережнее, считая, что и в советской империи были некоторые достижения, которые надо сохранить, огульно объявляют национал-большевиками.
М. Н. Читатели "Дня" помнят, что я не сторонник ни таких огульных обвинений, ни национал-большевизма. Мы уже обсуждали с вами этот вопрос ("День", №31, 1993). Но точность формулировок не помешала бы и патриотам, чтобы не давать повода для таких упреков. Зачем сравнивать нынешний развал только с доперестроечным советским периодом? Ведь положительные моменты, которые можно найти в советское время: научные достижения, социальное обеспечение и т.п.,- не обязательно называть именно советскими достижениями. Это элементы здравого смысла, существующие в любом нормальном государстве. То же относится и к Германии. В ее послевоенной социально-рыночной системе учтен некоторый опыт национал-социалистических реформ, имеющий первичную основу: социальное христианское учение. Именно оно лежало в основе фашистских реформ 30-х годов, особенно в Австрии, Испании, Португалии... Мне приходилось беседовать об этом с духовным отцом немецкого "экономического чуда" Нелл-Брейнингом: у преступных режимов не принято выискивать положительные элементы. Но это не значит, что их надо отбрасывать лишь потому, что они скомпрометированы каким-то режимом. Публикация в "Москве" суммирует именно положительный опыт 30-х годов. Тогда у русской эмиграции не получилось союза с европейскими консервативными течениями, потому что им тоже, как и коммунистам, не хватило христианского миропонимания в противостоянии либеральному разложению...
В. Б. Сейчас положение в России сходно с тем, что было в Германии нака
нуне прихода к власти Гитлера. Тогда тоже было национальное унижение... Но сопротивление иностранным силам закончилось не возрождением, а крахом. В чем надо учесть этот опыт Германии, чтобы "мировой закулисе" не удалось в очередной раз рассорить русский и немецкий народы?
М. Н. Русско-немецкий союз возможен, лишь если в одной из наших стран к власти придут патриоты-христиане с пониманием религиозного масштаба сопротивления "новому мировому порядку". У России шансов на приход к власти таких сил гораздо больше. В отличие от Германии, русские патриоты не уничтожали "мировую закулису" по расовому признаку. Наоборот: она нам в 20-30-е годы устроила русский "холокост". И сейчас ей труднее подавить русское возрождение: тут некий психологический маятник двинулся в другую сторону, против них. Нам важно не сорваться в ответный экстремизм. Наше оружие - откровенное слово и духовная мудрость. А такие качества русское патриотическое движение не сможет обрести вне Православия, вне Церкви. Без этого невозможно ни личное соответствие задаче, стоящей перед Россией, ни верное понимание ее масштаба. Тут нам всем еще многому надо учиться.
Владимир Максимов
Максимов Владимир Емельянович (настоящее имя Лев Алексеевич Самсонов) родился 27 ноября 1930 года в Москве, скончался 26 марта 1995 года в Париже. Похоронен на русском кладбище Сен-Женевьев-де Буа под Парижем. Отец погиб на фронте в 1941 году. Максимов еще мальчиком, после четырех классов обучения, стал бродяжить, в 16-летнем возрасте был осужден на 7 лет, пытался бежать. Был освобожден по состоянию здоровья. Работал на стройках и в экспедициях на Севере и в Сибири. С 1952 года осел на Кубани, где и стал пробовать себя в творчестве. Писал стихи, печатал в местных краснодарских газетах, затем становится профессиональным журналистом, в 1954 году переезжает в Черкесск, где у него вышел первый сборник стихов и поэм. В 1956 году, уже литератором и журналистом, возвращается в Москву, где включается в литературную жизнь, печатает в столичных изданиях свои статьи и очерки, переводит стихи национальных поэтов СССР. Повесть "Мы обживаем землю" вышла в свет в известном сборнике "Тарусские страницы" в 1961 году, редактируемом К.Паустовским, другая его значительная повесть "Жив человек" появилась в 1962 году в журнале противоположного направления, в "Октябре", руководимом В.Кочетовым. Он стал постоянным автором и членом редколлегии журнала до конца шестидесятых годов.
В 1963 году был принят в Союз писателей СССР. Как писателю, ему был близок на первых порах ранний Максим Горький. Такой же бродяга с неустроенной, но яркой жизнью. В своих повестях, построенных часто на автобиографическом материале, Владимир Максимов показывает героев, находящихся в конфликте с обществом. Подобная проза с неизбежностью привела Максимова в оппозицию к режиму. Но он далек от либералов-шестидесятников, скорее погружается в христианские мотивы. Обращение к Богу - единственное спасение от жестокости окружающего мира. Ему становится близок Достоевский. "Можно без преувеличения сказать, что Достоевский сформулировал психологию и мировоззрение, в частности, моего поколения",- признавался писатель позже в "Континенте". В начале семидесятых годов широкое распространение в самиздате получили его не принятые к публикации повести "Семь дней творения" (1971) и "Карантин" (1973). Резкая критика властей привели к исключению из Союза писателей 26 июня 1973 года. Его книги охотно печатают за рубежом, в самом антисоветском издательстве "Посев", переводят на все европейские языки. Зимой 1974 года вместе с женой он выезжает из Советского Союза во Францию. Пожалуй, по своей значимости Владимир Максимов в эмигрантской литературе своего времени едва уступал Александру Солженицыну, с которым он то сотрудничал (в частности, название журнала "Континент" предложил Максимову Солженицын), то открыто враждовал. Общим у них всегда оставалось неприятие либеральной интеллигенции. Если Солженицын заклеймил трусость, конформизм и антирусскость отечественных либералов в знаменитых статьях "Образованщина" и "Наши плюралисты", то Владимир Максимов вызвал огонь на себя не менее знаменитой "Сагой о носорогах". В эмиграции также были написаны Максимовым романы "Ковчег для незваных", "Прощание из ниоткуда", "Заглянуть в бездну" и "Кочевание до смерти". Владимир Емельянович всегда был сторонником особого русского пути развития и, естественно, как и многие другие лидеры эмиграции, настороженно отнесся к перестройке, а затем и вовсе перечеркнул ее в своем сознании. "Никто из нас, кто боролся с коммунизмом, не представлял последствия..."- писал он в 1993 году. Он категорически не принял расстрел Дома Советом ельцинским режимом, опубликовал вместе с Синявским и Едигесом протест в российской печати, стал активно сотрудничать в оппозиционной печати, в "Завтра" и "Правде". "После этого расстрела у меня с вами расхождений нет",- сказал он мне в первый же после октября 1993 года свой приезд в Москву. Основанный им журнал "Континент" объективно считается самым художественно и общественно значимым журналом русской эмиграции восьмидесятых годов. Его путь - это путь честного бескомпромиссного русского художника двадцатого века.
"Но если рассадины и конецкие, принадлежащие к поколению, еще не забывшему о понятиях чести и совести, пока нуждаются в оправдательных ссылках на авторитеты, то новая поросль интеллектуальных мародеров уже не утруждает себя никакими этическими сомнениями. Недавно одна из этой публики, а именно Татьяна Толстая, в разговоре со студентами Барнадр-колледжа при Колумбийском университете, защищая дорого ее любвеобильному сердцу Горбачева, ответила без излишних обиняков: "При чем тут хороший или плохой? Горбачев - политик. У политиков нравственности не существует. Поэтому я просто не хочу поднимать вопрос: плох он или хорош. Он может убить кого-нибудь ради процветания страны. И если он это сделает, я скажу, что правильно сделал"... Вот и все. И все, как говорится, дела. Конечно, для политика нравственности не существует (хотя эту банальность оставим на совести нашей воительницы). Ну а как по части нравственности у нынешних писательниц? Оказывается, они не прочь благословить мокрое дело, поскольку для "процветания"... Но читатель, я думаю, догадывается, что в данном случае сия витийствующая матрона имеет в виду кого угодно, кроме себя. Кого же? Разумеется, "врагов перестройки", то есть тех, кто мешает таким, как она, безнаказанно пудрить мозги своим зарубежным слушателям о небывалом расцвете свободы и демократии в Советском Союзе и заодно прибарахляться за их же счет на иссыхающем от бескультурья (по ее же определению из тех же откровений в "Новом русском слове") Западе. "Враги перестройки" с каждым днем все более и более звучат как "враги народа". Ату их. Ошельмовать не удастся, так и замочить не грех. Было это уже. Было, господа хорошие. И шельмовали, И замачивали. И какие люди в этом посоучаствовать не погнушались. Что называется, богатыри - не вы. Не нынешним толстым чета. Третий Толстой с Эренбургом почву готовили, а великий Сикейрос с Сергеем Эфроном - мужем не менее великой Цветаевой мочили. И если бы только они одни. И все "для процветания", все для счастья. Прямо скажем, не многие из тех вернулись с поля. Что будет с их нынешними последователями, предсказывать не берусь. Поживем - увидим. Но в одном убежден - позора им не миновать. Хотя говорят, стыд не дым - глаза не ест. Детей их жалко... Отсидевшись в трудные времена по тихим углам, она эта публика - с милостливого разрешения властей предержащих ворвалась, сбивая друг друга с ног, на разминированное другими поле брани, и принялась безнаказанно мародерствовать на нем по праву мнимых победителей. Но к ее досаде, оставшиеся в живых саперы с этого поля самим фактом своего существования делают для нее душевный комфорт несколько неполным Даже, можно сказать, ущербным . И, более того, незаконным.