-А потому что раз Фаринетта разбогатеет, она сейчас же забудет меня, ну а я буду слишком мучиться на том свете, если Фаринетта устроится с другим!
-Дурак!
-Не спорю! А только я не согласен!
-Что же ты хочешь за согласие взять на себя вину Рене?
-Чтобы меня отпустили на свободу!
-Ты хочешь невозможного! -ответил Ренодэн подумав.-Но... не падай духом, мой мальчик! Мы увидимся сегодня вечером и тогда поговорим.
С этими словами Ренодэн вышел из камеры Гаскариля и от правился к себе домой. Там он принялся за работу. Через некото рое время он взглянул на часы, затем подошел к окошку и увидал, что к его воротам как раз подъезжают носилки.
-Королева отличается точностью! -пробормотал он, от правляясь навстречу замаскированной даме, выходившей из скромных, лишенных всяких гербов и украшений носилок.
Когда Ренодэн ввел Екатерину к себе в кабинет, королева сказала:
-Ну, что?
Эти два слова ярче ряда трескучих фраз свидетельствовали о ее беспокойстве и волнении.
-Рене вынес пытку, не выронив ни слова,-ответил президент.-Беда только в том, что воришка, на которого я рассчиты вал, не соглашается!
-Но почему же? Чего он хочет? -спросила королева, и взор ее, засверкавший было радостью, снова потускнел.
-Он хочет свободы, и я обещал ему, что он получит ее,ответил Ренодэн.
-Да вы с ума сошли! -крикнула королева.
-Нет, но у меня свои соображения,-ответил судья.-Надо полагать, что Рене безумно зол на палача...
-Господи, Рене не из тех, которые прощают! -заметила королева.
-И весьма возможно, что, если мы спасем Флорентийца, он непременно захочет сыграть дурную шутку с ним!
-Тем хуже для Кабоша!
-Но если Кабошу обещать, что Рене простит ему, палач согласится проделать одну штучку, которую лет пять тому назад он уже устроил с одним солдатом. У того была сильная протекция, и палач, вместо того чтобы связать петлю мертвым узлом, попросту закрепил ее неподвижной петлей. Затем, когда ему нужно было схватить преступника за плечи, чтобы собственным весом ускорить стягивание петли и удушение, Кабош ухватился за канат, которым подвязывают под мышки преступника. И так как тоненькая веревка, которую надевают на горло, была завязана не мертвой петлей, а крепким узлом, то солдат лишь испытал некоторую неприятность, но не более...
-И не умер? -: спросила королева.
-Отнюдь нет! -ответил Ренодэн.-Ночью палач снял его с петли, и солдат отделался лишь тем, что у него шея окривела!
-И вы хотите, чтобы Кабош проделал то же самое над Гаскарилем? Это опасно, потому что Жан Кабош способен выдать нас с головой королю!
-Черт возьми!
-Но я дам вам хорошую мысль: обещайте Гаскарилю, что с ним поступят именно таким образом, ну а там... посмотрим! Сказав это, Екатерина встала. Но Ренодэн остановил ее.
-Еще одно слово, ваше величество! -сказал он.-Гаскариль не поверит мне на слово, если у меня не будет в руках доказательств в виде собственноручно вашим величеством написанной записки с обещанием помилования!
-Но ведь... такая бумага... может попасть в руки... короля! -испуганно пробормотала королева.
-Я отвечаю за то, что этого не случится! -ответил судья.Но иначе я ничего не могу сделать для Рене.
-Иначе говоря, вы требуете гарантию? -сказала королева.
-Для Гаскариля -да!
-Ну, и... для себя тоже!
Ренодэн ничего не ответил. Екатерина подумала: "Он во что бы то ни стало хочет попасть в парламент!" И, усевшись за столом президента, написала на куске пергамента: "Я помилую Гаскариля. Екатерина",-приложила печать вырезанным на печатке перстня королевским гербом и подала бумагу Ренодэну.
Когда королева ушла, президент снова отправился в Шатле и, войдя в камеру Гаскариля, сказал:
-Ну-с, ты останешься жив!
На вопрос воришки президент рассказал ему, как несколько лет тому назад Кабош спас от верной смерти приговоренного к казни солдата. Но Гаскариль не был простаком.
-А где доказательства, что это так и будет? -спросил он. Президент показал ему записку королевы.
-В самом деле! -пробормотал Гаскариль.-Ведь королеве очень важно спасти своего Рене! Ну-с, а если я возьму вину Флорентийца на себя, получу ли я те двести экю, которые вы хотели дать Фаринетте?
-Получишь!
-Гм!.. Но хорошо ли с моей стороны грабить такую бедную девушку, как Фаринетта?
Ренодэн рассмеялся, а затем произнес:
-Мы дадим ей другие двести экю! Ну, согласен? Гаскариль насмешливо посмотрел на Ренодэна и сказал:
-Что-то вы уж очень щедры, господин президент! Можно подумать, что вешать собираются не меня, а вас!
-При чем же здесь я? -ответил судья.-Ты сам понимаешь, что в спасении того лица, вину которого ты должен взять на себя, принимают участие такие особы, которые могут и умеют быть щедрыми! Я -лишь исполнитель чужих желаний.
-И обещаний, не так ли? -насмешливо спросил Гаскариль.Э, нет, глубокоуважаемый господин президент, это дело обставляется так хитро, что нашему брату надо быть осторожным. Ну а я ровно ни в чем не вижу гарантий, что обещания, которые вы дадите мне, будут действительно соблюдены!
-Как! -патетически крикнул Ренодэн.-Я представил тебе записку ее величества...
-Тэ-тэ-тэ, господин Ренодэн, прежде всего, я еще не знаю, подлинная ли эта записка...
-Дурак!
-Весьма возможно! Кроме того, меня смущает еще и то, что, в сущности говоря, эта записка... остается у вас, и если меня все-таки повесят, то...
-Мне некогда! -недовольно перебил его Ренодэн.-Говори же прямо и без недомолвок, чего ты хочешь?