- Здесь пища калорийная, специально обработанная, чтобы ни вирусы, ни бациллы не могли попасть сюда.
- Знаю. Но питаться так не могу. Я спущу необходимую сумму вашим поварам, пусть закупают и готовят более существенные блюда и большего объема. Поверьте, обрабатываются они не хуже, чем вот эти.
Алла Васильевна бросает поднос с едой на стол и демонстративно направляется на выход из столовой. У двери останавливается и поворачивается к Пантелеймоновне.
- Скажите этим поварам, если завтра, на завтрак не будет хорошей пищи, я добьюсь, чтобы их уволили и нигде больше не брали на работу. Деньги на питание в больницу, будут перечислены рано утром. Все. Спокойной ночи.
Она уходит и мы все уставились на врачиху.
- Ну чего вы...? - вяло отмахивается она.
- Зачем вы ее взяли сюда? - спросил я.
- Я одна что ли. Всех купила, даже министерство.
- Алла Васильевна права, - заскрипел знакомый голос.
Наша старостиха Вера Ивановна наконец то отреагировала на прибытие новенькой.
- В чем? - сразу же спросила Таня.
- Порядок нужен везде, я уверена, повара на нас наживаются и теперь, наконец то их утихомирят.
Пантелеймониха вдруг встрепенулась.
- Все, работа моя закончилась, я иду домой. До свидания.
Мы не дружно с ней попрощались.
После душа, я прилег на кровать с книгой в руках и тут мне почудилось, что кто то скребется в дверь. Подошел к ней.
- Кто там?
- Боря, открой.
Это Натальин голос. Я отодвигаю задвижку. В одной длинной рубашке, она врывается а комнату.
- Ты чего?
Она подходит ко мне, обхватывает голову руками и прижимается всем телом. Ее всю колотит.
- Боренька, милый..., мне очень холодно..., согрей меня...
Она впилась в мои губы и я почувствовал, что под напором ее прекрасного бюста и животика... сдаюсь...
Эта была ночь неумех, но страсть, по моему, победила.
Проснулся рано, Наташка посапывает рядом.
- Наталья, проснись.
- Ну, что...
Она сладко потянулась и, открыв глаза, сразу же поцеловала меня в щеку.
- Тебе надо идти к себе. Сейчас будет подъем.
- Ой... правда... Дорогой мой, я люблю тебя.
Она опять потянулась ко мне красивым телом, но я вскочил с кровати.
- Наталья, давай быстрей.
Девушка лениво поднимается, показав мне свою изумительную фигуру и, позевывая, надевает рубаху.
- Поцелуй меня на прощание.
Я целую и опять чувствую, как завожусь...
- Все, иди, - толкаю ее к двери.
Наконец, Наталья исчезает. Опять падаю в кровать и... засыпаю.
Меня будит голос.
- Борька, ты проспал все. Вставай.
Рядом стоит Ира.
- Как проспал?
- Через пять минут на завтрак.
- Вот черт.
Я подскочил и заметался. Быстро оделся, побрызгал на лицо водой. Ира сидит на стуле и следит, как я ношусь.
- Бедненький, ты так по ночам занимаешься, что совсем не высыпаешься.
- Бывает.
- Но зачем на это тратить ночи?
- Так спокойней. Пошли, а то мы опоздаем.
В столовой собрались все. Наша компания, как всегда за отдельным столом. Алла Васильевна тоже сидит за отдельным столом, совсем одна. Гремит лифт с пищей и когда створки открываются, то возглас изумления проносится по помещению. Подносы не узнать, они просто ломятся от пищи. Отбивная с поджаренной картошечкой и свежим салатиком, тарелка с яблоками и виноградом, два бутерброда с сыром и ядреный компот. Я вижу, как одобрительно кивает головой старостиха, ее помощница, мымра, умильно глядит на это богатство. Задумчиво чешет голову Семен Семенович, Аня нервно стучит пальцами по столу, не отрываясь от лифта. Галина Васильевна глотает слюну и кадык смешно мечется по ее шее. Лесбияночки застыли, как будь то превратились в камень. Первыми схватили подносы дети, они умчались за столик и с жадностью принялись есть. Дошла очередь и до нас. На лицах моих друзей, я не вижу почему то радости.