И тем не менее Туполев находит необычное решение. Если МОГЭС не может его ОКБ обеспечить энергией, то он сам создаст собственную электростанцию, тем более что горючего можно получить столько, сколько ему нужно. То, что Туполев в свое время делал торпедные катера и самолеты морской авиации, обеспечило ему доброжелательный прием в Наркомате Военно-Морского Флота. Туда-то и поехал Туполев попросить на время войны судовой дизель.
Доставленный моряками дизель соединили с генератором, и завод обзавелся собственной электростанцией, которая спасала положение в те часы, когда МОГЭС прекращал подачу тока.
Вопрос с жильем Туполев решил очень просто. Примазал на первое время поселить семьи конструкторов прямо в здании ОКБ. Конечно, это было нарушением режима секретности. Но Туполев в своих людях был абсолютно уверен. А нарушение режима взял под свою ответственность человек он был очень смелый.
Необходимо было подумать и о собственных летчиках-испытателях. Выбор Туполева пал на инструктора авиаучилища старшего лейтенанта Перелета, который первым осваивал Ту-2 и учил летать на нем курсантов. Ему и поручили перегнать в Москву тот самый самолет, который испытывал Шелест.
В дороге Перелет провел оригинальное испытание. Ему предложили в качестве "провожатых" вести за собой полк американских истребителей "Кобра" - весьма совершенных самолетов, которые США поставляли в СССР согласно договору о ленд-лизе. Перелет ждал, когда "Кобры", пилотируемые советскими летчиками, взлетят, затем взлетел сам и начал догонять и перегонять их. Наши летчики-истребители на "Кобрах", удивленные такой небывалой скоростью бомбардировщика, как-то во время стоянки написали на хвосте Ту-2: "Не догонишь", а на носу: "Не уйдешь".
Тем временем конструкторское бюро по указанию Туполева приступило к разработке новых модификаций самолета Ту-2Р - разведчика и Ту-2Д.
По многолетней традиции базовой моделью выбрали Ту-2. Для того чтобы превратить его в разведчик, необходимо снять с него вооружение и "начинить" всевозможными фотоаппаратами, а чтобы увеличить его радиус действия и не изменять конструкцию, использовали необычное решение: дополнительный бензобак упрятали в бомбоотсек, благо самолет-разведчик бомб не нес.
А вот Ту-2Д - то есть дальний - пришлось изменить больше. Здесь было решено увеличить площадь крыла, а в консолях поставить дополнительные топливные баки. Кроме того, встал вопрос о месте для второго пилота. Ведь Ту-2 пилотировал один летчик, так как в соответствии с запасом топлива полет не был длительным. Теперь же дальность возросла до 2790 километров, значит, второй пилот необходим. А в узкой остекленной кабине не было возможности поставить рядом два пилотских кресла. Переделывать же кабину сложно. И снова неожиданное в практике авиации решение: поставить второе кресло уступом, чуть сзади и правее кресла первого пилота.
Испытания этой машины показали, что бомбардировщик получился гораздо лучше однотипных Ил-4 и Ер-2, которые были построены перед войной.
Кроме того, пригодился опыт Архангельского и его конструкторов, когда они в первые месяцы войны разрабатывали штурмовик и параван. Так были созданы и испытывались различные варианты штурмовика, возникшие опять-таки на базе Ту-2. На одном из них была установлена 75-миллиметровая пушка. Таких артиллерийских калибров авиация еще не знала.
Тем временем все больше и больше туполевских пикировщиков выходило на летное поле завода. Все больше и больше авиасоединений Ту-2 громило врага. Все громче звучали голоса летчиков, восхищенных новой машиной, и эта слава окрыляла и помогала работать конструкторам.
Особо отличилась авиадивизия генерала Скока, укомплектованная Ту-2. Ей пришлось бомбить укрепления на "линии Маннергейма", восстановленные в 1941-1942 годах.
Тяжелые доты, покрытые толстым слоем бетона, не могли противостоять бомбам большого калибра, которые с большой точностью клали пикировщики.
Предвидение Туполева вновь подтвердилось. А прорыв "линии Маннергейма" ускорил выход Финляндии из войны.
Рос и набирал силы их опытный завод. Рос и авторитет КБ.
Как признание заслуг всего коллектива, в 1944 году Андрея Николаевича Туполева наградили орденом Суворова. Этот полководческий орден как бы подчеркивал успех Ту-2 на фронте. К тому же Туполеву присвоили звание генерал-майора инженерно-технической службы ВВС.
Архангельский был удостоен ордена Красной Звезды. Получили награды и другие конструкторы.
Сводки Совинформбюро говорили о скором конце войны. Долгожданный День Победы, расцвеченный сполохами салюта, пришел 9 мая 1945 года. Война кончилась.
Президиум Верховного Совета СССР присвоил Туполеву звание Героя Социалистического Труда. Архангельский был награжден вторым орденом Ленина.
Для Архангельского 1945 год был знаменателен еще одним событием: он получил отпуск, которого не имел девять лет.
Восхождение
Сразу же после окончания войны Туполев начал думать о создании нового большого бомбардировщика. К этому у него были все основания. В тридцатые годы в составе ВВС насчитывалось более 800 ТБ-3. Потом начали строить АНТ-42, которые под индексом "ТБ-7" (Пе-8) принимали участие в боях. Но число их было невелико - менее 100 машин. Сейчас же пришло время создавать новый бомбардировщик.
Туполев сделал прикидки по новой четырехмоторной машине "64".
С момента создания туполевского конструкторского бюро все разрабатываемые проекты самолетов получали порядковый номер. Если же самолет строился, он также сохранял этот номер. Если он шел в серию, то получал уже серийный индекс.
Это был четырехмоторный бомбардировщик под двигатели Микулина АМ-44-ТК [последние буквы означают: турбокомпрессор] мощностью по 2200 лошадиных сил каждый, которые позволяли ему летать со скоростью 600 км/час, неся на борту 5 тонн бомб. К началу 1946 года начали даже готовить чертежи.
Одновременно с этим и Туполев и Архангельский стали всерьез интересоваться реактивной техникой. Собственно говоря, Архангельский еще с довоенных времен поверил в реактивную авиацию. И история второй мировой войны подтвердила, что он не ошибся.
С конца 1944 года немцы начали использовать в качестве истребителей ПВО реактивные истребители. Правда, это были еще "сырые" машины, с большим процентом аварийности. Но главное, они развивали скорость 700 и более километров в час. Англичане также на последнем этапе войны применяли реактивные истребители. Правда, число реактивных самолетов немецких "Мессершмиттов-262" и "Хенкелей-162", а также английских "Глостер-метеоров" сравнительно с поршневыми истребителями было весьма скромным. О реактивных бомбардировщиках еще и не слыхали.
Становилось очевидным - в авиации начинается рождение реактивной эры, которая рано или поздно приведет к созданию реактивных бомбардировщиков. Конечно, когда это произойдет, точно предугадать трудно, но Туполев со своими помощниками решили сами, не теряя времени, взяться за дело.
Реактивная авиация начинается с реактивных двигателей, а их в СССР еще не делали. В конце 1945 года было принято решение о создании собственных реактивных двигателей.
Согласно этому решению предусматривалось, во-первых, использовать трофейные немецкие двигатели для того, чтобы начать готовить летчиков, умеющих пилотировать реактивные самолеты (в первую очередь, истребители). Во-вторых, на базе иностранной техники, одновременно модернизируя и улучшая ее, начинать производство собственных реактивных двигателей. Эта задача возлагалась на ОКБ известного конструктора моторов В.Я. Климова. И, наконец, - перспективные двигатели оригинальной отечественной конструкции особо большой мощности, каких еще не было в мире, - для бомбардировщиков. Эта работа одновременно поручалась конструкторским коллективам А.А. Микулина и А.М. Люлька.
Вместе с тем развитие авиации неразрывно связано с внешней политикой государства. Еще стояли в руинах русские города, еще ютились в землянках беженцы, чьи села сожгли гитлеровцы, еще матери и жены не успели оплакать павших, еще в госпиталях продолжали умирать раненные на войне, а уже все громче и громче стали звучать голоса поджигателей новой войны. Реакционеров всех мастей бесило то, что Советский Союз, несмотря на огромные потери, вышел из войны еще более окрепшим, что в странах Восточной Европы, освобожденных Советской Армией, начинались демократические преобразования, что авторитет СССР несоизмеримо возрос, что бурлят колонии в Азии и Африке, народы которых стремятся стряхнуть с себя цепи колониализма. Остановить поступательное движение народов любой ценой, даже ценой новой мировой войны - вот была цель мировой реакции во главе с США.
Атомная бомба, которую американцы уже сбросили на Хиросиму и Нагасаки, становилась также козырным тузом в этой грязной игре.
Вот в такое тревожное время вновь назначенный министр авиационной промышленности Михаил Васильевич Хруничев позвонил Туполеву и сказал, что его и Архангельского ждет Сталин, будет рассматриваться вопрос о новом бомбардировщике.
Когда Туполев и Архангельский приехали в Кремль, то Архангельский нес в руке тоненькую папку, где лежали предложения по 64-му проекту.
В приемной их ждал Хруничев. И вскоре их пригласили в кабинет Сталина.
Архангельский не был здесь более пяти лет. Внешне кабинет не изменился. Только на стене появились портреты Кутузова и Суворова в массивных золоченых рамах. Зато Сталин внешне очень изменился. Военный мундир генералиссимуса. Заметно постарел, рыжеватые волосы поседели. Но по-прежнему курил трубку и по-прежнему неторопливо прохаживался по кабинету. Когда все уселись, он несколько минут продолжал ходить, а потом негромко спросил:
- Товарищ Туполев, вы хорошо знаете американский самолет Б-29?
- Да, товарищ Сталин, - поднялся Туполев.
Сталин жестом предложил ему сесть и снова спросил:
- А как вы считаете, это хорошая машина?
- Очень хорошая, товарищ Сталин. Ее скорость - 600 километров в час, потолок - 12 километров. На такой высоте зенитный огонь мало эффективен. А от истребителей самолет защищен большим количеством огневых точек. Причем при стрельбе из них вокруг самолета можно создать огневую сферу. Поэтому-то Б-29 и называется летающей сверхкрепостью. Наконец самолет берет на борт бомбы очень большого калибра - до 6 тонн, - ответил Туполев.
- Ну, а какое ваше мнение? - Сталин повернулся к Архангельскому.
- Считаю также этот самолет очень хорошим, товарищ Сталин, - быстро сказал Архангельский.
- Хорошим, - повторил задумчиво Сталин, прохаживаясь вдоль длинного стола. Потом повернулся:
- Так вот, товарищи, нам нужен самолет с такими же характеристиками. И мы хотим поручить это сделать вам. Беретесь?
- Да, товарищ Сталин, - поднялся Туполев, - однако...
- Говорите.
- Товарищ Сталин, американская технология самолетостроения, особенно такого бомбардировщика, очень отличается от нашей. Я имею в виду не только авиационные заводы, но и промышленность других министерств, от которых мы получаем и металл и изделия.
- Значит, им придется освоить эту продукцию, - сказал Сталин, выпуская клубы дыма. - Иного пути у нас нет.