Насторожившийся Халиль спросил:
- Откуда они?
- С гор. Пастухи. Пасут наши стада! - ответил старец. - Простите, мне уже пора отдохнуть.
Больше нельзя было оставаться здесь. Халиль, однако, спросил:
- А можно ли в другой раз послушать вас?
- Приходите. Мы иногда собираемся петь. Иногда - поговорить о стихах.
Халиль простился с Фазл-уллой и, задумавшись, спустился во двор.
Улица была все так же безлюдна, но в тени мечети, вдоль стены, стояли какие-то люди. Какие-то люди сидели на крыше наискосок от мечети. Может быть, это сидели те, о которых старец сказал, что простые люди, сами не смея петь, прислушиваются к песням юноши с лицом, выточенным на слоновой кости.
- Им хотелось поскорее избавиться от нас! - сказал Низам Халдар.
- У них свои дела, - уклончиво отозвался Халиль.
- А слышали, как эти негодяи называют повелителя?
- Они и Курдай-бека прозвали Пауком. Что ж поделаешь: простые люди.
- Простые?
- Не из царедворцев же Ширван-шаха!
- Пастухи тоже простой народ. Но зачем пастухам шляться среди ночи?
- Сейчас мы пошлем нашего десятника. Пусть подстережет этих... пастухов. Мы разберемся, где у них стада, которые кормятся хлебом.
И засмеялся:
- Дадим урок Пауку, как надо ловить разбойников.
Они поднялись по темной улице к площади. Когда оставалось несколько шагов до двора Курдай-бека, озаренного факелами, пятеро стражей с огромными копьями в руках окликнули Халиля:
- Кто идет?
- Свои.
- Своим тут незачем шляться. Стойте!
Их окружили. Старший увидел азербайджанский армячок на Халиле:
- Какие ж это свои? Хватай их!
Им закрутили руки назад и поволокли во двор Курдай-бека. Халиль молча упирался, а Низам Халдар, увидев среди двора здешних конюхов, прохрипел:
- Эй, отгони от нас этих...
Халдара толкнули, и подвал, где содержались узники, поглотил царевича.
Конюх узнал Халдара и побежал к Курдай-беку. Не сразу его допустили в комнату.
Хмельной и усталый Курдай-бек отмахнулся:
- Кто б ни попался - базар рядом. Поутру всем напоказ - петля на шею, и слава аллаху!
- Да гляньте ж! - закричал конюх. - Гляньте ж, кого они поволокли, это ж ваши гости!
- Какие там... Их же с улицы! Из ночной тьмы! Какие ж гости? Пьян? А?
- Наши, которые от повелителя.
Курдай-бек с сомнением поднялся было, но поленился и вместо себя послал писца.
Засов уже задвигали на двери темницы, когда писец, ленясь и нетвердо шагая, вышел во двор. Он был рад, что засов задвинут и на этом все кончится, ибо открывать темницу ему не приказывали.
Но конюх, лучше понимавший, что означает поимка гостя, прибывшего от повелителя, поволок писца к двери, сам отодвинул засов и, крепко держа за халат ослабевшего писца, крикнул в черную пропасть подвала:
- Эй, гость! Выходите!
- Дай нам руку! - глухо откликнулся Халдар. - Из этой ямы нелегко вылезти.
Следом за Халдаром наружу выбрался и Халиль. Вырвав на чьих-то рук плетку, он кинулся в залу. Но у дверей его остановили:
- Чего тебе?
- Где этот ослиный зад?
- Кого тебе?
- Курдай-бека! Кого же еще?
В это время один из шемаханцев, загулявший на пиру, закричал:
- Вот он вор! Поймали! Ай, молодцы! Стащил кафтан мой! И колпак!.. Держите! Держите крепче!
Курдай-бек, любопытствуя, пошел к столпившимся у дверей. Он растолкал гостей, чтобы тут же, на глазах у всех, повесить воришку и такой скорой расправой украсить пир, по примеру повелителя, склонного каждый большой пир сопровождать казнями преступников.
В это время вырвавшийся у стражи Халиль с размаху ожег лицо Курдай-бека ударом плетки. И добавил, крича:
- Знай, кого хватать. Знай, кого! Знай!
Курдай-бек осел на пол. Гости отшатнулись.