- Обратите внимание! Настоящий пирог! Или это только снится?
В окна были видны милые, простые улицы, веселые деревья, не угрожающие засадой, хорошие, симпатичные деревья, растущие на радость человеку. На стене миролюбиво тикали ходики. И питья и еды было вдосталь. И хозяйка страшно волновалась, понравятся ли румяные шаньги ее гостям.
- Очень хороший город Житомир, - говорил Няга. - Здесь дают белье! Я давно не встречал городов, где давали бы белье.
13
На другой день Котовский был на вокзале. Трогательно распрощался он с бирзульскими коммунистами. Их откомандировывали для усиления Первой стрелковой бригады, и они уезжали в Малин.
Много чего испытали вместе. Беды и опасности, пережитые сообща, навеки скрепляют дружбой.
- Товарищи! - сказал Котовский. - В тяжелую минуту вы стойко шли вперед. Опасность угрожала нам со всех сторон, изо всех углов и нор лезли вражьи силы, но вы ни разу не проявили малодушия. Во всем вы были настоящими коммунистами.
Произнося эти слова, Котовский подумал:
"А разве я - не коммунист? Давно бы надо оформить мое вступление в партию..."
Бирзульцы растроганно слушали. Что делать, приходится расставаться. Суровы законы войны.
- С искренним сожалением расстаемся мы с вами, - продолжал Котовский. - Но где бы вы ни сражались, на каком бы участке фронта ни оказался я нас объединяет общая цель и задача. Желаю успеха, дорогие товарищи!
И только закончил Котовский прощальное слово, как началась посадка.
Жизнь не останавливалась. Некогда было оглядываться. Пройден один этап - начинается новый. Завязываются новые бои, ожидают новые встречи.
Пришла телеграмма из штаба армии: Реввоенсовет Республики награждал славные Сорок пятую и Пятьдесят восьмую дивизии за геройский переход на соединение с частями Двенадцатой армии почетными революционными Красными знаменами. Кроме того, все бойцы, командиры и политработники Южной группы получили награду в размере месячного оклада. За боевые подвиги многие были награждены орденом Красного Знамени.
В тот же вечер Котовский долго беседовал с комиссаром. Они перебирали в памяти все события законченного похода.
- Только подумать, из какого пекла вырвались! - сказал Котовский. Но чего же там скрывать, конечно, это не все. Не раз еще придется выхватывать клинки из ножен и бросаться в атаку. Но сердцем-то мы знаем: наша правда, наша победа, наше торжество! Не сложим оружия, пока вся Советская страна полностью не будет очищена от вражеских полчищ!
Т Р И Н А Д Ц А Т А Я Г Л А В А
1
Недолго продолжался отдых бригады. Вскоре Котовского вызвали для переговоров.
- Известно ли вам, товарищ Котовский, что революция в опасности, что Деникин подходит уже к Орлу, что Ленин призывает нас на борьбу с Деникиным?
- Известно, - ответил Котовский, и ему представилось страшное зрелище: с гиканьем и свистом мчатся они, поборники прошлого, захватывают город за городом, восстанавливают старые порядки, с "Боже, царя храни" и городовыми... Кого только тут нет! И Шкуро, и Бредов, и "Добровольческая" армия, и армия Донская... Офицерские полки, кадровая военщина, лихие гусары и чванливые гвардейцы - дворянская косточка...
И Котовский повторил:
- Очень даже известно.
- Теперь дальше. В бане вас помыли? Чистое белье выдали? В смотре вы участвовали? Награды получили? Два дня отдыхали? Можно вас считать свежим пополнением?
- Определенно можно, - ответил, улыбаясь, Котовский. - Два дня! Это непозволительная роскошь. Два дня!
И котовцам было поручено сменить Третий Интернациональный полк, который отходил на отдых.
- Скажи, пожалуйста! - удивлялись котовцы, занимая позиции Интернационального полка. - Ведь вот кто они? Французы, конечно... ну и там англичане... Есть ведь среди них и англичане, товарищ командир, и немцы тоже? А поди ты - сознательные!
Савелий Кожевников заботливо осмотрел окопы. Сырые, но сделаны опытной рукой.
- Что ж, - рассуждал он, - здесь, безусловно, воевать сподручнее, здесь тебе и окопы, и всякое устройство, опять же тыл.
Восточная часть Новой Гребли занята офицерским батальоном противника - восемьсот штыков при двенадцати пулеметах "максим". Кубанская батарея на восточном берегу реки Здвиж.
Котовцы начали с того, что заняли с боем западную часть села. За остальную часть села противник цепко держался.
Теперь две воюющие стороны разделял один ряд деревенских дворов, с плетнями, курятниками и овинами.
Противник не заметил смены, по-прежнему полагал, что имеет дело с бойцами Интернационального полка.
Ночью он повел атаку. Атаку отбили, но действовали без нажима, с прохладцей, чтобы не рассеять заблуждения противника.
В следующую ночь одиннадцать раз атаковались позиции котовцев.
Каждому бойцу выдано по пяти патронов. Маловато, но достаточно, чтобы победить. Котовский приучил к экономии. Он внушал бойцам: если мало у тебя, бери у врага. Капиталисты поставляют белогвардейцам много оружия. Бей врага его же оружием!
Миша Марков, конник без коня, после гибели Мечты отпросившийся в пехотную роту, уже сделал два выстрела, и двое упали на той стороне. Привыкли там, что по ним мало стреляют, и свободно разгуливали по брустверу.
Марков лежал на животе.
Земля была влажная. Быстро смеркалось, и высыпали звезды на небе.
Пулемет строчил где-то слева. Но и это не нарушало величественного спокойствия природы.
Чертовски хотелось курить. В Житомире выдали махорку, по две пачки на человека. Во рту накоплялась слюна. Марков сплевывал.
Рядом лежал Савелий. Он все расспрашивал о Киеве:
- Что, ничего город? Ну вот с Одессу или как?
Марков рассеянно слушал. Савелий все удивлялся, как много настроено городов. Савелию хотелось, чтобы и Марков тоже удивлялся этому. Но Марков не удивлялся.
- А за Киевом что? А река здесь какая?
- Днепр.
- Здорово! И песни про него поют, а мы его форсировать будем!
- Сражений здесь хватало. Город-то седой.
И Миша сам вдруг почувствовал волнение. Седой! Дед городов русских!