«У нас огромный политический опыт», хвастаются авторы программы. Какой же такой опыт? Никакого другого опыта, кроме опыта работы в КПСС, у них нет. Но Зюганов от КПСС отрекся, упорно настаивая (впрочем, вполне справедливо), что она была не партией, а системой управления страной (крайне неэффективной системой, естественно). Собственный же их опыт в таком случае — крохотный, с 1990 года, когда была создана Компартия РСФСР, признаваемая ими предшественницей КПРФ. Так что похваляться огромным опытом вроде бы нет ни малейших оснований.
Кстати, забавно читать в коммунистической программе то, что неоднократно утверждали противники коммунистов, что на самом деле никакого пришествия демократов во власть после 1991–1992 годов не было, что у власти как была, так и осталась в основном партийная номенклатура. Одно из «крыльев» расколовшейся КПСС, «получившее наименование «президентской вертикали», говорится в программе, «претерпело незначительные кадровые изменения и укрепило свои позиции в управленческих структурах. Оно превратилась в партию национальной измены и сегодня бесконтрольно хозяйничает в стране».
Так что же вы, спрашивается, хотите чтобы оба «крыла» партноменклатуры восстановились у власти?
Есть в коммунистической программе и высокая литература:
«Товарищи, друзья, соотечественники!
Былинный Илья Муромец, прежде чем поднялся во весь богатырский рост, просидел сиднем тридцать лет и три года. Ныне народ, одурманенный демложью и алкогольной сивухой, просидел сиднем почти десять лет. Пробуждаясь, обобранным и униженным стоит он у развилки трех дорог, с ужасом смотрит на то, что натворили временщики в родной стороне, и мучительно выбирает путь…
Россия ныне замерла над бездной. Она просит о помощи. Если придем все вместе поддержать ее, убережем от драки, она возродится, выйдет, как и ранее, из всех смут еще более могучей.
Вспомним, как собирались вокруг Москвы русские земли после тевтонских и монгольских нашествий. Как земские соборы помогли избыть лихолетье Смутного времени. Как прорубал Петр Великий «окно в Европу». Как воссоздавалось под руководством Ленина могучее государство после краха царизма в 1917 году. Как, сплоченные вокруг партии, одолели мы фашистского зверя и стремительно вышли на передовые позиции в мире.
Нам есть с чего брать пример. Главный урок наших предков в том, что без Сильного Государства не бывать Сильной России. Спасти и возродить страну можно, только поставив общенародные, общегосударственные интересы выше всех других ценностей, только сплотив на их защиту большинство народа.
Мы для России Россия для нас!»
Это уже не Зюганов. Тот так красиво писать не умеет. Это, скорее, Проханов. Или кто-то из его «школы». Читая, хочется плакать и воздавать хвалу наследникам Ильи Муромца, Козьмы Минина и Дмитрия Пожарского, наследникам Петра Великого, напрочь позабыв, что именно они, эти наследники — имея в виду российских коммунистов, за десятилетия своего правления довели страну до величайшего разора и позора и вот теперь как ни в чем не бывало снова рвутся к власти.
В тот день, когда Чубайс выступил на пресс-конференции в Давосе, Зюганов как раз покинул этот швейцарский курорт. Уже в Москве журналисты его спросили, как он относится к утверждению Чубайса, что в России он, Зюганов, — одно, а за границей — совсем другое. Лидер коммунистов ответил, как всегда с важностью надувая щеки: дескать, Чубайс просто не понимает, что говорит.
За мной по всей стране ездят иностранные корреспонденты, сказал Зюганов. Я в ходе выборов (в Думу. — О.М.) почти три сотни встреч провел, на которых минимум пять-шесть корреспондентов были, которые все видели, все слышали, все засняли и все давно нам показали и напечатали.
Надо полагать, показанное и напечатанное однозначно свидетельствует, что никакого такого двуличия в поведении и в речах коммунистического вожака нет.
Зюганов утверждал, что у Чубайса «просто страх сработал»: он прекрасно понимает, что «любой промышленник, предприниматель или политик на Западе с уважением относится к той партии, которая имеет почти 40 процентов голосов в законодательном собрании или парламенте; за этим стоит политика, налоги, финансы, инвестиции и многое другое».
Страх не страх, но тревогу, вызванную лицезрением того, с какой доверчивостью многие на Западе воспринимают зюгановскую демагогию, Чубайс да и не только он в самом деле тогда испытывал.
Кстати, Зюганов не преминул обвинить Чубайса в том, что тот, мол, решил «воспитывать» его заочно, уже после отъезда «воспитуемого» из Швейцарии:
Если бы он при мне все это сказал, он бы получил сполна…
Вышло этак по-молодецки: будь я там, в Давосе, я бы ему показал! Знаете, как это бывает в уличных деревенских «разборках»: держите меня, а то я сам за себя не отвечаю! На самом деле Зюганов вскоре получил реальную возможность дать Чубайсу «сдачи»: ведущий телепрограммы «Итоги» Евгений Киселев предложил Чубайсу и Зюганову провести диалог в прямом эфире. Первый охотно дал согласие, второй… наотрез отказался. Вот вам и «получил бы сполна»! Впрочем, оно понятно: трудновато коммунистическому вождю тягаться с такими людьми, как Чубайс (несколько ранее он точно так же отказался и от диалога с Егором Гайдаром). Он все больше на монологи нажимал и нажимает (на демагогические монологи — так бы я назвал этот излюбленный Зюгановым ораторский жанр).
Может быть, предположил телеведущий уже в эфире «Итогов» с Чубайсом, Геннадий Андреевич просто понимает свои возможности как полемиста? Есть люди, которые способны вести дискуссию в прямом эфире, а есть такие, которые не обладают достаточным красноречием, хорошей реакцией и понимают, что в силу этих обстоятельств могут проиграть и потерять политические очки.
Возможно, что и так, отвечал на это Чубайс. Я не берусь определять уровень полемических способностей г-на Зюганова и предъявлять требования к его красноречию, но я берусь предъявить требования к Зюганову как к политическому деятелю. Это уже не вопрос полемического мастерства, умения подбирать слова. Это вопрос элементарной ответственности. Любой политик должен отвечать за свои слова, тем более политик, который претендует стать ни много ни мало президентом страны. Если уж ты, дорогой, заявляешь что-то, будь добр отвечать за свои слова. Если такой человек лжет, говорит совсем разное, прямо противоположное, в зависимости от того, где он это говорит, это должно служить тревожным знаком для всех тех, кто с ним собирается иметь дело, и для тех, кто думает поддержать этого человека на президентских выборах.
Так в чем же все-таки дело? Почему Зюганов испугался острой прямой дискуссии? Здесь стоит заметить, что Александр Николаевич Яковлев, бывший начальник Зюганова по цековскому Агитпропу, отвечая как-то на вопрос журналиста о своем бывшем подчиненном, охарактеризовал его как обыкновенного верхогляда. «Мы хотели его уволить, сказал Яковлев, но он был капитаном волейбольной команды, весьма успешным, вот и держался».
Что ж, можно сказать, далеко пошел цековский волейболист.
Кстати, убоявшись прямого теледиалога с Чубайсом, Зюганов потом, непосредственно перед выборами, постоянно вызывал на такой диалог Ельцина, заведомо зная, что тот на него не пойдет. Трусость, проявленную в первом случае, он как бы компенсировал «храбростью», демонстрируемой во втором.
Что касается Ельцина, тот отказывался от телеполемики с Зюгановым, поскольку помощники не советовали ему «опускаться до уровня» своих конкурентов. Да и вообще, по его признанию, за годы своего членства в партии он столько наслушался коммунистической демагогии, что его от нее уже тошнит.
Здесь я его вполне понимаю: зюгановскую демагогию не каждый может вынести, не ощутив приступа тошноты.
Многие предполагали, что весьма остро, остро негативно, отреагируют на давосские «социал-демократические», «ревизионистские» выступления Зюганова коммунистические радикалы. Однако, как ни удивительно, этого не случилось. 11 февраля своего кандидата на пост президента выдвигали национал-патриотические движения России. В списке — единственный претендент на такую роль вождь КПРФ. Выступающие уверяли, что этот претендент приемлем для всех, «почти ни у кого» нет на него аллергии. Даже у Анпилова.
На мой взгляд, заявил он, это (выступления Зюганова в Давосе. — О.М.) тактический ход лидера КПРФ для того, чтобы привлечь на свою сторону Европу в борьбе против США. В любом случае я не рассматриваю тактику Зюганова в Давосе как капитулянтскую.
Вот ведь, оказывается, какой глубокий замысел, какая тонкая геополитика: привлечь на свою сторону Европу в борьбе против США. Ну, прямо не Зюганов, а какой-то Наполеон.
На самом деле, как разъяснили знающие люди, Анпилову просто выкрутили руки: если будешь оттягивать электорат у Зюганова, смотри… окажешься в полной изоляции! Пришлось подчиниться.
Чубайс так прокомментировал единство «коммунистического интернационала» во лжи:
Это означает только одно что ложь, которую использует Зюганов, является для лидеров коммунистического движения в стране как бы нормальным, естественным приемом. Причем этот стиль поведения председателя КПРФ и людей, его поддерживающих, полностью воспроизводит хорошо всем нам известный, десятилетиями отработанный стиль поведения матерых аппаратчиков еще той, старой компартии.
Флирт Зюганова с Западом, разыгранный в Давосе, был рассчитан, конечно, не только на Запад, но и на Россию. Все в России должны были увидеть: если уж коммунисты приняты в высшем свете, если к ним такое внимание, значит, их приход к власти дело совсем не страшное.
Впрочем, тут и убеждать никого не требовалось. К тому времени процесс, как говорится, пошел. Пошел сам собой. То, что «заря коммунизма» вскорости опять загорится на российском горизонте и, кто знает, может, и не принесет с собой никаких бед, это уже воспринималось многими как некое общее место, как сообщение о впадении Волги в Каспийское море.
Как-то незаметно, исподволь изменилась тональность газет, теле- и радиоэфира, еще недавно беспощадно обличавших тоталитарную коммунистическую систему. Ощущение было такое, что внутренне почти все уже изготовились к появлению на небосклоне этой самой зари.
И вот пошло словесное журчание, стрекотание… Чревовещание.
Г. Валюжевич («АиФ радиоверсия»):
«Нашим людям абсолютно все равно, как будет называться тот, кто станет президентом. Кто придет в Думу, хоть кришнаитом. Им нужна просто человеческая, нормальная жизнь…»
Ну уж если кришнаита готовы принять, что же говорить о коммунисте!
Т. Белоконь («Общая газета»):
«Наш народ заставляют платить за свободу слишком большую цену. Настала острая необходимость в защите интересов большинства… Если КПРФ сумеет превратиться в социал-демократическую партию западного образца и пойдет не назад, в социалистическое прошлое, а вперед, к политическим и экономическим свободам, но вместе с тем к защите большинства населения, то расширение круга ее приверженцев будет неизбежно».
Ясное дело: давайте отдадим коммунистам власть в расчете, что со временем они станут социал-демократами западного образца. Одна только незадача а вдруг не станут? Расписку с них взять, что ли?
В. Никонов («Труд»):
«Коммунисты, продемонстрировавшие крепость своей позиции назначением Геннадия Селезнева на пост спикера, готовятся к фронтальному наступлению. Только вот будут ли сдвиги, вызванные напором КПРФ, во благо России это большой вопрос».
Какие же тут в самом деле могли быть вопросы? Конечно, во благо. Сразу после второго пришествия коммунистов, надо полагать, был бы назначен новый срок построения коммунизма (предыдущий, как мы помним, истек в 1980 году), и нам осталось бы только его дожидаться.
«Новая ежедневная газета» из номера в номер изгалялась над теми, кто будто бы, пугая призраком коммунизма, стремится протащить Ельцина на второй срок. И в самом деле, подумаешь, какой страх коммунисты. Жили ведь под ними 70 лет, и ничего. Не все передохли.
«Куранты» тоже шутействовали: давайте, мол, до июня предельно развалим экономику, чтобы после воцарения коммунистов полная экономическая катастрофа наступила бы не через полгода, как ожидалось, а сразу же.
Это было похоже на юмор висельников.
Кстати, новый, девятимиллиардный кредит МВФ, который «Куранты» предлагали быстро, не дожидаясь выборов, раздать под всякого рода популистские обещания, кредиторы на самом деле намеревались предоставить только под реформы, ни подо что другое. Так что коммунисты в любом случае его не увидели бы.