- Двадцать шесть колец! Ты понимаешь, Борис, двадцать шесть!.
Он улыбнулся, глаза его заблестели.
- Это сделали они. Только они! Ты прав. Именно по этой долине пролегал путь Иванова и Сперанского. Все ясно! Сегодня же переведем сюда лагерь. Работы продолжаются...
Той же ночью, когда маленький лагерь уснул, над горами поплыли серые тучи. Они опускались все ниже и ниже. Холодный ветер пронесся над землей. Медленно, как парашют, спустилась на землю одинокая сне-жинка, покружилась, легла и растаяла. За ней упали еще и еще. Снег закрутился быстрее, снежинок становилось все больше и больше. Теперь, уже осмелев, несметным роем вместе с ветром понеслись они из серых низких туч. Дохнуло настоящей зимой, а через какой-нибудь час на камни, на горы и долины повалил настоящий, густой и пышный снег.
Глубокий снег - значит, новые трудности, новые препятствия.
Глава восьмая
Золотое ущелье найдено. - Пещера Сперанского
Рано утром разведчики, не удаляясь от ручья, пошли на юго-восток. Здесь было как-то веселей, чем в глубине гор. То там, то здесь стояли группы деревьев: среди них попадались не только лиственницы, несколько мрачноватые в зимней наготе своей, но и широкие, размашистые тополя, невысокие ивняки и кучно растущие тальники белого и красного цвета. Чувствовалась жизнь, только чуточку притихшая под ранним снегом.
Погода устоялась. Всюду лежал искристый снег, но был он неглубок и пушист, так что лошади без труда добывали себе на стоянках траву, привычно разгребая копытами нетолстый его слой. Умеренный мороз бодрил, ясное солнце и безветрие царили над долиной. Все в природе настраивало людей на приподнятость духа, и наши разведчики горели желанием возможно скорее найти бесценный клад, когда-то обнаруженный Сперанским и его товарищем.
Боясь пропустить распадок, в который свернули из долины двадцать шесть лет тому назад первые путешественники, отряд разделился на две группы. Основной вьючный караван шел по самому берегу реки. С лошадьми оставались Хватай-Муха, Орочко и Петя Остальные верхами отъехали к краю долины и шли параллельным курсом возле крутых и мрачных оснований сопок. Сюда, в долину, чуть ли не через каждый километр спускались узкие ущелья, распадки и даже широкие лесистые мари, несущие в долину мелкие притоки Усков и Фисун останавливались около каждого такого ручья и подолгу бродили в резиновых сапогах по мелководью, исследуя дно и камни в воде. Геолог рассудил правильно: если в верховьях речки есть металл, то в ее устье он встретится обязательно, и поэтому внимательно изучал дно всех притоков, надеясь найти хотя бы следы золота.
Ночлег выбрали у входа в распадок. Перед разведчиками лежала неширокая долина, почти без растительности. По дну ее бежал ручей. Чистейшая горная вода. Последний раз перед сном путники окинули взглядом веселую долину, которую оставляли, и уснули.
Их ожидал решающий день.
Рано утром отряд выступил в путь. "И вот опять начались скалистые ущелья, редкие деревья, тяжкие переходы, после которых вечером ноют натруженные ноги, болит спина, болит все тело и хочется бросить все, лечь на снег и больше не вставать... Должно быть, ничего не изменилось за четверть века в этом узком горном проходе. Те же темные горы давили с боков и сверху, сжимая долину своими тяжелыми, холодными объятиями; стремительно бежала по камням вода, журча и балуясь. Отполированная галька устилала дно ручья и даже на глубинах вода просвечивала насквозь, выставляя напоказ свои донные тайны.
Василий Михайлович шел по самому берегу. Время от времени он входил в воду, нетерпеливо зачерпывал со дна песок, а Борис быстро промывал пробу.
- Следы! Несколько крупинок...
- Пошли дальше! - разочарованно говорил Усков. Через несколько минут опять остановка.
- Снова следы. Один самородок. Горошина...
- Покажи... Гм... Обкатан слабо: видно, очень недавно сброшен... Пошли дальше!
Любимов уехал верхом далеко вперед. Распадок петлял, сворачивал то вправо, то влево, все время заметно подымаясь вверх. Но с какого-то места высота перестала возрастать. Долина расширилась, горы слегка отступили и стояли теперь в сторонке, хмурые и настороженные. Ручей уже не скакал. Он тек медленно, вода словно остановилась.
И опять пробы и пробы .. Сидя на корточках, Борис осторожно поворачивал лоток вправо, влево, вниз; вправо, влево, вниз. Деревянное корытце наполняется породой, в него зачерпывают воду, встряхивают лоток:
Тяжелое оседает на дно, что полегче - смывается водой. Постепенно вода уносит из лотка песок, мелкие камни, на дне остаются только крупинки тяжелого металла...
И вдруг Борис ахнул:
- Василий Михайлович, смотрите!..
Он передал лоток геологу и растерянно умолк, сам не веря своим глазам. Во все днище лотка лежал ровный слой матово-желтых крупиц! Золото тускло поблескивало, отливая слабой зеленью.
Геолог достал платок и вытер вспотевший лоб.
- Вот он, советский Клондайк!.. - торжественно проговорил Усков - Ты только посмотри, ведь на дне ручья песок местами чуть не на десятую часть с металлом. Помнишь - "мы спали на золоте"!.. Теперь все ясно. Это именно и есть тот ручей, подо льдом которого некогда провели ночь Сперанский и Иванов.
Глаза геолога влажно блеснули. Он поднял вверх руку и заявил:
- Здесь мы постоим! Надо очень внимательно изучить эту россыпь и всю местность. Возможно, удастся найти и те алмазоносные породы, которые видел Сперанский. Во всяком случае, Золотое ущелье, о котором упоминает Иванов, рядом с нами.
Пока разбивали палатку, пока готовили дрова и возились с лошадьми, Борис успел закончить работу по описанию проб. Он сидел на большом камне и рассеян-но наблюдал игру света на вершинах сопок. Одна из них казалась не совсем обычной. Борис взял бинокль. На самой вершине в беспорядке валялись огромные каменные глыбы, а среди них возвышался каменный столб.
И тут Борис вспомнил: "...Мы добрались до вершины и сложили каменный столб. Узкая часть его повернута в сторону Золотого ущелья..."
- Василий Михайлович! Товарищи!.. - закричал Борис. - Каменный столб! Вон, на сопке, прямо на юг! Смотрите, да смотрите же в бинокль! Это их столб!
Все бинокли устремились в сторону сопки. Сомнения быть не могло. Природа вряд ли создаст такое сооружение.
- Значит, где-то здесь и Золотое ущелье. Кто пойдет? - спросил Усков.
- Я! Я! - воскликнули Петя и Борис одновременно.
- Отлично! Но не пойдете ли и вы, Александр Алексеевич? - предложил Усков. - Здесь километров пять - шесть. Захватите Туя.
У самого подножия горы трое разведчиков увидели странное пятно. На большой площади в десять или пятнадцать гектаров снега не было. Как ни в чем не бывало зеленела брусника, серый мох покрывал землю. Тут же рос мелкий, но довольно густой стелющийся кедр, полный зрелых шишек с орехами.
- Странно!. - пробормотал Орочко. - Очень странно. Был бы это южный склон, тогда бы еще понятно. Но северный?! Почему же здесь стаял снег? И нет зимы...
Маленький ручеек стекал в этом месте со склона. Когда разведчики поднялись чуть выше, ручеек исчез. И сразу началась граница снега.
- Где же вода? - недоуменно спросил Петя. - Вот только была и вдруг ее нет?!
Группа остановилась. Да, ручеек пропал. Агроном спустился чуть ниже. Внезапно он услышал из-под камней слабое журчание. Тогда он сорвал пласт мха, разгреб камни и обнаружил, что ручей выбирается из глубины горы. Вода оказалась теплой. Недоумение рассеялось.
- Теплый ключ! Вот в чем дело! Видите, друзья, здесь то же явление, какое мы наблюдали в долине Бешеной реки. Еще раз подтверждается правота Ускова: мы находимся в центре вулканического очага. И этот очаг далеко еще не остыл. Теплые ручьи - первое подтверждение. Где-то под гигантской толщей гранитов и вечномерзлых грунтов живет и бодрствует Огонь. То ли это подземное море неостывшей лавы, то ли непрестанное выделение тепла каким-нибудь распадающимся радиоактивным веществом - сказать трудно. Но стоит такому ничтожному ручейку пробиться наружу, и зима сразу отступает. Смотрите: теплая вода смыла снег и дала жизнь растениям. Какие чудеса может сделать энергия подземного тепла! Но мы еще вернемся сюда, я не сомневаюсь. Мы придем и в Золотое ущелье, и к первой нашей стоянке у Бешеной реки. Придем с машинами, с людьми, не ограниченные временем. И мы построим поселки, откроем прииски и всерьез займемся этой тайной северной природы!
Через час или полтора люди достигли наконец цели своего путешествия: они увидели столб.
Да, каждому было вполне очевидно, что он создан руками человека. Камни подбирались небольшие, но ровные, кладка правильная, с перекрытиями. Столб имел около трех метров в высоту и сужался кверху.
- Все ясно, - проговорил Орочко. - Это и есть столб Сперанского и Иванова! Отсюда они пошли дальше, вон туда.
Он указал на юго-запад. Все невольно повернулись в этом направлении.
С вершины сопки горы проглядывались довольно далеко. Мрачная и суровая картина предстала их глазам.
Почти от подножия сопки, па которой стояли они, начиналось большое, довольно ровное плато. Далее, примерно в -двух-трех километрах от горы, площадка обрывалась. За ней скалистыми уступами поднимались голые каменные горы. Цепь за цепью стояли они одна выше другой. Острые шпили вершин, словно древние готические храмы, упирались в облака, которые медленно кружились и кучились среди хаотического каменного нагромождения. При взгляде на величественные и суровые горы посерьезнели лица юношей, уже привыкших к картинам дикой северной природы.
- Где-то там Сперанский и погиб! - тихо проговорил Петя.
- Василий Михайлович говорит, что мы обязательно сделаем разведку в пещере, - сказал Борис. - Помните, в дневнике Иванова? Рудное ущелье...