Любимов забеспокоился и, остановив караван, уехал вперед один на своем резвом коньке. Вернувшись через час, проводник с озабоченным видом доложил Ускову:
- Какая-то западня... Дальше никакого хода нет. Придется или возвращаться, или вылезать вот по той узкой тропке... - Он показал на боковой карниз, отлого поднимавшийся вверх.
- Что советуешь, Николай Никанорович?
- Конечно, подниматься. Правда, опасно, но не идти же нам назад. Это больше двадцати километров! Разве мыслимо? Ничего, лошади у нас привычные ходить по скалам. Людям придется слезть, идти за лошадьми и держаться за хвосты. Левые вьюки подтянуть выше!
Скоро цепочка людей и лошадей втянулась на горную тропинку и медленно тронулась по ней, выбираясь из ущелья. Кони похрапывали, но шли уверенно, низко нагнув головы и обнюхивая дорожные камни. Все молчали. Шли десять, пятнадцать минут. Тропинка все подымалась. Вот уже Гордый победно заржал наверху. Вышел!.. За ним поднялись вторая и третья лошади.
И тут случилось нечто непредвиденное. Откуда-то из темной щели, прямо перед пятой лошадью камнем вылетела ослепшая на дневном свете сова. Лошадь от неожиданности шарахнулась, дернула за повод, которым была привязана к другой лошади, и натянула его как струну; ремень больно ударил Бориса. Он пошатнулся, оступился и, не удержавшись, соскользнул вниз.
- Ох!.. - вырвалось у Пети, и он от ужаса закрыл лицо руками.
Но студент не растерялся. Падая, он все же не выпустил из рук хвоста лошади и повис над пропастью на руках. Умное животное присело на задние ноги. Еще секунда-другая, Борис сорвется и полетит вниз. А Петя, растерявшийся и испуганный, стоял рядом и не знал, что делать.
Любимов, шедший чуть сзади, быстро крикнул: "Держись!", прополз под ногами остановившихся лошадей, мимо дрожавшего Пети, нагнулся к Борису и быстро схватил его за плечи. Силы проводнику не занимать было! Через мгновение побледневший Борис стоял на тропинке, тяжело дыша и растерянно озираясь.
Усков этого не видел, но почувствовал, что случилось что-то неладное, и в тревоге крикнул сверху:
- В чем дело?
- Ничего, все в порядке... - откликнулся Любимов. Спокойным голосом, как будто действительно ничего не произошло, он скомандовал: "Пошел!" Все гуськом потянулись вперед.
Ноги у Бориса противно дрожали; он не в силах был сдержать эту дрожь и сердился теперь уже на себя.
- Вы что замешкались? - спросил геолог, когда все выбрались наверх. - Ты бледен, Петя, что с тобой?
Мальчик вдруг отвернулся и зарыдал... Любимов вполголоса передал Ускову о происшествии. Борис, оправившийся от испуга, понял, наконец, кому он обязан спасением и кто так малодушно спасовал перед лицом беды. Он пожал руку проводнику, подошел к Пете и резко сказал:
- Размазня!..
- Отставить! - властно выкрикнул Усков. - Подойди сюда, Фисун. Это что еще за выходка, Борис Алексеевич? Нельзя требовать от новичка ловкости и геройских поступков. Возможно, что и ты поступил бы на его месте так же. Сейчас же извинись перед ним...
Борис молчал. Сумрачное лицо его постепенно становилось более мягким, задумчивым. Ошибся? Погорячился? Разве мог Петя сообразить... Ведь все произошло в одну секунду, мальчик просто ошалел от страха за него, за Бориса...
Юноша повернулся, подошел к Пете и запросто сказал:
- Прости меня. Я... погорячился, Петя.
Инцидент казался исчерпанным. Но горечь поступка осела на сердце Пети, и он хмуро ехал на своей лошади, раздумывая о случившемся. Обидное слово, хоть и стертое извинением, долго не давало ему покоя. И как это он не сообразил сразу поспешить на помощь товарищу! Опешил... Именно опешил. Слово-то какое странное. Опешил... От слова "пешка" наверное. Да, мало в тебе решительности, друг Петя. А еще левый нападающий.
Выйдя из ущелья и сверившись с маршрутом, пошли быстро, чтобы засветло добраться до какого-нибудь лесного ручья, где можно будет сделать остановку. По ровному каменистому валу лошади шли бойко, и через час отряд достиг вершины водораздела.
Но что это?
Люди увидели перед собой совершенно неожиданную картину. Прямо перед ними, в красноватом свете заката, в глубокой зелени берегов, далеко внизу, в долине, неслась стремительная, широкая и сильная река. Однако, достигнув подножия горы, на вершине которой стоял отряд, река... исчезала. Да, исчезала! Сколько ни всматривались люди в просторную котловину у себя под ногами - вправо, влево, - нигде больше реки не было видно. Она исчезала каким-то таинственным образом. Прислушавшись, разведчики уловили глухой шум, напоминающий рев водопада.
- Что это может быть? - задумчиво обронил гео-лог. - Река падает вниз? Но куда?..
Уже накапливались вечерние тени и медленно ползли вперед, все больше закрывая этот непередаваемый се-Верный пейзаж, как закрывает ревностный художник Свою картину перед равнодушным глазом профана.
- Вперед! - скомандовал Усков, и караван тронулся дальше.
Гора покато спускалась в долину. Чем ниже, тем сильней становился шум, идущий словно из-под земли. Проводник с геологом прошли метров сто пешком и позвали к себе остальных:
- Сюда!..
Внизу, метрах в двухстах, кипела и пенилась поистине сумасшедшая река. Ударившись всей своей силой о каменную грудь горы, вода, буйно ревя и грохоча, отскакивала назад и опять падала в русло, создавая гигантскую воронку, над которой кипела клочковатая белая пена и висели мириады блестящих брызг. В центре вода кружилась с ужасающей быстротой: ее втягивало вниз с каким-то гудящим и всхлипывающим звуком.
- Поток уходит в пропасть?! Вот это настоящее чудо природы! Какая-то аномалия, товарищи! - воскликнул Усков. - Невероятно! Если это так, то мы имеем здесь дело с вулканическим провалом. Пласты, поднятые вверх... Древние эры, выставленные природой для общего обозрения... Вот где нам предстоит серьезная работа, друзья! Не будем все-таки терять дорогого времени. Давайте скорее спускаться...
Они сделали большой крюк вправо, спустились в долину и с азартом взялись за дело. Скоро возле густых черемух выросла палатка. Задымил костер.
Петя не пожелал терять даром ни минуты, пока еще было светло. Он закинул ружье за спину и пошел. У одинокой скалы он остановился и прислушался. Впереди что-то зашуршало: на ветке лиственницы сидел большой черно-красный глухарь и, склонив голову набок, глупо смотрел на охотника своими круглыми, чуть удивленными глазами, что-то бормоча и приседая, как они это всегда делают, собираясь взлететь.
Грохнул выстрел. Черная птица, цепляясь за ветви и теряя перья, шлепнулась на землю. Эхо подхватило звук выстрела, и он понесся во все концы, перекатываясь и замирая. Вся огромная долина прислушалась к этому незнакомому звуку.
- Эге-ге-ге!.. - послышалось от лагеря. - Кто стрелял? В чем дело?
"Вместо ответа взволнованный и радостный Петя через минуту положил перед Хватай-Мухой свой трофей.
На следующий день утром Орочко, взобравшись на высокую скалу, зарисовал реку и всю долину и определил, что долина имеет километров сорок в длину и не менее тридцати в ширину. С севера и востока ее закрывали высокие скалистые горы. Над ними все время клубился туман. Сквозь его серую пелену проглядывали мрачные высоты.
- Салахан-Чинтай! - пояснил Любимов. - В этой стороне где-то есть большое горное плато. Дурная слава ходит о нем. Оттуда часто срывается ураганный ветер, и уж как сорвется - жди беды! Бывает, среди лета все поморозит, даже ледок на воде появляется, а лиственница сразу чернеет и осыпается.
- Занятное место, - откликнулся агроном. - Такие места называют "кухней погоды". Именно здесь "готовятся" ураганы, снегопады и прочая подобная прелесть.
- Этих мест никто не посещал. А может, они и есть самые богатые? задумчиво произнес Любимов.
Днем долина выглядела веселой и нарядной. В лесу Петя обнаружил озеро. Оно блестело, голубизной своей соревнуясь с небом.
При первой же разведке Усков набрел еще на несколько озер размером поменьше и установил, что некоторые очень глубоки. В довершение ко всему оказалось, что вода в них совсем теплая. Это уж было совершенно удивительным для такого края, где грунты всегда проморожены на много десятков метров вглубь. В озерах водилось много рыбы.
Лука Лукич пригласил Петю:
- Айда, хлопче, на рыбалку!
- С удовольствием!
Не успел Петя забросить крючок с наживкой, как поплавок сразу ушел в воду, а через секунду на берегу уже плескалась порядочная рыбешка.
- Попалась! - крикнул рыболов и с радостью схватил добычу. - Хариус! Ого!..
За какие-нибудь полчаса наловили их чуть ли не с полсотни. Жадные стайки темных хариусов и серебристой красноперой мальмы сгрудились около крючков и шли на них с какой-то веселой жадностью; они брали даже голый крючок, просто из любопытства. А когда солнце стало садиться, над тихой гладью воды начались акробатические номера. Рыба, как выразился Лука Лукич, "прямо сошла с ума". Она веселилась и играла. Ловкие хариусы десятками выпрыгивали из воды и, красиво изгибаясь в воздухе, ныряли в озеро, чтобы снова и снова взметнуться вверх.
- Танцуют! - воскликнул Петя. - Смотрите, смотрите, Лука Лукич, они и вправду танцуют...