Когда за ужином Петя рассказал о рыбной ловле, Усков улыбнулся и хлопнул себя по лбу:
- Ну вот, а мы гадали-придумывали здесь без вас, какое имя дать самому большому озеру. Петя, тебе, как первооткрывателю, предоставлено право... Как ты думаешь?
- Озеро Танцующих хариусов. Подойдет?
- Красиво... Ну как? Возражений нет? Тогда решено... А долину?
Все задумались. Борис поднял голову:
- Долина Бешеной реки. Ведь нигде такой речки нет, как эта. Она имеет начало, по никуда не впадает...
- Удачно! Примем? Пусть будет долина Бешеной реки. Река в самом деле бешеная. Да и судьба ее необычна. Она собирает воду с гор и тут же пропадает, прячет воду в земных глубинах, а потом вновь выходит на поверхность в виде источников или родников. Но не это все-таки самое интересное, дорогие мои друзья. Вы посмотрите, сколько здесь кварца! А среди кварцевого песка нашлось кое-что... Придется разобраться в происхождении металла. Откуда он, где взяла его река? Надеюсь, труд наш на этот раз не будет напрасным.
- И у меня есть славные вести, - вставил Орочко. - Я сегодня определял, глубоко ли оттаивает здесь вечная мерзлота. Представьте - в одном месте более чем на два метра прорыл и не встретил мерзлого слоя. А ведь по ту сторону перевала мерзлота везде лежит на сорок - сорок пять сантиметров от поверхности. А вот что дало измерение температуры почвы: почти пятнадцать градусов тепла! Вода в озере - семнадцать градусов! Невероятно, по это так! Похоже, что мы напали на своеобразный оазис в приполярных горах. Как вы думаете, Василий Михайлович, чем все это можно объяснить?
- Я уже и сам задавал себе такой вопрос, - ответил геолог. - И, кажется, нашел ответ. Если Бешеная /река проложила себе ход в глубины земные и уносится туда, то почему не может быть обратного явления: выходов глубинной воды на поверхность? Вы ви-дали, сколько здесь щелей и разломов горных пород? Это позволяет предположить, что в некоторых местах теплая вода из больших глубин подымается наверх и нагревает почву. Она же, глубинная вода, в течение веков, возможно, сумела растопить вечную мерзлоту в долине и превратила мерзлые грунты в сплошной талик. Вот вам и теплые озера и теплая земля на шестьдесят шестой параллели...
- Но это же находка! Вы представляете? В такой большой долине можно создать прекрасную пашню, выращивать овощи, картофель, травы. Все, что нужно! Кругом мрачные голые горы, а в центре - этакое богатство!
- Огромное поле деятельности для агронома. Иссле-дуйте, проверяйте, намечайте, Александр Алексеевич! Нет ничего удивительного, если именно здесь ваши будущие поля и огороды.
Любимов сидел молча и с усердием разбирал и смазывал свой старенький карабин. Петя внимательно следил за его работой. Борис, намаявшись за день, уснул. Хватай-Муха возился с посудой.
- Николай Никанорович, - тихо спросил Петя. - Вы так тщательно смазываете оружие... Думаете, карабин пригодится вам здесь?
Любимов улыбнулся:
- А что же... Пожалуй, может и пригодиться.
- Вы что-нибудь видели? - насторожился Петя. - Сегодня на песчаной отмели я нашел чьи-то свежие следы. Пять пальцев, с круглой пяткой. Это медведь?
- Следы медведя и я видел. И еще кое-что. Если бы Борис Алексеевич не предложил раньше меня название для нашей реки, я дал бы ей другое имя. Ну, скажем, Волчья река. Сегодня мне пришлось видеть сразу две пары волков. Они сейчас больше парами ходят, а к зиме пойдут стаями. Так-то вот...
- Лошадей беречь надо.
- За лошадей-то как раз можно не беспокоиться. Сейчас волки их не тронут. Да и охрана хорошая: Гордый в обиду своих коней не даст. А вот нам всем нелишне будет иметь па всякий случай добрую картечь в стволах.
Долину окутала ночь. Разговоры у костра утихли. Усталость брала свое. Разведчики улеглись и скоро уснули. Тлел слабым огоньком костер, кругом было спокойно и не то чтобы светло, но как-то прозрачно, как бывает погожей белой ночью на Севере, когда вечерняя заря почти сразу же сменяется яркой утренней зарей.
Перед самым рассветом тревожно заржал жеребец-Весь табун в одно мгновение пронесся через луг и сбился в кучу у самого костра. Лошади теснились к палатке, всхрапывали и дрожали всем телом. Кава и Туй вскочили и, грозно ощетинившись, с загоревшимися глазами уставились на ближние кусты. Но броситься туда не решались: видно, зверь был им не по силам. Люди проснулись почти в ту же секунду и схватились за ружья.
В прибрежных кустах осторожно треснула ветка. Кто-то тяжелый наступил на нее. Шесть ружей поднялись. Еще раз треснул валежник, теперь уже ближе.
Собаки, рыча, попятились. Зоркий глаз проводника на" щупал в зарослях две черные тени. Он зашептал:
- Смотрите... Вон в кустах Держать на прицеле... Огонь!..
Разом грянули выстрелы. Кава и Туй, преодолевая страх, кинулись в кусты. Оттуда послышался глухой и грозный рев зверя, потом дикая возня и победное рычание Туя. Разведчики вошли в заросли.
Огромный бурый медведь бился в предсмертных судорогах. В горло ему впился Туй. Умный пес был неузнаваем. Дикие инстинкты вспыхнули в нем при виде крови. Он рвал свою жертву и свирепо рычал. Его с трудом отогнали и насилу успокоили. Когда осветили примятые кусты, то увидели, что в лес уходила кровавая дорожка: второй медведь, несомненно тоже ужаленный пулей, ушел в заросли.
Преследовать раненого зверя ночью Любимов запретил, да это, собственно, и не нужно было. Покой был восстановлен, нарушители наказаны, а мяса теперь хватит надолго. Медведь весил не меньше трех цент-неров. Добычу вытянули па поляну. Медведь оказался старым, матерым зверем. Бурая шерсть его слежалась и висела клочьями. Огромные, почти вершковые когти и зубы пожелтели от времени.
Пока все обсуждали происшествие, Лука Лукич явился на место с ножом и веревкой.
- Мне окорочок треба... - заявил он и стал быстро и ловко разделывать тушу. - Утром будут "свиные отбивные" из медвежатины! Идите спать.
Прошла еще неделя. Палатку перенесли дальше от берега. Разведчики били глубокие ямы-шурфы среди песчаных отложений долины, лазили по склонам террас, промывали пробы. Усков ходил возбужденный и радостный:
- Будем двигаться вверх по реке. Если уже и здесь кое-что имеется, то, надо думать, у истоков реки при-рода припасла для нас солидные запасы, а может, все-таки и какой-нибудь серьезный сюрпризец...
Однажды вечером агроном со своим помощником Петей возвращался с очередной рекогносцировки. Оба они порядком устали и потому говорили мало. Недалеко от лагеря Петя вдруг остановился и потянул спутника за рукав.
- Что ты? - шепотом спросил агроном.
- Там кто-то...
Впереди, попав под прямой луч солнца, мелькнула чья-то тень. Вот опять... Петя схватился за ружье. Орочко еще ничего не видел, но тоже снял ружье с плеча. Тень появилась еще раз. Нет, это уже не тень... Гибкий и сильный зверь быстро переползал с ветки на ветку. Вот он неслышно скатился на землю, перебежал по траве к другому дереву и стал красться вперед.
- Тихо... - прошептал Петя. - Она кого-то выслеживает...
- Кто - она? - так же шепотам спросил агроном.
- Вон та... большая кошка.
Теперь и Орочко увидел зверя. Темно-рыжее тело с чуть приплюснутой маленькой головой. Прижатые уши с длинными кисточками на концах. Небольшой пушистый хвост, движения вкрадчивые и мягкие.
- Рысь, - тихо сказал Орочко.
Зверь не мог их ни видеть, ни слышать: ветер дул в сторону охотников, стоявших в тени большого дерева, а рысь проделывала свои перебежки по редколесью, освещенному солнцем. Вот она легла на ветку и словно слилась с ней. Медленно подобрала тело, поджала уши, прижалась мордой к ветке и вся напружинилась. Сейчас прыгнет... На кого?!
И тут Петя увидел Бориса. Тот сидел под деревом на большом пне. Рядом, на разостланном мешке, лежали куски камня. Студент брал один за другим образцы, рассматривал их в лупу и делал пометки в тетради. Борис был поглощен работой.
И Петя не стал раздумывать.
Лес вздрогнул от двойного выстрела. Мальчик ударил сразу из обоих стволов. Рысь словно пружиной подбросило вверх, но она тут же шлепнулась па землю тяжелым мешком, немного проползла по траве, шипя и злобно царапая землю, и затихла. Картечь, пущенная с расстояния пятидесяти метров, пробила ей грудь.
Кто охотился в лесу хоть раз, тот знает, как сильно действует на человека усиленный эхом внезапный выстрел в тишине мирной, покойной природы. Поэтому неудивительно, что Борис от неожиданности и испуга свалился с пенька на свои коллекции. Потом он вскочил и, не поняв, в чем дело, рассерженный и негодующий, бросился с кулаками к Пете:
- Что за глупые шутки, черт возьми!
Но Орочко остановил его и молча протянул руку в сторону неподвижной рыси. Борис заморгал глазами. Вот как?! Он теперь понял, какой опасности подвергался и кому обязан своим спасением. На взволнованном лице студента появилась робкая и виноватая улыбка. Он кинулся к товарищу и схватил его в охапку.
- Петька!.. Молодчина!.. И надо же было тебе оказаться рядом!.. А я ведь даже ружья не взял! Думал, лишний груз. Да она бы меня... Спасибо, дружище! И не растерялся, а? Хоть бы крикнул мне, что ли... Петя, взволнованный не меньше его, возбужденно рассказывал:
- Понимаешь, даже не успел подумать, что и как... Ружье словно само выстрелило из двух стволов. И я не целился как будто.