Из Калужской губернии (Мещерского уезди) получились такие вести. Лет 40-50 тому назад одного силача, по имени Валуя, овинник согнул в ду1у на всю жизнь за то, что он топил овин не в указанный день и сам сидел около ямы*. Пришел этот псвидимкд-сторож в виде человека и начал совать Балуя в овинную
* На Феклу-заревницу (зарево от овинных огней) прои^одят обыкновенно "замолотки" (начинаю! молотить по утрам с огнем): это первый именинный овин; на Покров - вторые именин^
10 Нечистая сила
печку, ла не мог изжарить силача, а только помял его и согнул. Самою овинника схватил мужик в охапку и закинул в огонь. Однако это не прошло ему даром: выместила злобная нечисть на сыне Валуя - тоже ражем детине и силаче и то?ке затоницшем опии пол великий праздник: гуменник поджег овии и спалил малою. Нашли его забитым пол стену и все руки в ссадинах - знать, отбивался кулаками.
На кулаках же ведут свои расчегы вес эти духи и тогда, когда случается, что они между собою нс поладят. Вот что пишут на этот счет из Белозерского уезда Новгородской губернии.
К одному крестьянину нриходиг вечером захожий человек и просит:
- Укрой меня к ночи -' пусти ночевать. - Вишь, у самого какая теснота. Ступай в баню: сегодня топили.
- Ну, вот и спасибо, я там и переночую. На другое утро вернулся чужак из бани и рассказывает:
"Лег я на полок и заснул. Вдруг входит в баню такой мужик, ровно бы нодовинник, и говорит:
- Эй, хозяин. На беседу к себе меня звал, л сам путаешь ночлежников: я вот его задушу. Поднялась той норой половица, и вышел сам банник. - Я его пустил, так я его и защищаю. Не тронь. И начали они бороться. Боролись долго, а все не могут одолеть друг друга. Вдруг банник крикнул: - Сыми крест да хлещи его.
Поднялся я кое-как, стал хлестать, - оба они и пропали".
Угождения и почесть гуменник так же любит, как все его нечистые родичи. Догадливые и статные люди не иначе начинают топить овин, как попросив у "хо
зяина" позволения. Л вологжане сохраняют еще такой обычай: после того как мужик сбросит с овина последний сноп, он, перед тем как ему уходить домой, обращаегся к овину лицом, снимает шапку и с низким поклоном говорит: "Спасибо, батюшка-овинник: послужил ты нынешней осенью верой и правдой".
Не отказывает овинник в своей помощи (но часч и предсказания судьбы) и тем девицам, которые настолько смелы, что дерзают мимо бань ходичь гадать к нему на гумно. Та, которой лосталась очередь гал^гь первой, поднимает на голову платье (как и в банях) и становится задом к окну сушила:
- Овинник-ролимчик, суждено, что ли, мне в нонешпем году замуж идти?
А гадают об этом всегда на Васильев вечер (в капуп Нового года), в полночь между вторыми и трегьими иегухами (излюбленное время у овинника и самое удобное для заговоров).
Погладит овинник голой рукой - девушка будет жить замужем белно, погладит мохнатой - богато жить. Иные в садило суют руку и делают подобные же выводы смотря но тому, как ее погладит. А если никто не тронет - значит в девках сидеть.
VI
КИКИМОРА
Нс столь многочисленные и не особенно опасные духи из нечисти под именем "кикиморы" принадлежат исключительно Великороссии, Х01Я корень этого слова указывает на ею древнее и общеславянское происхождение На то же указывают и остатки народных верований, сохранившихся среди славянских племен Так, в Белоруссии, сохранившей под шумок борьбы лвух вероучений - православного и католического - основы языческого культа, существует так называемая Мара Здесь указывают и те мес^а, где она заведомо живет (таких мест пишущему эги строки на мо1илевском Днепре и его пригоках указали счечом до пя^и), и повествуют об ее явлениях вживе В северной лесной России о Маре сохранилось самое смутное представление, и lo в очень немногих местах* Зато в Малороссии явно "аскают но улицам при всгрсче весны
* Например, в Пошехоны., где Мару представляют красивой, высокой девушкой, одеюи во все б(.лос, по зовут ее "полудпицеи >, относя прямо к "полевым духам > В Олонецкой губернии M^pa невидимое существо живущее в доме помимо домового, по с яв ными признаками кикиморы (пряде1 по ночам на прялке, которую забыли благословить, рвег кулслю, путает пряжу и т п )
(1 марта) с пением "веснянок" чучело, называя мое Марой или Мареной, а великорусский морок - ia же мрачность или темно1а - вызвала особенную момину на те случаи, когда эта морока желательна или вре\на для урожая
Так, например, в конце июля, называемом калини ками (от мученика Калиника, 29 июля), на всем ру(. ском севере моля1 Бога пронести калиники мороком, 1 е туманом, из опасения несчасгьЯ от проливных дож деи, особенно же oi градобоя Если же на этот день поднимаеюя туман, го рассчи1ывают па урожаи яровых хлебов ("припасая закрома на овес с ячменем") Солнце садится в мороке - всегда к дождю и проч
Если к самостоятельному слову "мор" приставии) слово "кика", в значении птичьего крика или киканья, то получится тот самый дворовый дух, который считается злым и вредным для домашней птицы Эта кикимора однозначуща с "шишиморой" под именем ее она зачастую и слывет во многих великорусских местностях А в этом случае имеется уже прямое указание на "шишей" или "шишигу" - явную нечис1ую силу, живущую обычно в овинах, играющую свадьбы свои в то время, К01да на проезжих дорогах вихри iioviliмают пыль столбом Это ie самые шиши, которые ему щают православных К шишам посылают в 1неве докучных или неприятных людей Наконец, "хмельные шиши" бываю1 у людей, допившихся до белой горячки (до чертиков)
Из обманчивою и легкого как пух призрака южной России дух Мара у северных практических всликорос сов превратился в грубою духа, в мрачное привидение, которое днем сидит невидимкой за печью, а по ночам выходит прокази ib В иных избах Мара живе[ еще
охотнее и чемных и сырых местах, как, например, в голбцах пли подъизбицах. Отсюда и выходит она, чтобы проказить с вереченами, прялкой и начатой пряжей*. Она берет то н другое, садится прясть в любимом своем месте: в правом от входа углу, подле самой печи. Сюда обычно сметают сор, чтобы потом сжигать его в печи, а по выносить из избы на ветер и не накликан, беды и всякой порчи. Впрочем, хотя кикимора и прядет, но от нее не дождешься рубахи, говорит известная пословица, а отсюда и насмешка над ленивыми: "Спи, девушка: кикимора за тебя спрядет, а мать выткет".
Одни говорят (в Новгородской губернии), что кикиморы шалят по все святки; другие лают им для проказ одну только ночь под Рождество Христово. Тогда они треплют и сжигают куделю, оставленную у прялок без крестного благословения. Бывает также, что они хищнически стригут овен. Во всех других великорусских губерниях проказам шишиморы-кикиморы o'i водится безразлично все годичное время. Везде п все уверены также, что кикимора старается скрываться от людей, потому что если человеку удастся накинуть на нее крест, то она так и останется на месте.
Твердо убежденные в существовании злых сил, обитательницы северных лесов (вроде вологжанок) уверяют, что видели кикимору живою, и даже рассказывают на этот счет подробности:
- Оделась она по-бабьему в сарафан, только на голове кики не было, а волосы были распущены.
* В Калужской губернии (в Жиздрипском уезде) это же привилкние, которое видят в лунные ночи за самопрялкой или шитьем, IBK и называют - Марой, 3ia счрашная растрепанная Мара сидит и гремит самопрялкой. Как погремит, так и будешь одну куделю прясть целый лень; пошьет у кого, тот одну рубашку и педелю не кончит: все будег неренарыца1ь н ч.д.
Вышла она из голбца, села на пороге подле двери ч начала оглядываться. Как завидела, что все в in6e полегли спать и храпят, она подошла к любимому месту - к воронцу (широкой и толстой доске п виде полки, на которой лежат полати), сняла с него прялку н села на лавку прясть. И слышно, как свисгит у пей в руках веретено на всю избу, и как крутятся нитки и свертывается с прялки куделя. Сидит ли, пряден л". она беспрестанно подпрыгивает на одном месте (такая уже у пей особая привычка). Когда привидится она с прялкой на передней лавке, быть в той избе покойнику. Перед белой же у девиц-кружевниц (вологолских) она начинает перебирать и стучать коклюшками, подисшенными па кутузе-подушке. Кого невзлюбит - из той избы всех выгонит.
В тех же вологодских лесах (в Никольском уезде) в одной избе ходила кикимора по полу целые ночи и сильно стучала ногами. Но и того ей мало: стала ipcмсть посудой, звонить чашками, бить горшки и плошки. Избу из-за нее бросили, и стояло то жилье пустое, пока не пришли сергачи с плясуном-медведем. Они поселились в этой пустой избе, и кикимора сдуру, не зная, с кем связываться, набросилась на медведя. Медведь помял ее так, что она заревела и покинула избу. Тогда перебрались в нее и хозяева, потому что там совсем перестало "манить" (пугать). Через месяц подошла к дому какая-то женщина и спрашивает у ребят: - Ушла ли от вас кошка? - Кошка жива, да' и котят принесла, - отвечали
ребята. Кикимора повернулась, пошла обратно и сказала
на ходу:
- Теперь совсем бела: зла была кошка, когда она одна жила, а с котятами до нее и не доступишься.
В i сх же местах повадилась кикимора у мужика ездить 11о ночам на кобыле и, бывало, загоняет ее до того, что оставит в яслях всю в мыле Изловчился хозяин устеречь ее рано утром на лошади
- Сидит небольшая бабенка, в шамшуре (головном уборе - волоснике), и ездит вокруг яслей Я ее по голове-io плетью, - соскочила и кричи г во все горло - Не ушиб, не ушиб, только шамшурку сшиб Изо всех этих рассказов видно лишь одно, что образ кикиморы как жильца в избах начал обезличиваться Народ считает кикимору то за самого ломового, то за его жену (за каковую, между прочим, признают ее и в Ярославском Пошехонье, и в Вя1скои стороне), а в Сибири водится еще и лесная кикимора - лешачиха* Мало того, до сих пор не установилось понятия, к какому полу принадлежи J этот дух
Определеннее думаю i там, где этою проказника поселяют и курятниках, в тех уголках хлевов, где садятся на насест куры Здесь занятие кикимор прямее, и сама работа виднее Если куры от худою корма сами у себя выщипывают все перья, то обвиняют кикимору Чтобы не вредила она, вешают пол куриной нашестью лоскутья кумача или горлышко от разбитою глиняного умывальника, отыскиваю1 самого "куричьего 601 а" Эю камень, нередко попадающийся в нолях с природною сквозною дырою Его и нрикрепляю1 на лыке к
* Вятскис обруселые пермяки так называемого Зюддниского края проходя мимо нечистого места, где живет их "кусьляля" с женой - кикиморой слыхали в ночную пору детский плач и говор Значт живут они семьями
Б хлевах у этих вятчап HI месте кикиморы живет "стриж", который поселившись среди овец вмсс10 всяких паразитов вы стригаст у нелюбимых животных почти всю шерсть догола Пред сгавляют себе этого злодея в виде птицы сыча с крыльями из мягкой кожи, непокрытой перьями
жерди, на которой садятся куры Только при таких ус ловиях не нападает на кур "вертун" (когда они кружатся как уюрелые и падаю г околевшими)
В вологодских лесах (например, в отдаленной часги Никольского уезда) за кикиморой числятся и добрые свойства Умелым и старательным хозяйкам она даже покровительствует убаюкивает по ночам маленьких ребят, невидимо перемывает кринки и оказывает разные другие услуги по хозяйству, так что при ее содействии и гесто хорошо взойдет, и пироги будут хорошо выпечены и пр Наоборот, ленивых баб кикимора ненавидит она щекочет малых ребят JBK, что те целые ночи ревут благим маюм, пугает подростков, высовывая свою голову с блестящими навыкате глазами и с козьими рожками, и вообще всячески вреди г Так что нерадивой бабе, у которой не спо рится дело, ос1ается одно средство бежать в лес, отыскать папоротник, выкопать его горький корень, на сюять на воде и перемыть все юршки и кринки кикимора очень любит папоротник и за такое угождение можег оставить в покое
Но единственно верным и вполне могущественным средством прогив этой нечисти служит святой крест Нс возьме1 чужой прялки кикимора, не расклокочет па ней кудели, не спутае1 ниток у пряхи и не оборвет начатого плетенья у кружевниц, если они с молитвой положили на место и прялки с веретенами, и кугузы с коклюхами
На Сяможенских полях (Волоюдская губерния) в летнее время особая кикимора сюрожит гороховища Она ходит по ним, держа в руках каленную добела железную сковороду огромных размеров Кого поймает па чужом поле, того и изжарит
Мифы о кикиморе принадлежат к числу наименее характерных, и народная фантазия, отличающаяся таким богатством красок, в данном случае не отлилась в определенную форму и не создала законченного образа*. Это можно видеть уже из того, что имя кикиморы, сделавшееся бранным словом, употребляв гся в самых разнообразных случаях и по самым разнообразным поводам. Кикиморой охогно зовут и нелюдимого домоседа, и женщину, которая очень прилежно занимается пряжей. Имя шишиморы свободно присгегивается ко всякому илуту и обманщику (курянами), ко всякому невзрачному по виду человеку (смолянами и калужанами), к скряге и голышу (тверичами), прилежному, но копотливому рабочему (костромичами), персносчику вестей и наушнику в старинном смысле слова, когда "тнишы" были лазутчиками и соглядатаями и когда "для шишиморства" (как писали в актах) давались (как, например, при Шуйских) сверх окладов поместья за услуги, оказанные шпионством.
* Несколько полнее обрисовывается он в самых глухих лесных трущобах. Здесь сохранился рассказ о том, что кикиморы о Святках, в ненастную погоду, рожают детей, причем страшно стонут и воют. Новорожденные же их тотчас по явлении па свет вылетают из избы через трубу на улицу, где и живут до Крещения.
VII
ЛЕШИЙ
"Сюят леса темные от земли и до неба", - ноют слепые сгарцы по ярмаркам, восхваляя подвиги могучих русских богатырей и борьбу их с силами природы. И и самом деле: неодолимой плотной стеной кажутся синеющие вдали роскошные хвойные леса, и нет через них ни прохода, ни проезда. Только птицам под стать и под силу трущобы еловых и сосновых боров, эти темные "сюземы" или "раменья", как их зовут на севере. А человеку если и удастся сюда войти, то пс удасчея выйти. В этой чаще останавливаются и глохнут даже огненные моря лесных пожаров. Сюземы тем уже страшны, что здесь на каждом шагу рядом с молодой жизнью свежих порослей стоят i-yi же деревья, приговоренные к смерти, и валяются уже окончательно сгнившие и покрытые, как гробовой доской, моховым покровом. Но еще страшнее сюземы, что в них господствует вечный мрак и постоянная влажная прохлада среди жаркого лета. Всякое движение здесь, кажется, замерло; всякий крик пугает до дрожи и мурашек в теле. Колеблемые ветром древесные стволы трутся один о другой и скрипят с такою силою, что вызываю г у наблюдателя острую поющую боль под сердцем. Здесь чувство тягостного одиночества и непобедимого