- Отправь их и скорее возвращайся, - приказал Жак Кувье, на что бельгиец заговорщически подмигнул в ответ. Кувье вызывал у Петра симпатию, пока он случайно не узнал, что бельгиец прославился... убийствами и грабежами еще в Конго, где был вместе со Штангером.
Проводив Кувье взглядом, Жак аккуратно сложил карту и бросил ее на сиденье "джипа".
- Не нравится мне эта тишина, - сказал он Петру. - Все идет как-то не так, слишком уж легкий успех. Ни за что не поверю, что федералы оставили дорогу на Луис открытой!
- Но, может быть, у них не хватает солдат? - предположил Петр. - Ты же сам рассказывал, что они пытаются открыть еще два фронта - северный и юго-западный.
Жак внимательно посмотрел на него и покровительственно засмеялся:
- А ты постепенно становишься стратегом. Смотри же, кажется, есть какая-то международная конвенция, запрещающая журналистам браться за оружие в ходе боевых действий.
- Мое оружие - вот... - Петр приподнял фотокамеру, висевшую у него на груди. - И вот...
Он приложил руку к нагрудному карману, из которого торчали записная книжка и авторучка.
- Что ж, будем надеяться, что оно окажется счастливее наших базук, вздохнул Жак. - А вот и наш бельгиец! Быстро же он обернулся!
- Англичане уже ушли в Обури... самовольно, - доложил запыхавшийся Кувье. - Мини-Спайк увел их.
Жак со злостью выругался:
- Ладно, пусть только окончится эта авантюра, я с ними поговорю...
Он взглянул на горизонт:
- Светает... Санди! Манди!
- Йе, са! - хором прозвучали в предрассветном сумраке голоса телохранителей, и они появились у "джипа", словно выросли из-под земли.
- Поехали, - решительно сказал Жак и сел за руль.
- Йе, са! - ответили телохранители и ловко перемахнули через борта "джипа" на заднее сиденье.
Петр, не дожидаясь приглашения, уже привычно - сколько раз это повторялось еще на том берегу Бамуанги! - последовал их примеру и уселся рядом с Жаком.
- Проскочим по дороге вперед, - обернулся тот к Кувье. - Надо заставить противника себя обнаружить... и уносить ноги к Бамуанге, пока не поздно!
Бельгиец на секунду задумался, потом обошел "джип" и уселся рядом с Петром на переднем сиденье третьим:
- Поехали!
Жак посмотрел на Кувье, усмехнулся, но ничего не сказал.
- Скажите парням у М-66, чтобы не всадили в нас снаряд, когда будем возвращаться. - Жак обернулся к телохранителям, и Санди сейчас же прокричал что-то на языке идонго командосам, замершим у американской противотанковой пушки, направленной на уже хорошо видный в утреннем свете мост.
Дорога была пустынной. И это казалось необычным. Сколько раз вот так, на рассвете, Петру приходилось ехать воскресным утром по какой-нибудь гвианийской дороге, и каждый раз она была полна жизни. Цепочки женщин с корзинами на головах словно скользили по ее обочинам на рынок ближайшего городишка. Усталые, в болотной грязи, брели охотники со старинными кремневыми мушкетами. Рядом бежали тощие собаки с высунутыми языками. У удачливых стрелков с пояса свешивались порой одна-две зеленые мартышки или крупные куропатки, взятые на молодых посадках гевеи. Сборщики латекса ехали на велосипедах, увешанных сетками, в которых белели тяжелые шары застывшего сока каучуконосов. Позже появлялись стайки ребятишек в дешевой синей форме, с сумками из рафии через плечо, шагающие в школу при католической или протестантской миссии.
Но теперь дорога была мертва, и это был действительно плохой признак, признак того, что местные жители не оказались застигнутыми врасплох штурмом Обури, что федеральные власти предупредили их обо всем заранее.
Так считал Жак, но Кувье сомневался: федералы могли просто-напросто выселить жителей прифронтовой зоны.
Миль через пять показалась деревня - длинный ряд глиняных домиков под тростниковыми крышами. Окна были плотно закрыты почерневшими от сырости ставнями, двери заперты тяжелыми самодельными замками. Ни курицы, ни собаки.
- Иджебу, - сказал Кувье, заглянув в карту, которую поднял из-под ног Петра.
- Пригнитесь, - не отрывая глаз от дороги, приказал Жак. - А лучше сядьте на пол.
Санди и Манди сейчас же соскользнули вниз и уселись на полу, выставив автоматы по обе стороны машины.
Петр нерешительно взглянул на Кувье, но тот лишь пренебрежительно махнул рукой:
- Если уж влепят очередь, то прошьют все насквозь...
И не сдвинулся с места. Петр последовал его примеру. Жак недовольно покосился на них, но промолчал.
Они без приключений проехали покинутую деревню и миль через пять остановились: впереди был узкий мост.
Жак заглушил мотор, и сразу же наступила полная тишина. --Впереди и позади - пустынная дорога, по сторонам глухой лес, в котором не пройти без мачете и нескольких шагов.
- Мы ищем их, а они уже где-нибудь у самого Луиса, - рассмеялся Кувье. - Готовятся к капитуляции.
- Или ждут, когда мы втянемся поглубже на их территорию. И тогда...
Жак обвел взглядом могучие стволы деревьев, оплетенные лианами, высокую, почти в рост человека, траву на обочине и в придорожной канаве...
- А если нас принимают за федералов? - высказал Петр мысль, неожиданно пришедшую ему в голову. - Ведь у нас на машине написано "ФАГ".
- У федералов, насколько мне известно, европейцы в армии не служат, хмуро пробормотал Жак, продолжая вглядываться в чащу.
Он неожиданно поднял руку, требуя тишины, прислушался, хмыкнул. Потом включил двигатель и резко развернул машину.
- В лесу люди, - тихо сказал он. - Не слышно птиц - их распугали. Теперь только бы они не поняли, что мы догадались... Поедем медленно, как ни в чем не бывало...
И он плавно тронул "джип".
- Федералы, са! - почти одновременно раздался крик Санди, и, вскочив во весь рост, телохранитель ударил по лесу длинной очередью.
- Идиот! - яростно заорал Жак и дал полный газ.
Но лес уже превратился в ад, опоясавшись огненными вспышками выстрелов.
От толчка Санди свалился на заднее сиденье, и автомат его захлебнулся.
- Теперь держись! - крикнул Жак, и в голосе его было какое-то бешеное веселье.
Они выскочили из-под огня уже через несколько секунд и скрылись за поворотом дороги.