"Возобновившиеся попытки русских перенести переговоры из Брест-Литовска в какую-нибудь нейтральную страну объясняются главным образом влиянием Радека и его друзей, которые преследуют тут две цели. С одной стороны, они надеются, что если, например, будет выбран Стокгольм, то они смогут иметь большее влияние, потому что тогда те люди, которые на протяжении многих месяцев были представителями большевиков в Стокгольме, смогут играть более значительную роль в переговорах. С другой стороны, они, вероятно, надеются на затягивание переговоров, в Стокгольме влияние революционной социал-демократии, особенно немецкой группы, будет чувствоваться сильнее, чем в Петрограде, не говоря уже о Брест-Литовске. В этой связи стоит упомянуть, что интерес Радека в разжигании революции совсем иного сорта, чем у Ленина или Троцкого".
"Похоже, что Радек и Ко. плетут какую-то собственную международную революционную паутину", -- доносил Рицлер 11 (24) декабря. В тот же день в поданном им секретном меморандуме Рицлер объяснил, что речь идет, по существу, о борьбе за власть в большевистской партии между Парвусом, с одной стороны, и Лениным и Троцким -- с другой:
"Прибыв сюда в середине ноября, Парвус сначала был уверен в возможности и необходимости социалистической конференции. Датское предложение созвать такую конференцию, которое пока что не дало никаких результатов и о котором забыли, следует считать плодом его усилий. [...] Различные аспекты его деятельности не ясны нам до сих пор. Кроме желания созвать социалистическую конференцию, он также надеялся, что переговоры будут вестись здесь или в Копенгагене и он сможет использовать свое влияние, чтобы контролировать их с обеих сторон. Насколько сильно его влияние на русских социалистов -- не ясно. Он сам поначалу страстно ждал сообщений на этот предмет, [...] он переоценивает свое влияние на других, точно так же как он переоценил доверие Воровского и Радека к нему. Он говорит, что эти двое ничего не предпринимают, не сообщив ему. Но я абсолютно точно выяснил, что он ошибается. Боровский относится к нему с величайшим подозрением и говорит, что верить Парвусу нельзя. Сейчас доктор Гельфанд [Парвус] работает над укреплением своей позиции в России с помощью "унтер-офицеров", вопреки Ленину и Троцкому и даже, при необходимости, против них".
Парвус, проживавший в то время в Копенгагене, прибыл в Стокгольм для ведения переговоров с русскими большевиками, прежде всего Радеком и Ганецким [Донесение Рицлера в МИД от
175
5(18) декабря]. Однако германское правительство, понимавшее, что Парвус будет интриговать против Ленина и сепаратного мира отозвало Парвуса из Стокгольма. Тот тянул с отъездом, как мог, под тем предлогом, что не может купить обратный билет. 11 (24) декабря Рицлер сообщил, что Парвус "уезжает только сегодня". К этому времени Парвус как политический деятель уже скомпрометировал себя в глазах социалистов открытыми связями с германским правительством, и те самые революционеры, которые в годы войны прибегали к услугам Парвуса и его деньгам, теперь отвернулись от него. Старые связи с Парвусом становились только помехой (Земан. Германия и революция в России, документы от соответствующих чисел).
"Третьим членом делегации является г-жа Биценко, -- записал
Чернин в своем дневнике. -- [...] То, что происходит кругом нее,
ей, кажется, в сущности безразлично. Только тогда, когда речь
заходит о принципах международной революции, она внезапно
просыпается, все выражение ее лица меняется и она напоминает
хищного зверя, который внезапно увидел свою добычу перед собой
и готов кинуться на нее" (Чернин. Брест-Литовск, с. 149-150).
Из пропагандистских соображений в состав первой советской
делегации включили рабочего Н. А. Обухова, крестьянина
Р. Н. Сташкова, матроса Ф. В. Олича и солдата Н. К. Белякова.
Этих держали для парада, и в переговорах они никакого участия
не принимали. В состав делегации была также включена группа
военных консультантов, из высших офицеров русской армии:
генерал-майор В. Е. Скалой, контр-адмирал Альфатер, капитан 1
ранга Б. И. Доливо-Добровольский и некоторые другие. (Чубарь
ян. Брестский мир, с. 87). Секретарем делегации был назначен
большевик Л. М. Карахан.
Германия, док. No 45 от 3 декабря по н. ст. 1917 г. Тел. Лерснера
в МИД Германии.
Там же, док. No 47 от 3 декабря по н. ст. 1917 г. Протокол
заседания.
Там же, док. No 51 от 4 декабря по н. ст. 1917 г. Протокол
заседания; там же, док. No 54 от 5 декабря по н. ст. 1917 г.
Розенберг в МИД Германии.
Цит. по кн. Чубарьян. Брестский мир, с. 89.
Германия, док. No 56 от 5 декабря по н. ст. 1917 г. Протокол
заседания.
Чернин. Брест-Литовск, с. 154.
Советская делегация как условие перемирия пыталась выторго
вать также право провоза и распространения в Германии и провоза
через Германию для распространения в Англии и Франции про
пагандистской литературы о мире. Гофман на это заметил: "Же
лание пробудить в Германии стремление к миру является излиш
176
ним, так как мы ведь готовы заключить с вами мир". Впрочем, распространение "пропагандистских брошюр в других странах" Гофман посчитал уместным: немцы надеялись пораженческой пропагандой ослабить Англию и Францию. (Чубарьян. Брестский мир, с. 90.)
Известия ЦИК, 25 ноября 1917, No 235. В Армении новость о
перемирии не была воспринята с большой тревогой. Вот что
писала в те дни одна из закавказских газет: "Из Эривани Закав
казскому комиссариату телеграфирует президиум съезда армян
воинов: "Выслушав доклад и декларацию Закавказского комисса
риата об объявлении сепаратного перемирия России с Турцией,
первый всероссийский съезд армян воинов постановил: [...] Съезд
верит, что революционная демократия свободной России [...] не