Ожидать мага пришлось долго. Даже чудовищно долго! Час, на самом деле, хоть ощущалось это в разы страшнее. К тому же я так умаялся за день, что даже не находил в себе сил чтобы побеседовать о чём-нибудь с Дареном и скоротать тем самым ожидание. В итоге тупо пялился через врата на виселицу без единой мысли в голове.
Впрочем нет, пара мыслей была. И самая приличная из них — а не спалить ли мне эту виселицу среди ночи к известным матронам? Ну, от греха подальше, ради перестраховки.
Не поможет. Подозреваю, новую поставят быстро и с любовью, при чём исключительно ко мне. Даже одноместную сделают, по такому-то случаю. Или вздёрнут меня прямо у врат, сбросив со стены. И, собственно, если я полезу жечь в деревянном городке ночью виселицу, наплевав на все нормы противопожарки, то они даже будут правы.
Маг возник из вечерних сумерек столь же внезапно, как и ушёл.
— Нет, не нашёл я Бистрегза. А жаль, я хотел тебе его в пример дать. Ладно, Игорь, ты мне уж так поверь, в таком случае. Первого Императора этот клинок, или же нет, а силы ему не занимать. С таким великим оружием у тебя и впрямь появляется шанс. И я вашу парочку в обиду Могильщикам не дам. Одним словом, продержитесь только до моего прихода!
Я кивнул, так и не поняв, кого же разыскивал маг и двинулся к покоям капитанов, походкой матроса в шторм. Ещё усомнился, а верно ли я имя расслышал того, кого маг искать бегал. И как только они такую ересь придумали, а? Би-с-т-р-ег-з… язык сломать можно об такое количество согласных!
На улице к этому моменту окончательно стемнело, а стражи запалили свои факелы. Точнее, фонари на длинных палках, но мозг всё равно обзывал их факелами, по старой привычке.
Желания, конечно, лезть во всё это и рисковать своей шеей у меня никакого не появилось, но и в грязь лицом негоже. Как уверяет один мой бородатый друг, «надо держать своё слово, какую бы дурь ты не ляпнул». Впрочем, именно такой дури я, пожалуй, прежде не говорил и не творил. Зато больше и не сотворю, в этом есть своеобразный плюс! Сдохну и не сотворю, возможности не представится. Чёрт, что ж я дурак-то такой перед смертью, а?
Вызвавшийся проводить меня Дарен, судя по мрачной мине на лице, пребывал в таких же невесёлых думах о предстоящей смерти, как и я. Разница лишь в том, что он думал о моей кончине, а я — о собственной. Не велика, в сущности, но мне ощущается громадной.
Поднявшись по лестнице, мы обнаружили в капитанской гостинной того самого графа, Алэнда Фон-Мейзера, сидящим перед камином с книгой в руках. Было очевидно, что ожидал он здесь именно меня, потому Дарен поспешил ретироваться, быстро распрощавшись, поклонившись графу и тут же сбежав. А Бороде «последнее прощай» как же? Впрочем, тот и не заметит, так что ладно.
Граф тем временем встал ближе к двери в покои, преграждая мне путь и всем видом намекая на непреодолимое желание пообщаться со мной. Ну что ж ты привязался ко мне среди ночи, а? Мне ведь спать осталось всего ничего, а ты моё время транжиришь! Ведь пока с Бородой пообщаемся и я расскажу ему, что разузнал и чему обучился, да в какой переплёт мы на самом деле попали, пока перекушу, чтоб цыгане не снились, пока угомонюсь и засыпать начну, а там уж и вставать будьте любезны, вас убивать пришли! У всех графы как графы, а мне, блин, болтун достался…
Не дожидаясь реверансов с его стороны, я сам начал разговор, раз уж избежать его точно не выйдет.
— Вечер добрый, господин граф. Вы что-то хотели?
— Да, капитан. Для начала… для начала я хотел бы извинится за своё поведение утром. Я должен признать, что был поспешен в суждениях, но поймите моё состояние: хоть вести о моём брате ещё не вышли за пределы замка, а я уже знал о случившемся. Так же призна′ю, что новостью для меня произошедшее не стало. Думаю, вам уже известно, что мой брат был не первым павшим капитаном? — я кивнул, нет смысла отрицать очевидное. — В таком случае, вы понимаете и предостережение, которое я хочу до Вас донести. Будь я на вашем месте, я бы избрал смерть на виселице. Ни в коем случае не сочтите это оскорблением или угрозой! Я говорю честно, без тени… н-да. Мой брат был человеком чести, хоть и не унаследовал титул отца. И он был сильнее меня, в плане характера. Я никогда не вызвался бы стать капитаном, зная судьбы их предшественников. И в память о нём, я обязан предупредить вас, хоть это мало что изменит. Вы уже избрали свою судьбу. Честь вам, и память в веках. Не сочтите оскорблением, но не будь вы людьми чести, я предложил бы вам сбежать. Однако должен предостеречь, что это не поможет. Один из прежних капитанов надеялся таким образом спастись от своей участи. Прикарманив недельное жалование и получив доспехи с оружием, которые, наверняка, планировал продать где-нибудь в Галинмаре, он тем же вечером сбежал. Его совершенно случайно обнаружили по воплям, доносившимся из-под земли, на «холме капитанов». Как не трудно догадаться, это то самое место, где мы… где павшие капитаны стражи должны встретить свой вечный покой. К тому моменту, как его откопали, он уже умолк.
— Простите, я не совсем понял… его Могильщики?… А впрочем нет, теперь понял. Им не чужда ирония, по всей видимости.
— Вынужден согласится, — мрачно кивнул мой собеседник, всё так же не намереваясь меня отпускать. — Так же, как граф я не приемлю дезертирства и должен предостеречь Вас от таковых поступков ещё и из соображений моего титула. Но как брат…
Он снова умолк. Видно было, что говорил он искренне, хоть и давалось ему это тяжело. Главное, что в кои веки ничего не утаивает и говорит прямо. Самую гадость в правду-матку режет, зараза. Душка, а не человек!
— Я прекрасно вас понимаю, господин граф. Спасибо за ваши предостережения, мы будем бдительны. Надеюсь, нам удастся с вами ещё пообщаться. А сейчас, если позволите, я хотел бы вздремнуть до…
— Да-да, разумеется, — тут же закивал граф, не дав мне закончить фразу. Впрочем, я и не планировал. — Позвольте ещё одну ремарку, последний совет. У вас есть лишь два пути: либо остаться в броне, надеясь, что вам-то сил хватит, либо снять её, чтобы не утруждать похоронную команду, что понесёт вас к месту последнего покоя. Совет же мой — не забудьте помолиться перед сном своим богам.
И вот пойди разбери, это он из соображений заботы, или так витиевато и завуалировано мне угрожает? В любом случае, он мне надоел. Как его отогнать-то? А как бы Серёга, истиный интроверт, прервал бы этот разговор?
Вспомнив Бороду, я почему-то решил поступить именно так. Склонил голову к плечу резким рывком, при этом едва приоткрыв рот для лучшей акустики.
Хруст раздался зверский! Девчонки в школе дико бесились, когда Серёга такое вытворял. И он-то нормально, а мне вот в шею вступило… и как быть? Ладно, перетерплю. Лишь бы слёзы на глазах от боли не выступили, а то как в том фильме, с китайцем.
— Благодарю Вас, граф, — я снова склонил голову в небольшом поклоне. — Мы учтём ваши советы. Вы позволите мне пройти к другу и поделится с ним этими размышлениями?
— Конечно! — чуть склонился граф мне в ответ и указал на дверь нашей коморки, приглашая пройти.
Я и пошёл, совершенно не задумавшись о Серёге и условиях, в которых я его оставлял. А стучаться-то для слабых и не интересно… м-да, неудобно как-то получилось.
Я мгновенно осознал свою оплошность, но было поздно что-либо менять. Может, и к лучшему, что граф меня добрых пять минут мурыжил своей болтовнёй? Серёга вот только рад этому, я прям уверен.
Стоило мне открыть дверь, как я едва лбом не столкнулся с небезызвестной мне рыжеволосой служанкой, закутанной в простыню поверх шикарной фигурки и с кипой одежды в руках. У меня за спиной сдавленно хихикнул граф, ничуть не меньше поражённый увиденным. Девушка же, увидев нас, охнула, притянула к себе простыню, чтобы та не мешала её передвижению и поспешила к лестнице.
Ситуация несколько улучшила моё настроение, ещё недавно бороздившее глубины под плинтусом, однако до высот Бороды, сиявшего на измятой постели в одном лишь исподнем, мне было как до звёзд!
Пока я пребывал в лёгком шоке от произошедшего, за моей спиной снова оживился граф, зашелестев едва не мне на ухо:
— Вижу, вам и впрямь есть что обсудить. Капитаны! — он чуть склонился в прощальном поклоне, прикрыл за собой дверь и направился к лестнице спорым шагом, грохоча по деревянному полу тяжёлыми сапогами.
Мне не хотелось доставлять Серёге ещё больше удовольствия своими расспросами и хоть какой-то реакцией на произошедшее (хватит с него, с гада мохнатого), потому я лишь молча оглядел остальную комнату.
Оп-па, еда!
На письменном столе обнаружился поднос, щедро заставленный яствами. По всей видимости, притронуться к этим поистине королевским кушаньям Серёжа и его новая подружка не успели, решив сперва побеседовать «о разном»… ну и обойдётся, в таком случае.
А ужин-то и впрямь достойный! Какая-то курочка, к которой донельзя искусный шеф прирастил две пары запасных ножек так реалистично, что они смотрелись родными; закопчённые рёбрышки с разящим в нос запахом дыма; какой-то мясной рулет, набитый перетёртыми овощами со вкусом грибов, к ним нарубленные тончайшей стружкой кусочки мяса на подобии хамона; целая голова сыра, кочан салата, ещё какая-то зелень разной масти, хлеб и высокий кувшин с узким горлом. Быстро накидав в свою тарелку всего, я потянулся к кувшину. Вино? Нет, компот какой-то, или отвар ягодный. Ну и к лучшему. Не хочется мне пьяным помирать. А трезвым, глядишь, хоть попытаюсь дать отпор.
Аппетит во мне разыгрался зверский — я быстро опустошил тарелку и начал набирать всего по второму разу. К моему удивлению, всё это мясо оказалось невероятно вкусным, но совершенно «пустым», словно я воздух ел. Даже после трёх порций я не наелся — желудок скулил, будто я и крошки не съел. Может, дело в том, что я после завтрака у опалённого дерева так ничего и не ел толком? Ну или калорийность у местных продуктов хромает, одно из двух.
Когда я взялся в четвёртый раз накидывать на тарелку снедь, Борода не выдержал и тоже пополз к столу. Голоден он был едва ли, по блюдам всё-таки прошлись до моего прихода (я просто не сразу приметил пустые тарелки, ведь админушка благоразумно спрятал их в стол), а вот составить мне компанию не отказался. Уселся напротив, наполнил бокал компотом, мне долил до полного и демонстративно стукнул ножкой своего по моему, после чего осушил его залпом и снова взялся наполнять.
— Ну что, зверушка ты довольная, напился? — с наигранным участием поинтересовался я у друга, который всё так же улыбался мартовским котом.
— И не только, агась, — продолжая ухмыляться, заверил меня админ. — А что, собственно, не так?
— Да всё чудесно, что ты. Давай запишем, что я даже за тебя рад, хорошо? Вот только у нас проблемы на горизонте маячат. И если лично за тебя я рад, то вот уже за нас вместе взятых — не очень. Скорее даже опечален я нашей судьбой, Серёж. Понимаешь ли, Серёжа… нас будут убивать. И нет, не опять. А снова!
— Дя? Игоряш, скучно. Я начинаю привыкать, агась. Такими темпами я смирюсь прежде, чем они сдюжат. Сколько раз за сегодня-то? Начнём с ветки…
— Тогда начни со сна, — тут же поправил я.
— Вот. Сон, потом ветка, потом в лесу об корешок споткнулся… Потом виселица, «капитанство», отборочный. И вот теперь, значит, убивать идут, говоришь. Игоряш, да ты кладезь неприятностей!
— Знаешь, Борода, а «капитанство», как ты его обозвал, оно ведь на твоей совести.
— Игоряш, ну кто считает? Ладно, проц с ним, агась. И кто на этот раз? И за что, собственно? Муженёк той рыжей?
— Тоже мне, нашёл проблему. Если бы, Серёг. Нет, всё куда… страннее, как по мне. За что именно нас резать изволят ты сам уточни у Них, ладно?
— У кого? — не понял Борода.
— Ну, кто резать придёт, тех и спроси, — бесхитростно пояснил я. — Лично, так сказать, узнай у них, из первых рук, чем мы им так не приглянулись, что они нас прирезать хотят. Зато я могу ответить на второй вопрос, а именно — кто они, те, кто нам смерти так желают. Впрочем, ты и сам догадываешься, подозреваю. Те самые «Могильщики», — я кивком указал на въевшуюся в дощатый пол кровавую надпись.
— А, тю… — Отмахнулся друг. — Ты всё про этих? Тоже мне, новость. Я думал к ним ещё кто присоединился, напрягся даже. Про этих и так ясно. А узнал что полезное про них? А то мои разведданые удручают, агась. И скудны.
— В смысле?
— Ну… она, конечно, говорила… Но там по делу — мало… — Серёга опять поплыл. — Всё как-то больше…
— Заткнись, Серый. Я не ханжа, но оставь подробности себе. Что она по делу сказала?
— Эх, злой ты, Игоряш. По делу? Уверяла, что пиндык нам на месте, агась. Можно особо и не рыпаться. А я пытался доказать, что мы о-го-го! и всех их того, раскидаем, агась.
— Знаешь, мне граф в дверях почти тоже самое сказал, что и она тебе. Да и Дарен… — я постарался кратко и при том максимально подробно, не упуская важных деталей, пересказать другу всё, что мне удалось узнать за день. Начал, собственно, со слов графа, поскольку они были ещё свежи в памяти, а там и до рассказов Дарена о Могильщиках добрался, с мёртвой деревней, и до увещеваний мага по их поводу, которые «до моего прихода продержитесь».
Пока я отвлёкся на свои россказни, Борода подскочил с табурета и кинулся натягивать доспех. Заметив это, я прервал рассказ.
— Игоряш, чего затих? Продолжай, не стесняйся. Мне просто ТАК в броню захотелось, вот ты бы знал!
— Да ладно тебе, Серёг, разве всё так плохо?
Услышав мой вопрос, Борода наградил меня неописуемо великолепным взглядом. Я едва со стула не упал, впечатлившись. Будучи старым интровертом, нормально общавшимся только со мной и ещё с парой человек, Борода отлично умел передавать мысли невербально. Но в этот раз он превзошёл сам себя! Он смог уместить в один взгляд и недоверие к моим словам, и ненависть, на зависть лучшим представителям Тёмной Стороны, обращённую как ко мне лично, так и к ситуации в целом, и весь словарь русского матерного, да со всеми падежами, склонениями, родами и войсками вкупе.
Получив в свой адрес столь бурный фонтан эмоций, я поспешил успокоить друга:
— Да погоди ты, отставить истерики. Борода, фу я сказал! У меня есть и хорошие вести с полей разведки, или как там это… Короче, промелькнуло предположение, что этих Могильщиков мог побеждать только Первый Император…
— Игоряш, а ты уверен, что правильно интерпретируешь семантику выражения «хорошие вести»?
— Борода, дай договорить, а? Только Первый Император, своим клинком.
— Утерян? — с тоской в голосе уточнил мрачный друг.
— Вроде того, — решил я уклонится от прямого ответа. А чего он всё перебивает? Ладно, долго мучить не буду. — Вот он.
— Да ладно? — не поверил мне админ.
— Шоколадно. Меч Первого Императора, да. Во всяком случае, очень похож. Маг прямо этого не признал, только предполагает и всячески уклоняется, однако шансы высоки. Впрочем, если и не меч императора, то некий клинок Северян, меч Лютая Стужа! И он настолько шикарный и мощный, что промораживает само время, представляешь?!
— Игоряш, ну что толку? Какой прок морозить время, если мы сдохнем, а? Я догадался уже, как ты Дарена ушатал, агась. Всё на остановке времени сходится. Так что не удивил, обломись. Давай, бухти дальше про меч Императора, там интереснее.
— Ну а что меч императора? По всему выходит, что его меч был единственным оружием против Могильщиков, вот только он как-то затерялся, выключился, или ещё что в таком духе, вот те уроды и распоясались. И выключился он до тех пор, пока я в него не вцепился. Представляешь — пока я его не взял, он только ржавел красиво, выглядя обычным железным мечом, без рун и прочих красот.
— Тоже мне, «бритва перепоя»… — проворчал Борода, пытаясь приладить к груди панцырь. — А с чегой-то ты такой «избранный» вдруг, а?
— Да хрен его знает, Серёг, — честно признался я. — Этого мне так никто и не объяснил, а сам я не в курсе. Маг, главное, ни бельмеса всей шутки не понял, сам разобраться пока не может, потому темнит. Но он честно сказал, что основание для признания человека оружием может быть в него встроено, при том легко, без особых на то трудностей и может быть абсолютно любым. А ты к чему, собственно, спрашиваешь? Сам хочешь избранным быть? Так мне не жмёт, я подвинусь.
— Не-не, спасибо, — тут же отмахнулся бородач. — Эти ваши избранные только два раза нормально заканчивали. А так всё сдохнуть норовят, агась. Мне и садовником на побегушках не жмёт.
— Каким ещё садовником? — не понял я.
— Толстым, но справедливым, — усмехнулся друг. Он нервно расхаживал по комнате, погромыхивая болтавшейся на нём бронёй. Замерев, он попрыгал на месте, вслушиваясь в перезвон и обратился ко мне: — Помоги в доспех упаковаться нормально, а?
Уже вскоре мы закончили инспекцию доспехов и расселись на кровати. Борода как бы случайно сел на дальнюю часть и начал поглядывать в окошки. А мне пришлось любоваться кровавыми письменами, что остались после предыдущего хозяина комнаты.
Тягостное молчание мне сразу не понравилось, но идей для обсуждения у меня не возникло, потому я решил задать вопрос, ответ на который и так знал. Нужно же с чего-то начать беседу.
— Слушай, бородатенький, а как ты так быстро… ну…
— Игоряш, я сам не понял! Я случайно, честно. Во-вторых — она сама! Ты там избранный, а я вот тут оказался. Не всем же девкам на тебя западать, в конце концов. Считай, повезло мне, агась. И между прочим, ты зря на неё. Хорошая девушка. Заботливая. Смотри, сколько мясы нам приволокла, а? А ты её даже не поблагодарил. А я вот…
— А я и не сомневаюсь, что ты-то да, Серёг, — засмеялся я.
— Ой, отвали! — бородатый густо покраснел и отвернулся.
— Ладно тебе, уймись. Слушай, а я вот ещё о чём размышляю всё: а почему герцог так легко согласился и отдал нам руководящий пост стражи?
— Да всё просто, Игоряш. Нас не жалко. Пока нас будут резать… кхм. В общем, мы — средство отсрочки.
— Да? Рычаг для тайм-менеджмента, серьёзно?
— А почему нет?
— Знаешь, Борода, а ты скорее всего прав, сколь бы паршивой не казалась мне твоя мысль. Значит, он хороший управленец.
— Настолько, что в иных обстоятельствах вы стали бы лучшими друзьями, агась.
— Не исключено, Серёг. Эх… нас не жалко, нас не жалко… Нам тоже, или всё-таки пободаемся?
— Пободаемся, конечно! Сами сдохнем, но и врагов прихватим. Так деды завещали, агась. Ночь делим поровну, дежурим посменно. Один дыру в полу протоптать пытается, второй в полудрёме. Лежачий следит за тылами бродячего, понял? Обязательно следит!
— Да понял я, понял, — отмахнулся я. — Но я сомневаюсь, что мы сможем уснуть.
***
По центральной улице города шёл высокий человек в бежевом плаще, с капюшоном надвинутым на голову так, чтобы случайно выглянувший из-за угла крестьянин не увидел его глаз, поблёскивавших едва различимым жёлтым светом. Горожане всегда побаивались его и недолюбливали…
Это был молодой, худощавый юноша, не широкий в плечах, но и не болезненно худой. Лицо его не отличалось от прочих лиц ничем, за исключением лишь странных, светящихся глаз, ярко-жёлтая радужка которых имела в себе ещё множество отдельных зрачков, словно глаза паука, или же ящерицы. Не все магические эксперименты проходят удачно, но сам парень старался воспринимать случившееся в позитивном ключе, хоть и получалось это у него не всегда.
Дойдя до центральной площади города он осмотрелся и, не обнаружив посторонних глаз, скинул капюшон, уже не боясь быть увиденным.
Город спал. Лишь стражники ходили по замку с дозором, да старый маг, хранитель города, бдел в своей высокой башне. Именно на неё и обратил свой взор юноша. Протянув к ней руку, он начал нашёптывать противоестественные слова. Быстро покончив с заклинанием, человек в плаще обратился к пустоте:
— А ты всё здесь, Зенириг? Что, так и не хочешь передать свой пост? Конечно-конечно, как же без тебя герцогство, да и Амадей… слышал я всё это. И не раз слышал. Так ты меня впустишь, или так и будем через полгорода переговариваться? Пустишь? К чему вообще столь мощные заслоны? Что? Новые капитаны, опять? Вот дураки… Ладно, открывай. И ещё, отец: стражу попридержи, или предупреди хоть, что б не как в тот раз!
***
Старый смотритель кладбища засы′пал свежую могилу, тяжко вздохнул и, отложив лопату, взялся за меч. За последний месяц старик начал хорошо разбираться в оружии. Этот был из дорогих, с инкрустацией драгоценностей даже на лезвии, острый… Почти новый, отведавший крови всего пару раз. Такой меч мог принадлежать только кому-то из знатной семьи.
Старику было жалко этого мальца куда больше прочих, ведь он пал совсем юным, но ничего сделать он не мог. Клинок был использован по последнему назначению — воткнут в изголовье могилы, заменив собой надгробие павшему в бою воину. Старец выдернул из влажной земли лопату и побрёл к городу.
Позади него зияли пустотой десятки разрытых могил с опустевшими гробами.