Когда позывы утихли, я поднялся с колен и, отплёвываясь, побрёл к гостинице, к главному входу. Меня неплохо штормило, но на ногах ещё стоял. Пожалуй, минут пять ещё продержусь, но без лишней нужды в бой лучше не лезть — однозначно проиграю.
Пока я брёл, я решил занять себя размышлениями о произошедшем. Травмы мертвеца, пришедшего на бой со мной, напомнили мне о бедолаге-стражнике, получившем от него подобные же увечья. Он что же, под себя его пытался истерзать, что ли? Сущий ад. А то есть это каждого Могильщика по два раза убивать надо, или что?
Ещё вспомнились слова Дарена, о методиках защиты трупов от воскрешения. Давно утраченных, разумеется. Нашли, блин, что потерять.
От гостиницы меж тем мне на встречу шли несколько нападавших. Шестеро, или около того. Все выглядели едва ли лучше меня — измазанные в крови и изодранные, с наливающимися фингалами. У одного бок разодран, другой ногу подволакивает, третьего — вообще волокут за ноги, он башкой по брусчатке бряцает, а реакции ноль.
И все обходили меня по широкой дуге, нарочито демонстрируя свою безоружность. Захотелось гаркнуть: «Да валите живее, мне влом!», но я сдержал этот порыв. Вдруг заору, а мне потом сил дойти до гостиницы не хватит? А там моя помощь позарез нужна, наверняка. Кто же их ещё так покроет забористо?
За спиной раздался мощнейший грохот, вынудивший меня забыть обо всём на свете и обернуться, вскидывая оружие и вставая в подобие боевой стойки. Оказалось, тревога ложная… ну или такого уровня, что сделать я уж точно ничего не смогу.
Над самым центром города, в сердце этого квартала, прямо над громадными шпилями самого огромного здания в этом районе (да и в городе-титане в целом, надо полагать) под громовые раскаты неспешно всплывала радужная сфера. Её вид завораживал, она смешала в себе все краски и цвета вселенной, излучая их мягким светом. С поправкой на расстояние, диаметром она должна быть в полкилометра, не меньше.
Поднявшись достаточно высоко над городом, от чего она уменьшилась едва не в половину, сфера чуть ускорила вращение своих перламутровых боков и от неё потянулись тончайшие, волнистые нити энергии, зонтом простираясь над городом. Когда этот чуть неровный кокон коснулся горизонта, видимо, дойдя до стен, по этим нитям из сферы потекла полупрозрачная пелена, перламутрово-лиловая, с какими-то зеркальными проблесками и яркими бликами, подобными северному сиянию, но в сотни раз ярче.
Крупнейшее здание, в самом центре. Ну, не трудно сложить два и два, первая же догадка будет верна — это либо здание пресловутого Совета Магов, либо дворец Императора, к которому маги пришли на поклон, что бы лично козырнуть своим «смотри, как я умею!». Вспотел — покажись начальству! Ну а сфера, и прочие красивости — обещанный купол против Могильщиков.
— Уроды, — выругался я, сокрушённо покачав головой и снова двинувшись к гостинице. — Что толку, вы её ставите? Могильщики давно в городе, плевать они хотели на все ваши защиты. Лучше бы подмогу прислали, гады…
Оказавшись вблизи гостиницы, я расслышал невнятные звуки боя, сопровождаемые громким матом Бороды и грохотом деревяшек. Впрочем, орал не он один, просто его бас я быстрее прочих опознаю. Значит, мы ещё не закончили? Со второго этажа полыхнули яркие, белые вспышки, сопровождаемые самым натуральным громом. Минадас? Теперь точно закончили. Стоп, а если у нападавших не только маг-мертвяк, но и ещё один был в резерве? Твою мать!
Я галопом рванул внутрь, не разбирая дороги. Из-за этого почти сразу споткнулся об какую-то табуретку и едва не растянулся на валявшемся под ногами потухшем фонаре, который выволокли из настенного держателя. Собственно, их почти все выволокли или погасили, что тоже усугубляло: я пёрся к лестнице, грохоча как слон, совершенно не видя, куда наступить. Из всего освещения на этаже остались лишь две чахлых свечки, да всполохи со второго этажа.
— Там ещё кто-то идёт! — сообщил взволнованный голос. Сэрим? Нет, скорее Дарен. Не уверен, пока не запомнил их голоса.
— Сам! Я занят! — зарычал Борода и тут же раздался тяжёлый удар в древесину, будто кого-то в стену впечатали.
— Не беспокойтесь, друзья, я разберусь, — ответил им кто-то ещё. Спокойный голос, мягкий… Минадас, наверно.
— Тут все сбежали давно, с кем ты разбираться решил? Со мной? А разбиралка не отвалится?! — возмутился я. — Включи свет, мать твою! Ты маг вообще, или куда? Разберётся он, блин, разбиратели, ети их так… Минадас, ну включи свет, я нихрена тут не вижу, куда прусь! Как к вам попасть? Откуда эти голоса?
Вместо ответа на мои вопросы раздалось лишь довольное ржание Бороды. Света больше не стало, но и атаки не последовало. Ладно, меня устроит. Я перила нащупал, они тоже прокатят в качестве путеводной нити.
На втором этаже света было больше и я смог оценить масштабы и красоту… всего. Ох ёпт…
Этаж был разорён подчистую. Двери выломаны вместе с косяками, а то и вовсе разнесены в щепки, пару стен за время боя ребята попросту смели, да и копоти повсюду хватало. Дорожки пожгли, деревяшки опалили, мебель разломали… всю.
Но страшнее всего выглядели потолок и пол у самой лестницы, в центре холла. Видимо, сюда угодил один из огненных шаров. Мало что вся древесина обуглилась, так она до сих пор краснелась, будто взрыву всего пара секунд! Это какая ж температура нужна, что бы так прожарить, вашу мать?!
Досталось не только интерьерам: Дарен валялся недалеко от правых номеров, привалившись к стене. Правое плечо осталось без брони, его пересекал широкий порез, да и накладка с ноги почти сорвалась, держась лишь на половине ремней.
Ему пытался помочь Сэрим, обтирая и зажимая рану. Доспеху усатого тоже досталось: кираса была порядком смята, как от попадания тяжелым мечом, или дубиной какой.
Минадас к моему приходу как раз закончил ходить по комнатам, добивая остатки разбойников громовыми разрядами и теперь занимался с громко кашлявшим рядовым бойцом, из столичных, который спустился сюда же.
Бистрегз сидел у центрального окна, прямо над входом, и устало поглядывал туда, в ночь, видимо, опасаясь повторных атак.
А у изгиба лестницы, поднимавшегося на третий, стоял Борода, держа за глотку какого-то шкета со спутанными волосами, типа дредами, и впечатывая его в стену раз за разом с чётким, уверенным ритмом.
В пареньке было метра полтора роста, или немногим больше, да и субтилен он был порядком, но бородка выдавала в нём тридцатилетнего, или около того.
И вот Борода грохотал им в дощатую стену, с явным наслаждением, остервенело глядя тому в глаза и что-то приговаривая. Парень уже поплыл, почти вырубился, но Серёга всё продолжал и продолжал лупцевать его, издавая тот самый грохот, что я услышал ещё от дверей.
— Борода, а… — я попытался отвлечь друга от экзекуции разговором, но что-то пошло не так.
— Отвали! — рыкнул на меня друг, не прекращая своего занятия. — Занят!
Прекратить не прекратил, зато обернулся. В тусклом свете я всё же смог разобрать… ой ужас. Значит, мне не показалось? Бороды у Бороды больше нет, его реально опалило к чертям? Щёки красные, лоснятся ожогами, растительность клоками торчит, да и палёной шерстью за версту несёт. Ну точно, так и есть — опалён Серёга. Даже волосам досталось, хоть они и в хвост за головой собраны.
Трындец парню.
Впрочем, его никто из нас с ножом у горла не заставлял к нам лезть, так что сам виноват. Или заставлял?
Ай, чёрт, какая же дурь в башку лезет… Ну и что, что Дарен бегал где-то? В магазин зашёл! Он сражался на равнее с прочими, да и ранен порядком… а если для отвода глаз?
Бред. Нет, нельзя о таком даже думать! Не хватало ещё своих друзей, с которыми в бой идёшь, подозревать в чём-то… Какой «в бой» без доверия меж соратниками? Хотя и вслепую верить не стоит…
Чёрт, шло бы оно всё! Я задолбался. В спине что-то колит, что не повернуться, лёгкое простреливает, мышцы с непривычки огнём горят, да и на ногах уже едва держусь. Надо отдохнуть, а думать всякое будем поутру. Руки ещё дрожат, от озноба колотит. Не мудрено, конечно: и одного целого окна в гостинице не осталось, мы по всем прошлись, а ночь, как-никак. Или адреналин отпускать начинает, что не менее вероятно.
Я рухнул у стены, недалеко от Бистрегза. Точнее у того, что от неё осталось — бо′льшую часть снесло не то взрывом, не то молнией, не то разбушевавшийся Борода кого-то метнул. Хотя какая разница, в сущности? Опора под спиной есть — и ладно.
Расслабившись, я пригляделся к наёмнику. Только сейчас заметил: у него ведь все руки исполосованы мелкими порезами. Да и на лице вон, пара ссадин крупных, на скуле и на лбу. С другой стороны — мы ещё легко отделались. Учитывая, сколько на нас напало, да и… как мы только выжили?
От лестницы послышался грохот рухнувшего на ступени бесчувственного тела, тяжкий вздох, и уже вскоре Серёга сел рядом со мной.
— Устал, — констатировал он, как бы между прочим.
— Зато жив, — едва пролепетал я в ответ. Во меня вырубает, а!
— Это да. Не спорю, агась. Впрочем — ты жив. Это вообще отлично, агась. Мало что само по себе, оно ведь значит, что у них — на мага меньше. Но я всё равно не доволен, — он скривился, и тут же зашипел от боли из-за гримасы. А, в этом смысле не доволен…
— Надо думать, — кивнул я, пытаясь хоть как-то его поддержать. — А как ты так умудрился-то? Наружу высунулся, да под стену пламени попал? Или тот урод, маг который, исхитрился что-то сюда забросить, пока я отвлёкся?
— А? Чегось? Ааа, ты об Эээтом… — он провёл по огаркам прозвища рукой и скривил недовольную гримасу. — Эхх… Грустная это тема, Игоряш. Не хочу я об этом. Но придётся, согласен, агась. Короче, это… это я сделал.
— Кого сделал? — не понял я.
— Взрыв, пожар… морду. Угольки светятся вон там, видишь? Вот там и п… взорвалось, агась.
— Чего?! — Затянул я, вскакивая. Сон мгновенно отступил и я сел, пытаясь осознать услышанное. Хотя по факту, я ничего особо и не услышал, но… что?!
— Игоряша, спокойно. Сейчас всё поведаю. Но всё по порядку. Там в книге, которую Минадас тебе сделал, да ты отказался, потому что читать научился, там слова есть.
— Слова, в книге? — я попытался изобразить максимально фальшивое, саркастичное сомнение.
— Нонсенс, согласен. Так вот, Игоряш. Вкратце, идею магии там описывают так: веришь в результат, вкладываешь его в слова. То есть, типа, любая фраза может работать заклинанием. Веришь, что слова дадут результат, да вкладываешь определённый смысл, эффект какой-то. Подкрепляешь только верой в сами слова и в себя, что осилишь, стало быть. Кормишь энергией, само собой, но она типа всегда у всех, туда-сюда. Воооот… и я-дурак, возможно даже сказочный, решил проверить. Тут без тебя такооо-ое мясо началось! Я решил, что самое то для тестов. Выбрал слова, самые такие… левые, не обиходные, и решил что они дадут эффект. И поверил, искренне! что всё получится…
— И как?
— Получилось, — грустно вздохнул друг, снова проводя по опалённому подбородку и морщась от боли.
— То есть погоди, я правильно понимаю: ты умудрился сам, не умея вообще нихрена, создать абсолютно новое заклинание, базируясь лишь на вере, что оно сработает, и мало того, оно ко всему ещё и сработало, опалив тебе полморды?!
— И ещё шестерых нападавших в прах развоплотнило, агась. В остальном — всё верно уловил, как никто прям.
Я выпучил глаза (при чём само как-то, раньше замечен не был) и снова привалился к стене, пытаясь переварить. А точно у меня тут склонность к магии, а не у этого придурка полоумного?
— А чего ж ты паренька тогда мутузил, если сам виноват?
— Ну, не от хорошей жизни всяко. И что ж мне, радоваться, что ли, что я теперь не Борода, а… Копчёный.
— Да ладно уж, так радикально… Жареный можешь быть, если Копчёный не нравится.
— Пошёл ты! — ухмыльнулся друг и начал хихикать, расслабляясь.
— Ладно, а чего такое сказал-то хоть, что за заклинание? — начал подзуживать я, пытаясь удовлетворить своё любопытство. — Только не вслух! Ты и с половиной бороды страшный, а вида тебя совсем без растительности я попросту не выдержу! У тебя есть, на чём написать?
Борода хитро улыбнулся и полез под кирасу, к карману рубахи. Ну да, у Бороды вечно есть всё и везде, ещё со школы.
Спустя пятнадцать минут мучений и кряхтений ему всё же удалось добраться до заветной цели, кармана, и он выудил оттуда блокнот с маленьким карандашом. Открыв на чистом листе, он что-то ловко начеркал в нём и гордо продемонстрировал мне. На листке появилось всего четыре символа — «火灾易爆».
— Отлично! — возликовал я, пусть и наигранно. — И что это?
— Китайские иероглифы, — с нотками гордости и какого-то смущения сообщил друг. — Означает «Огне- взрыво- опасный».
— А чего так смущённо?
Борода прокашлялся и снова принялся писать.
— Вот транскрипция, Игоряш.
Надпись видоизменилась лишь слегка, приняв вид: «火灾易爆 — Huǒzāi yì bào». Ну понятно, почему он именно эту фразу на китайском так легко запомнил… почти по-русски звучит.
— А ты уверен, что именно эту фразу сказал? Может, просто сантехника дядю Васю цитировал, по созвучности попутав?
— Игоряш, да я откуда знаю? Я вот Это имел в виду, а уж что я произнёс — дело десятое, агась. Сработало? Сработало! Я ему сказал «yì bào», а оно Каааааак «yì bào»! Ахаха-ха-ха!
— М-да, Серёг, дурак ты всё-таки тот ещё… Хорошо хоть удачливый, как всякий русский дурак.
— А, хороша удача — пол морды опалил, — отмахнулся друг.
— Ну да, лучше бы в прах, как остальных шестерых, — съязвил в ответ я.
— Кхм. Туше, агась.
Наш разговор прервал очередной грохот сапог по ступеням. Я глянул на наёмника и обнаружил, что он попросту спит, оперевшись на подоконник. Твою мать…
К счастью, Серёжа был всё ещё в запале и нашёл-таки ещё один не разломанный стул. К несчастью — эта детина не догадалась подумать, прежде чем метать невинную мебель в гостей, а я не успел его остановить. Ну стражники ведь наверняка! Ну ё… н-да, неудобно получилось.
Впрочем, а где их леший столько носил? Нас тут лишь чудом не убили, а они только-только очухались, соизволили явится. Моё мнение разделил и их командир, Сэрим, начав раздавать оплеухи в довесок к прилетевшему стулу.
С дополнительными силами мы осмелели и направились зачищать верхние этажи. А я-то дурак надеялся, что наши приключения на эту ночь завершились, да какое там… Оказалось, что ещё порядка двух десятков нападавших забаррикадировались наверху, перегородив лестницу кроватями и шкафами.
Да только так себе заслон против злого как чёрт мага — Минадас всего два слова прошептал, а мебель обратилась щепками, в мгновенье вылетевшими в окно и осыпавшимися на мостовую перед гостиницей.
Едва проход открылся, как я в числе первых забежал на этаж, громко кроя всё худшими словами, какие только вспомнил. Да и остальные не отставали, костеря нападавших на чём свет и желая тем худших кар, многие из которых обещались исполнить лично. Замыкали заход на этаж столичные стражники, которым без нашей злобы прыти не хватало нормально разогнаться.
Уж не знаю, такое появление нашего ансамбля повлияло, или же эти оборванцы задолго до нашего прихода всё для себя решили, однако же встретили они нас лбами в пол, сложившись пополам, вдали от своего оружия, которое побросали отдельной кучкой.
Я бросил взгляд на «оружие»: топоров с десяток, ржавые ножики, столярные молотки… и всего пара кинжалов, подёрнутых ржавчиной на столько, что за них браться страшно, да целый один настоящий меч, столь же запущенный. И с этим они на нас полезли, реально? Впрочем, чуть более чем реально. С поддержкой того мага, что с ними шёл — почему бы и нет?
От воспоминания о «маге» мне снова подурнело и по организму прошёлся рвотный позыв. Остановило лишь то, что уже тупо нечем.
И это же спасло меня во второй раз, когда мы вернулись в нашу комнату и к Минадасу принесли на врачевание раненых. Это были те самые два бойца, что пошли со мной и сцепились с тем… нет, не хочу больше вспоминать.
Впрочем, и не надо: вид бойцов был ничуть не лучше, позволяя вдоволь насладится… всем. От анатомических подробностей и осознания чудовищной силы того мертвеца, до понимания собственных шансов в минувшем бою, столь нулевых.
Каким грёбаным чудом я всё это пережил?!
Меня начинала накрывать запоздалая паника. Хотелось вскочить и метаться по комнате, хотелось закурить. Да набухаться к чёртовой матери хотелось, рухнуть в мёртвое забытьё! Останавливало лишь то, что это ни черта не поможет, отравленный алкоголем мозг только освободится от внешних шумов, позволив разуму как следует покопаться во всём произошедшем, обмусолить его во всех подробностях и ОСОЗНАТЬ, реально осознать! Это сделает только хуже…
Будь у меня хоть какие-то силы, я бы действительно начал метаться по комнате. Всегда начинаю. У меня типа фишка такая, ещё с институтских времён: во время экзамена паниковать нельзя, потому максимальная собранность всея организма. А как сдал — уже бесполезно, зато и можно от души. Но сил нет. И желания. Только рухнуть на кровать, посидеть хотя бы на мягком…
Я плюхнулся на кровать и вскрикнул, едва оперевшись руками на боковину. Левую руку прострелила сильнейшая боль. Переведя взгляд на руку, я сразу понял, в чём дело: я щит не снял, потому он заломил мне кисть.
И не сниму уже, собственно. Он до середины разрублен, а острые края пролома загнулись вовнутрь, утонув в накладке. Её, собственно, тоже смяло в гармошку и разрубило, она глубоко погрязла в моей плоти. Кости, наверняка, в труху перемололо, как те шкафы — от заклинаний Минадаса. А я не заметил, да к тому же загнул и дёрнул всем этим, дурака кусок…
Выругавшись, я выудил из нагрудного кармана измятую пачку дорогих сигарил. Сегодня можно, в качестве исключения. Я вытянул уцелевшей рукой одну из «раковых палочек» и зажигалку, прикурил и выпустил струю в потолок. Так, а как там Борода говорит? В итоге имеем? Ну да, подобъём баланс, пока силы ещё есть и не сморило окончательно.
Трое сопровождавших нас стражников серьёзно ранены — один получил повреждения лёгких, двое других с рваными ранами головы разной степени и причин. Минадас обещал всех вылечить, но что-то мне с трудом верится.
Наёмник Бистрегз получил множество порезов, шишек и ссадин, но выглядит самым живым, хотя наверняка пожалел о своём желании нас сопроводить.
Дарен был ранен куда серьёзнее, получив по ногам и пару хороших ударов в правое плечо. Перелом голени, трещина ключицы, колото-резаная рана плеча.
У столичного сержанта Сэрима несколько ушибов — стоило ему снять кирасу, как все узрели с пяток крупных кровоподтёков, пересекавших спину и грудь вояки.
Борода получил множество лёгких ожогов, лишился большей части растительности на лице и части гривы, получил с полсотни мелких и три-четыре крупных пореза, а так же угостил всех, кроме меня неплохой контузией от своего взрыва.
Минадас отделался легче всех, ограничившись парой царапин и пару раз попал в облака поднятой им же пыли.
Я же переломал левую руку, плюс равные раны на ней же, поймал пару ударов по зубам неизвестно чем, пяток ударов в шлем непонятно откуда и пару раз неплохо упал, отбив требуху об броню и до синевы отколотив себе задницу.
И все мы, каждый из нас, были на волосок от смерти не меньше полусотни раз за эту ночь. Интересно, а с учётом прочих факторов, это считается за «победили малой кровью», или как?
А это ведь только начало…
Больше книг на сайте - Knigoed.net