Ш а р и ф. В газете все написано!
Алмас. Товарищи, советское правительство...
Гаджи-Ахмед. Как ты советское правительство ругаешь?! Не смей правительство наше трогать!
Алмас. Товарищи, правительство...
Гаджи-Ахмед. Правительство не трогай. Мы не допустим, чтобы ты наше правительство ругала!
Алмас. Товарищи, дайте мне сказать!
Ш а р и ф. Не надо! Не допустим, чтобы ты при нас говорила против советской власти! Товарищи, мы все слышали!..
Бала-Оглан. Товарищи, товарищи! Расходитесь! Не шумите! Из города приехала комиссия и прокурор.
Ш а р и ф. Очень хорошо! Вовремя. Пускай придут и посмотрят, какую учительницу нам прислали. Разрушила прекрасное училище! Пускай придут и собственными глазами убедятся. Вот она, гулящая контра!
Алмас, пораженная, прислонившись к стене, неподвижно стоит. Все быстро расходятся.
АКТ ПЯТЫЙ
КАРТИНА 6-я
Комната Алмас. Поздний вечер. В комнате горит лампа. Время от времени слышны раскаты грома. В окно виден дождь, сверканье молний.
Алмас за столом, пишет. Плачет ребенок. Алмас встает и подходит к ребенку.
Алмас. Нет, нет, плакать нельзя... Голодная? Ой ты, бедненькая! Ну постой, постой! Я сейчас тебя супом кормить буду. (Укрывает ребенка и садится около него).
Раздается стук.
Алмас. Кто там?
Барат. Алмас-ханум, это я, Барат.
Алмас уходит и возвращается с Баратом.
Алмас. Ну, что слышно, Барат?
Барат. Комиссия приняла требование крестьян.
Алмас. Требование-снять меня со службы и арестовать?
Барат. Нет, требование открытого разбора дела. С завтрашнего дня заседания будут открытые.
Алмас. Тебя допрашивали?
Барат. Нас всех. У меня спрашивали такие вещи, что я совершенно растерялся.
Алмас. Испугался?
Барат. Испугаться-то не испугался... За последние дни ты похудела, Алмас, побледнела.
Алмас. Положение мое слишком тяжелое, Барат. И ночами не сплю, все думаю, но выхода не нахожу.
Барат. Ты держись крепче, Алмас. Мы все тебя будем защищать.
Алмас. Барат, ответь мне: если бы жизнь двух людей зависела от одного твоего слова, то что бы ты сделал?
Барат. Смотря каких людей.
Алмас. Таких, просто невиновных, несчастных людей...
Барат. Ну, конечно, я бы сделал так, чтобы они жили.
Алмас. Но их жизнь должна быть смертью для меня. Да и не для меня одной. Она очернит всю мою работу все, что я делаю, к чему я стремлюсь. Понимаешь?
Бара т. Что-то не особенно понял, Алмас.
Алмас. Сейчас я, Барат, между двух огней. Или я должна предать смерти двух совершенно невинных людей-или в глазах всех навсегда должна запятнать себя, свое имя. Понимаешь, Барат? Или они должны умереть, или я. Или они должны жить, или я. Понимаешь? Я как-то собраться с мыслями не могу. Дай мне совет, Барат.
Барат. Алмас-ханум, мы должны стремиться все их сплетни раскрыть.
Алмас. Нет. Не раскроете. По-видимому, сами обстоятельства им помогают. У меня руки связаны. Я должна молчать. Положение тяжелое, Барат, тяжелое!
Барат. Ты, Алмас-ханум, не бойся! Давеча я сам боялся. А теперь у меня страх прошел. Мы их обвинять будем.
Алмас. В чем?
Барат. Они ведь явную ложь говорят. Говорят, что между нами что-то было.
Алмас. Значит, они и тебя запутать хотят?
Барат. Ну да. И что будто бы даже у нас ребенок родился.
Алмас (с возрастающим волнением). У нас ребенок?
Барат. Да. И вот завтра мы все потребуем, пускай они это докажут. Пусть покажут ребенка. У них же в руках доказательств нет
Алмас (почти со стоном). У них в руках... доказательства есть.
Барат. Есть? Что есть?
Алмас. Есть.
Барат. Да что есть? Где есть?