КАРТИНА 3-я
Ткацкая мастерская "Зарница". Несколько станков стоят рядом. Вечереет. Только две женщины работают у станков. Издалека слышен голос Яхши.
Голос Яхши.
О, если бы солнце, скрывшись за горы, не угасло!
О, если б судьба так жестоко не отвернулась от меня!
О если б все мои желания так рано не отняла
земля!
Сказать бы луне на небесах, чтоб передала
возлюбленному,
Что сердце мое одиноко, что горе убило меня...
Входит Наз-Ханум. Очень усталая. Старается не смотреть на свою дочь.
Алмас. Что?
Наз-Ханум. Ничего.
Алмас. Кого видела?
Наз-Ханум. Никого. Никто из женщин по нашей улице не ходит.
Молчание.
Наверное, стесняются встречаться со мной. Ходила к Гюль-Джамаль.
Алмас. Гюль-Джамаль?.. Да, знаю.
Наз-Ханум. Спрашиваю ее: "Почему ты не приходишь работать и учиться?" А она говорит, что все крестьяне решили, по совету стариков, чтобы никто ни свою жену, ни свою дочь к Алмас не пускал. А кто не послушает, с тем не кланяться. А к Автилю решили не ходить хоронить его умерших родственников. Потому что, говорят, все своих жен взяли обратно из "Зарницы", а он не взял... Сидишь голодная, смотреть на тебя не могу! А за мукой ходила - и опять ни у кого не нашла.
Алмас. Надо было взять в кооперативе.
Наз-Ханум. Кооператив второй день закрыт. Поехали за товаром в город. В двух местах была - не хотели дать.
Алмас. Значит, они хотят уморить нас голодом.
Наз-Ханум. Говорила тебе - не вмешивайся! Оклевещут тебя. Боюсь, сделают что-нибудь...
Алмас. Ты, мама, не бойся, я не одна.
Наз-Ханум. Дочка, кто тебе поможет?
Алмас. Как кто? А Шариф? А Автиль? Вот видишь, что ни говорят, а он жену все-таки оставляет на работе. А это не маленькое дело. Деревня по одному пробуждается. Пойдут партийцы, комсомольцы, вся молодежь, все девушки. Только многих нет в деревне. Скоро вернутся, тогда увидишь...
Наз-Ханум. Дочка, я хочу идти к Гаджи-Ахмеду, или давай вместе пойдем, скажем, что вышло недоразумение.
Алмас. Как? К Гаджи-Ахмеду? Да ты с ума сошла! Я с голода умру, но к нему не пойду.
Наз-Ханум. А как же быть, дочка? Ведь у него много близких родных, что захочет, то и сделает.
Алмас. Ты подожди, мама, они сами придут меня просить. Потому что я говорю правду.
Наз-Ханум. Мало ли правды? Ведь за правду ничего не платят. Хочу, назло, послать к ним Яхши за молоком.
Алмас. Не надо. Не дадут.
Наз-Ханум. Она возьмет молоко как бы для себя.
Автиль (входит).Алмас-ханум дома?
А л м а с. Дома, дядя Автиль. Пожалуйста, входите. Я слышала, что на вас тоже наступают.
Автиль. Да, дочка. Собака Гаджи-Ахмед побеждает. Сельсовет ему помогает. Все имущество он переписал на имя родных, а сам заделался инвалидом. Иди после этого и борись с ним.
А л м а с. Дядя Автиль, вы все же оказались устойчивее всех! А вот Барата второй день не видно.
Автиль. Барат подрался с Ибатом, руку себе вывихнул. Вся деревня восстала друг против друга. Отец с сыном, брат с братом ссорятся. Такая суматоха, что сам черт не разберет! Сегодня крестьяне с участием сельсовета написали заявление о том, что якобы ты интриганка. В деревне создаешь разлад. Просят снять тебя со службы, отозвать тебя из деревни. Все подписались. Только Шариф не согласился. Да еще комсомольцы возражали. Но ничего не вышло.
А л м а с. Дядя Автиль, когда против нас идут Гаджи-Ахмед или мулла Субхан, мне понятно. Но обидно, когда крестьяне идут за ними по явно невыгодному для себя и выгодному для кулаков пути.
Автиль. Все связаны друг с другом родством. Сегодня они не поддержат-завтра его родные их не поддержат. Вопрос о мечети все дело испортил. Говорят, что Алмас мечеть в клуб превратить хочет. Мулла сказал, что всякое общение с тобой грешно. Ты меня прости, Алмас-ханум, темный я человек, и поэтому я пришел к тебе по одному делу.
Алмас. А что такое, дядя?
Автиль. Я, дочка, пришел жену свою увести от тебя.
Алмас. Эх, дядя Автиль, и ты сдался!
Автиль. Мне все говорят... Мулла Субхан сказал: "Всякое общение с ней грешно, а ты с ней, как чашка с ложкой, в дружбе живешь". Второй день на мой поклон не отвечают. А я не могу остаться в стороне от всех.
Алмас. Дядя Автиль, ведь они же для своей выгоды все это делают.
Автиль. Я знаю, что ты говоришь правду. А все-таки вот вопрос о мечети меня пугает. Да и когда жена сюда идет, так прямо все в глаза говорят, что она в неприличное место идет. Что тут будешь делать?
Алмас. Дядя Автиль, надо бой выдержать до конца.
Автиль. Мулла говорит, что даже в твой сад пойти грешно. Ну, словом... жена, идем, уже темнеет. Идем... Прощай, Алмас-ханум! Ради бога, прости меня! Мы, как-никак, все-таки с обшиной связаны... Прощайте!
.Алмас. Прощай, дядя Автиль! Я тебя не обвиняю. Ты все-таки смелее всех.