Однако, затрагивая эту тему, мы должны указать, что ни одна из традиционных религиозных конфессий не выработала своей альтернативной общественно полезной науки, которая была бы более эффективна в тех аспектах, в которых апокалиптические достижения атеистической науки удовлетворяют только тех, кто от нее кормится.
В условиях глобализации одной из причин, порождающих агрессивно атеистическое осознание жизни, потребительски-бездумное отношение к Мирозданию, к природе Земли, к обществу являются закостенение сложившихся традиционных конфессий. Догмы занимают место истинной духовной работы и искажают ее суть. Нуждающиеся в реальной помощи и поддержке люди получают взаимоисключающие друг друга взгляды как по вопросам богословия, так и по вопросам общественным и экономическим.
Но истинные ответы на базовые вопросы бытия личности и общества не могут быть взаимоисключающими, если они проистекают из одного Божественного источника.
В результате межконфессиональных разногласий по важнейшим проблемам жизни общества многие люди, не вдаваясь в существо разногласий, отрицают жизненную состоятельность веры и религии в принципе, объясняя их наличие в культуре человечества невежеством, субъективными заблуждениями, слабостью и неустойчивостью психики людей. Мотивация их отказа от веры и религии проста: «Если Всевышний — один-единственный, то этот „плюрализм" взаимно отрицающих друг друга конфессионально-канонических мнений — не от Бога. Если бы Бог действительно существовал, то Он пресек бы существование этих разночтений и те злодейства, которые на этой основе творятся на протяжении всей памятной истории (гугеноты — католики, шииты — сунниты, христиане — мусульмане и т. д.). А раз Он не пресекает всего этого, то, стало быть, Он и не существует. Что и требовалось доказать».
В основе этого ошибочного атеистичного вывода лежит грубая этическая и познавательная ошибка — ничем не оправданная попытка возложить на Бога миссию верховного полицейского, глобального инквизитора.
Вопреки такого рода выводам атеистов, этот не соответствующий объективной реальности «плюрализм» мнений люди должны изжить сами методами познания и просвещения. Именно для этого Бог наделил их не только чувствами и интеллектом, но и возможностями овладения объективно праведной нравственностью, обусловленной Божьим промыслом.
Тем не менее, сознание людей («оркестр» современного образования России) ориентировано на два абсолютно разных базовых камертона: первый — атеистическая по своему существу система научных знаний, второй — религиозно-культовые представления той конфессии, которая индивиду пришлась по нраву или принадлежность к которой он унаследовал от кого-то из предков.
То есть большинство людей оказываются под властью как минимум двух взаимоисключающих друг друга философских камертонов. Кроме того, каждый из культовых камертонов по-своему фальшивит. Эта ситуация еще более ущербна, чем развитие под один фальшивый камертон, которое до поры идет гораздо более эффективно и слаженно. Другими словами, ситуация в стране хуже той, о которой говорил апостол Иаков: «Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих» (Соборное послание апостола Иакова, 1:8).
Система образования формирует интеллект личности человека, который впоследствии является самонастраивающимся алгоритмом выбора и преобразования информации. Его основной задачей является создание принципиально новых информационных связей и завершенных образов. Он, являясь составным элементом психики человека, может быть одинаково востребован как для созидания и гармонизации процессов в Мироздании, так и для формирования тенденций к разрушению и погибели. Гармонизация интеллекта и Мироздания — задача образования, и решение ее возможно лишь на базе общей для всех нравственности, соответствующей Божьему промыслу, основой чего должно быть достижение человечного типа строя психики всеми к концу подросткового периода — началу юности. Только на этой основе люди способны породить особый тип коллективной психики, который издревле именуется «соборность», а на ее основе реализовать то, о чем писал апостол Павел: «Бог не есть бог неустройства, но мира: так бывает во всех церквях у святых» (1-е послание к Коринфянам, 14:33).
К сожалению, атеистическая наука по преимуществу не признает нравственно-божественную обусловленность общественно полезных результатов интеллектуальной деятельности, не желает вникнуть в глубочайший смысл известного афоризма А. С. Пушкина: «Гений и злодейство — две вещи несовместные». Более того, авторитетный в свое время в кругах интеллигенции академик Н. Н. Моисеев (1917-2000, математик и экологист) выразил прямо противоположные подходы: «Наверху может сидеть подлец, мерзавец, может сидеть карьерист, но если он умный человек, ему уже очень много прощено, потому что он будет понимать, что то, что он делает, нужно стране» («Перестройка. Десять лет спустя». «Апрель-85», М., 1995. С. 148). Эта позиция идет вразрез и с базовыми древними учениями. Царь Соломон, вошедший в историю с эпитетом «Премудрый», утверждал: «В лукавую душу не войдет премудрость и не будет обитать в теле, порабощенном греху» (Библия, синодальный перевод, Ветхий Завет, Премудрость Соломона, 1:4). Это воззрение поясняет и Новый Завет: «Дух Святой — наставник на всякую истину» (Иоанн 14:26, 16:13). Коран утверждает, что Различение (т. е. способность отделить сигнал от фона) не даруется Богом порочным субъектам (Коран 8:29). И это глубже повторяемого многими «если Бог желает кого-то наказать, то он лишает его разума», поскольку без притока новой информации развитие миропонимания останавливается до тех пор, пока индивид не переосмыслит праведно ту информацию, что ему была дана в Различение ранее.
Ни атеистическая научная школа, апеллирующая только к разуму, ни богословская, подстригающая достижения разума под догматы рукотворных земных Писаний и традиции истолкования жизни на их основе, не способны сформировать безущербную целостную систему образования, которая могла бы реализовать полноту достоинства человека. Это требует формирования единства взаимно дополняющих разума и веры.
В системе познания всегда будет сохраняться зона непознаваемого разумом, поскольку разум человека ограничен, а следовательно, заведомо, на уровне идеальной модели интеллектуального познания Мира ограничены возможности его отображения во всей полноте и детальности. В Мироздании всегда было, есть и будет то, что остается принимать исключительно на веру. А потому только диалектическое единство разума и веры позволяет расширить принципиальные возможности модели мировосприятия и познания истины до границ объективной реальности, до потенциальной возможности объять в этой модели всю полноту Мироздания.
Отказ от составляющей веры в мировоззрении и миропонимании влечет за собой их ущербность, то есть неполноту, ограниченность. По существу принцип «я никому и ничему не верю» обязывает всякого, кто его провозглашает, единолично воспроизвести в очищенном от ошибок и заблуждений виде всю совокупность достижений культуры человечества в его историческом развитии. Но никто не способен подменить своей персоной все человечество во всей череде поколений. Поэтому все люди обречены очень многое принимать на веру.
Принятие чего-либо на веру обладает своей спецификой. Согласие принять какую-то информацию на веру, а равно и отказ от этого, обусловлены в психике индивида его истинной нравственностью. Информация, которой мы верим, и информация, которую считаем интеллектуально обоснованной, не изолированы одна от другой, а взаимно дополняют друг друга в нравственно обусловленном порядке обработки информации психикой личности. При этом объективно порочная нравственность позволяет принять на веру в качестве истинной ошибочную и заведомо ложную информацию, а праведная нравственность исключает принятие лжи и ошибок на веру в качестве истины потому, что интуиция во всех ее проявлениях, так же, как и интеллектуальная деятельность, носит нравственно обусловленный характер.
Бог говорит с человеком языком жизненных обстоятельств. По выражению А. Франса: «Случай — это псевдоним Бога, когда он не хочет подписываться своим собственным именем». Любая случайность, произошедшая с человеком, — это прямая подсказка свыше на необходимость каких-то перемен в направлении объективной праведности. Многие не замечают этих подсказок и не реагируют на них. Их жизнь протекает в рамках попущения Божеского и зачастую полна несчастий вплоть до завершения ее трагической гибелью или тяжелой болезнью. Ведь Бог не меняет того, что происходит с людьми, пока люди сами не переменят того, что есть в них (Коран, 13:12). Человек может не осознавать возможностей диалога с Богом, но искренней, осмысленной, праведной молитве Бог отвечает всегда. Если же не происходит изменений в жизни в соответствии со смыслом молитвы, то обращающемуся к Богу даются те или иные пояснения, почему это не свершилось, нужно только научиться читать эти пояснения, большей частью даваемые не через других людей, а на языке «случайностей», спонтанных жизненных обстоятельств.
Вышеизложенное практически подтверждает, что способность к выделению сигнала, несущего новую информацию из фона в темпе развития ситуации, дается человеку непосредственно Богом, и это обусловлено нравственностью человека и его верой Богу, о чем прямо говорится в Коране (8:29). Иными словами, человек не самодостаточен в деле выделения сигнала из фона: первичный сигнал адресуется ему непосредственно Богом в адаптированном именно под особенности его организма, психики и судьбы виде. А что именно адресуется и кому именно, обусловлено целями промысла Божьего, нравственностью отдельного человека и его устремленностью, опирающейся на нравственность. Если этой устремленности есть место в русле промысла, она обретает поддержку Свыше. Если ей нет места в русле промысла, то индивид предоставляется самому себе и воздействию на него неблагоприятных обстоятельств и случайностей или его деятельность подавляется вплоть до изъятия его из этого мира по исчерпании индивидом попущения Божьего ошибаться и противиться промыслу.
Самостоятельность человека в вопросе выделения сигнала из фона и в поиске информации носит ограниченный характер и обусловлена информационным наполнением его психики, которое уже стало достоянием личности. Поиск новой информации в пределах того, что его чувства способны воспринять в самостоятельном режиме, обусловлен нравственностью и сложившимися привычками восприятия. Эти привычки включают в себя как информационное своеобразие памяти и освоенные навыки психической деятельности, так и личностную культуру чувств и мышления.
Изложенный выше подход предполагает объективность информации и систем ее кодирования в объективно существующем материальном Мироздании. Именно в нем материя является носительницей информации о своем бытие как в постоянном, так и в переходном состояниях.
18.3. Способы выработки нового знания
Интеллектуальное осмысление законов и явлений, которое способен осуществить человек разумный, подчинено определенному порядку и является естественной частью его бытия. Результатом естественной деятельности развитого интеллекта является создание новых информационных связей между явлениями и синтез неизвестной ранее информации.
Эта ранее неизвестная информация, новое знание в культуре общества может производиться двумя способами:
· доказательный, в основе которого лежит соответствующая информационная база, полученная в результате наблюдений или экспериментов. А далее следует некая интеллектуально-рассудочная деятельность, результатом которой являются определенные мнения о тех или иных явлениях в жизни природы и общества, выраженные теми или иными языками (лексическими, иносказательно-символическими, образными и т. п.), которые поддерживает культура общества;
· описательный, в основе которого лежит восприятие личностью объективной информации, преломляющейся в «призме» субъективизма личности. За этим, как и в первом случае, следует выражение этой объективной информации, преломившейся в призме личностного субъективизма, с помощью языковых средств, которые поддерживает культура общества.
Первый способ более распространен в естествознании и инженерном деле, а второй более распространен в сфере гуманитарных дисциплин. Отказывать любому из них в состоятельности — значит плодить ошибки в познавательной практике и творчестве, поскольку в основе эффективного творчества лежит эффективное познание объективно реализуемых возможностей создать что-либо. Познание и очищение культуры от накопившихся заблуждений требует сочетания обоих способов.
Эти способы имеют принципиальное отличие. Если информационная база или природные и социальные явления, лежащие в ее основе, общедоступны, то алгоритм доказательного способа, посредством которого то или иное знание было впервые получено, может быть повторен другими с теми же результатами. Если же информация, которая легла в основу некоего знания, получена описательным способом, то во многих случаях она может быть недоступна другим людям. Вследствие этого процесс, в котором некое знание было впервые получено, не может быть воспроизведен другими.
Исторически сложившаяся господствующая в научных кругах культура осмысления жизни такова, что требование воспроизводимости процесса, которым некое знание было впервые получено, подменило собой принцип «практика — критерий истины». Вследствие этого то, что воспроизводимо «независимыми исследователями» почитается истинным, а тому, что невоспроизводимо «независимыми исследователями», в научной состоятельности и истинности отказывается.
В действительности требование воспроизводимости не является критерием истинности результатов, поскольку объективно независимыми исследователями воспроизводимы и неадекватные жизни определенные результаты. Наряду с этим в жизни существуют ситуации, когда один и тот же результат может достигаться на основе подчас различной информации разными способами, каждый из которых вовсе не обязательно может быть воспроизведен не только другими исследователями, но одним и тем же.
В отличие от требования воспроизводимости результатов, принцип «практика — критерий истины» предполагает подтверждение или опровержение мнений, составляющих результат познания в практической деятельности на основе этих результатов. Именно вследствие фактической подмены принципа «практика — критерий истины» требованием воспроизводимости результатов произошел разрыв науки и религии.
В основе этого разрыва лежит то обстоятельство, что многие предметные области исследований, в которых результаты невоспроизводимы в силу уникальности объективных явлений либо в силу неповторимости пути личностного развития тех, кто впервые их получил, выпали из сферы интересов науки. Для науки такие знания как бы не существуют, представляясь предметом вымыслов, а не неотъемлемой частью познаваемой объективной реальности. Так, в прошлом академия наук Франции почитала вымыслами свидетельства о падениях метеоритов, по мнению кабинетных ученых, камни в принципе не могли падать из чистого неба. К числу исключенных по неверию из поля зрения науки предметных областей также принадлежит и весь религиозный опыт человечества.
Действительно, то, что стало в свое время достоянием психики Моисея, Будды, Христа, Мухаммеда, не может быть воспроизведено никем, прежде всего, по двум главным причинам. Во-первых, судьбы всех людей, включая и названынх основоположников мировых религий, уникальны. Во-вторых, если предположить, что Бог есть и Он — Вседержитель, то можно полагать, что в каждую историческую эпоху в каждом обществе промысел вел человечество к разрешению противоречий той эпохи. В их решении ныне либо вообще нет необходимости, либо они должны решаться иными средствами вследствие того, что человечество и обстоятельства его жизни изменились. Подмена преданного забвению принципа «практика — критерий истины» требованием воспроизводимости процедуры получения результата «независимыми» исследователями и произошло разделение науки и религиозного опыта человечества.
Традиционные конфессии также внесли свой вклад в этот раскол, поскольку придерживаются больше внешней формы, чем внутренней сути религиозного опыта.
По их представлениям жизнь должна протекать в пределах сложившихся в них и ставших безжизненными догмами предписаний. По этому поводу А. К. Толстой иронизировал в «Послании М. Н. Лонгинову о дарвинизме»:
Ограничивать так смело Всесторонность Божьей власти — Ведь такое, Миша, дело Пахнет ересью отчасти. Ведь подобные примеры Подавать — неосторожно, И тебя за скудость веры В Соловки сослать бы можно!
Но тем же — стремлением ограничить Вседержитель-ность Божью своим ограниченным и нравственно извращенным разумением — грешит и персонаж Ф. М. Достоевского из «Легенды о великом инквизиторе» (один из эпизодов его романа «Братья Карамазовы»).
Противостоящие материалистической науке традиционные (и в особенности авраамические[15]) конфессии, признавая невоспроизводимость религиозного опыта своих основоположников и отвергая в той или иной форме заповеданный их основоположниками принцип «практика — критерий истины», в исходные вероучения основоположников внесли множество искажений, не имеющих ничего общего со смыслом исходных откровений свыше. Вследствие этого возник и «плюрализм» взаимно исключающих друг друга мнений по богословским и социальным вопросам, которые характерны для всей совокупности конфессий. При этом все конфессии требуют от своих последователей принять на веру и признать в качестве истины только свои догмы.
В отличие от иерархов всех конфессий, Бог не требовал, а предлагал всем людям жить в русле Его промысла.
Поддерживать осмысленный диалог с ним в протекающей жизни. Эта связь обеспечивала бы практическое подтверждение ценности истинного и несостоятельности ошибочного. Сомнение в истине не обращает истину в ложь, но приводит искренне познающего жизнь человека к подтверждению истины и раскрытию ранее не известных ее граней.
Бытие Бога — это не предмет веры, а предмет знания, непрестанно подтверждаемого Богом на практике в жизненном диалоге с человеком. Именно по этой причине все, описанное выше в этом разделе, логически и неопровержимо, и недоказуемо, но практически подтверждаемо для каждого, кто готов принять сказанное на веру и проверить в практике жизни.
18.4. Диалектика — безошибочный инструмент познания
Процесс разрешения противоречий, ориентированный на познание истины, в котором ставятся определенные по смыслу вопросы и на них находятся определенные по смыслу ответы, — суть того явления, которое древние греки назвали словом «диалектика». В наши дни это слово стало общим названием одного из методов познания, а производные от него эпитеты входят в название ряда направлений философии.
В отличие от логики, диалектика в ее практическом применении — не формализуемая аксиомами и правилами последовательность психической деятельности, поскольку в процессе действительно диалектического познания очередные вопросы и ответы на них вовсе не обязательно обусловлены какой-либо аксиоматикой, формальными разрешенными и запрещенными процедурами преобразования информации, исходными данными и ответами на ранее полученные вопросы. Носителями способов диалектического познания могут быть как отдельные люди, так и коллективы, поскольку, как уже отмечалось ранее (в главе 7), отдельные люди способны порождать коллективную психику — эгрегоры.
По этой причине процесс диалектического познания сочетает в себе доказательный и описательный методы выработки нового знания, не сводясь к какому-то одному из них. В силу этого для тех, кто привержен исключительно доказательному методу познания и отрицает познавательную состоятельность описательного, диалектика неотличима от так называемой «дьявольской логики». В этой логике все аксиомы и правила остаются в умолчаниях и меняются по мере надобности. Действует принцип «кто знает — тот поймет, а кто не знает — тому и не надо». С помощью такой «логики» можно всем убедительно доказать все что угодно. Всем, кроме тех, кто сам владеет либо еще более изощренной «дьявольской логикой», либо искусством диалектического познания.
Диалектика — безошибочный инструмент познания, если включает в себя принцип «практика — критерий истины», а Бог является одним из участников познавательного диалога, ведущегося на языке разнообразных жизненных обстоятельств. В этом и состоит отличие диалектики от «дьявольской логики»: диалектика предполагает опору на правило, которое не имеет исключений — «практика — критерий истины». Именно он делает очевидными как ошибки самого процесса диалектического познания, так и несостоятельность «дьявольской логики».
В ходе непрерывного изменения жизни Бог наделяет познающего мир человека способностью выделить из фона сигнал, необходимый для познания истины. В Новом Завете это характеризуется словами: «Дух Святой — наставник на всякую истину»; в Коране это именуется дарованием Различения. Именно по этой причине диалектика, как инструмент познания, в большей или меньшей мере утрачивает работоспособность, если ее носителями являются атеисты (чему много примеров в наследии классиков марксизма-ленинизма) или тем более откровенные сатанисты.
После озарения в процессе различения внимание человека должно подхватить данную ему информацию, и человек должен осознанно включить ее в процесс осмысления действительности. Если он приходит к правильным умозаключениям, то ему дается подтверждение правильности. Если он ошибся, то упреждающе по отношению к возможным неприятностям, обусловленным ошибочностью мнений, к которым он пришел, даются предзнаменования, отреагировав на которые, он должен обратиться к новому шагу постижения истины методом последовательных приближений. В противном случае сработает принцип — «практика — критерий истины», но ошибочность его мнений выразится в неприятностях. А в наиболее тяжелых случаях эти неприятности могут послужить предостережением уже для других на тему «так жить нельзя».
Главная потребность наших дней и обозримой перспективы состоит в том, чтобы искусство диалектического познания стало достоянием всех и чтобы система философских знаний, как и система образования, была построена на его основе, что позволило бы овладеть этими практическими жизненными навыками всем учащимся.
Предельно кратко описанная в настоящей книге диалектика, базирующаяся на связи человека с Богом и осознании Божьего промысла, должна стать средством настройки камертона научной философии. Именно к этому камертону, камертону диалектики на основе веры общему для всех живущих на Земле Богу — Творцу и Вседержителю, предстоит прислушаться как научной, так и конфессиональной философии XXI века. Только тогда философия сможет выполнить свою миссию в развитии глобального исторического процесса и по праву возьмет на себя роль истинного камертона всей системы образования, а также научно-исследовательской и иной творческой деятельности в нашей стране. И только тогда характеристика философии К. Прутковым, вынесенная в эпиграф главы 18, станет достоянием прошлого.
В основе истинного сплочения общества может лежать только диалектическая культура познания и творчества, поскольку все идеологии — порождения либо диалектики, либо «дьявольской логики», которыми в толпо-элитарном обществе монопольно владеет только знахарская корпорация.
Глава 19 Россия: наш дом или общеевропейский «Газпром»?