Три водопроводных крана над одной раковиной можно увидеть только в городе Шевченко (см. Казахи ). Из одного льется холодная соленая вода. Пить ее нельзя. Из другого – горячая соленая вода. Пить ее тоже нельзя. И лишь из третьего крана течет пресная. Точнее – опресненная. На атомной, между прочим, станции. Излишне говорить, что, как правило, более или менее действует лишь какой-нибудь один кран. Обычно это второй – с горько-соленой горячей влагой.
Город стоит на берегу Каспийского моря, на высоком обрыве. Обрыв – популярное место отдыха горожан и гостей города. И впрямь – даже в июле, когда марсианские пейзажи полуострова Мангышлак плавятся и текут в безмерно жарком воздухе пустыни, здесь под вечер над палящей бирюзой Каспия все-таки что-то шевелится: какое-то робкое дуновение… вот еще… потянуло, а?.. точно потянуло!.. и вот уже дует, дует!..
Мы сидели на этом обрыве, свесив ноги, и пили кислое пиво из теплых бутылок. Мы были не одни – сколь хватало глаз, точно так же сидели, свесив ноги, люди. И тоже что-то пили.
Метрах в тридцати под нами катило свои волны древнее Хазарское море.
Круто просоленные волны были тяжелы. У берега они сердито бычились, зло гнули вспененные шеи и жестко обрушивались на изумрудный пляж…
О, этот пляж! Он был фантастически красив на закате, этот пляж! Он звал к себе – правда, хотелось прыгнуть вниз! – и только мысль о том, что обратно уж вряд ли выберешься, кое-как меня останавливала.
– Стас, – сказал я, томясь невысказанностью. – Красиво-то как!..
А почему у вас тут галька зеленая?
Стас пожал плечами. Потом допил пиво и швырнул пустую бутылку.
Она беззвучно лопнула, ударившись с разлету о берег, и тут же исчезла в шумной пене накатившей волны.
– Минералогии (см. Роговая обманка ) не знаешь, – ответил Стас. -
Это же бутылит!.. Ну что, еще по одной?