Во главе каждой колонны Багратион приказал иметь по одной саперной роте для исправления дорог и мостов. Арьергард армии составлял 4-й кавалерийский корпус.
Всем частям было предписано идти возможно более широким фронтом на случай внезапной встречи с противником, а обоз еще сократить, оставив в Николаеве все продовольственные и лазаретные повозки и все экипажи под прикрытием одного батальона конвоя главной квартиры и одного казачьего полка.
В целях обеспечения скрытности марша Багратион приказал на биваках больших огней не разводить.
Принимая это решение, Багратион хорошо понимал те невероятные трудности, с которыми предстояло встретиться войскам его армии. Позднее в рапорте Александру он писал: "Обозрение за Неманом дорог и местоположений, ведущих от Николаева к Вишневу и Воложину через леса и болота, весьма неудобных для быстрого хода войск, и прибылая в Немане от сильных дождей вода, затруднившая очень мою переправу, представляли мне уже большие затруднения к переходу пространства, мне предлежавшего, занятого войсками неприятельскими". Поэтому, возможно, уже тогда он сомневался в успехе намеченного плана действий, но все же, выполняя волю царя, надеялся прорваться со своими войсками от Николаева на соединение с 1-й Западной армией.
Однако в ночь на 23 июня (5 июля) Багратион получил тревожные известия о переходе в наступление войск правого крыла наполеоновской армии и выходе их к Слониму со стороны Волковыска, а также к Липнишкам со стороны Гродно. Это обстоятельство внесло в обстановку существенное изменение. Раньше, когда войска правого крыла наполеоновской армии бездействовали, 2-я Западная армия могла совершать марш на Вилейку, не опасаясь за свой тыл. Теперь, когда противник перешел в наступление и на правом крыле своего фронта, создавалась реальная угроза тылу 2-й Западной армии, и с этой угрозой нельзя было не считаться.
Внимательно оценив сложившуюся обстановку, Багратион понял, что даже если бы 2-й Западной армии удалось опрокинуть войска Даву и прорваться на соединение с 1-й Западной армией, она потеряла бы много людей, лишилась бы всех обозов с военным имуществом и оказалась бы настолько ослабленной, что после соединения не принесла бы сколько-нибудь существенной пользы общему делу. В случае же неудачи прорыва она оказалась бы в гибельном положении, так как на путях отступления ее находились войска правого крыла наполеоновской армии.
Все эти обстоятельства заставили Багратиона отказаться от предначертанного Александром I направления движения 2-й Западной армии, повернуть армию в новом направлении и тем самым уйти из-под охватывающего удара наполеоновских войск. Багратион решил отступить на Несвиж, а оттуда двинуться или на Минск, или на Бобруйск, Борисов, чтобы кружным путем стремиться к соединению с 1-й Западной армией. "Прискорбно таковое предложение, - писал Багратион Платову из Николаева, - но оно столько же необходимо".
Утром 23 июня (5 июля) по приказу Багратиона была прекращена переправа через Неман, и войска 2-й Западной армии начали движение в направлении Делятичи, Негневичи, Кореличи. Движение армии совершалось в следующем походном порядке.
Во главе армии шел авангард в составе Нарвского пехотного, 5-го егерского, Ахтырского гусарского, Литовского уланского. Киевского драгунского полков, конно-артиллерийской роты и трех донских казачьих полков. Всего в авангарде было 4 пехотных батальона, 20 эскадронов, 12 конных орудий и 3 полка казаков. Командовал авангардом генерал-адъютант Васильчиков.
За авангардом двигались главные силы - 7-й и 8-й пехотные корпуса. Оба корпуса следовали самостоятельными походными колоннами. Перед каждой колонной двигалось по одной саперной роте.
Марш армии обеспечивался с тыла двумя арьергардами - пехотным и конным.
Пехотный арьергард, следовавший ближе к главным силам, составляла Сводная гренадерская дивизия Воронцова с конно-артиллерийской ротой 119 (всего 8 батальонов и 12 конных орудий).
Конный арьергард под командованием генерал-майора Сиверса состоял из Харьковского, Черниговского и Новороссийского драгунских полков, шести казачьих полков и Донской конно-артиллерийской роты (всего 12 эскадронов, 12 конных орудий и 6 казачьих полков).
Приняв решение об отступлении 2-й Западной армии от Николаева и ее движении в новом направлении, Багратион сообщил его Платову. Он предлагал последнему, который не был формально подчинен ему, "задерживая неприятеля, не подавать ему и малейших видов о нашем отступлении". Казачий корпус, простояв 23 и 24 июня (5 и 6 июля), мог в ночь на 25 июня (7 июля) отступить к Николаеву. После этого, писал Багратион, "...вместе будем искать средств достигнуть соединиться с 1-ю армиею. Это единственный способ, который впрочем дает нам время соединиться и не потерять много".
В ожидании ответа от Платова Багратион до 16 часов 23 июня (5 июля) оставался в Николаеве. Не получив к этому сроку ответа, он отправил Платову второе письмо, в котором, вновь подтвердив свое предложение, изложенное в предыдущем письме, просил Платова уведомить о своем решении. "Я, ежели остаюсь здесь еще теперь, писал он, - то единственно в поджидании вашего уведомления, на что вы решились". Вместе с тем Багратион указывал, что переправы, наведенные его армией у Николаева и Коледзаны, будут оставаться неразрушенными и находиться под прикрытием небольших отрядов до полудня 24 июня (6 июля), после чего подвергнутся уничтожению.
Одновременно с письмами к Платову Багратион послал приказание Дорохову, чтобы тот со своим отрядом отступал на Столбцы для присоединения ко 2-й Западной армии у Нового Сверженя.
К вечеру 23 июня (5 июля) 2-я Западная армия достигла Кореличей. Учитывая настоятельную необходимость возможно быстрее прибыть в Минск и упредить выход туда противника, Багратион издал в Кореличах специальный приказ об ускорении марша. Он потребовал от командиров корпусов, дивизий и полков употребить все, чтобы во время марша не изнурить и сохранить войска. Походный порядок на марше устанавливался тот же, каким шли войска от Николаева до Кореличей. Было приказано авангарду выступить в 7 часов, 7-му пехотному корпусу - в 8 часов, 8-му пехотному корпусу - в 9 часов, а арьергарду - спустя час после выступления 8-го корпуса. Пройдя с места ночлега 5 верст, войска должны были отдыхать 1 час, пройдя 10 верст - 2 часа, пройдя 15 верст - 3 часа и т. д. На привалах солдатам было приказано ни перед кем не вставать, за исключением царя, если бы последний прибыл к армии. Сигнал "фельдмарш" отменялся ("сигнал фельдмарш" - барабанный бой, по которому за полчаса или час до начала похода войска поднимались с бивака и готовились к выступлению).
В соответствии с приказом 2-я Западная армия утром 24 июня (6 июля) выступила в направлении Мир, где сосредоточилась к исходу того же дня.
Багратион оставался в Кореличах до 20 часов, ожидая известий от Платова и Дорохова. Здесь был получен рапорт Платова о том, что он, в соответствии с указаниями Багратиона, 24 июня (6 июля) направит войска казачьего корпуса от Бакшт к Николаеву и в ночь на 25 июня (7 июля) произведет переправу через Неман. Платов сообщал также, что для принятия от войск 2-й Западной армии переправы и содержания ее в надлежащей готовности он выслал к Николаеву команду во главе с обер-квартирмейстером корпуса капитаном Тарасовым.
Особый интерес у Багратиона вызвала пересланная Платовым записка генерал-майора Дорохова об отступлении противника из Воложина. Получив это известие, Багратион сделал предположение, что Даву, будучи уверенным в переправе 2-й Западной армии у Николаева, решил сосредоточить все свои силы у Вишнева, чтобы воспрепятствовать движению русских войск в северном направлении. Исходя из этого предположения, Багратион сделал вывод о возможности достигнуть соединения с 1-й Западной армией путем движения 2-й Западной армии в направлении на Новый Свержень, Майданов, Минск. В этих видах занятие русскими войсками Воложина могло бы задержать на несколько дней продвижение неприятельских войск по дороге на Минск.
24 июня (6 июля) Багратион направил Платову письмо, в котором предложил ему занять казачьим корпусом совместно с отрядом генерал-майора Дорохова Воложин и приложить все свои силы к тому, чтобы удержать этот важный пункт по крайней мере до 26 июня (8 июля). С целью отвлечь внимание противника от Воложина Багратион советовал Платову послать со стороны Николаева и Бакшт сильные отряды к Вишневу, заставляя неприятеля тем самым думать о наступлении русских из Николаева. Багратион уведомлял Платова, что действия его войск на Вишнев будут поддержаны тремя драгунскими полками под командованием генерал-майора Сиверса, а тем временем главные силы 2-й Западной армии, двигаясь форсированными маршами, переправятся через Неман в Новом Свержене и 25 июня (7 июля) будут находиться в Кайданове, то есть всего в 40 верстах от Минска, а следовательно, упредят выход туда войск Даву. В предписании подчеркивалось, что движение 2-й Западной армии на Майданов непременно требует занятия казачьим корпусом и отрядом Дорохова Воложина, и указывалось, что эти войска по достижении армией Кайданова будут поддержаны двумя казачьими полками, выделенными из состава 2-й Западной армии.
Однако этот план не был осуществлен. Вследствие почти полного отсутствия дорог корпус Платова не смог двигаться на Воложин. Разведка корпуса установила появление на этом пути пехоты противника. Платов решил, направив бригаду генерал-майора Кутейникова с пятью сотнями Атаманского полка на помощь отряду Дорохова, остальные силы корпуса отвести к Николаеву и оттуда двинуться на Столбцы и Кайланов, то есть по тому же направлению, по которому было намечено движение 2-й Западной армии.
Решение Платова встревожило Багратиона. Однако он не оставил своей мысли и все еще надеялся упредить противника в Минске.
24 июня (6 июля) Багратион направил Платову новое письмо с просьбой переправить вверенный ему корпус через Немал в районе Коледзаны, соединиться с отрядом Дорохова и следовать на Ивенец, Раков и Радошкевичио. В этом случае, указывал Багратион, казачий корпус, прикрывая все дороги к Минску от стороны неприятеля, может оказать существенное содействие 2-й Западной армии и вместе с ней успешно прибудет к Минску.
По выступлении из Кареличей Багратион направил Платову еще одно письмо, в котором опять повторил свою просьбу. Он писал: "Я вас убедительнейше прошу дать способы г. Дорохову соединиться с вами и чтобы вы, уважив мое предложение, следовали предложенным вашему высокопревосходительству трактом, прикрывая дороги минские от стороны неприятеля. Вы, делая свой марш выгодным и прикрывая следование 2-й армии к Минску, легко быть может что отрежете неприятельскую партию, посланную по дороге к Минску...".
Однако попытка Платова двинуться указанным Багратионом путем также не увенчалась успехом. Казачий корпус до исхода 24 июня (6 июля) отражал попытки противника пробиться от Вишнева к Бакштам и Николаеву. В ночь на 25 июня (7 июля) корпус переправился через Немал у Николаева и, уничтожив мост и паромы, двинулся на Делятичи, Любчу, Коледзану, намереваясь там вновь переправиться через Неман. К моменту выхода войск Платова к Коледзане переправа, наведенная там войсками 2-й Западной армии и охранявшаяся до полудня 24 июня (6 июля), была уничтожена. Попытка корпуса перейти Неман вброд оказалась невозможной. Это заставило Платова отказаться от предложенного Багратионом пути движения. Он повернул корпус на Кареличи и двинулся вслед за 2-й Западной армией.
С отступлением 2-й Западной армии от Николаева потерпел провал план Наполеона поставить русскую армию под двойной удар войск Даву и войск Жерома, чтобы в последующем окружить ее и уничтожить. Этот план был сорван благодаря тому, что главнокомандующий 2-й Западной армией Багратион сумел вовремя разгадать замысел врага и вывести свои войска из-под удара.
Срыву замыслов Наполеона в значительной степени способствовала бездеятельность командующего правофланговой группой корпусов наполеоновской армии Жерома Бонапарта, который, заняв 17 (29) июня Гродно, не организовал немедленного преследования 2-й Западной армии. Он задержался в Гродно на целых пять суток, занимаясь подтягиванием своих войск и ожидая указаний от Наполеона. Это позволило войскам Багратиона до самого Николаева отступать при отсутствии воздействия со стороны противника.
Узнав о провале своего замысла уничтожить 2-ю Западную армию путем нанесения по ней двойного удара силами войск Даву и Жерома, Наполеон пришел в сильную ярость. Всю вину за провал этого замысла он возложил на своего брата, усматривая в действиях последнего одну из основных причин, которые не позволили ему добиться разгрома 2-й Западной армии.
Еще в самом начале осуществления своего плана Наполеон, координируя действия войск Даву и Жерома, выражал недовольство тем, что Жером плохо ведет разведку и не информирует его об обстановке. Вот что писал он в одном из писем своему брату: "Ваш курьер, отправленный вчера в четыре часа вечера из Гродно, прибыл ко мне. Прибытие его было мне чрезвычайно приятно, так как я надеялся, что вы прислали начальнику штаба армии новые сведения о корпусе Багратиона, о направлении, данном вами корпусу Понятовского, и о движениях на Волыни.
Каково же было мое удивление, когда я узнал, что начальник штаба армии получил от вас лишь жалобы на одного из генералов.
Я могу выразить вам лишь свое неудовольствие за то малое количество сведений о противнике, которое я получаю от вас. Я не знаю ни числа дивизий у Багратиона, ни их номеров, ни места, где находился последний, ни тех сведений, которые были вами получены в Гродно, ни того, что вы делаете.
Я не допускаю мысли, чтобы вы настолько плохо выполнили вашу обязанность, что не преследовали противника на следующий же день. Я надеюсь по крайней мере, что князь Понятовский ведет преследование со всем своим корпусом".
Особенное раздражение у Наполеона вызвало известие о том, что подтвердились все его самые худшие предположения и что Жером не организовал преследования армии Багратиона. Он приказал своему начальнику штаба маршалу Бертье направить Жерому письмо с выражением крайнего недовольства действиями последнего. В письме говорилось:
"Поставьте короля Вестфалии в известность о моем крайнем неудовольствии на него за то, что он не направил все свои войска под начальством князя Понятовского для преследования по пятам Багратиона, чтобы задерживать армию последнего и остановить ее движение... Вы сообщите ему, что хуже вести операцию, чем вел ее он - невозможно... Уведомьте его, что результат всех моих движений и наиболее благоприятный из когда-либо представлявшихся на войне случаев - упущен вследствие упомянутого исключительного забвения им основных понятий военного дела".
Упреки Наполеона подействовали на Жерома и заставили его начать движение от Гродно. Но время было уже упущено, и о согласованном ударе не могло быть и речи.
Однако Наполеон не отказался от своего замысла. Стремясь во что бы то ни стало отрезать пути отступления 2-й Западной армии и поставить ее под двойной удар, он бросил войска Даву на Минск с задачей упредить выход туда 2-й Западной армии, а войскам Жерома приказал неотступно преследовать русскую армию.
25 июня (7 июля) Багратион получил известия о выдвижении войск Даву к Минску и занятии ими Ракова. Одновременно он узнал о подходе к Новогрудку передовых частей правого крыла наполеоновской армии.
Внимательно оценив обстановку, Багратион понял, что 2-й Западной армии не удастся упредить противника в Минске. Следовательно, в случае движения на Минск ей пришлось бы вступить в сражение с войсками Даву при одновременном действии против нее войск Жерома с тыла.
Багратион вынужден был отказаться от намеченного марша к Минску и снова изменить направление для отступления армии. Он решил повернуть армию на Бобруйск через Несвиж, Слуцк.
Это было правильное и единственно возможное в тех условиях решение. Оно спасало 2-ю Западную армию от двойного удара превосходящих сил врага, угрозы окружения и неминуемого разгрома.
25 июня (7 июля) по приказу Багратиона к Несвижу были отправлены все обозы. Вслед за обозами к Несвижу выступил 8-й пехотный корпус. Остальные войска 2-й Западной армии под личным командованием Багратиона направились к Новому Сверженю, чтобы принять отступавший туда отряд Дорохова. Поздно вечером в Новом Свержено отряд Дорохова соединился с войсками 2-й Западной армии и вместе с ними на следующий день прибыл к Несвижу. Таким образом, к исходу 26 июня (8 июля) все войска 2-й Западной армии сосредоточились в Несвиже. Учитывая сильное утомление войск, изнуренных непрерывными маршами в течение 10 суток, без дневок, Багратион решил дать армии отдых. Одновременно велась деятельная подготовка войск к новому, не менее трудному и сложному маршу.
В самом начале реализации своего решения Багратиону вновь пришлось столкнуться с вмешательством в его действия царя, пытавшегося предписывать указания 2-й Западной армии без знания и учета той конкретной обстановки, в которой приходилось действовать последней.
Еще 25 июня (7 июля), когда Багратион с главными силами своей армии находился в Новом Свержено, к нему опять прибыл царский флигель-адъютант Бенкендорф с приказанием о необходимости, чтобы 2-я Западная армия обязательно двигалась на Минск. Багратиону ставилась та самая задача, осуществить которую он пытался в начале войны, но которая была отменена директивой царя, полученной в Зельве. Но если тогда, в начале войны, когда противник находился еще в Вильно, осуществление этой задачи было возможно, то теперь, когда к Минску уже подходила группа войск Даву, а с тыла наступала группа Жерома Бонапарта, выполнение этой задачи было невозможно. Более того, в случае попытки ее выполнения 2-я Западная армия могла очутиться в гибельном для себя положении.
Глубоко сознавая всю ответственность за судьбу вверенной ему армии, Багратион не мог выполнить приказание царя и решил осуществлять намеченный план. Он послал Александру письмо, в котором извещал, что 2-я Западная армия уже переменила направление своего движения, намереваясь совершить марш через Несвиж и Слуцк к Бобруйску. Это решение свидетельствует об огромном мужестве Багратиона, не побоявшегося в интересах спасения армии пойти вопреки воле царя.
Итак, 2-я Западная армия расположилась в Несвиже и готовилась к маршу на Бобруйск. Там же располагался отряд Дорохова. Казачий корпус Платова отходил на юг от Николаева и согласно решению главного командования переходил в непосредственное подчинение Багратиона. Приказ об этом Багратиону был вручен Бенкендорфом в Новом Свержено. Все это значительно облегчало положение 2-й Западной армии, отряда Дорохова и казачьего корпуса Платова, так как была устранена угроза разгрома их по частям, а действия русских войск могли быть теперь более целенаправленными.
Известив Платова о переходе казачьего корпуса в свое подчинение, Багратион приказал ему отходить на Новогрудок, Стволовичи и Снов, прикрыть тем самым сосредоточение армии в Несвиже, а затем следовать на Несвиж и служить ей арьергардом.
Приказание Багратиона Платов получил в ночь на 26 июня (8 июля), когда его войска уже подходили к Миру, а Новогрудок был в руках противника. Поэтому Платов решил сосредоточить корпус (без бригады Кутейникова) в Мире, а затем двигаться на Несвиж, чтобы прибыть туда, как указывал Багратион, к ночи на 29 июня (11 июля). В целях обеспечения Несвижа с запада он выслал в м. Полонечки и м. Снов три казачьих полка общей численностью в 1500 человек под командованием генерал-майора Карпова.
О принятом решении Платов донес Багратиону. Последний, одобрив это решение, предписал Платову обратить особое внимание на необходимость удерживать Мир. Лишь в случае значительного превосходства неприятельских сил казачьему корпусу разрешалось отступить к Несвижу. Удержание Мира могло обеспечивать главным силам 2-й Западной армии спокойные условия для отдыха.