большинства людей, является существование материального мира, то в нем и
следует искать аксиомы физики. Таким образом, физик должен исходить «от более
понятного и явного для нас к более явному и понятному по природе», указывает
Аристотель (Физ. 1. 1). Наиболее явным является существование предметов
71
чувственного мира и их движение, тем более что движущиеся сущности и
составляют предмет физики. В третьей книге «Физики» Аристотель указывает, что
движение бывает четырех видов: это движение в отношении сущности, количества,
качества и места. Движение в отношении сущности — это возникновение и
уничтожение; в отношении количества — увеличение и уменьшение; в отношении
качества — превращение одной вещи в другую, в отношении места — это
пространственное движение. Какое же из этих движений главное, можно ли
выделить из них один вид так, чтобы все остальные виды движений сводились к
нему? Аристотель говорит, что да, такой вид возможен, и этим видом является
движение в пространстве. Действительно, любое уменьшение или увеличение есть
разновидность пространственного движения. Ведь что такое увеличение? Это есть
прибавление некоего тела к существующей вещи. Уменьшение, наоборот, это
некоторое отторжение части от вещи. Что такое качественное изменение, т.е.
превращение? Это есть пространственная замена одних элементов другими.
Сложнее обстоит дело с сущностным движением, потому что в другом месте (в
пятой книге «Физики») Аристотель заявляет, что сущностного движения быть не
может, ведь вещь не возникает и не уничтожается. Поэтому сущностное движение
если и существует, то должно рассматриваться в первой философии, но не в
физике. Поэтому Аристотель в первую очередь рассматривает пространственное
движение, т.е. обычное перемещение вещей в пространстве, изменение их места.
Современная физика тоже описывает движение, но отличие ее от
аристотелевской в этом весьма существенно. Современная наука использует
прежде всего язык математических формул, что для Аристотеля совершенно
недопустимо. Для него математика и физика не имеют ничего общего, ведь их
предметы отличаются друг от друга: математика познает то, что существует
несамостоятельно и неподвижно, физика – самостоятельное и подвижное. Поэтому
такое словосочетание, как математическая физика, для Аристотеля совершенно
бессмысленно, как «жареный лед».
В описании движения Аристотель сталкивается с проблемой непрерывности,
поставленной еще Зеноном. Тело при движении проходит через все точки
траектории, значит, траектория движения непрерывна. В силу этого ее можно
делить на бесконечное количество частей, следовательно, проблема непрерывности
связана с вопросом существования бесконечности. Таким образом, проблема
движения прежде всего упирается в проблему бесконечности. Этой проблеме
Аристотель уделяет несколько глав 3-й книги «Физики», и общее решение его
сводится к следующему. Бесконечности как таковой нет, ведь существует
«бесконечное… только в возможности, а не в действительности» (Физ. 3, 6);
возможность же – это материя, лишенная формы. Существовать и познаваться
может лишь то, что имеет форму: «…бесконечное, поскольку оно бесконечно,
непознаваемо» (Физ. 1, 4). Бесконечное как материя не может иметь формы. А если
у него нет формы, то нет и сущности, следовательно, она не существует. «Поэтому
оно (бесконечное. – В.Л. ) и не познаваемо, как бесконечное, ибо материя [как
таковая] не имеет формы. Таким образом, ясно, что бесконечное скорее подходит
под определение части, чем целого, так как материя есть часть целого, как медь для