существует, а есть лишь бесконечность потенциальная.
Потенциальная бесконечность существует только в уме человека как идея
бесконечного. Аристотель поясняет это следующим образом: «Ведь каждого из нас
можно мысленно представить во много раз больше, чем он есть, увеличивая его до
бесконечности» (Физ. 3, 8). Ошибка Зенона, таким образом, состояла в том, что он
отождествил бесконечность актуальную и потенциальную, или, точнее, подменил,
подставил на место бесконечности потенциальной актуальную. Поэтому такие
апории Зенона, как «Ахиллес и черепаха» и «Дихотомия», решаются, по
Аристотелю, довольно просто. Действительно, никто не может преодолеть за
конечное время актуальную бесконечность, но в данных апориях, когда мы делим
отрезок на бесконечное число малых отрезков, речь идет о потенциальной
бесконечности, существующей лишь в уме, и Ахиллесу нет необходимости
72
преодолевать бесконечное количество точек, отделяющих его от черепахи.
Апорию «Стрела» о том, что стрела покоится в каждый момент времени,
когда она летит, Аристотель также отвергает, но уже по другим причинам. Эта
апория предполагает бесконечную делимость времени таким образом, что время
делится на некоторые неподвижные отрезки, которые мы бы назвали мгновения
времени, т.е. «теперь». Но время не может быть неподвижным, время всегда
движется, поэтому и такая уловка Зенона также не проходит. В «теперь» нет ни
покоя, ни движения, потому что и покой, и движение всегда должны
рассматриваться в некотором времени. Время нельзя остановить, так как при этом
мы апеллируем к категории времени, потому что остановка и покой существуют во
времени. Что такое покой? Это значит, что предмет в течение некоторого времени
не изменил своего места. Поэтому говорить, что тело покоится в момент времени,
совершенно нельзя.
Пытаясь постичь природу времени, Аристотеля сталкивается со
значительными затруднениями. Прежде всего, Аристотель формулирует проблему,
которая будет ставить в тупик всех последующих философов, начиная с блаж.
Августина. Оказывается, времени не существует: «Одна часть его была, и ее уже
нет, другая - будет, и ее еще нет; из этих частей слагается и бесконечное время, и
каждый раз выделяемый (промежуток) времени. А то, что слагается из
несуществующего, не может, как кажется, быть причастным существованию» (Физ.
4, 10). Однако Аристотель не склонен к скептицизму и уверен, что эта проблема
имеет решение, поскольку время тесно связано с движением, в существовании
которого сомневаться не приходится: «…время есть… нечто связаннее с
движением» (Физ. 4, 11).
Время, с точки зрения Аристотеля, бесконечно в обе стороны, и в прошлое, и
в будущее. Однако время бесконечно только потенциально. Актуально
бесконечным время быть не может, потому что, с одной стороны, актуальная
бесконечность вообще не существует, а с другой – время всегда связана с числом,
со счетом. Но число – это предмет математики, и оно существует не
самостоятельно, а лишь в уме считающего. Отсюда напрашивается вывод: время
тоже существует в уме, т.е. в душе человека: «Если же ничему другому не присуща
способность счета, кроме души и разума души, то без души не может существовать
время» (Физ. 4, 14). Аристотель, тем не менее, не психологизирует время и находит
в действительности некий субстрат времени, существующий объективно.
Не меньше проблем перед Аристотелем ставит настоящее, «теперь». Ведь как
только мы хотим сосредоточить на «теперь» свое внимание, оно уже стало